Ненависть исламского мира

МИРОВОЙ ГЕГЕМОН И ИСЛАМ

Третий — после бедных и вооруженных ядерным оружием — потенциал входа в Четвертую мировую войну — противостояние США и мусульманского Ближнего Востока и мусульманского мира в целом. Согласно опросу Гэллапа, 53 % мусульман в мире обнаружили «неблагоприятное» мнение об Америке². Оно стало базироваться на Афганистане «как на символе — эта страна в течение восьми веков не подчинялась завоевателям».

Следует понять тот мир, который в начале XXI в. начал жесткое сопротивление главенствующей цивилизации. Только более софистичное понимание огромного мира ислама, раскинувшегося от Атлантического океана до Тихого, дает надежду межцивилизационному сближению, подлинную альтернативу террору с обеих сторон. В американском аналитическом подходе к этой опасности выделились две школы, жестко противостоящие друг другу.

Первую точку зрения представляют неоконсерваторы, которые считают, что государство любой стадии развития способно достаточно легко и быстро воспринять западные демократические ценности. Именно эта группа теоретиков выступила с обоснованием быстрого вторжения в две ближ-

¹ Prestowitz С. Rogue Nation. American Unilateralism and the Failure of Good Intentions. New York: Basic Books, 2003, p. 254.

² Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. 140.

невосточные страны, в Афганистан и Ирак, с твердой верой во всемирную приложимость западных идеологических догматов. Такие деятели, как Чейни, Рамсфелд, Вулфовиц, называли просто оскорбительными сомнения в способности Карзая и Аллауи построить на своей родине демократические общества.

Вторую точку зрения отстаивают реалисты. Победные фанфары в адрес быстро оккупированного Афганистана и Ирака не вводят их в эйфорию. Обе эти страны тысячелетия живут по своим устоявшимся законам; в присутствии иностранного вторжения главные политические силы этих стран бросают внутреннюю рознь и объединяются против новых враждебных внешних сил. Так, лидеры многократно перепаханного войнами Афганистана в октябре 2003 г. на фоне горящего Багдада призвали «всех муджахеддинов и простых афганцев» своею фетвою к битве с иностранцами. Реалисты предупреждают: «Неумение США заручиться поддержкой (или уничтожить) лидеров и силы старшего поколения афганских муджахеддинов делает определенным процесс формирования страшного противника: Запад потерял время в Афганистане; решающей стала позиция Хекматьяра, Хаккани, Хали и других в пользу Талибана и «Аль-Кайды», что практически гарантирует падение прозападного президента Корзая»¹.

Вера в возможность быстрой перестройки многовековой парадигмы владеет умами отвлеченных теоретиков; практики предупреждают против такой самонадеянности. Витриной демократии на Ближнем Востоке ни Кабул, ни Багдад не будут. На их стороне огромной силы цивилизационный код, который противится косметическим переменам. В Кабуле независимые от внешней помощи афганцы прямо говорят американцам: «Вы плохо изучили нашу историю». После множества сообщений об окончательном крушении Талибана и «Аль-Кайды» невозмутимо появляются новые сообщения — о том, что «афганские силы сопротивления перегруппировались, перевооружились, получили

¹ Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. 45.

новые средства и готовы вышвырнуть американские войска из Афганистана»¹.

Критики полагают, что самое опасное — окунуться в средства массовой информации Запада, где нетрудно прийти к выводу, что победоносный Запад идет от триумфа к триумфу. «Победа в Афганистане. Бен Ладен и аль-Завахири прячутся в афганских пещерах. Остатки «Аль-Кайды» скоро капитулируют. Прозападный демократический режим правит в Кабуле, Энтузиазм в отношении ислама и джихада спадает, превращаясь, если пользоваться словами директора ЦРУ, в «лунатический бред». Израильский премьер-министр Шарон стал «человеком мира». Война против «Аль-Кайды» — это не война против ислама. Антитеррористическое наступление не имеет с этой религией ничего общего. Бен Ладен ненавидит Соединенные Штаты за их свободу, а не за их политику. Исламисты ненавидят Америку за то, что она есть, а не за то, что она делает. Пакистан и Саудовская Аравия поддерживают борьбу Америки с «Аль-Кайдой». Запад перекрывает субсидии бен Ладену. Израилю — «дорожная карта», Палестина уже жизнедействует. В Ираке полная победа, исламисты не готовы к борьбе. Ирак нуждается в собственном правительстве, в демократии, в суверенитете»². В реальности картина несколько сложнее.

ИСТОРИЧЕСКАЯ ОБИДА

После того как турецкая армия в 1683 г. была отброшена от Вены, начались триста лет отступления мира ислама перед натиском Запада. Более и «хуже» того, эти триста лет были временем постоянного проникновения Запада в мир ислама. Проникновения военного, экономического, политического, идейного. Пиком можно считать ликвидацию исламской суннитской централизации в лице стамбульского султана и имама мусульманского мира в 1920-е годы,

¹ Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. 41.

² Ibid, p. 164.

превращение новообразованной Турции в светское государство, образование государства Израиль в 1948 г.

Два процесса как бы действовали вопреки друг другу. С одной стороны, слабело геополитическое влияние исламского мира, столь могучего между VII и XVI веками; его децентрализация, отступление перед колониальным натиском Запада, трудность модернизационных преобразований, неадекватность элиты в процессе мирового прогресса. Развал Оттоманской империи, контроль Британии и Франции над наследием Стамбула, Багдада, Индостана, Индонезии, Магриба и Леванта низвел мусульманский мир до положения сугубых жертв мировой эволюции. С другой стороны, колоссальный демографический рост исламского мира (12 % мусульман в мировом населении в 1900 г. и 30 % в 2000 г.) на фоне постоянного повышения стратегической значимости нефти — главного сырья мусульманского мира — начали медленный, но обратный процесс некоторого восстановления позиций, столь очевидно утерянных после XVII века.

Чувство исторического унижения, столь очевидное для мира ислама, с трудом — в условиях отсутствия соответствующего эмоционального опыта — ощущается на Западе. Как формулирует У. Эко, «бен Ладен знал, что в мире есть миллионы исламских фундаменталистов, которые, чтобы восстать, только и ждут доказательств того, что западный враг может быть «поражен в самое сердце». Так оно и произошло в Пакистане, в Палестине и в других местах. И ответ, данный американцами в Афганистане, не только не сократил этот сектор, но и усилил его»¹.

На этот большой процесс наложились более конкретные явления. Американские вооруженные силы взяли под свое крыло политические режимы Египта, Саудовской Аравии, Пакистана, Турции. Пытались контролировать Ливан и Сомали. В 1990 г. американская армия высадилась в Саудовской Аравии, а позднее в Кувейте. Окончилось противостояние Запада с Востоком, которое периодически позволяло (скажем, Египту, Алжиру, Индонезии, Сирии, Ливии, Ираку, Судану, Сомали) играть на великом противостоянии

¹ «El Pais». 31. 03, 2002.

«холодной войны». Последовала буквально массовая фрустрация ожесточенных мусульманских политиков. Об этом ныне отчетливо свидетельствуют такие исламские средства массовой информации, как телекомпания «Аль-Джезира» из Катара.

Мусульманская элита Саудовской Аравии, Египта и многих других стран Магриба, Леванта, стран Персидского залива, начиная с Ирана и Ирака, ощутила чрезвычайную ненависть к тем, кого эта мусульманская элита считает компрадорами и «продавшимися Западу». Аятолла Хомейни и Саддам Хусейн стоят в том же ряду антизападных деятелей, где занял место Усама бен Ладен. Именно Саудовская Аравия и Египет дали основу «Аль-Кайды», «Хезболлы» и прочих антизападных террористических организаций, действующих от Марокко до Филиппин. В рекрутах и пожертвованиях здесь нет недостатка, и уход бен Ладена в данном случае ничего не изменит.

С другой стороны, триумфализм Запада после победы над Ираком в 1991 г., нежелание ни республиканцев, ни демократов в США вооружиться конструктивной политикой в отношении своего рода «пасынков истории» привели к утере контактов со средним классом мусульманского мира, отторгнутого деятелями типа Мубарака, алжирского и турецкого военного руководства от непосредственных контактов с западным миром технологии, денег и идей. Э. Коэн называет это отношение Запада, и прежде всего США, «сочетанием клиентеллизма, реальполитик и культурного презрения» к миру ислама, в то время как «Израиль платит цену за отсутствие интереса к прогрессу в гражданском обществе Палестины». В той степени, в какой «американские лидеры закрывают свои глаза на реальности больного и отвергнутого арабского сообщества как части большого исламского мира, они будут терпеть поражения в попытках понять подлинную природу войны, в которую они оказались вовлеченными» ¹. Ожесточение маргинализируемого дважды — и гло-

¹ Cohen E. A Strange War («The National interest», Spring 2002, p. 32).

бально и на национальной арене — мусульманского мира (уммы в целом) стало зримым фактором мировой политики.

Напомним, что первая атака на Международный торговый центр была инспирирована в 1993 г. шейхом Омаром Абделем Рахманом. Именно проамериканизм официального Египта позволил египетскому подданному Рахману переехать в Нью-Йорк. Пример аятоллы Хомейни, вернувшегося с Запада, чтобы завоевать Иран, вдохновлял этого египтянина, создавшего в «западном Вавилоне» мечеть. Исполнитель того террористического акта был тишайшим инженером-химиком, обустроившимся в Америке, чьи дети учились в хороших американских школах. И вот этот «тишайший» набил пикап динамитом и поставил его в паркинг МТЦ.

Характерно, что и его последователи пилоты-самоубийцы не испытывали страха. Они, похоже, были ведомы не слепой яростью, а твердой верой — назовем это версией мусульманской веры. Человек, который повел самолет на Северную башню Международного торгового центра — Мохамед Атта, сознательно оставил в багаже документ, который был явно предназначен миллионам, которые могли прочесть это своеобразное политическое завещание террориста, превозносящего мученичество своих товарищей и обещавшего божественное вознаграждение 19 соучастникам-террористам.

Знакомство с исламом в версии Атты потрясло миллионы американцев. В завещании египтянина Атты мы читаем мысли типичного мусульманина, который просит Аллаха о небесной компенсации, предназначенной мученику за веру. Он обращается к сообщникам: «Знайте, что сады рая ждут вас во всей своей красе. И женщины рая ждут вас, взывая: «Придите сюда, друзья Всевышнего». Они одеты в свои лучшие, прекрасные одежды». Атта пошел «дорогой своих покорных Аллаху предков в битву на стороне Аллаха». Захватив самолеты, террористы 11 сентября читали боевые молитвы ислама: «Не поможет ни снаряжение, ни высокие ворота, ни всяческое оружие достижению нашей цели, и не может нам причинить что-либо никто, кроме Аллаха».

Это религиозно-эмоциональная сторона дела. Что касается воодушевляющих исторических реминисценций, то помощник бен Ладена аль-Завахири напомнил о временах владения исламом Испанией и его победоносного движения к Вене — о великих для мусульманской цивилизации временах, после которых христианам удалось изменить течение мировой истории. Подобно тому, как в XIII веке Ибн-Таймийя сумел организовать всех мусульман на борьбу против монголов, так и сегодня вожди исламского мира найдут силы для организации огромного мира ислама. Семь столетий назад прозвучали слова, которые мусульмане произносят сегодня: «Сражаться в защиту религии и веры является коллективной обязанностью; нет более важной обязанности, чем сражаться с врагом, который искажает саму жизнь и веру»¹. И американцы — это монголы XIII века.

С точки зрения внутрицивилизационной исламской консолидации целью самоубийственной атаки 11 сентября 2001 г. были не две башни Международного торгового центра, а главные основы западного влияния в мусульманском мире — прозападные режимы Пакистана, Саудовской Аравии, Египта и Алжира. Исламские активисты указывают, что только западное вмешательство (через посредство компрадорских прозападных режимов) не позволило исламским фундаменталистским партиям прийти за последние десять лет к политической власти в Алжире, Турции, Пакистане, Индонезии. В своей «Декларации войны» (октябрь 2001 г.) бен Ладен указывает, что размещение американских вооруженных сил на Аравийском полуострове представляет собой величайшее надругательство над исламом со времен смерти Пророка. Цель этих сил — вытеснить американцев с Ближнего Востока, свергнуть т. н. «умеренные» (т. е. прозападные) режимы и воссоздать единую мусульманскую нацию, руководимую воинствующей религиозной идеологией.

Организаторы сентябрьской акции апеллировали к умме, к мировому исламскому сообществу. К факту бедности, унижения, разочарования, униженности миллионов жизней в исламском мире. И цель поставлена была довольно про-

¹Цит. по: «Foreign Affairs», January—February 2002, p. 3).

зрачная: Соединенные Штаты развернутся всей своей невероятной мощью и постараются «убить летящую муху из ружья. Средства массовой информации будут неустанно показывать, как огромная сила используется против гражданского населения Афганистана, и вся умма будет шокирована тем, как безмятежно американцы несут страдания и убивают мусульман. Последующее возмущение разверзнет бездну между правительствами и обществами Ближнего Востока, и правительства, связанные с Западом, — многие из которых являются репрессивными, коррумпированными и не следующими законам — окажутся в изоляции»¹.

Часть единоверцев Атты на Западе, особенно приемлемые для западного истеблишмента муллы, поспешили отвергнуть оставленный документ, но миллионы единоверцев в мусульманском мире красноречиво молчали. Даже самые умудренные, далеко не молодые и даже связанные с Западом. Вот что напишет египетская «Аш-Шааб» через 10 дней после террористических актов: «Посмотрите! И это мастера демократии, которую они так часто обожествляют, но которая вершит преступные, варварские, кровавые дела, превосходящие по отсутствию моральных стандартов самые кровавые империи в истории. За последние десятилетия от рук американской цивилизации погибло пять миллионов человек, пусть Аллах примет их как мучеников». В той же легальной «Аш-Шааб» события сентября подавались так: «Посмотрите! Хозяину мира, Америке нанесен удар. Сатана, который правит миром от востока до запада, горит. Спонсор терроризма сам горит в огне». Бен Ладен в своей «Декларации войны» утверждает, что то, что Америка «испытывает сегодня, — малая толика того, что мы испытываем на протяжении десятилетий. Наша нация чувствует это унижение уже более восьмидесяти лет. Убиты ее сыны, льется ее кровь, подверглись нападению ее святые места, и эти места управляются не по законам Пророка». Восемьдесят лет назад распалась Оттоманская империя. Он назвал 12 горячих точек, где умирают мусульмане, и отвел роль

¹ Doran M.S. Somebody Else's Civil War («Foreign Affairs», January—February 2002, p. 23).

главного виновного Соединенным Штатам. А следующей цели — продажных правителей прозападного толка. «Вы знаете о размерах, намерениях и опасности американского присутствия на базах в этом районе (в Саудовской Аравии. — А.У.). Здесь правительство предало умму и присоединилось к неверным, помогая им в борьбе против мусульман: открывая Аравийский полуостров крестоносцам, режим выступил против Пророка»¹.

Ведущий во второй половине XX века идеолог ислама Сайд Кутб объясняет единоверцам враждебность Запада так: «Самый главный элемент — дух Крестовых походов, вошедший в кровь всего Запада. Он влияет на весь их мыслительный процесс, ответственный за империалистический страх пред духом ислама и за попытки сокрушить ислам. Инстинкты и интересы всего Запада связаны с сокрушением этой силы»². Запад и ислам вступили в продолжительную войну друг с другом. «Ислам в конечном счете, конечно же, победит, но только после преодоления величайших трудностей. Современная история, характерная доминированием Запада, представляет собой самое темное время во всей истории ислама»³.

Уверение, что происшедшее ничего общего с религией не имеет, по меньшей мере убедительно не для всех. С. Сакс из «Нью-Йорк таймс» высказался именно в этом духе: «Нетрудно предсказать, что разочарованные молодые люди в Египте и Саудовской Аравии от отчаяния обратятся к религии». По определению Н. Чанды и С. Талботта, террористы, «претендуя на роль защитников беззащитных масс земли, нашли способ атаковать самое могучее государство. Они определили способ нападения в стиле джиу-джитсу, превращая базовые черты американской мощи — открытость и мобильность — в уязвимые места Америки. Они отправили захватчиков, вооруженных самыми примитивными видами оружия (вскрывателями коробок), в самую сердцевину технологиче-

¹Цит. по: «Foreign Affairs», January-February 2002, p. 33.

² Ibid, p. 30. Doran M.S. Somebody Else's Civil War («Foreign Affairs», January—February 2002, p.30).

ского совершенства современного мира». Американский историк П. Шредер: данные террористы «являются фанатичными идеологами и уголовными преступниками, но они не дураки и не сумасшедшие ни в каком клиническом смысле и показали высокую степень целенаправленной рациональности в преследовании своих целей; справедливым было бы сказать, что они ожидали и страстно желали ответной реакции Соединенных Штатов. Их очевидное желание стать мучениками борьбы за свое дело говорит нам об их готовности сделать невольными мучениками многие тысячи своих единоверцев и сограждан, равно как и спровоцировать военное отмщение американцев и их союзников. Это стандартная тактика для террористов и партизан — спровоцировать противника на кровавые ответные меры с тем, чтобы разрушить жизненные центры и заставить каждого сделать выбор между ними и национальными или религиозными противниками. Такой была калькуляция Гаврилы Принципа, а он был значительно менее умным, чем нынешние террористы»¹.

Грозный знак впереди — возможная эволюция позиции Пакистана. Многочисленные пуштуны-офицеры армии Исламской республики Пакистан при всех прозападных связях и симпатиях не могут в конкретной ситуации быть надежной прозападной силой в противостоянии президента Пакистана со своим исламским населением. И если США окажут на президента Мушаррафа давление выше неощутимой в Америке нормы, его режим будет просто сметен. В чьих руках будет тогда ядерное оружие Пакистана? Не будем пугать себя сами, но представьте на минуту этот огромный неудовлетворенный, самый быстрорастущий мир от Атлантики до Тихого океана, от Лагоса до Джакарты, вооруженный ядерным оружием Пакистана. И не только его. Такие страны, как Нигерия, Иран, Ирак, Саудовская Аравия, Индонезия, имеют два необходимо-обязательных компонента: нефтедоллары и получивших образование в западных университетах физиков. Остальное — воля, минимальное менеджерское умение и определенная степень закрытости.

¹ Schroeder P. The Risks of Victory. An Historian's Provocation («National Interest», Winter 2001/02, p. 26).

Преследуемый всем цивилизованным миром Усама бен Ладен и его «Аль-Кайда» после первых же бомбардировок произнесли (посредством катарской телекомпании «Аль-Джазира»), что «Америка открыла дверь, которую не сможет закрыть». Мы слышали много ламентаций уже практически бессильных людей. И Гитлер едва ли не до последнего дня в бункере намекал на имеющееся якобы у него «сверхоружие». Но мы, живущие в стране, имеющей восьмилетний афганский опыт, не можем легко отмахнуться от очередного пророка джихада. Можно смести с лица земли все учебные центры терроризма, но если мы оставим в неприкосновенности его постоянно пополняемые источники — поразительное материальное неравенство, нечувствительность к тем, кто считает себя обиженным (справедливо или несправедливо — в данном случае это не радикально важно), фактическое неравенство при формально провозглашаемом равенстве, — тогда точность летчиков в октябре менее важна, чем фанатизм сентября.

Предпосылка новой эффективности исламского фундаментализма, вызвавшая 11 сентября, — глобализация. Можно, конечно, отворачиваться, пожимать плечами и т. п., но до сих пор глобализацию видели, в худшем случае, как раздражающий источник замешательства, причину пока теоретических баталий. В одном только 2000 г. границы США пересекли 489 млн человек, 127 млн легковых автомобилей, 11,5 млн грузовиков, 829 тыс. самолетов, 2,2 млн железнодорожных вагонов. «Возможно, наиболее серьезной угрозой, порожденной атакой 11 сентября, — пишет американец С. Флинн, — является обнаружение мягкого подбрюшья глобализации. Та же самая система, которая питала славные дни 1990-х годов — открытость американской экономики миру, — увеличила американскую уязвимость. На протяжении многих лет американские политики, переговорщики и лидеры бизнеса действовали, исходя из наивного предположения, что у раскрытия ворот мировой торговли и путешествий нет побочного негативного эффекта»¹. Американцы

¹ Flynn S. America the Vulnerable («Foreign Affairs», January—February 2002, p. 62).

опомнились поздно — теперь в США не купить карт основных водных резервуаров, атомных электростанций, мостов и тоннелей. Карты нефте- и газопроводов изъяты из Интернета.

«В лице бен Ладена глобализация получила наиболее последовательного противника, готового принести на алтарь своей страшной борьбы собственную жизнь. Объединяющей (хотя бы словесно) мир глобализации бен Ладен жестко противопоставил разъединение этого мира. В течение нескольких минут могучий мировой процесс ощутил воистину тектонический толчок и едва не начал обратное движение. Террористы полностью использовали все возможности глобализации для четкого планирования своей операции. И получилось так, что претерпевшая от глобализации периферия нанесла удар по ее центру, где чемпионы, победители, триумфаторы глобализации начинали свой трудовой день»¹.

ОРГАНИЗАЦИЯ

Два потока породили антизападный арсенал. Первый — это салафизм Саудовской Аравии, основанный на идеях радикального теолога Мухаммеда Ибн Абд аль-Ваххаба, активного в конце XVIII века, чьи идеи Саудовская Аравия сделала государственной идеологией. Ваххабиты традиционно восхваляли ихван — религиозную милицию короля Сауда, которая страдала от бомб британской колониальной авиации, поддерживавшей британский контроль над Аравийским полуостровом. Саудовцев после Второй мировой войны стали патронировать американцы, заменившие англичан. Ваххабизм был использован администрацией Рейгана на финальном этапе противостояния Америки и Советского Союза. Как пишет американский исследователь Джайлс Кепел, «ваххабизм получил статус теологии освобождения — той теологии, которая очистит регион от коммунизма»².

¹ Talbott S. and Chanda N. (eds). The Age of Terror. Oxford: The Perseus Press, 2001, p. XIII.

Kepel G. The War for Muslim Minds: Islam and the West. Cambridge: Belknap, 2004, p. 40.

Второй организационный источник — тот вид политического ислама, который получил развитие в 1920-х годах в Египте под названием «Мусульманское братство». Братья-мусульмане поставили перед собой задачу создания государства на основе шариата, сугубо исламского представления о справедливости и каноне. «Наша конституция — это Коран». Братья примкнули к Гамалю Абдель Насеру в борьбе, закончившейся ниспровержением египетского короля Фарука в 1952 г. Но их союз быстро распался. Братьев-мусульман начали преследовать и в Египте президента Насера, и в Ираке и Сирии, где к власти пришла партия арабского возрождения «Баас». В 1970-е годы братья-мусульмане нашли пристанище в Саудовской Аравии, где они объединились с палестинцами, не вошедшими в Организацию освобождения Палестины, недовольными секулярным характером ООП. Постепенно «Мусульманское братство» завладело контролем над интеллектуальной жизнью саудовского королевства, что происходило на фоне общего исламского подъема после революции Хомейни в Иране 1979 г.

Влияние «Мусульманского братства» усилилось в Саудовской Аравии после нападения фанатиков на Великую мечеть в Мекке 20 ноября 1979 г., после которого правительство Эр-Риада стало более подозрительно относиться к ваххабитам. «Последовало «возрождение молодых радикалов», которые, как и шииты в Иране, соединили антиимпериализм борцов за права «третьего мира» (рисуя саудовских владык как американских лакеев); они соединили активизм братства с салафизмом, создавая взрывчатую смесь, которая детонировала по всему региону и всему миру»¹.

После Афганистана 1980-х годов джихад стал глобальным, и фундаменталисты сменили и тактику, и стратегию. Помимо бен Ладена; выдвинулись такие люди, как египтянин Айман аз-Завахири, целью стали не только «ближние», но и «дальние» враги. Подлинным манифестом глобального джихада стала работа Завахири «Рыцари под знаменем Про-

¹ Kepel G. The War for Muslim Minds: Islam and the West. Cambridge: Belknap, 2004, p. 48.

рока». (Ее пока нет на западных языках.) Эта книга начинается именно с призыва обратиться к «дальним» врагам. Для успеха, говорится в ней, джихад нуждается в новой плеяде лидеров, которые были бы «достаточно просвещены и обучены научным, конфронтационным и рациональным методам». Сборным пунктом всех борцов является Палестина. Завахири призвал нанести удар не только по правительствам западных стран, но и по их населению, потому что «они знают лишь язык собственных интересов, поддерживаемых грубой военной силой. Если мы желаем, чтобы они признали наши права, мы должны говорить с ними на языке, который они понимают». Согласно Джавахери, атаки самоубийц «являются самым эффективным способом нанесения урона противнику».

«Аль-Кайда», «занимающая страницы Интернета, осуществляющая связь по спутниковым телевизионным каналам, тайно производящая финансовые перемещения, пользующаяся международными авиационными перевозками и находящая сторонников от Джерси-Сити до рисовых полей Индонезии»¹, является современной организацией, восприимчивой к новациям. Бен Ладен — гибрид нескольких культурных традиций.

ПРИЧИНА НЕНАВИСТИ

Самоубийцы 11 сентября получили образование на Западе, обрели западную дисциплину, способность выполнять сложные операции.

Главный вопрос, который поставила перед американцами трагедия 11 сентября 2001 г.: за что? Ответа требовала природная американская рациональность и вера в трезвый и хладнокровный анализ. За что мусульмане не любят Америку? Понадобилось три года потерь, чтобы предоставить Америке менее лицеприятный, значительно более конкретный и точный ответ: Америку не любят не за ее качества, а за ее политику. Не за то, чем она является, а за то, что

¹ Kepel G. The War for Muslim Minds: Islam and the West. Cambridge: Belknap, 2004, p. 50.

она делает. Никакая общественная дипломатия, никакая президентская хвала исламу, никакие политически корректные дебаты не могут замаскировать той реальности, что многие из 1,3 млн мусульман «ненавидят нас за наши действия, а не за наши ценности, и они возобладают в этой войне»¹.

Все большее число американцев называют операции бен Ладена войной, «оборонительным джихадом, санкционированным Богом, соответствующим написанному в Коране, зафиксированным мыслям и традициям Мохаммеда»². У бен Ладена ясная, четкая, сфокусированная, ограниченная и чрезвычайно популярная в мусульманском мире внешняя политика: прекратить американскую помощь Израилю и в конечном счете уничтожить это государство; увести американские войска с Аравийского полуострова; закрыть американские базы в Ираке, Афганистане и других мусульманских странах; ликвидировать прозападные режимы в Саудовской Аравии, Кувейте, Иордании и других странах; законсервировать энергетические богатства мусульманского мира и продавать их только по самым высоким ценам. Ради достижения этих целей, а не ради некой «зависти» боевые мусульманские организации (полагает растущее число американцев) будут наносить удары по США. Их не интересует американская свобода, их интересует американская политика в отношении исламского мира. Бен Ладен — «практичный воин, а не апокалиптичный террорист». Если США не изменят своей позиции, война между Америкой и исламом охватит все обозримое будущее. «Никто не может точно определить, какой ущерб принесет слепая приверженность Америки контрпродуктивной и ошибочной, лишенной морали и мужества тридцатилетней политике США на Среднем Востоке»³.

Мусульманский мир готов сражаться с Соединенными Штатами не по неким эмоциональным, а по конкретно-оп-

¹ Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. X.

² Ibid, p. XVIII.

³ Ibid, p. XIX.

ределенным причинам. Мусульмане имеют свои основания полагать, что их огромные территории от Атлантики до Тихого океана находятся в зоне американского насилия. Америка «сражается не с преступностью или терроризмом, а с мусульманским восстанием мирового масштаба». В глазах мусульман «Америка больше не является нацией Франклина Рузвельта, который сокрушил фашизм и принудил Черчилля сдать Британскую империю, не нацией Дуайта Эйзенхауэра, который остановил англичан, французов и израильтян у Суэца, и даже не Рональда Рейгана, который остановил советских атеистов в Афганистане. Америка уже не пытается быть честным брокером. Америка ныне защищает всех арабских тиранов от Рабата до Рияда, она покинула палестинцев жить в лагерях от рождения до смерти, она слепо поддерживает Израиль и мешает вооружению самих мусульман»¹.

Воспринимая мусульман-радикалов как фанатичную непримиримую силу, американская сторона склонна верить только в силовое решение. США стараются завладеть рычагами власти заведомо неуправляемых государств, таких, как Афганистан и Ирак, полагаясь только на силу.

Америка игнорирует нравы почти полутора миллиардов мусульман. Американцы постарались ограничить исламскую систему благотворительных организаций, что немедленно ожесточило миллионы мусульман. Американцы потребовали изменить расписание в мусульманских университетах: больше времени науке, меньше Корану — ничто не могло более потрясти верующих ислама.

Нахождение вооруженных сил США близ мусульманских святынь Мекки и Медины является очевидной ошибкой — оно вызывает ропот мусульманского мира. Нечувствительность официального Вашингтона к религиозным устоям исламского мира, активное использование базы Дахран и других военных структур на Аравийском полуострове порождают мнение о презрении американского гиганта к одной из великих мировых религий. Полагаться

¹ Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. 16.

лишь на военные средства в межцивилизационном столкновении нерационально. Самоубийственно в целом цивилизационное презрение, продемонстрированное так очевидно. Роковой ошибкой американской стороны является закрытие глаз на то, что, с точки зрения мусульман, отделение церкви от государства — сугубо негативное явление, и западный призыв к такому отделению не мог не вызвать негативной реакции.

Что провоцирует межцивилизационное ожесточение — жесткие высказывания христианских проповедников, четко фиксируемые в исламской среде. Пэт Робертсон: «Гитлер делал много дурного, но мусульмане поступают с евреями еще хуже». Преподобный Джереми Фолвэлл назвал Мухаммеда «террористом». Телепроповедник Джимми Сваггарт: «Пусть Господь благословляет тех, кто благословляет Израиль, и проклянет того, кто проклинает Израиль». Преподобный Франклин Греэм назвал ислам «порочной религией»; он сказал, что христианство и ислам противостоят друг другу, как «свет и тьма». Обобщенно: «Мир ислама никогда — за всю свою историю не слышал подобных оскорблений»¹. И такие оценки следуют не только от «Аль-Кайды», но от алжирской группы салафистов, кашмирской «Лаш-кар-э-Тайиба» афганской «Хисби Ислами», индонезийской «Джемаа Исламия» и многих сотен других исламских организаций, члены которых истово верят в то, что они — «рабы Аллаха».

Соединенные Штаты, руководствуясь сугубо геополитическими соображениями, не видят уязвимости курса полагаться только на проамериканские, прозападные режимы своих сикофантов — президента Мушаррафа в Пакистане, Мубарака в Египте, на феодальную династию в Саудовской Аравии, отставляя на задний план коренные проблемы материального развития мусульманского мира, равно как и соответствие этих режимов демократическим ценностям. Но США «потеряли победу в Афганистане из-за своего высокоме-

¹ Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. 3.

рия, поскольку стали стараться создать в Кабуле демократию западного типа — религиозной терпимости и прав женщин, — все то, что является анафемой для трайбалистской политической культуры афганцев». Режим Карзая ненадолго переживет уход американских войск. «Мы преуспели только в одурачивании самих себя». Но подлинно смертельную ненависть вызвала оккупация и расчленение мусульманских земель: создание христианского государства в Восточном Тиморе (относительно убитого в августе 2003 г. С. Виера де Мелло «Аль-Кайда» высказалась так: «Он был крестоносцем, который оторвал от нас часть земли ислама (Восточный Тимор). Журнал «Аль-Кайды» «Аль-Ансар» оценивает ситуацию в Персидском заливе так: «Все страны Залива оккупированы без особых потерь в рядах врага. Кувейт стал военной базой противника без борьбы. Миниатюрный Пентагон создан в Катаре. В Саудовской Аравии военные установки американцев разместились вокруг Мекки и Медины без всякой борьбы. Оккупирован весь регион»¹.

5. США в высшей мере заинтересованы в контроле над главной нефтяной кладовой мира, гарантирующей поток арабской нефти в самые важные регионы мира, что позволяет американцам владеть долей контроля над экономикой регионов-конкурентов — Западной Европой, Японией, Китаем. При этом «ради дешевой и легкодобываемой нефти Вашингтон поддерживают те тирании, которые бен Ладен стремится сокрушить»².

Существуют ложные положения, которыми руководствуются американцы в Афганистане: меньшинства не могут долгое время править в Кабуле; афганцев невозможно купить; афганцы с подозрением относятся к ставленникам извне; интернационализация конфликта ничего не меняет—в конечном счете, по мнению «Анонима», победит главенствующая группа — пуштуны.

¹ «Al-Ansar» (Internet), April 17, 2003, p. 3.

² Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. XI.

ОСОБЕННОСТИ «АЛЬ-КАЙДЫ»

Не все американцы смотрят на «Аль-Кайду» как на военного противника, а не просто как на иррациональных убийц. Вожди исламского экстремизма встают со страниц ряда книг и газет как стратеги, рассчитывающие на долговременную борьбу, а не на краткосрочный набег — вклад в осмысление, а не в банальное хуление мусульманского экстремизма. Так, в короткие дни, предшествующие американскому наступлению на Афганистан, «Аль-Кайда» постаралась отнюдь не фанатично принять на себя «последний бой», а «так рассредоточила свои войска, чтобы гарантированно избежать уничтожения одним всеобъемлющим ударом своего более мощного врага»¹. Силы моджахеддинов были распылены по малым отрядам. (Именно это же советовал сделать начальник военных операций «Аль-Кайды» Сауф аль-Адиль нарождающемуся сопротивлению повстанцев Ирака в марте 2003 г.) Задачей «Аль-Кайды» стало сохранить свой потенциал, сберечь опору на сельские районы, которые никогда не станут в условиях огромной страны предметом контроля американцев, сосредоточившихся (как когда-то и Советская Армия) на городах.

Выпускники Вест-Пойнта и Аннаполиса могли снисходительно относиться к одетым в странные шаровары темным крестьянам, но те знали свой способ выживания и в этом превосходили дипломированных специалистов иной цивилизации, поспешивших возвестить победу: в сентябре 2003 г. известный исследователь Э. Лутвак (в числе многих прочих. — А.У.) заявил, что «Аль-Кайда» «как функционирующая группа более не существует»². А уже через несколько месяцев в американской печати заговорили о боеготовых двадцати тысячах бойцах «Аль-Кайды», о деятельности организации в 80 странах от Марокко до Филиппин. Это убеждает, что американцам противостоит не сброд фанатиков,

¹ Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. 60.

¹ Luttwack E. The Head of the al Qaeda Snake («Los Angeles Times», September 11, 2003).

а защищающая себя цивилизация, на протяжении столетий выработавшая свой стиль самообороны. Глубоко ошибаются американские официальные лица, которые смотрят на «Аль-Кайду» как на традиционную исламистскую террористическую группу, простой сброд фанатиков. Лишь постепенно в Пентагоне и Лэнгли пришли к выводу, что это прежде всего военная, а не уголовная организация, что это противник, который, благодаря своим качествам, требует пристального к себе внимания. Если видеть здесь лишь бандитов, то необъяснимо неумение лучших армий мира уничтожить организованных террористов — «Хезболла», Тигры-Тамилы, бесчисленные палестинские группировки, ЭТА в Басконии, «Сендеро Луминосо» в Колумбии. Гибель или арест самых высоких руководителей этих движений никак, собственно, не сказался на эффективности этих движений. Анализ сил противника должен быть более глубоким.

«Аль-Кайда» — это многонациональная, полиэтническая организация огромного масштаба, беспрецедентная по масштабу своей деятельности. Под руководством бен Ладена она направила острие своей деятельности на Соединенные Штаты тогда, когда и Запад, если он желает выиграть цивилизационную битву, должен иметь в виду, что тысячи забытых богом деревушек в реальности не поддаются контролю завоевателя. Это в XIX в. ощутили англичане, в XX в. — русские, а в XXI в. — американцы. Исламские ветераны прежних битв (Кашмир, Чечня, Узбекистан, Эритрея, Йемен, Саудовская Аравия, Алжир, Таджикистан, Египет, Босния, Северо-Западный Китай, Индонезия, Малайзия, Македония, Косово, Филиппины) рассредоточены преимущественно на пыльных трактах Северного Пакистана и Южного Афганистана. Только постепенно американцы стали приходить к выводу, что «Аль-Кайда» является нерегулярной армией глобального масштаба, ведущей «в неконвенциональной войне бои низкой интенсивности». В невидных деревушках продолжилась подготовка будущих бойцов ислама. Отсюда Америке угрожают новые Атта и аль-Дзавахери. Учебники, захваченные в Афганистане, говорят о двуступенчатой подготовке. Только перешедшие на вторую ступень начинают готовиться к операциям за грани-

цей. Америка, по мнению «Анонима», ошибается в определении центральных звеньев «Аль-Кайды» — они не на плоскогорьях Афганистана, а в песках Саудовской Аравии, где растет сопротивление компрадорскому феодальному строю¹.

САМЫЙ БОЛЬШОЙ НЕНАВИСТНИК АМЕРИКИ

Бен Ладен не устает приглашать президента США и американский народ принять ислам: «Мы зовем вас в ислам; мир придет к тем, кто ступит на правильную дорогу. Я предлагаю вам увидеть радость жизни и избавиться от сухого, жалкого, бездуховного материалистического существования. Воспримите уроки Нью-Йорка и Вашингтона, они даны вам за прежние преступления»². Одновременно телекомпания «Аль-Джазира» и Интернет сделали прежде невозможное — растиражировали облик первого врага Запада, распространили в пестрой мусульманской умме от Джакарты до Занзибара героический ореол ее защитника. Многие исследователи ислама, такие, как Д. Бергенер, Дж. Китфилд, Б. Хофман, Э. Басевич, считают, что без этого лидера мусульманский мир не смог бы столь очевидно организоваться для джихада против Запада.

Они выступают против упрощенного подхода к «террористу № 1». Упрощенный вариант удобен части американской элиты, но он знаменует собой «нежелание американцев ясно увидеть те действия США в мусульманском мире, которые заставляют мусульман бросаться на Соединенные Штаты». Предлагается рассмотреть явление рационально и отказаться от маниакальности. «Эта линия анализа берет блестящего, твердо все рассчитывающего, предельно терпеливого противника, каковым является бен Ладен, и низводит его до положения сумасшедшего, жаждущего крови и иррационального»³.

Секрет бен Ладена можно понять, только обратившись

¹ Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. 72.

² Ibid, p. 154.

³ Ibid, p. 110.

к тому, что более всего он обличает. А обличает он «жалкие условия мусульманской цивилизации, в которых мусульмане виноваты сами. Он, конечно же, винит Запад за нападение на ислам, обвиняет в отторжении арабских природных богатств, но более всего он обличает не крестоносцев, а тех мусульман, которые сошли с тропы пророка и не сумели найти единение в джихаде. Беда не во внешних врагах, а в незначительности числа защитников веры»¹. Это не безумец, разбрасывающий бомбы, а упорный и трезвый противник, полный решимости нащупать слабое место своего врага. Он — «преисполненный горечи и злобы, хладнокровно калькулирующий свои действия политик. Да, ему нет места на страницах «Гарри Поттера». Но для него много места в той части мира, которая далека от «Гарри Поттера». Это подлинное столкновение цивилизаций»².

Главный идеологический мотив бен Ладена: мусульманский мир подвергается нападению западных крестоносцев, встречая «океан насилия, несправедливости, убийств и грабежа, направленных против исламского общества. Мы защищаем себя от Соединенных Штатов. Это «оборонительный джихад», потому что мы желаем защитить свою землю и людей». Исламский мир получил руководство, готовое на долговременную борьбу. Выведя свои ударные силы из Афганистана в момент наивысшего наступательного порыва американцев (когда американская армия лишилась шанса «загнать Талибан в каменный век», бен Ладен начал их возвращать только в середине 2003 г., когда бомбардировки Тора-Бора ослабли. Бен Ладен вполне воспринял совет, который Макиавелли дает своему принцу: «Все вооруженные пророки добивались успеха, а невооруженных ждало поражение и забвение».

Примерно через год после триумфального вхождения в Багдад в американском обществе заговорили о необходимости ухода. Генерал Уильям Одом в июле 2004 г.: «Соединен-

¹ Anonymous. Imperial Hubris. Why the West Is Losing the War on Terror. Washington, D.C. Brassey's Inc., 2004, p. 114.

² Ibid., p. 125.

ные Штаты обязаны начать стратегический отход из Ирака, потому что находиться в этой стране никогда не было в стратегических интересах Америки. Накануне войны, ввиду созданной в стране обстановке, такая дискуссия была невозможна»¹.

ИРАК И «АЛЬ-КАЙДА»

Иракская война — это неспровоцированная война против государства, которое не представляло собой непосредственной угрозы Америке. Не следовало идти на применение военной силы. В мире это называют милитаризмом. Усама бен Ладен назвал вторжение в Ирак «возвращением прямого колониального правления». США невольно стали наиболее ценным союзником бен Ладена, радикализируя исламский мир. Сказалась наивная уверенность во всемирной приложимости западных ценностей и вера в способность военными методами решить цивилизационные проблемы. Следует ли игнорировать слова Аймана аль-Завахири, сказанные в конце 2003 г.: «Американцы в Афганистане и Ираке попали в деликатную ситуацию. Если они уйдут, то потеряют все, а если они останутся, то истекут кровью до смерти»². Данные из захваченных компьютеров «Аль-Кайды» говорят о ее желании опереться на иракских курдов, которые накануне американского вторжения получили от бен Ладена 350 тыс. долларов, оружие и джипы. И завод по производству химического оружия. И готовую философию: «История пишется только кровью. Славу можно обрести только на основании их черепов». В результате, пока американцы наносили удары по исламскому терроризму в коридоре Исламабад—Амман, «Аль-Кайда» сместилась в Северный Ирак и в Ливан, где «Хезболла» — шиитская организация остается мощной исламской организацией.

¹ Odom W. Retreating in Good Order («The National Interest», Summer 2004, p. 33).

² Recorded Audio Message by Ayman Zawahiri. Al-Jazirah Satellite Channel Television. September 10, 2003.

После вхождения американских войск «Аль-Кайда» занялась привычной работой — приемом, размещением и обучением добровольцев со всего исламского мира, пожелавших сразиться с западной цивилизацией в долине Тигра и Евфрата. Новое: исключительное внимание к Интернету. Боевые мусульманские организации используют электронные средства связи (компактные компьютеры, сотовые телефоны и пр. для пропаганды, обучения и объединения). Ислам нашел свою информационную территорию, о чем убедительно говорит число откликающихся на сайты «Аль-Кайды». Резко увеличилось военное обучение по Интернету. Так называемая «Энциклопедия джихада» дает «братьям по Интернету» всю необходимую информацию для создания ударных вооруженных групп. Основная информация излагается на арабском и английском языках. Теперь террористам не нужны специальные лагеря — они могут завершать подготовку и дома, черпая всю необходимую информацию из всемирной сети. Особенно активна в этом отношении суннитская секта Салафи. Типичный пример перехвата: «Сообщите нам сведения относительно важных экономических и военных целей американских крестоносцев». Речь в Интернете идет о нефтепроводах, расположении оккупационных офисов, воздушных коридорах. Задаются вопросы об именах старших офицеров американской армии и т. п.

Не дано нам знать, откуда нанесет удар судьба. Неспровоцированное нарушение суверенных прав Ирака, казалось бы, могло вызвать более твердую реакцию мирового сообщества: завтра мишенью станешь ты. Но мощь несдержанного лидера, помощь 34 пособников, отсутствие жизнетворной солидарности фактически погасили вестфальскую систему взаимопомощи суверенных держав. Наказание последовало изнутри американского и британского обществ. Граждане этих обществ настоятельно пожелали знать, кто убедил правительства в Вашингтоне и Лондоне, что Ирак владеет оружием массового поражения и способен применить его после всего лишь 45-минутной подготовки.

По мнению философа Фрэнсиса Фукуямы, «устранив партию «Баас», расформировав иракскую армию, амери-

канцы допустили ошибку, которую они стараются исправить, создавая новые силы безопасности. Но уже поздно. В нашем рвении поддержать процесс демократизации мы приносим больше вреда, чем пользы, поскольку предоставление помощи извне парализует возможности местных структур»¹. Фукуяма полагает, что «исламизм таит в себе больший идеологический вызов, чем коммунизм».

Тихо и вначале незаметно возник вопрос: за что посланы на смерть кормильцы семей? Налогоплательщики задались вопросом: на что пошли миллиарды долларов и фунтов стерлингов? Оправданны ли затраты на «вялотекущую» войну, которую, как, выясняется, нельзя выиграть? Но главный вопрос: можно ли доверять жизни и кошельки правительствам, которые склонны искажать факты и обманывать своих граждан?

К весне 2005 г. ощущение ошибки, невозможности достичь своих целей в Ираке стало в США распространенным. Такие комментаторы, как Пол Крюгмэн и Морин Дауд, стали проповедниками реализма в «Нью-Йорк тайме». Соединенные Штаты попали в безнадежную трясину, продолжение военных действий лишь увеличит число потерь, в марте переваливших за полторы тысячи.

На противоположной стороне океана выдающийся британский историк Алистер Хорн сравнил положение американцев в Ираке с французским поражением в «брутальной восьмилетней алжирской войне. Конечным результатом будет такой же внезапный и унизительный западный отход». Аргументы очевидны: двухлетняя нестабильность в суннитском треугольнике; растущий фатализм американских военных; бесконечная лавина партизанской войны; растущее нежелание союзников поддерживать единственную сверхдержаву; неспособность умеренных иракцев взять на себя инициативу и блокировать действия крайних сил. Складывается впечатление, что противников американской коалиции становится все больше. Сторонники джихада, баасисты и

¹ Fukuyama F. Се monde en Etats de choc («Le nouvel observateur», mars 4, 2005).

моджахеды словно прибывают с разных концов арабского мира, возможно, из Сирии, вероятно, и из других арабских стран. Исламская умма не берется предсказывать дальнейшие действия американцев — долго ли они будут выносить удары смертников и что такое американская демократия?

Внутри Соединенных Штатов даже весьма убежденные сторонники военных действий стали видеть в американских планах значительную долю наивности, неверного анализа, все черты простых решений, непригодных для племенной и сложноконфессиональной обстановки послесаддамовского Ирака. Показательно название в ноябрьском (2004) номере журнала «Ризн»: «Сумерки в стане либеральных ястребов», где обозреваются «вторые мысли» известных специалистов — Пола Бермана, Томаса Фридмана, Кеннета Поллака, Фарида Закариа, Эндрю Салливэна, Майкла Игнатьева. Все они «несчастливы» в своей собственной манере, ни у одного нет рецепта, как справиться с Ираком после апреля 2003 года. Разумеется, нет недостатка в критике президента Буша и его стиля верховного руководства. Предметом критики становится и сам проект «демократизации Ближнего Востока».

Для значительного числа американцев предметом серьезных размышлений стала статья обозревателя Джорджа Уилла под названием «Пришло время Бушу увидеть реальности войны в Ираке». Но еще более влиятельными оказались сомнения американцев в погонах — генералов Уэсли Кларка, Уильяма Кроува, Барри Маккафри, Тони Макпика, Уильяма Одома, Стэнсфилда Тернера, Энтони Зинни, К весне 2005 г. они усомнились в возможности военного решения проблемы. Возникло нечто, болезненно для американцев в униформе напоминающее Вьетнам: конфликт ослабляет Америку, бьет по морали войск, ослабляет общественную поддержку. Генералы указывают на возросшую уязвимость страны. Генералы «поумнели», утверждая теперь, что конфликты должны разрешаться с санкции ООН и при поддержке союзников. В противном случае США начнут расходовать невосполнимые ресурсы.

«Ястребы» еще уверяют, что партизанская война, непре-

кращающиеся взрывы не сделали еще ситуацию необратимой. Виктор Хэнсон в «Комментари»: «История еще не закончена, поскольку ежедневные подрывные операции (противников американцев) не привели США к мысли об уходе, не нарушили график проведения выборов и реформ. Самые кровавые бои на Окинаве произошли всего за девять недель до японской капитуляции, а в Европе битва в Арденнах произошла всего за сто дней до коллапса Германии. Последние схватки сопротивляющейся стороны особо жестоки и кровавы»¹.

В Ираке «несут вахту» 130 тысяч американских военнослужащих. Сюда уже ушли первые 100 млрд долл. И окружающий мир сделал свои выводы: суверенитета и членства в ООН недостаточно, подлинный суверенитет дает лишь обладание ядерным оружием. Б Тегеране и Пхеньяне эта мысль нашла свое конкретное воплощение. Примечательна роль Пакистана. Эта ядерная держава (и во многом клиент Соединенных Штатов) в данном случае предпочла — в отличие от афганской кампании — сохранить твердый суверенитет. Нейтрален и египетский режим, несмотря на то что начиная с 1979 г. получил от американцев 50 млрд долл. Он нейтрален только в правительственной верхушке, а в среде его интеллектуалов и на египетской улице антиамериканизм набирает обороты. Как и во всем арабском и, шире, исламском мире.

Мир помнит, что главный фаворит американцев — Иран — в свое время предпочел теократию. А в Саудовской Аравии нефтедоллары идут на поддержку ваххабизма.

ИРАН

Победа аятоллы Хомейни в 1979 г. привела к попыткам Ирана укрепить свои позиции на Среднем Востоке и подорвать влияние здесь американцев. Особую цель для нового «нешахского» Ирана представляла собой Саудовская Аравия. Иранцы активно помогали террористическим организациям, стремящимся подорвать влияние Вашингтона и его

¹ Hanson V. Has Iraq Wea, end Us? («Commentary», February 2005).

главного ближневосточного союзника в противостоянии палестинцам.

После поражения Ирака Иран почувствовал себя ведущей державой региона. Президенту Рафсанджани удалось несколько улучшить отношения с Западом. Экономическое развитие Ирана набрало большие обороты. В военной сфере примечательным стало испытание ракеты «Шихаб-3» дальностью 7 тыс. километров. Иран в глазах Запада выглядит одиозно, как сила, поддерживающая фундаментализм и терроризм.

На рубеже веков улучшились отношения Ирана с Россией. С 1995 г. Россия сотрудничает с Ираном в строительстве атомной электростанции в Бушире. И Тегеран, по мнению американцев, решил стать ядерной державой, получая прямую и косвенную помощь со стороны китайцев, немцев, пакистанцев, русских и, возможно, северных корейцев. Со стороны Ирана было продемонстрировано упорство и готовность идти на жертвы ради получения статуса ядерной державы. «Видя, что администрация Буша вторглась в еще не обретший ядерного оружия Ирак и не решается сделать того же в отношении ядерной Северной Кореи, иранцы пришли к выводу, что обладание ядерным оружием является единственным действенным сдерживающим средством для предотвращения военных действий США»¹.

В этом иранское правительство получает массовую поддержку. Советник религиозного лидера страны Хаменеи али Акбар Натек-Нури отмечает: «По счастью, опросы населения показывают, что от 75 до 80 % иранцев желают противостоять и продолжать нашу программу, отвергая унижение».

Но удар Соединенных Штатов по Ираку явно напугал Тегеран. В октябре 2003 г. президент Хаменеи солидаризировался с реалистами в иранском правительстве, и Иран подписал т.н. Дополнительный протокол к Договору о нераспространении ядерного оружия, в котором были статьи об инспекциях подозрительных объектов. В последующем

¹ Pollack К. and Takeyh R. Taking on Tehran («Foreign Affairs», March/April 2005, p. 24).

ноябре Тегеран принял предложение трех ведущих западноевропейских стран — Франции, Германии и Британии «Аль-Кайде» остановить исследования в области обогащения урана и не предпринимать усилий по созданию полного ядерного цикла. Западная Европа стала как бы посредником между агрессивно наступающими Соединенными Штатами и Ираном.

Вашингтон прямо поставил Иран перед дилеммой: успешное экономическое развитие или ядерное вооружение. А поскольку экономическая ситуация в Иране далеко не успешна, ему пришлось делать выбор в пользу замедления ядерных исследований. Попытки Ирана противопоставить Америке Европу удались только частично. Правительство же Буша активизировало нажим на Россию, западноевропейские страны и Китай с целью «дожать» Иран.

Острой проблемой для Ирана стало то, что МАГАТЭ — Международное агентство по атомной энергии — нашло в деятельности иранских предприятий упорное стремление достичь результата в военно-ядерной сфере. Во время переговоров с Европейским союзом в ноябре 2004 г. Иран просил позволить оставить действующими 20 исследовательских центрифуг, но европейцы в этом отказали. Быстро достигнутое согласие Ирана показало, что он боится общих экономических санкций всего Запада.

Невоенное оружие Соединенных Штатов — обещание снять режим санкций и разморозить активы шаха Реза Пехлеви, расширить экономические контакты и улучшить климат для инвестиций в иранскую экономику. США могут предложить Ирану программу помощи в разрешении проблемы иранской энергетики (официальное обоснование строительства атомных электростанций), создать новую систему безопасности в Персидском заливе с участием Ирана. Америка в случае упорства Ирана может блокировать (если найдет общий язык с Россией и ЕС) едва ли не все экономические проекты Ирана.

При всем этом Вашингтон пока еще понимает, что вторжение в Иран — это не выход. Талибан и Саддам Хусейн в данном случае плохие примеры. Да и поставленный в практическую плоскость, этот вопрос едва ли может быть

ныне решен: войска США заняты Ираком и Афганистаном. Горная местность, патриотизм населения, упорство режима — все это обещает беспрецедентный опыт. Разрушить иранские установки одним ударом с воздуха американские генералы пока не обещают. И любой удар по Ирану неизбежно отзовется в американском тылу — в Ираке. Как признают сами американцы, «без более точных разведывательных данных относительно иранской ядерной программы и лучшей защиты от иранской контратаки идея американской кампании с воздуха должна рассматриваться только как последний из возможных вариантов»¹.

Напомним, что после падения Саддама Хусейна в Ираке иранское правительство послало немало людей в Ирак (в том числе священников и революционных гвардейцев) и создало там свою зону влияния.

ПАКИСТАН

Как и большинство стран, занятых (как главным) процессом «догнать Запад», Пакистан представляет собой разделенное общество. Эта разделенность видна уже из самого простого обобщения относительно трех «А» как фундамента пакистанской внешней политики — Аллах, Армия, Америка. Верхний — правящий слой страны традиционно говорит по-английски. Это армейский генералитет, высшая правительственная бюрократия, крупные землевладельцы, национальная буржуазия. Политические и экономические связи напрямую связывают пакистанскую элиту с Соединенными Штатами, где живет 400-тысячная пакистанская диаспора, в университеты которых правящий слой Пакистана направляет своих детей. Брат президента Мушаррафа — врач, практикующий в Чикаго, является американским гражданином.

В то же время другой Пакистан — основная масса его населения — не видит причин для проамериканских симпатий. Более того, практически весь «не говорящий по-анг-

¹ Pollack К. and Takeyh R. Taking on Tehran («Foreign Affairs», March/April 2005, p. 26).

лийски» Пакистан относится к США с известной долей враждебности. Почти вся пресса на урду печатает в высшей степени критичные в отношении Америки статьи. Она отражает мнение мечети и улицы — пакистанец на улицах Карачи, Лахора, Исламабада, а особенно Пешавара и Каетты, видит в Соединенных Штатах силу не только антипакистанскую, но прежде всего антиисламскую силу.

В сентябре 2001 г. в Исламабаде у военного режима генерала Мушаррафа — как и у его предшественников за три последних десятилетия — оказались все те же три союзника. Америка несколько отступила от страны после ее ядерных испытаний 1998 г., но заново обратилась к Исламабаду после сентября: довольно неожиданно Америка оказалась чрезвычайно заинтересованной в сохранении режима, который еще недавно осуждался, а теперь оказался бесценным для американских планов и операций в глубине Азии. Как пишет А. Ливен из Фонда Карнеги, «выживание Пакистана в его нынешней форме жизненно важно для интересов американской безопасности — это обстоятельство превалирует над всеми прочими. Коллапс Пакистана, приход внутренней анархии или исламистской революции нанес бы непоправимый удар по глобальной кампании против исламского терроризма. Таким образом, укрепление пакистанского государства и цементирование его сотрудничества с Западом стало невероятно важным для Вашингтона»¹.

На короткий период американская победа в Афганистане укрепила позиции президента Мушаррафа в Исламабаде. Но в долгосрочной перспективе все для этого генерала выглядит менее радужно. На протяжении нескольких последних десятилетий наблюдается неуклонное падение веса Пакистана в своем регионе. Даже в краткосрочной перспективе можно с достаточной степенью вероятия предсказать, что очередное ухудшение экономического положения Пакистана заставит окружающую Мушаррафа клику отставить генерала от руля управления государством и возвратиться к гражданскому правлению.

¹ Lieven A. The Pressures on Pakistan («Foreign Affairs», January-February 2002, p. 106).

И что существенно для Америки: разгромленный под водительством США Талибан не оживет в Афганистане, если группе его приверженцев удастся возвратиться в свои пещеры; но у Талибана будет очень большой шанс превратиться в главенствующую афганскую силу, если за дело возьмется радикализированный пакистанский режим. Для того чтобы удержать Мушаррафа на плаву в обстановке углубляющейся экономической рецессии, Вашингтон обязан неустанно следить за угрозами своему главному союзнику в мусульманском мире. Со своей стороны, Мушарраф уже пообещал своему народу, что, выступив на стороне США, он получит награды. Прав ли был незаурядный Мушарраф или опрометчив? Вокруг Мушаррафа слышны скептические ноты — американцы нарушали свое слово и прежде. Ничто не сделано по сию пору такого, чтобы пакистанское общество почувствовало, что на этот раз Вашингтон полон решимости быть верным своему слову.

Складывается впечатление, что в Вашингтоне не полностью осознали центральную значимость для Пакистана его взаимоотношений с Индией. Поддержка Талибана была сильна в приграничных провинциях, где проживают пуштунские племена, — а это всего 10 % населения Пакистана. Остальной пакистанский мир живет в условиях латентной конфронтации с Индией. Доминирующая провинция Пакистана — Пенджаб (63 % населения страны). В армии Пенджаб представлен еще более весомо, равно как и в административной элите. Относительно немного пенджабцев открыто сочувствуют соседям пуштунам и их проталибановским симпатиям. И Пакистан так ревностно помогал много лет Афганистану не по причинам мощи пуштунов или даже исламской солидарности, а прежде всего ввиду колоссальных опасений потерять стратегический тыл, противостоя огромной Индии. Как считает А. Ливен, «Мушарраф продал свою поддержку текущей американской военной политике своим соотечественникам, сумев убедить их, что это наилучший способ избежать формирования враждебного альянса между Вашингтоном и Нью-Дели. И большинство населения, по-видимому, согласилось с этой калькуляцией; в октябре (2001 г.) опрос Гэллапа показал, что 56 % пакистан-

цев поддержали политику Мушаррафа, и это при том, что 83 % осудили кампанию Вашингтона»¹.

Перед Вашингтоном стоит сложная задача: суметь поддержать Пакистан, не вызвав отчуждения Индии. А это непросто, так как внутри Пакистана американцы вынуждены держаться за единственный работающий и эффективный институт, за армию (много лет готовящуюся к очередному конфликту с Дели). Аналитики говорят, что если Пакистан не срывается в водоворот исламской революции, то не потому, что здесь сильна прозападная армия, а потому, что исламская оппозиция в Исламской республике Пакистан еще слаба и неорганизованна. Вместе взятые пакистанские исламистские партии на последних выборах получают всего лишь 6 % от всех зарегистрированных избирателей. Но и недооценивать ислам в Пакистане не следует. В конце концов — это главный стержень единства страны. Вторая по величине из двух относительно крупных исламских партий — «Джамиат-уль-Улема-э-Ислам» лидировала в противодействии американской кампании в Афганистане. В ней достаточно много пуштунов, она влиятельна на северо-западе страны и имеет связи с Талибаном.

Главное. На протяжении многих лет пакистанская армия пестовала, обучала исламских борцов для Афганистана. Сложились тесные связи, налажены определенные отношения. Речь идет о крупных лагерях подготовки, о налаженной системе снабжения оружием. Часть этих военно-тренировочных лагерей использовалась (и используется) против Индии в Кашмире. И вот главную пакистанскую организацию, борющуюся за контроль над Кашмиром («Жаиш-э-Му-хамади») США официально объявляют террористической организацией, с которой они намерены бороться. Теперь главная зада