Из записной книжки мистера Томпкинса

О патологической политике (еще раз)

1. Эту патологию невозможно вылечить снизу.

2. Не стоит терять время или подвергать себя опасности, чтобы проверить предыдущий постулат на собственном опыте.

3. Иногда единственным выходом из ситуации становится выжидание. Попробуйте подождать, пока проблема не разрешится сама по себе или пока вы не найдете способ уйти от нее в сторону.

4. Чудеса, конечно, случаются, но лучше все же на них не рассчитывать.

Глава 22

Сделка года

24 мая команда QuickerStill‑Б закончила свой проект. Через пять дней, 29 мая, закончила работу команда QujckerStill‑B. 30 мая успешно сдала продукт команда РМill‑В. Мистер Томпкинс был просто счастлив.

— Просто не верится, Белинда, просто не верится! Мы закончили три проекта даже раньше идиотской даты, которую поставил нам Бэллок!

— Ну, может, в таком случае эта дата и не была совсем уж идиотской, а?

— Нет, она была идиотской, — тут же ощетинился мистер Томпкинс. — Можно было говорить о том, что маленькие проекты могут попытаться ускорить разработку и уложиться в эту дату, но только не планировать закончить 1 июня все шесть проектов, включая самые большие! Если следовать его планам, то завтра мы должны были бы начинать продавать все шесть продуктов. А ведь все крупные проекты еще далеки от завершения. Так что, с точки зрения планирования, его дата была совершенно идиотской.

— Ну, хорошо. Значит, ты предлагаешь, чтобы у проекта были две даты сдачи продукта — запланированная и желательная? Довольно радикальный подход, если хочешь знать мое мнение.

— А почему? По‑моему, в этом есть разумное зерно. Желательный результат — это цель, которая находится на самом пределе возможностей. А планируемая дата сдачи проекта должна быть вполне реальной, чего же к ней стремиться? А если так, то почему бы команде не знать обе даты и не стараться добиться лучших результатов?

— Возможно, ты и прав, Вебстер. Я не знаю. Вот только боюсь, что едва ли тебе удастся убедить в этом остальных.

— Да, ты права. В этом я буду одинок. Ну что ж. Возможно, это как раз доказывает, что я прав.

1 июня пришли вести и от ВВН. Мистер Томпкинс был официально вызван в Корзак на аудиенцию.

Ассистентка ВВН, с которой он договаривался о встрече, была явно взволнована. Она, правда, не стала объяснять причину вызова к Самому, но по ее тону можно было заключить, что в головном офисе затевается что‑то экстраординарное. Вообще жизненный опыт подсказывал мистеру Томпкинсу, что любое оживление в головном офисе — не к добру. Как правило, те, кто работал при высоком начальстве, приходили в волнение по двум причинам: когда начальство собиралось рубить головы и когда предприятие было готово закрыться. Так что в утренний поезд до столицы мистер Томпкинс садился в некотором смятении. Впрочем, ничто не могло омрачить его радости по поводу окончания работы над тремя проектами. Он добился успеха, а что затевает начальство, он скоро узнает. И тем не менее он слегка волновался.

Как и во время предыдущего посещения, кабинет ВВН был погружен во мрак. Только в углу бледным светом сиял монитор компьютера. И опять прошло несколько минут, прежде чем мистер Томпкинс увидел Самого. На этот раз тот сидел в темном углу, совсем недалеко от двери. В руке тиран держал пирожное. Точнее, не в руке, а во рту.

— Вобвое утво, Фобкинф.

— С возвращением, сэр.

— Вивуфофьку, — ВВН быстро проглотил остатки пирожного и вытер рот салфеткой. Потом он поглядел на Томпкинса. Лицо тирана сияло от восторга. — Мы сделали это, Томпкинс! У нас получилось!

— Проекты? Да, пришлось изрядно попотеть…

— Да нет же. Впрочем, проекты тоже сыграли свою роль. Неплохая работа, к слову сказать. Но я говорил не о них. Я говорил об акциях.

— Акциях?

— Мы становимся открытым акционерным обществом, Томпкинс! Моровия Инкорпорейтед выходит на торги. Акции появятся уже на следующей неделе. На бирже говорят, что это будет событием года.

— Боже мой. Вы будете продавать акции Моровии? Кажется, она станет первой страной, которая продает свои акции?

— Хм, я об этом не думал. Возможно, вы правы.

— Думаю, вас можно поздравить. Примите же мои поздравления, сэр. Должно быть, вы заработаете на этом кучу денег. То есть еще одну кучу, я хотел сказать.

— Не только я, Томпкинс! Не только я. Вы, к примеру, тоже.

— Я?

— Конечно, и вы тоже. Помните, когда вы подписывали контракт, там упоминались акции? У вас есть полпроцента всех идущих на торги акций.

— У меня есть акции? — неожиданно эта тема стала мистеру Томпкинсу куда ближе и интереснее.

— В целом у вас есть пятьдесят тысяч акций.

— Э‑э… а вы уже знаете, по какому курсу они пойдут?

ВВН не мог сдержать торжествующей улыбки.

— По четырнадцать долларов! Вы представляете? По четырнадцать! Сначала они говорили, что по одиннадцать, но потом спрос оказался таким большим, что им пришлось заранее поднимать цену. Думаю, через неделю он еще подрастет. А как пойдет дело дальше, даже я не могу предсказать. Вполне вероятно, цена дойдет до двадцати долларов за акцию и даже до двадцати четырех. — Он откинулся в кресле и расхохотался. — Мы богаты!

— Э‑ээ, вы всегда были богаты, сэр.

— Ну а так буду еще богаче! Гораздо богаче. Да здравствует капитализм! Я чувствую себя, как Скрудж Макдак, который собирается нырять в свои сокровища.

Мистер Томпкинс пытался сконцентрироваться на арифметических вычислениях, но у него ничего не получалось… Так… если акция стоит четырнадцать долларов, то у него на руках окажется… ого‑ого! А если двадцать четыре? Ух ты! Вот уж действительно, да здравствует капитализм!

— Это действительно хорошие новости, сэр — наконец произнес он, стараясь, чтобы голос оставался спокойным.

— Акции получат все, — объявил ВВП. — Мы распределим акции по всем нашим сотрудникам. И еще тридцать тысяч акций я сохраню для того, чтобы вы распределили их сами среди тех, кого считаете достойным поощрения.

— Господи, конечно же! — радостно ответил мистер Томпкинс. Он сразу подумал о Белинде, Габриеле, Аристотеле…

— Я знал, что вы будете рады. — ВBH уже почти было успокоился, но тут эмоции опять захлестнули его, — Урррррррраааааааа!

— Да.

— Вот только одна неувязочка, — опять посерьезнел ВВН — Нас уведомили, что для того, чтобы сделка состоялась, нужно будет аннулировать ваш контракт. Разумеется, вам заплатят сполна, но официально вы уже не будете числиться в штате Айдриволи. Исключительно из‑за всяких законодательных сложностей. Я ни минуты не сомневаюсь, что новое руководство предложит вам заключить аналогичный контракт. И я не сомневаюсь, что вы можете и дальше с удовольствием здесь работать. Все наслышаны о тех чудесах, которые вы здесь продемонстрировали.

Это немного меняло ситуацию.

— Хм, — задумался мистер Томпкинс. — Я, конечно, выслушал бы их предложение. Но с другой стороны, моя работа уже практически завершена. Все проекты входят в заключительную стадию работ, закончить они могут и без моего руководства. Все исследования уже проведены, данные собраны и проанализированы. И опять‑таки, мне не нужно оставаться на своем посту, чтобы удостовериться, что все эти данные будут опубликованы. Знаете, я думаю, я могу поискать себе что‑то другое.

— Вот ведь незадача. Новые хозяева будут серьезно расстроены, если вы уйдете. Может быть, вы знаете кого‑то, кто мог бы заменить вас здесь?

— Мелисса Альбер, — без колебаний ответил мистер Томпкинс. — Она замечательно подходит для этой работы: талантлива, харизматична, да и опыта у нее уже достаточно. Она настолько хорошо смотрелась бы на моем месте, что мне в последнее время даже как‑то неловко становиться у нее на пути. Так что я с радостью передал бы ей все дела.

— Все равно, новый совет директоров будет очень огорчен вашей отставкой. Впрочем, действительно, какого черта? Вам хочется другой работы, вы уверены, что Мелисса справится. Значит, так тому и быть. Я, кстати, тоже не собираюсь проводить здесь весь остаток своих дней. И желаю вам, Томпкинс, найти именно то, что вам нужно.

— Спасибо. Я даже не знаю пока, что именно буду искать. Ну а вы, сэр? У вас есть идея, чем заняться после продажи Моровии?

— Хм, — мальчишеское выражение лица ВВН на мгновение омрачилось. — Была у меня одна хорошая идея, да не вышло. — Сам даже головой покачал от огорчения. — Я думал прибрать к рукам еще какую‑нибудь страну, вроде этой. Ну, вы понимаете: постсоветский режим, бедное, но хорошо образованное население, желание жить и процветать, как весь развитый мир…

— Болгария, например? — предположил мистер Томпкинс.

— Именно она. Однако я опоздал. Кто‑то успел опередить меня и сцапать лакомый кусок прямо из‑под носа. Вот ведь невезение!

— Да не расстраивайтесь, я уверен, вам обязательно подвернется какая‑нибудь другая страна.

— У вас есть идеи на этот счет?

— А как насчет Соединенных Штатов? — после секундного колебания предложил мистер Томпкинс.

— О!

— Конечно, это задача немного более амбициозна.

— Конечно, конечно… но с другой стороны — кто же это сделает, если не я?

— Действительно, кто? — искренне поддержал его мистер Томпкинс.

М‑да, если дать Самому достаточно времени, то он вполне способен воплотить это предложение в жизнь. Мистер Томпкинс вдруг почувствовал запоздалое раскаяние. И зачем он это предложил? Ведь не исключено, что покупка Соединенных Штатов Великим Вождем будет не самым благоприятным событием для страны. Обуреваемый патриотическими чувствами, мистер Томпкинс не замедлил спросить:

— Но… э‑э‑э… когда вы купите Соединенные Штаты, вы же не будете вмешиваться, скажем, в гражданские права?

— О, нет‑нет. Я буду всего лишь руководить бизнесом.

— И в дела правительства не будете вмешиваться?

— Ну, по крайней мере, не очень сильно. Мне ведь будет дозволено сделать одно ма‑а‑аленькое изменение, не правда ли?

— Думаю, что да. А что вы хотите сделать?

— Переведу резиденцию Антимонопольного совета в город Ном, что на Аляске.

— Ах это. Да, американский народ вполне это переживет.

В комнате повисло молчание. И вдруг мистер Томпкинс ясно осознал, что время его пребывания в Моровии подошло к концу. Еще месяц, в течение которого он будет передавать дела Мелиссе, а потом — все. Он уедет. И свидание с ВВН тоже подошло к концу. Еще минута — и, возможно, они никогда больше не встретятся.

Похоже, ВВН посетили те же мысли. Он встал и немного неловко протянул руку мистеру Томпкинсу.

— Ну, вот. Спасибо за все, что вы сделали, Томпкинс, — резковато произнес он.

Мистер Томпкинс молча пожал протянутую руку.

— Спасибо, Томпкинс… то есть… спасибо, Вебстер. Отличная работа. Вы прекрасно справились.

— И вам спасибо, сэр.

— Билл. Для вас я — Билл.

— Спасибо, Билл.

Как только мистер Томпкинс прибыл в Айдриволи, раздался звонок. Звонил Сам.

— Слушайте, Вебстер, вы не в курсе, куда запропастился этот… как его бишь? Ну, знаете, такой человечек с вечно грязными волосами? Мой министр иностранных дел. Я не видел его со времени приезда.

— Бэллок?

— Да, точно. Его зовут Бэллок.

— Я слышал, он на больничном, причем надолго. Говорят, он отправился лечиться куда‑то за границу, и его не будет несколько месяцев.

— О, даже так? — на том конце провода замолчали. — Какая потеря. То есть я хотел сказать, я думаю, что это большая потеря.

Мистер Томпкинс постарался ничем не выдать своих чувств:

— Мы изо всех сил стараемся справляться и в его отсутствие.

— Да‑да, конечно. Просто, видите ли, я обещал новому совету директоров, что обязанности главного администратора компании перейдут к моему министру внутренних дел. А теперь получается, что этот человек куда‑то подевался. Они обязательно это заметят. Вот ведь черт. Я уже думал, что все хорошо устроилось, а тут эта проблема. Если бы можно было найти ему замену… но как?

— Так разве вы не можете назначить нового министра? Что толку быть тираном, если не можешь решить даже такую мелочь?

— Вы хотите получить это место?

— Ни за что. В ближайшее время я собираюсь только тратить мое внезапно появившееся богатство.

— А кого же тогда мне назначить?

— Ммм, дайте‑ка подумать. Ваш бывший министр внутренних дел был плутоват. Вы хотите, чтобы и новый был таким же?

— Ну, на самом деле не очень. Мне бы больше хотелось, чтобы этот пост занял кто‑то вроде меня. Вы понимаете: чтоб прекрасно соображал и был при этом хорошим человеком. Или же чтобы хорошо соображал, а человеком был прекрасным. Что‑то вроде этого.

— Тогда это Гэбриел Марков.

Повисла пауза, во время которой замечательно соображающий и при этом хороший человек на другом конце провода обдумывал предложение.

— Черт возьми, Вебстер. А ведь это отличная идея. Люди его любят, да и соображает он неплохо.

— Прирожденный лидер.

— Отлично. Итак, Аллэр уволен, а на его место назначен Гэбриел. Сначала он поработает министром внутренних дел, посмотрит, где и как нужно навести порядок, определится с состоянием дел. А когда я соберусь покинуть страну, то назначу его главным администратором. Как вам такой план?

— Очень хорошо придумано, по‑моему.

— Да, я тоже так думаю. Знаете, у меня прямо талант находить выход в подобных ситуациях.

Мистер Томпкинс сидел у себя в кабинете, переваривая новости сегодняшнего дня, когда зазвонил телефон. Миссис Бирцих уже ушла, поэтому он ответил на звонок сам. И тут он услышал в трубке голос, который надеялся никогда больше не услышать.

— Эй, Томпкинс. Это министр Бэллок.

Связь была настолько хорошей, что мистер Томпкинс даже засомневался — не приехал ли Бэллок обратно в Моровию? Вдруг он уже в Корзаке и отвоевывает пошатнувшиеся позиции. Но тут он вспомнил про маленький дисплей определителя номера, который находился прямо у телефонного аппарата. Сейчас там сияла надпись: Клиника Осими, штат Джорждия, США. Бэллок все еще проходил курс лечения. А раз он до сих пор именует себя «министром», значит, он еще не в курсе последних событий.

— Привет, Аллэр. Как дела?

— К черту любезности. Забирайте своих людей, Томпкинс, и освобождайте здания Айдриволи — все до одного. Я сдаю в аренду эти помещения. У меня есть отличный клиент. Завтра утром я намерен подтвердить сделку.

— Ой‑ой, а что же будет со всеми нашими сотрудниками?

— А мне какое дело? Перебазируйте их куда‑нибудь в другое место. Найдите хороший ангар и посадите всех в одно помещение. Или увольте кого‑нибудь. У вас все равно слишком много людей.

— Боже мой, но как я могу так поступить! Ведь это так всех расстроит!

На другом конце провода послышалось хихиканье.

— Да что вы говорите. Ну и пусть. Я не собираюсь соревноваться за звание самого популярного человека Моровии. Каждый день я мог бы получать за Айдриволи семь тысяч двести двадцать два доллара ренты. Вот сколько мне посулил мой клиент. Так что в пятницу чтобы духу вашего не было в Айдриволи. Выметайтесь.

— Но позвольте, мы ведь даже не успеем подыскать новое помещение для работы!

— Ах, да. Я забыл сказать, чтобы вы не смели вывозить с собой компьютеры или какое‑либо другое оборудование. Я сдаю помещения вместе с ними.

— Но это же ужасно. И что же будут делать мои люди?

— Почем я знаю? Они довольно долго как сыр в масле катались. Скажите им, что пришли другие времена и им придется затянуть пояса. Они привыкли к прянику, теперь пусть отведают кнута.

— О нет.

— Да! Такая политика проводится сейчас везде — посмотрите на Соединенные Штаты. Они урезают зарплаты, увольняют людей, заставляют сотрудников работать в спартанских условиях.

— Аллэр, мне не хочется, чтобы наша организация вводила такие порядки. Я хочу сказать, что я категорически против. Даже более того, я хочу, чтобы мы создавали для людей все лучшие условия работы.

— Томпкинс, вы забыли, что со мной шутить опасно!

— Да ничего я не забыл. Мы — первоклассная компания по производству программного обеспечения, и я хочу, чтобы все относились к нам подобающим образом.

— Вы сильно рискуете, Томпкинс, — прошипели на той стороне провода. — Думаете, получится выпутаться? Даже не надейтесь. Единственный шанс для вас — поступать так, как вам велят.

— А я так не думаю, Аллэр. Скажите своим арендаторам, чтобы шли куда подальше.

В трубке повисло молчание. Потом Бэллок исполненным злобы голосом сказал:

— Слушай, ты, кретин. Как ты можешь со мной тягаться, ты, никчемный и бессильный человечишка. Я — могучий и опасный противник, и ты еще узнаешь об этом.

Мистер Томпкинс посмотрел на часы. Через пятнадцать минут в институте начиналась интересная лекция, на которую он собирался сходить. А если выйти прямо сейчас, то можно успеть пройти через цветущий розовый сад. Надо только отделаться от Бэллока. Мистер Томпкинс вздохнул и покончил с ним одной фразой:

— Аллэр, если ты такой могучий и опасный, а я — такой никчемный и бессильный, то почему я сижу здесь и всем доволен, а ты застрял в своей клинике, пока доктора не вылечат тебе волдыри на твоем игрунчике?

Мистер Томпкинс не стал ждать, когда его собеседник ответит на этот вопрос, и повесил трубку. На улице стоял ясный солнечный день. Мистер Томпкинс взял свою записную кинжку и неторопливо направился к выходу.