СМИ в условиях перехода к рынку

В двадцатом столетии российская журналистика входила в рынок дважды: в начале века и нынче, в конце его. Что же касается рыночной стихии времен НЭПа, то она не затронула прессу, находившуюся тогда под жестким контролем партии большевиков. В 1-й главе уже говорилось об издателе И. Д. Сытине. После Октября 1917 г. он стал управляющим дела­ми Госиздата, организованного на базе его собственного, сытинского, кон­церна, и страдал от невозможности бороться с бесхозяйственностью, бес­толковостью ведения издательского дела [4].

Интересный и богатый опыт успешной деятельности российской журналистики начала XX века в рыночных условиях оказался не востребо- ван. 70 с лишним лет поколения журналистов воспитывались на ситуациях, далеких от бизнеса и рынка.

В январе 1992 г. в России был взят курс на «шоковую терапию» в эко­номике: либерализацию цен, приватизацию, быстрый переход к рынку. Инф­ляция больно ударила не только по интересам российских граждан, но и по экономике свободной прессы. Себестоимость газет резко пошла вверх, что вынудило редакции адекватно поднять цены, ставшие весьма ощутимыми для читателей. Это, в свою очередь, привело к падению тиражей изданий.

Ситуация со средствами массовой информации зеркально отразила социально-экономическую ситуацию в стране. В начале 90-х годов, в связи с распадом социалистической системы в странах Восточной Европы и России, встала проблема создания нового демократического общества с эффектив­ной рыночной экономикой. Но вскоре оказалась, что вместо подлинного рынка Россия пришла пока к переходной экономической системе промежу­точного типа, когда планового управления уже нет, а рыночные рычаги еще не заработали в полную силу. До начала радикального реформирования на­родного хозяйства были споры между сторонниками «регулируемой рыноч­ной экономики» и теми, кто ориентировался на монетаристскую модель рынка, при которой экономические функции государства сводятся к минимуму. В условиях, когда руководство страны практически ни одну из различных про­грамм полностью не осуществило, экономическое положение постепенно ухудшалось. С распадом СССР завершилось начавшееся было реформиро­вание в рамках «рыночного социализма», и были упущены благоприятные возможности безболезненно перейти от глобального разрушающего кризи­са к постепенной трансформации форм и методов хозяйствования.

На начавшуюся 2 января 1992 г. «шокотерапию» возлагали немалые надежды. Предполагалось, что взаимодействие роста цен в условиях дефи­цита с ужесточением финансовых условий должно привести к падению спроса, наполнению рынка товарами, их последующему удешевлению и достижению рыночного равновесия. И действительно, первое время нача­лось оживление деловой активности, перелив капитала в приоритетные отрасли, наметился экономический рост.

Однако правительство допустило ошибку, когда вовсе отказалось от применения различных методов регулирования цен. Такая либерализация при отсутствии эффективной антимонопольной политики привела к закреплению монопольно высоких цен при одновременном снижении производства.

Реализуя в макроэкономике идею монетаризма, реформаторы стреми­лись достигнуть финансово-денежной стабильности посредством проведения жесткой денежно-кредитной политики с целью резкого сокращения бюджет­ного дефицита (основные направления — уменьшение военных расходов и субсидий предприятиям, снижение инвестиционной активности со стороны государства). Ставка стала делаться на частных инвесторов. Но собственные возможности предприятий по финансированию капитальных вложений в ус­ловиях экономического кризиса в стране снизились, а коммерческие кредиты не играли существенной роли (шли в основном на оборотные фонды — сы- рье, материалы.., а не на основные — реконструкцию, модернизацию). В ре­зультате произошло обвальное падение инвестиций в производство.

При быстрой смене формы собственности государство не играло ре­шающей роли и в грамотном проведении приватизации, которая не смогла привести к формированию среднего класса в социальной структуре: частные, приватизированные предприятия имеют низкий удельный вес в объе­ме производства, хотя число их весьма велико. К тому же предпринимате­ля сковывает неразумная налоговая политика.

Придавая исключительное значение механизму стихийного рыноч­ного саморегулирования, реформаторы не учли особенностей экономичес­кого мышления граждан России, имеющего такие черты, как общинность, стремление к коллективным формам собственности и хозяйствования, ог­раничение инициативы, приоритет духовного над узкоматериальным. «Шо­котерапия» не могла не иметь социальных последствий, но правительство проигнорировало значение социальных издержек, считая их просто как цену реформ. В результате социальная база последних предельно сузилась. В обществе усилилась напряженность, все время подпитываемая конфлик­тами и противостоянием между исполнительной и законодательной ветвя­ми власти, что, в свою очередь, препятствует проведению реформ.

В дореформенный период не только идеологическая чистота средств массовой информации, но и финансовая деятельность редакций, тиражная политика жестко контролировалась партийными комитетами. Управление де­лами ЦК КПСС устанавливало единые цены на бумагу, полиграфические ус­луги, распространение и доставку газет, а почти всю прибыль забирало себе, пополняя «золото партии». Любопытно в связи с этим вспомнить итоги фи­нансовой активности ведущих ленинградских газет в 1990 г., в последнем пе­рестроечном году (см. табл. 1 и 2). Редакциям было оставлено от 2 до 4% заработанных ими накоплений («Ленинградской правде» — 70,6 тыс. руб. из 2429,6 тыс.; «Вечернему Ленинграду» — 36,8 из 1650,3; «Смене» — 32,4 тыс. из 748,6 тыс. руб.). Общие расходы у этих изданий не превышали 63% выруч­ки, затраты на бумагу колебались от 37 до 43% себестоимости, на распростра­нение уходило от 19 до 22%, а на типографию не более 12% всех издержек [5].

Сегодня ситуация кардинально изменилась. Средствам массовой ин­формации предоставлена полная свобода — политическая и экономичес­кая. Прибыль остается теперь в редакции. Но в это время фантастически выросли и продолжают расти издательские расходы. Производители бу­маги, полиграфисты, связисты, работая на государственных или акцио­нерных предприятиях, диктуют высокие цены, исходя из собственных интересов, пресекая попытки редакций газет в условиях приватизации стать совладельцами этих предприятий. В итоге в общей подписной цене издания доля расходов только на оплату услуг связи составляет почти 40 процентов. Для центральных газет дополнительные затраты связаны с перевозкой их железной дорогой, самолетом в регионы России. Только за короткий период с 1993 по 1995 г. стоимость этих перевозок возросла в 269 раз! Увеличение этих и других расходов привело к тому, что за три года подписная цена на экземпляр среднестатистического издания (газе­ты формата А-2, выходящей 3 раза в неделю на б полосах) выросла, в 113 раз (см. таб. 3) [6]. В последние годы рост замедлился, но доля пере­возок и услуг связи в подписной цене не уменьшилась.

Таблица1.