Почему с возрастом время ускоряется 1 page

Взгляните на этот список событий. Сможете ли вы назвать год и месяц каждого, никуда не подсматривая?

Убийство Джона Леннона

Вступление Маргарет Тэтчер в должность премьер-министра Великобритании

Авария на Чернобыльской АЭС

Смерть Майкла Джексона

Выход в США в прокат фильма «Парк Юрского периода»

Высадка аргентинского десанта на Фолклендские острова

Присяга Моргана Цвангираи в качестве премьер-министра Зимбабве

Ураган «Катрина» над Новым Орлеаном

Убийство Индиры Ганди

Взрыв бомбы в машине возле лондонского магазина «Харродс»

Первые случаи заболевания свиным гриппом в Мексике

Падение Берлинской стены

Свадьба принца Уильяма и Кейт Миддлтон

Взрыв заложенной членами ИРА бомбы в «Гранд-отеле» в Брайтоне

Торжественное вступление Барака Обамы в должность президента США

Гибель принцессы Дианы

Серия взрывов в лондонском метро

Казнь Саддама Хусейна

Завал в чилийской шахте: 33 горняка под землей

Выход первой книги о Гарри Поттере

Ответы – в конце главы. Вообще, вспомнить год легче, чем месяц, и тем не менее, наверняка вы назовете правильно лишь некоторые даты. И это естественно. Однако ошибки, которые вы совершите, свидетельствуют о том, настолько любопытно организовано прошлое в нашей памяти. В этой главе я еще не раз и не два вернусь к списку. Большинство из нас уверено в своей плохой памяти на имена, но проведенное японскими учеными исследование показало: из новостной заметки мы скорее запомним имена, нежели даты[70]. К счастью, подобные испытания на знание дат нам устраивают нечасто, вот мы и не отдаем себе в этом отчета. Возможно, в отношении некоторых событий из списка у вас возникло стойкое ощущение, что они произошли совсем недавно, и вы очень удивились, узнав, как давно это было. Возможно даже, у вас в душе зародилось тревожное ощущение – время как будто сквозь пальцы утекло. Такие ощущения возникают у вас все чаще и чаще? Вы чувствуете, что чем больше вам лет, тем быстрее летит время? Кажется, вы виделись с приятелем каких-то два-три месяца назад, а оказывается, прошел год. Вы в полной уверенности, что дети ваших друзей еще в ползунках разгуливают, а они давно уже в школу ходят. И их быстрое взросление для вас – вечное напоминание о том, что время на месте не стоит.

Ощущение, что с возрастом время ускоряет бег, является одной из величайших загадок, связанных с восприятием времени. В этой главе я расскажу вам, почему в основе такого ощущения – наше восприятие прошлого. А память объяснит некоторые другие курьезы времени. Начну с принципа действия автобиографической памяти, а попутно расскажу о тех, кто сделал целью всей своей жизни запись повседневных событий и испытание памяти. Я освещу различные теории ускорения времени, а в заключение дам свою собственную, которую назвала «парадокс отпуска». Она объясняет, почему в отпуске время пролетает в одно мгновение, и все же по возвращении домой кажется, будто прошла целая вечность; почему для матерей, сидящих с маленькими детьми, дни текут медленно, а годы – быстро.

Нам известно, что время влияет на память. Но и память обусловливает ощущение времени. Ощущением времени в настоящем мы обязаны нашему восприятию прошлого. И в гораздо большей мере, чем может показаться на первый взгляд. Именно память отвечает за такое причудливое свойство времени, как эластичность. Благодаря памяти мы способны не только вернуться по собственному желанию к опыту прошлых лет, но и «осознать» эти мысли – нам свойственно автоноэтическое сознание, то есть знание о самих себе, существующих во времени, – снова пережить ситуацию мысленно, взглянуть на свои воспоминания со стороны, оценивая их точность.

Автобиографическая память

В июле 1969 года британская теннисистка Энн Джонс приняла участие в чемпионате, который стал самым знаменательным в ее спортивной карьере. Выйдя в финал Уимблдонского турнира среди женщин, она играла против Билли-Джин Кинг, на тот момент уже трижды призера, а следовательно, фаворита. И тем не менее, поединок длился три сета; после того как Билли-Джин Кинг при подаче совершила двойную ошибку и проиграла очко, Энн Джонс вышла победителем. Приняв участие в тринадцати Уимблдонских турнирах, она наконец осуществила свою мечту. Принцесса Анна вручила спортсменке приз, и та подняла его высоко над головой. Зрители аплодировали, фотографы спешили запечатлеть исторический момент. Наверняка теннисистка хорошо помнит этот матч – до мельчайших деталей. Однако через сорок лет Энн Джонс в беседе о том Уимблдонском турнире призналась, что помнит соревнование смутно. «Все уверены, что я помню то выступление в подробностях и часто о нем расспрашивают, но спустя много лет я мало что помню. Полуфинал запомнился куда лучше». Теннисистка рассказала, что помнит свои ощущения после победы, помнит, что очень к ней стремилась, но совершенно не помнит, с каким счетом победила. Из BBC ей прислали видеозапись матча, и хотя дети и внуки смотрят ее с интересом, сама Энн Джонс так ни разу и не посмотрела. Очевидно, что даже воспоминания о самых знаменательных событиях личной жизни со временем тускнеют. Бол'ьшая часть того, что мы делаем, забывается. Вот мы говорим, что изучаем память, однако справедливее будет сказать: не память, а процессы забывания. Изо дня в день мы проживаем сотни моментов, которые попросту забываем.

Изучение памяти как таковой занимает огромное место в психологических исследованиях, однако чаще всего изучают либо кратковременную, либо семантическую память. Способности же вспоминать внимания практически не уделяют. Автобиографическую память можно разделить на два типа: эпизодическую память – ее составляют наши личные события или эпизоды из жизни, например, воспоминания о первом дне в новой школе – и семантическую память – это наши знания о собственной жизни и мире в целом, например, фактические знания о школе: в каком городе находилась, сколько учеников было в классе.

Чтобы разобраться в личных воспоминаниях, мы полагаемся на собственное понимание времени. Когда мы рассказываем о событиях из собственной жизни, для нас естественно их связывать, располагать на прямой времени, пояснять, как из одного вытекает другое. Еще в 1885 году философ Жан-Мари Гюйо сказал, что как современные города строятся поверх слоев более ранних цивилизаций – «живой город строится поверх уже уснувшего», – так и настоящее в наших головах перекрывает прошлое слой за слоем. Но как археологи раскапывают под современными постройками римские мозаичные полы, так и вы, если присмотритесь, обнаружите немало «руин» памяти. В момент принятия того или иного решения мы считаем свой выбор независимым от времени, в котором живем, однако с высоты прошедших лет видим: наша личная история вписывается в историю общества того времени. Если вы спросите у тех, кто решился завести ребенка лет в тридцать пять (что по меньшей мере лет на десять позже своих родителей), почему они так затянули, вам сошлются на личные обстоятельства, а вовсе не на тенденции в современном обществе. Скажут, что к двадцати пяти еще не нашли свою вторую половинку, что хотели сначала закончить институт, поездить по миру, состояться в профессии. Никто не станет говорить о повлиявших на их выбор социальных или политических факторах. Но если побеседовать с людьми старшего поколения, станет ясно: детей заводили сразу после двадцати потому, что в то время так было принято. Подобные модели поведения сложно отследить в собственной жизни. Частично – из-за того, что мы верим: наш выбор это только наш выбор, мы не зависим от мнения общества, к которому принадлежим в силу исторических обстоятельств.

Вспомнить все

Во время беседы с Гордоном Беллом вы немного нервничаете. Стоя перед ним, вы знаете, что маленькое черное устройство на груди Белла фотографирует вас каждые двадцать секунд – эти снимки Белл потом разместит на постоянное хранение в объемном архиве, где запечатлен каждый момент его жизни начиная с 1988 года. Белл называет его «Вспомнить все». В его архиве хранятся не только фотографии. Он чего только ни собирает: выписки с банковского счета, электронные письма, тексты, веб-страницы, на которых побывал, сообщения с автоответчика (даже те, где жена просит остановить запись), записи телевизионных программ, которые смотрел, страницы книг, которые читал (Белл нанял помощника, в задачу которого входит скрупулезное сканирование этих страниц). Теоретически можно выбрать любой день из тех, что хранятся в архиве Белла, и «прожить» его: увидеть все, что видел он, прочитать все, что он прочитал. Белл описывает свои способы хранения информации с воодушевлением – он явно в восторге от технологии, позволившей ему выполнить задуманное, и от сложной системы, в соответствии с которой он сохраняет все в цифровом виде. Но невольно закрадывается мысль: а нужно ли это кому? Конечно, Белл создает удивительное хранилище информации о жизни отдельно взятого человека, на поддержание которого тратится масса усилий. Но станет ли кто-нибудь смотреть все это после смерти Гордона? Может, и станет. Может, по прошествии столетий Белл будет кем-то вроде Сэмюэля Пипса[71], хотя подозреваю, что в его «дневнике» сплетен куда как меньше. Впрочем, Белл не одинок, у него есть соперник.

Когда в 2007 году преподобный Роберт Шилдз умер, он оставил после себя девяносто один ящик с отпечатанными на машинке дневниками за двадцать пять лет, в которых его жизнь была запечатлена поминутно. Дневник Шилдза в тридцать раз длиннее дневника Пипса. На его фоне каждодневные измерения физиологических параметров тела, которые Роберт Содерн проделывал на протяжении десятилетий, выглядят короткими, как справка о нетрудоспособности. Преподобный отдавал делу всего себя: ночью каждые два часа просыпался, чтобы записать увиденный сон, с утра, еще в нижнем белье, садился в кабинете у заднего крыльца своего дома в Дейтоне, штат Вашингтон, окруженный шестью электрическими пишущими машинками. Каждая печатная страница состояла из перечня временны'х интервалов с описанием определенных действий: от бритья до проверки конвертов с рекламной рассылкой. Отец Роберта Шилдза в свое время победил в международных соревнованиях по скоропечатанию – он сумел несколько раз напечатать Геттисбергскую речь со скоростью до 222 слов в минуту. Неизвестно, унаследовал ли Роберт талант отца, но даже если это и так, он все равно тратил на дневниковые записи до четырех часов в день. Свой дневник преподобный завещал Вашингтонскому государственному университету с условием, что никто не прочитает его до 2057 года. В дневнике около 38 млн слов; вероятно, это самый объемный дневник в мире. Но сказать наверняка можно будет только в 2057 году, потому как до того времени даже точный подсчет слов не разрешен. В нескольких отрывках, которые были опубликованы, перечислены вещи довольно обыденные. Преподобный меняет лампочки. Смотрит сериал «Она написала убийство» с Анджелой Лэнсбери в главной роли (отмечает, что «…действие в “Убийстве” разворачивается стремительно, события сжаты»). Ест макароны с тертым сыром. Возвращаясь от друзей с коробкой, в которую ему положили то, что осталось от ужина, спотыкается. Записывает количество листов туалетной бумаги, использованных во время посещения туалета. Отмечая процесс мочеиспускания, удивляет разнообразием выражений: «Я опорожнил свой бачок», «Я лил в керамическую чашу, пока она не наполнилась пеной»[72]. Вроде и проза жизни, но почему-то захватывает. Преподобный был уверен, что в будущем историки заинтересуются не только его дневниковыми записями, но и составом ДНК – он предусмотрительно прикрепил к листу клейкой лентой несколько волосков из носа.

Это самая полная автобиография – с такими записями никакая человеческая память не сравнится. Шилдз и Белл решили бороться с зыбкостью памяти, способной уничтожить летопись жизни. Похоже, это стало повальным увлечением – множество людей ведут подробные записи о своей жизни в сетевых дневниках. Правда, Белл настаивает на том, что его электронная память – другое, она гораздо более всеобъемлюща по сравнению с записями в интернет-дневниках. К тому же, любопытны мотивы, которые им движут. Белл работает в компании «Майкрософт» и разъезжает по миру, рассказывая о своем проекте и технологиях, которые применяет, однако неохотно обсуждает возможную практическую пользу проекта. А ведь такой архив может оказаться огромным подспорьем для людей с нарушениями памяти, возникшими, например, в результате черепно-мозговой травмы. Белл утверждает, что его цель – всего лишь показать, что записать жизнь возможно. Он демонстрирует фильмы, которые смонтированы из кадров, снятых с интервалом в двадцать секунд. Кадры напоминают рисунки в блокноте, которыми мы забавлялись в детстве: рисуя человечка, прыгающего с трамплина в воду, на каждой следующей странице изображали его чуть ближе к воде, наконец, он в нее погружался, а на последних страницах – лишь всплеск и рябь. В фильмах Гордона Белла движение по улицам происходит скачкообразно, еда исчезает порциями – возникает ощущение неестественности. И все же это сверхбыстрая съемка. Однако фильмы – лишь иллюстрация, небольшая часть жизни, которую Белл, по его словам, заархивировал целиком и полностью. Впрочем, эти записи он просматривает редко. Как-то коллега поинтересовался у Белла: а не получится ли так: «записал и забыл»? Белл настроен оптимистично – надеется, что однажды кто-нибудь его архивы просмотрит.

В чем же ценность опытов Шилдза и Белла? Они преодолели серьезное ограничение автобиографической памяти – избирательность. Но это палка о двух концах. Возможно, в один прекрасный день все мы обзаведемся цифровой библиотекой собственной жизни и способностью выбрать любой день, который захочется освежить в памяти. Я выберу любое число и просмотрю записи этого дня за все годы – в надежде проследить, как менялся мир или я сама. Вы сможете вновь пережить самые приятные вечеринки, попасть в какой-нибудь из первых дней вашей трудовой деятельности или представить, что у вас Рождество каждый день. Но поступите ли вы так в ущерб новым впечатлениям? Ведь вместо того, чтобы пересматривать уже известное, вы могли бы пережить что-то новое. Сколько супружеских пар возвращаются к записи своей свадебной церемонии больше одного-двух раз? Технология, позволяющая запомнить все, может глубоко затронуть ваше восприятие времени, потому что, как мы убедились, ощущение прошедшего времени проходит через призму автобиографической памяти. Мы полагаемся на эти воспоминания о прошлом гораздо больше, чем думаем, оценивая благодаря им скорость времени в настоящий момент.

Когда время ускоряется

Ошибочное определение года гибели принцессы Дианы или падения Берлинской стены – всего лишь один из признаков того, что течение жизни с возрастом ускоряется. Если вам одиннадцать, и вы на летних каникулах, ничем не заполненная неделя все длится и длится; если же вы взрослый человек и берете неделю отпуска на работе в надежде успеть с мелким ремонтом по дому, то успеваете сделать половину намеченного – и это в лучшем случае, – а недели уже нет как нет. Любой человек в возрасте за тридцать подтвердит: время действительно ускоряется, а временны'е вехи, будь то воскресный вечер или Рождество, каждую неделю или каждый год мелькают все быстрее. Когда в 2001 году стало известно о том, что два десятилетних мальчика, зверски убившие двухлетнего Джейми Балджера, уже достигли совершеннолетия, и пора думать, как быть с ними дальше, эта новость для многих явилась потрясением. Потрясло людей не столько то, что очень скоро убийцы окажутся на свободе, сколько тот факт, что они стали взрослыми, а Джейми Балджер навечно застыл во времени – так и остался двухлетним. Эта пропасть между двумя годами и совершеннолетием поразительна. Сам факт преступления, безусловно, шокирует, но дело не только в этом – новость напомнила о том, что, нравится нам это или нет, время идет своим чередом.

Ощущение того, что с возрастом время ускоряет свой бег, свойственно практически всем взрослым. А вот детям – нет. Помню, как меня, маленькую девочку, раздражало, когда взрослые восторгались тем, как я выросла. Мне их замечания казались слишком очевидными, и потому глупыми. А теперь, хотя и стараюсь при детях от подобных высказываний воздерживаться, вижу: на фоне их быстрого роста время практически летит. Все мы то и дело говорим о том, что время ускоряется. Но привыкнуть к этому не можем. Лично меня это немало удивляет.

Чаще всего данный феномен объясняют с помощью чистой математики. В сорокалетнем возрасте год проходит быстрее, потому что это всего лишь одна сороковая вашей жизни. А в восьмилетнем возрасте пропорция куда как существеннее. Эта теория называется теорией пропорциональности; за годы своего существования она приобрела многочисленных сторонников, в числе которых был писатель Владимир Владимирович Набоков. Считается, что родоначальником теории является живший в XIX веке французский философ Поль Жане. Он писал: «Пускай любой вспомнит свои последние восемь или десять лет в школе – это время подобно столетию. Пусть затем сравнит с ними последние восемь или десять лет своей жизни – это время подобно часу».[73]

Механизм действия автобиографической памяти, вне всяких сомнений, объясняет ускорение времени, но совсем не обязательно через теорию пропорциональности Жане. Вообще-то еще в 1884 году философ и психолог Уильям Джемс написал о том – и я не могу с ним не согласиться, – что эта теория скорее описывает феномен, нежели объясняет его: «Одинаковый отрезок времени по мере нашего старения кажется все короче – то есть, укорачиваются дни, месяцы, годы; происходит ли то же самое с часами, сложно сказать, что же до минут и секунд, то, судя по всему, они остаются прежними». Слабое место теории пропорциональности в том, что она не дает объяснения тому, как мы ощущаем время в любой конкретный момент. Мы не оцениваем один день в контексте всей нашей жизни. А если бы оценивали, то для сорокалетнего каждый отдельный день мелькал бы, составляя всего одну четырнадцатитысячную прожитой жизни. То есть он ничего собой не представлял бы. Но если вам нечего делать, или вы, скажем, застряли в аэропорту, даже если вам сорок, этот день будет все таким же долгим и нудным. Уж точно дольше, чем день ребенка у моря, полный забав и приключений. Если такое объяснение вас не убеждает, и теория пропорциональности, на которой настаивают многие, кажется интуитивно верной, перенеситесь мысленно на неделю назад. Если вы – человек взрослый, в масштабах всей жизни эта единственная неделя будет совершенно незначительной. Но в данный конкретный момент воспоминания о ней окажутся свежими и полными смысла. Через десять лет события этой недели покажутся несущественными, однако сейчас они имеют значение и даже могут повлиять на события следующего месяца. Теория Жане отличается стройностью в плане описания, однако неубедительна в качестве объяснения – просто-напросто потому, что когда мы оцениваем, насколько быстро пролетели ближайшие месяцы или годы, то не берем в расчет всю нашу жизнь. Также теория не учитывает такие факторы, как внимание и эмоции, которые, как мы уже поняли, в большой степени влияют на восприятие времени. Она не объясняет все разнообразие случаев искажения времени. Вынужденное ожидание я уже упоминала. Кроме того, на восприятии времени причудливым образом сказывается отпуск: когда человек возвращается из отпуска, он часто говорит об ощущении, будто дома его не было целую вечность. Если же рассуждать в рамках теории пропорциональности, то эти две недели отпуска по отношению ко всей жизни человека должны ощущаться как отрезок времени совсем непродолжительный, ничем не запоминающийся.

Хорошо, что у теории пропорциональности недостаточно крепкая база, иначе последствия были бы удручающими. Будь теория верна, двадцатилетний человек, которому предстоит дожить до восьмидесяти, к двадцати годам прожил бы половину своей субъективной жизни. Такие результаты получаются из формулы, выведенной Робертом Лемлихом в 1975 году[74]. Он интересовался у людей разного возраста, насколько быстро, по их мнению, проходит время, и обнаружил, что ответы укладываются в формулу, выведенную им из теории пропорциональности. Однако дальнейшие исследования показали: все не так гладко. Согласно теории Лемлиха, для шестидесятилетнего человека время должно проходить в два раза быстрее, чем для него же в пятнадцать лет. Но если спрашивать стариков шестидесяти лет о том, насколько время по сравнению с их пятнадцатилетней юностью движется быстрее, из их ответов следует: всего в 1,58 раза.[75]

Вы наверняка уже заметили слабое место всех этих рассуждений – они основываются на субъективном восприятии времени конкретного человека. А субъективное плохо поддается оценке. И хотя утверждение о том, что с возрастом время ускоряется, общеизвестно, доказать это весьма непросто. Попросите людей оглянуться назад – они непременно скажут, что по сравнению с годами их молодости время течет быстрее. Однако в своих воспоминаниях они основываются на ощущениях многолетней давности. Когда старик семидесяти пяти лет был двадцатипятилетним юношей, никто не интересовался у него, насколько быстро пролетают годы. То есть мы вынуждены полагаться на сравнение ощущений сегодняшней молодежи с ощущениями сегодняшних пожилых. Но что, если меняется не личное восприятие времени по мере старения, а, скорее, сам темп жизни? В наше время и молодежь, и старики соглашаются: время бежит быстро. В ходе проведенного голландскими учеными исследования было опрошено свыше 1500 человек: насколько быстро, по их мнению, прошла предыдущая неделя, месяц, год? Более трех четвертей опрошенных, независимо от возраста, ответили «быстро» и «очень быстро»[76]. Возможно, в детстве, когда вы подчиняетесь воле взрослых, жизнь течет медленнее, и только в пору зрелости она ускоряется. Чем человек старше, тем охотнее он утверждает: да, действительно, последние десять лет промелькнули в мгновение ока. Видимо, дни, месяцы и годы проходят не так быстро, другое дело – десятилетия.

И все-таки, если теория пропорциональности скорее описательная, а не пояснительная, чем объяснить ускоряющиеся десятилетия? Может, предположение и спорное, но ученые в целом склонны объяснять такой феномен особенностями механизма действия автобиографической памяти. Что возвращает нас к списку событий в начале этой главы.

Жизнь через объектив телескопа

Большинство людей при одной только мысли о необходимости вспомнить даты недавних общественно значимых событий впадают в ступор. Однако когда доходит до дела, неплохо справляются. Посмотрите на те события из списка, которые вам не удалось определить правильно: самое интересное в том, что ошибки могут многое сказать о работе памяти. Какого типа ошибки возникали у вас чаще: событие происходило раньше или позже? Неточности в определении дат укладываются в определенные модели, проливая свет на проблему ускорения времени. Возможно, что события, которые произошли как минимум десять лет назад, – например, авария на Чернобыльской АЭС, гибель принцессы Дианы, – показались вам не такими уж и далекими во времени. Эта распространенная ошибка известна как телескопический эффект, то есть субъективное приближение во времени эпизода прошлого. Время при этом словно сжимается, вы будто смотрите на события в телескоп – они кажутся вам ближе, чем на самом деле. Другая ошибка – обратный телескопический эффект, то есть субъективное отдаление во времени эпизода прошлого, – время точно расширяется: вы считаете, что события случились раньше, чем на самом деле. В отношении событий, удаленных во времени, такое случается редко, а вот если речь о неделях – довольно часто. Вам кажется, что вы виделись с приятелем три недели назад, а на самом деле прошло всего две.

Субъективное приближение во времени эпизода прошлого – один из факторов, благодаря которым кажется, что жизнь ускоряет свой бег; чуть позже мы вернемся к вопросу о том, почему так происходит. А пока познакомлю вас с феноменом телескопического эффекта поближе. Самое простое объяснение – гипотезу четкости памяти – предложил психолог Норман Брэдберн в 1987 году. Идея такова: поскольку мы знаем, что со временем воспоминания блекнут, в суждениях о новизне того или иного события мы руководствуемся четкостью воспоминаний. Если воспоминание размыто, мы относим событие к далекому прошлому.

Но вот нас просят вспомнить дату какого-либо общественно значимого события. Может показаться, что чем больше мы об этом событии знаем, тем легче вспомнить, когда оно произошло. Оказывается, нет. Сьюзан Кроли и Линда Принг из Голдсмит-Колледжа Лондонского университета раздали испытуемым разного возраста список событий, похожий на тот, что я составила для вас, но длиннее. Легче всего испытуемые-британцы датировали следующие события, называя правильно и месяц, и год: вступление Маргарет Тэтчер на пост премьер-министра; отставка Маргарет Тэтчер; убийство Джона Леннона; высадка войск на Фолклендские острова; взрыв бомбы в «Гранд-отеле» в Брайтоне; авария на ЧАЭС; убийство израильского премьер-министра Ицхака Рабина; стрельба по ученикам в данблейнской школе; крушение парома в Балтийском море; авиакатастрофа над Локерби; ураган над югом Англии. Удивительно, но количество информации, которой располагал испытуемый, влияло на точность определения даты события лишь в том случае, если событие имело место до рождения испытуемого. События, произошедшие после нашего рождения, мы датируем, не прибегая к дополнительной информации о них[77]. Мы полагаемся на память. Разумеется, особняком стоят те случаи, когда о событии мы не слышали вовсе. Тогда мы обычно считаем, что оно произошло давным-давно, иначе мы о нем знали бы. Список событий в данном исследовании разнился в зависимости от места проведения опроса. Из двух десятков событий, подготовленных для новозеландцев, я слышала лишь о двух, да и то краем уха; жаль, что я никогда не знала о Шреке, баране, который несколько лет прятался от людей, порядком оброс и стал знаменитостью после того, как его обнаружили во время осмотра стада на Южном острове.

Британцам сложнее всего оказалось вспомнить угон и падение в Индийский океан самолета Эфиопских авиалиний в 1996 году. В каждой возрастной группе большинство понятия не имело о том, когда это произошло; они относили угон к далекому прошлому. По сравнению с остальными событиями из списка, которые произошли в этом же году – открытие Евротоннеля, крушение парома в Балтийском море, – про угон я и сама не помню. Но когда я искала информацию о нем, наткнулась на поразительную историю, которая вряд ли забудется. Во время перелета из Аддис-Абебы в Найроби трое молодых людей ворвались в кабину пилотов, крича по внутренней связи о том, что они только что вышли из эфиопской тюрьмы и требуют политического убежища, поскольку из-за своих антиправительственных взглядов опасаются преследований. Они заявили, что с собой у них бомба – потом оказалось, что это была простая бутылка из-под прохладительного напитка, – а этот самолет они выбрали, прочитав в журнальной статье, что самолет такого типа может совершить беспосадочный перелет до самой Австралии. Для них – в самый раз. Однако угонщикам и в голову не пришло, что поскольку перелет по маршруту занимал всего шесть часов, горючего на борту было ровно на это время. Пилоты пытались объяснить это, но угонщики не поверили и настояли на смене курса – на Австралию. Понимая, что до Австралии никак не долететь, пилоты вели самолет вдоль побережья, надеясь совершить экстренную посадку на Коморах. Случай угона не был типичным – в течение четырех часов после захвата кабины пилотов жизнь на борту самолета шла своим чередом, как будто ничего не происходило. Об угонщиках пассажиры знали и даже строили планы о том, как после посадки их обезоружить, но о спорах между угонщиками и пилотами не подозревали. Они по-прежнему ели, пили и даже, что в подобных обстоятельствах совсем уж удивительно, спали.

В момент приближения к Коморам горючее, как и предупреждали пилоты, кончилось. Но посадка была еще возможна, и лайнер пошел на снижение. Как только угонщики заметили, что происходит, они вступили с экипажем в борьбу за управление самолетом. В результате штурман промахнулся мимо посадочной полосы, и самолет упал в прибрежные воды рядом с островом. Этот случай – один из немногих за всю историю авиации, когда такой большой самолет опустился на воду. Только на схемах в инструкции по технике безопасности самолет держится на поверхности воды, а пассажиры тем временем спокойно снимают туфли на каблуках, съезжают по аварийным трапам и свистками привлекают к себе внимание спасателей. На деле же большие самолеты плавучестью не отличаются – тонут моментально. Падая, самолет задел коралловый риф, разломив его. Но даже мелководье не спасло – многие пассажиры погибли. Помимо местного населения, на помощь поспешили нырявшие неподалеку дайверы из числа туристов, однако из 175 пассажиров и членов экипажа 123 погибли. До сих пор эта авария подробно разбирается на занятиях по технике безопасности для летных экипажей: многие из пассажиров, выживших после падения самолета и сумевших надеть спасательные жилеты, совершили роковую ошибку – надули их перед тем, как выбраться из салона. В результате жилеты вытолкнули их вверх, под потолок салона, и когда уровень воды достиг потолка, люди тонули.

Пилот Леул Абате выжил в этой катастрофе и был награжден орденом за мужество. Среди погибших оказался кинооператор и фотожурналист Мохаммед Амин, известный своими снимками Великого эфиопского голода 1983—1985 гг. По стечению обстоятельств, незадолго до катастрофы он стал одним из издателей бортового журнала Эфиопских авиалиний – того самого, номер которого угонщики прочли.