Различие в восприятии 3 page

¹ «International Herald Tribune», March 28, 2002.

² «New York Times», April 9, 2002.

на арабском языке, ученики сознательно, с детских лет уходят от собственно германской культуры, оставаясь в своем мусульманском мире. Особенно заметно это в отношении к мусульманским женщинам, попытки изменения подневольного статуса которых воспринимаются особенно болезненно.

ЦЕННОСТЬ НАТО

В условиях сентябрьского кризиса 2001 г. Североатлантический союз, об уникальной эффективности которого в современном, все более хаотическом мире было столько сказано, оказался гораздо менее эффективным военно- и внешнеполитическим инструментом, чем ожидалось. Бельгия, которая возглавляла Европейский союз в то полугодие, буквально осудила англичан и лично Т. Блэра за излишнюю готовность следовать за американцами. Голландский премьер засомневался в том, нужно ли упоминать о параграфе 5 Вашингтонского договора 1949 г. (о том, что нападение на одного члена союза равнозначно нападению на всех). Британский премьер Т. Блэр вынужден был немедленно позвонить голландскому премьеру Виму Коку, и в течение 35 часов после трагедии в Нью-Йорке и Вашингтоне все члены Североатлантического союза впервые за 52 года его существования объявили о введении состояния взаимной обороны — европейцы заявили, что нарушена статья 5 Вашингтонского договора, — согласились, что параграф 5 затронут. Несколько западноевропейских стран потребовали применения статьи 5 устава НАТО о совместных боевых действиях на стороне США. «Главы союзных государств и правительств, — пишет французский журнал, — буквально осадили Белый дом, предлагая помощь, но им было демонстративно отказано. Попросту потому, что американская армия не хотела связываться с союзниками, которые во время войны в Косове проявили себя не с лучшей стороны. Сложность американских вооружений столь велика, что европейские части, за редким исключением, не могут принимать участия в совместных операциях. Большего и не потребова-

лось для сведения к нулю остатков политического влияния, которое Европа еще оказывала на Вашингтон»¹.

За американцами первыми пошли британцы, оправдывая слова де Голля, что в случае кризиса Лондон всегда предпочтет континенту Атлантику (т. е. Америку). Формально все члены военного союза — европейские союзники послали пять самолетов «АВАКС» со своими экипажами патрулировать американское воздушное пространство, освобождая самолеты слежения «АВАКС» для Афганистана. Они предоставили свое воздушное пространство вооруженным силам США. Британия наносила удары параллельно действиям американских вооруженных сил. Англичане приняли участие уже в первой воздушной атаке по целям в Афганистане 7 октября 2001 г.; 4200 солдат британских специальных подразделений выступили вместе с американцами.

Однако эта активность Лондона только подчеркивала фактический разброд в действиях других европейских членов НАТО. Франция объявила о своей готовности оказать Соединенным Штатам помощь с двухмесячным опозданием. Канцлеру ФРГ Шредеру удалось с большими усилиями уговорить бундестаг предоставить военную помощь — 3900 солдат бундесвера только на третьем месяце возникшей мировой борьбы с терроризмом. (Учтем при этом, что экономический лидер Европы расходует на военные нужды лишь 1,5 % своего ВНП.) И ни у кого, кроме Британии, не было транспортных средств для перемещения своих воинских контингентов к местам боев. Французский авианосец уже долгое время «намертво» стоит на ремонте в Тулоне — у него проблемы с ядерным реактором. Голландцы предложили свои небольшие силы морской пехоты, Рим и Мадрид — горно-стрелковые части, Париж — самолеты-разведчики. Остальные страны — члены альянса ограничились словесными выражениями солидарности либо остановились на отдельных жестах помощи.

Наблюдатели по обе стороны океана критически отнеслись к американской реакции на европейские предложения. Популярна точка зрения, что Вашингтону следовало

¹«Nouvel observateur», 16 mars, 2002, p. 14.

запросить для помощи в войне в Афганистане батальон или бригаду западноевропейских войск под командованием НАТО. Отказ от такой помощи «будет преследовать Соединенные Штаты. НАТО становится все слабее как военная организация. После неудачного опыта в Косове этот альянс не используется в конфликтах вне зоны ответственности НАТО. Вместо этого Соединенные Штаты в одностороннем порядке развертывают все больше сил для борьбы с терроризмом — в Йемене, Грузии, Пакистане, республиках Средней Азии и на Филиппинах. Америка высовывает свою шею за рамки многостороннего консенсуса. Даже если она и добьется успехов, сохранится ли еще альянс, чтобы поддержать в последующем миротворческие операции? Он вбирает в себя новых членов и углубляет свои отношения с Россией. Новая «двадцатка» НАТО (19 членов НАТО плюс Россия) будет принимать решения коллективно. Если НАТО всегда была неудобной для использования в мире после «холодной войны», то она становится еще более неудобной после расширения. А углубление связей с Россией угрожает введением де-факто права вето на операции альянса, особенно в таких регионах, как Грузия или Прибалтийские государства, где Россия проявляет наибольшую озабоченность вмешательством НАТО»¹.

В чем различие в военной политике двух регионов? Как приходит к выводу профессор Калифорнийского университета М. Трахтенберг, «Соединенные Штаты сделали ставку на систему международной безопасности, основанную на мощи своей армии. Европа продолжает делать ставку на развитие региона. Европейскому выбору, возможно более эффективному на более длительный период времени, присуща относительная дипломатическая непоследовательность». Но укрепление американской империи породит «обиды» и опасности в будущем: «Мы можем прийти к тому, что отравимся нашей силой, дадим толчок безрассудной политике, основанной на навязывании своей системы и нашей идеологии всему остальному миру».

¹ «Guardian», April 29, 2002.

Учтем при этом, что Пентагон расходует в развитии военной отрасли 28 тысяч долл. на одного солдата, в то время как западноевропейцы в среднем 7000 долл. Военный бюджет США на 2005 фин. год составил 405 млрд долл. — сумма большая, чем бюджет 15 крупнейших держав, включая все ведущие западноевропейские. И значительно больше совокупного военного бюджета Европейского союза, ныне равного (2005 г.) 208 млрд долл. (Больше всех расходует на военные цели в ЕС Франция — 45 млрд долл.; второе место занимает Британия.)

В США не возникло особо теплых чувств к союзникам. Формально они будто бы выполнили свой долг. Но практическая сторона оказалась более жесткой, чем ожидалось. Американцы с большей охотой восприняли предложение о помощи со стороны Турции — как секулярной республики с большим мусульманским населением, — чтобы хоть несколько смягчить впечатление от того, что христиане идут войной на мусульман. К тому же Турция расположена рядом и имеет культурные связи с узбеками и таджиками. Притом турецкая армия, постоянно воюющая с курдами, имеет боевой опыт действий, который необходим в битве с Талибаном в афганских горах. Турки же приветствовали шанс показать себя региональной сверхдержавой. Анкара ожидала также американской поддержки в стабилизации крошащейся банковской системы Турции.

Но в общем и целом Вашингтон едва ли был удовлетворен традиционными союзниками. Такие идеологи, как Р. Перл, весьма критически восприняли обращение союзников по НАТО к статье 5 Вашингтонского договора¹. Все это было несколько призрачно: война объявлена, а союзники сидят в собственных окопах и не очень представляют себе характер легитимной реакции ожившего Североатлантического союза.

Со своей стороны Вашингтон менее всего желал обсуждать свою стратегию в Афганистане на брюссельском или любых других западноевропейских форумах. Вашингтон президента Буша и министра обороны Рамсфелда очевид-

¹ «National Interest», Thankgiving 2001, p.85.

ным образом не хотел влезать в томительную выработку совместной стратегии — опыт Боснии и Косова их совершенно не вдохновлял. Самый большой и важный военный союз Америки оказался практически непригодным для решения западных задач инструментом в критический период. Старый альянс оказался способным решать только старые цели. Он уже никого не сдерживал в Европе. Философия Североатлантического союза, его структура, его миссия оказались устаревшими и не приспособленными для требований нового времени. Более того. Следующий шаг — скажем, удар по следующему «гнезду терроризма» — Ираку, может взорвать «старую НАТО» — в Западной Европе еще готовы послать войска в Афганистан, но не готовы к интервенции в Ираке (или в Сирии, Ливии, Судане, Йемене, Сомали или Иране).

Отметим, что удар по Ираку популярен в США и непопулярен в Западной Европе. Согласно опросу газеты «Вашингтон пост» и телекомпании «Эй-би-си ньюс», не менее 70 % опрошенных американцев высказались за проведение военной операции с целью насильственного устранения от власти президента Саддама Хусейна¹. В Европе такое же большинство выступает против удара по Ираку. А как американцы будут восстанавливать Ирак без поддержки Западной Европы?

Специалист из Университета Джорджа Вашингтона Г. Ней укоряет европейцев: «Если бы Европа выделила крупные силы для обороны Саудовской Аравии и зоны Персидского залива, была бы она сегодня столь благодушной в отношении Ирака и Саддама Хусейна? Если бы Европа имела 37 тысяч солдат на 38-й параллели в Корее и еще 40 тысяч в Японии, была бы она столь же заинтересована в умиротворении Северной Кореи, запрете на инженерные мины, которые защищают находящиеся там американские войска, или в отказе от противоракетной обороны на театре войны, чтобы защитить американские силы за рубежом?»²

¹ «Guardian», April 29, 2002.

² Ibid.

Решение проблемы модернизации своего военно-политического союза потребовало бы от Запада весьма радикальных перемен в мировидении, серьезного обращения к прежде игнорируемым проблемам. Но проблема такой модернизации стоит перед Западом.

При этом проявили строптивость традиционные фрондеры. Министр иностранных дел Франции Ю. Ведрин открыто не согласился со стратегией США, зацикленных на странах-«изгоях». Он выразил недовольство отсутствием консультаций в рамках западного союза, указал на неправильность политической линии Вашингтона в палестино-израильском конфликте, предупредил от неожиданных ударов по Ираку. В 2005 г. ЕС содержит 7 тыс. солдат в Боснии; европейские силы быстрого реагирования уже составили полторы тысячи человек.

Но при всем при том обнаружилось, что не те союзники оказались необходимыми лидеру Запада. Что толку от якобы боеготового механизма Североатлантического союза, если в первом большом кризисе XXI века он не может оказать Америке подлинно действенную помощь? Если генералы ключевых американских натовских союзников готовятся в своем планировании к той войне, которая уже невозможна, нереальна, сугубо умозрительна? США обсуждали свою стратегию в Исламабаде, в Ташкенте и, конечно же, в Москве, ища поддержки нескольких стран, главными среди которых являются Россия и Пакистан.

Но американское военное присутствие вызывает противодействие в огромном исламском мире.

У США и Европейского союза обнаружилось явственное различие политико-экономических интересов в ряде вопросов, касающихся региона Ближнего Востока.

1. Главный фактор: Западная Европа в критической степени зависит от импорта энергетического сырья из Ближневосточного региона — остановка этого потока ведет к коллапсу экономики Европейского союза; в то же время Соединенные Штаты в значительно меньшей степени зависят от импорта ближневосточной нефти.

Различие интересов диктует различие позиций. США полностью стоят на стороне Израиля в ближневосточном

конфликте; они назвали частью «оси зла» Иран и Ирак (присовокупив позднее к этой «оси» Ливию и Сирию); они оккупируют Ирак; не собираются покидать аравийские военные базы; всю ближневосточную стратегию строят на поддержке трех «умеренных» мусульманских режимов — египетского, саудоаравийского и пакистанского. ЕС не может держаться столь бескомпромиссной и агрессивной позиции, если желает избежать потрясений, подобных шоку 1973 г. Если бы все основные ближневосточные страны поддержали в апреле 2002 г. призыв Ирака к нефтяному эмбарго, то в США это вызвало бы некоторое повышение цен на бензин, а в Европейском союзе произошел бы экономический коллапс.

2. В западноевропейских странах уже живет более 20 млн мусульман — они уже неистребимая часть западноевропейского политического ландшафта, а в Америке мечети — все еще экзотический пейзаж. Безразличие к палестинцам в западноевропейских странах уже невозможно; в США произраильская позиция пользуется твердой общественной поддержкой.

3. Западная Европа не может просто причислить Сирию, Ливию, Иран и Ирак к некой «оси зла» и базировать на этом свою политику. Ведь речь идет о регионе-соседе, с которым у ЕС стабильные экономические отношения (не говоря уже об общем историческом прошлом). Европейский союз как раз именно сейчас развивает свою «средиземноморскую» политику, создает основу введения всего этого региона в сень геополитического влияния Брюсселя. Соединенные Штаты же безучастны к странам, столь далеким географически, цивилизационно и экономически. Для Вашингтона проблему взаимоотношений решает Шестой флот (Средиземноморье), массированное военное присутствие в Турции, в Центральной Азии, Закавказье, в Персидском заливе, на Аравийском полуострове.

В результате возникает не только несовпадение интересов, а их определенное противостояние на региональном уровне. Прямо это было сказано американскому президенту во время визита Дж. Буша-младшего в Европу в феврале 2005 г.

ТОРМОЖЕНИЕ ГЛОБАЛИЗАЦИИ

В Европе указывают на устрашающие последствия глобализации во многих странах, подавая эти последствия как подлинную новую военную угрозу: «45 миллионов продолжают умирать от голода и недоедания каждый год. Мир охватили три огромные глобальные инфекции, убивающие в год 6 миллионов человек, большинство из которых жили в Африке. Начиная с 1990 года почти 4 миллиона человек погибло в войнах, 90 % из них были гражданскими лицами»¹. Европейская точка зрения сводится к тому, что с терроризмом следует не просто бороться военными средствами, но следует уничтожить источники этого явления, его raison d'etre: растущий разрыв в доходах между богатыми и бедными странами, отсутствие перспектив политического решения конфликтов — особенно на Ближнем Востоке, плохое управление на европейском Юге.

Америка, полагают в ЕС, «не готова к усилению влияния Европы, и потому ее риторика касательно призывов к увеличению ее расходов на оборону подозрительна». А между тем «Америке нужно отступить назад. Ей еще потребуется помощь основных европейских союзников»². Ситуацию весьма точно оценил министр иностранных дел Франции Ю. Ведрин, заметивший, что «11 сентября указало на еще несозданность настоящего мирового сообщества»³. Еще вчера весь западный мир во главе с США категорически отвергал возможность наказания до суда, а затем он стал бомбить Афганистан, основываясь на хорошо знакомых нам косвенных доказательствах. Еще вчера этот мир превозносил беспристрастные средства массовой информации, отстраненный объективный анализ, а затем он приступил к более понятным нам поискам справедливости до предъявления доказательств. Мы наблюдаем кризис мирового общежития

¹ Gnesotto N. EU, US: visions of the world, visions of the other. In: Lindstrom G. (ed.). Shift or rift. Assessing US-EU relations after Iraq. Paris: Institute for Security Studies, 2003, p. 25.

² «Guardian», April 29, 2002.

³ «Time», December 2, 2001, p. 76.

как системы. Позволим себе напомнить, что и Лига Наций, и ООН создавались в целью формирования организационной базы для мировой солидарности народов, а не для фиксации вопиющего материального и духовного разобщения.

Глава 13

ФАКТОР КИТАЯ

Китай — это та страна, которая более всего пострадала от столкновения с Западом, прошла через череду унижений и поразительных испытаний и нашла в себе силы взять свою судьбу в собственные руки. За четыре тысячи лет истории Китая у страны были взлеты и падения. Примерно до 1820 г. Китай шел в ногу с цивилизационно-экономическим развитием лидера — Запада. В 1830 г. на Китай приходились респектабельные 33 % мирового валового продукта, а спустя столетие его доля упала до 5 % — стала ощущаться качественная отсталость. Именно затем наступили полтора столетия цивилизационно-экономического падения страны. Возможно, нижайшей точкой относительного веса Китая в мире стали первые восемь десятилетий XX века, когда страна была попираема извне Западом и Японией, а внутри переживала конвульсии прощания с монархией, становления республики, раскола, гражданской войны, поисков пути развития, «большого скачка», «культурной революции», застойной диктатуры.

Но после 1978 г. начался впечатляющий рост, доведший долю КНР до 12 % прироста валового национального продукта в год¹. Сохраняя современные темпы, Китай по ВВП обойдет США не позднее 2040 г. Роль потенциального лидера заставляет задуматься. Характерная черта: китайские руководители приглашают российских, европейских и все чаще американских специалистов с просьбой дать свои предсказания мирового развития в грядущие 15—20 лет. Они

¹ Ferguson N. Colossus. The Price of American's Empire. New York: The Penguin Press, 2004, p. 260.

также просят иностранных специалистов обрисовать и проанализировать траекторию подъемов и спадов основных мировых держав после 1500 года. Им импонирует, когда их называют «сверхдержавой будущего» (так выразился президент Ширак во время визита в КНР в октябре 2004 г.). Ясно, что китайцы ныне заворожены своим материальным ростом и укреплением собственного престижа. Их очень интересует будущее, в формировании которого они намерены принять самое непосредственное участие. При этом фокус на прежний опыт неизбежно ведет к заключению, что «железные законы политической теории и истории указывают на неизбежное столкновение и конфликт»¹.

ТРАДИЦИИ И ПЕРЕМЕНЫ

Новые ветры дуют в Азии. Азиатский гигант — Китай после многих лет очевидной пассивности начал заметную активизацию — после экономики — своей внешней политики. В китайской истории есть стойкие традиции. Например, Китай трижды — в 1592, 1894 и 1950 годах — выступал против укрепления иных стран (в последнем случае — США), на территории соседней Кореи. Как поступит Китай ввиду жесткого нажима Америки на Северную Корею после провозглашения последней своего ядерного статуса? Ведь он отстаивал ее задолго до рождения Соединенных Штатов. Если посмотреть в противоположную сторону — на Тибет и Центральную Азию, то китайцы появились здесь относительно недавно — в XVII и XVIII веках; но, завоевав эти территории, отстаивали свое право на них при всех режимах: императорском, республиканском (в 1912 г.) и коммунистическом. Китай упорно отстаивал свое право на Тайвань, отошедший к Японии в 1895 г. и чанкайшистам в 1949 г.

С Америкой у Китая были самые различные отношения: и взаимная симпатия, и суровое отчуждение. И смесь двух тенденций, когда, скажем, в XIX веке американские еванге-

¹ Brzezinsky Zb. and Mearsheimer J. Clash of Titans («Foreign Policy», January/February 2005, p. 21).

листы жестко ломали китайские традиции, когда в начале XX века американцы весьма грубо требовали от китайцев установления республиканской формы правления, а получили в 1920-е годы господство китайских генералов, когда Вашингтон поставил на гоминдан, а получил триумф коммунистов. Современная активизация внимания к Китаю связана с колоссальным экономическим подъемом древней страны.

На основе исключительной централизации и национальной решимости в конце 1970-х годов, в растерянном послемаоцзэдуновском Китае член политбюро КПК Дэн Сяопин издал сборник поэзии VI—II веков до н. э., осевой линией которого была идея, что ничто еще не потеряно в живом организме, что следует осмотреться и найти выход из очередного исторического злоключения. Преодолеть упадок последних ста пятидесяти лет. Обращала на себя внимание степень самоуважения китайцев. Успехи внешнего мира признавались, но ни на йоту не падала уверенность в том, что Китай сумеет преодолеть трудности и что он займет традиционно высокое место среди народов мира. Глядя на огромный бедный мир своей страны, Дэн наметил предварительную цифру «экономической нормальности» — 800 долл. в год на каждого жителя страны, более чем скромная цифра. И после спада 1950—1960 годов, когда «культурная революция» довела даже лучших до одичания, начался феноменальный китайский подъем.

ИТОГИ БРОСКА

Драматизм перемен после 1978 г. почти непостижим. Решившая «исправить историю», страна начала выпускать 325 тыс. инженеров в год, поощряя всяческую экономическую инициативу, давая государственное прикрытие всем начинаниям, связанным с модернизацией экономики. Государство прежде всего гарантировало от воров и рэкетиров, от нечестных внешних инвесторов.

За весьма короткое время на КНР стало приходиться 16 % мирового экономического роста. Через 15 лет таких темпов развития Китай стал второй экономикой мира. Уже

ныне, в 2005 г., Китай имеет торговое положительное сальдо с Америкой в 100 млрд долл. и 30 млрд долл. с ЕС.

Это привлекло к 2004 г. (в котором страна выросла в очередной раз на 9,5 %) неслыханные 500 млрд долл. прямых иностранных инвестиций. Государство всеми возможными способами стало поддерживать предприятия, работающие на экспорт, и КНР превратилась в огромную, работающую на экспорт машину. За период между 1990-м (синхронно в России начинают ломать государство) и 2003 годам (в России начинают медленно восстанавливать государство) поддерживаемый китайским государством экспорт вырос в восемь раз — до 380 млрд долл. Экспорт составляет ныне 20 % ВНП Китая. Доля Китая в мировом экспорте за один только период 2000—2004 гг. увеличилась с 3,9 % до 6 %.

Поразителен выбор ударного направления в экономике. Пока Россия забивала себе голову ваучерами, Китай сделал решительную ставку на электронику. Число стационарных телефонов между 1989 и 2003 гг. увеличилось в 90 раз и достигло цифры 397 млн единиц. Произошел прыжок в численности пользователей Интернета — с 8,9 млн в 2000 г. до 69 млн в 2003 г. Более 200 млн китайцев пользуются кабельным телевидением — самая большая национальная аудитория в мире, которая удвоится уже в 2005 г. Число китайцев, пользующихся мобильными телефонами, увеличивается каждый месяц на 2 млн человек. Еще в середине 1990-х годов китайцы почти не покупали легковых автомобилей, но в 2004 г. ежегодные их продажи достигли 2 млн штук. При таких темпах в частном пользовании к 2010 г. в стране будет 28 млн автомобилей.

Однако не в этих цифрах потребления скрывается растущая мощь Китая. Страна жестко стремится стать мировым лидером и в hardware, и в software — в индустриальном мировом масштабе, обходя в компьютерах и компьютерном оборудовании Тайвань (мировой лидер экспорта в данной сфере), а в программном обеспечении — Индию. Результаты впечатляют любого. Продажи электронных программ увеличились с 819 млн долл. в 1995 г. до 3,5 млрд долл. в 2001 г. А продажи электронного оборудования за то же время выросли с 759 млн долл. до 9,68 млрд долл. Чтобы обо-

гнать двух своих конкурентов, Пекин наметил в десять раз увеличить электронный экспорт к 2010 г.

На внутреннем китайском рынке китайская компания «Лидженд» владеет 26 % продаж, в то время как американские «ИБМ» и «Хьюлет-Паккард» — соответственно 6 % и 3,8 % китайского рынка. В 2003 г. КНР совместно с Гонконгом лидирует в производстве 8 из 12 ключевых продуктов потребительской электроники. Ныне на Китай приходится более половины мирового производства цифровых камер и проигрывателей DVD; более трети мирового производства ноутбуков и настольных компьютеров; около четверти всех мобильных телефонов, цветных телевизоров и автомобильных приемников.

Китайские позиции заметно упрочились и в ряде других сфер. После двух десятков лет бурного развития в мировой геополитике обозначились важные перемены. Китай занял место Соединенных Штатов в качестве величайшего потребителя ведущих сырьевых материалов и стал основным определителем цен на медь, железную руду, алюминий, платину и другие ископаемые. Выход Китая на мировой рынок сырья можно сравнить лишь с подобным выходом на этот рынок Соединенных Штатов в начале XX века. Китай стал потреблять 30 % железной руды в мире (14 млн тонн, в 1990 г. и 148 млн тонн, в 2003 г.), 21 % платины, 15 % алюминия (рост с 1 млн тонн, до 5,6 млн тонн). Импорт меди вырос с 20 тыс. тонн в 1990 г. до 1,2 млн тонн, в 2003 г. Импорт платины вырос с 20 тыс. унций в 1993 до 1,6 млн унций в 2003 г.¹. Продолжающаяся бурными темпами индустриализация Китая предполагает значительное увеличение потребления сырьевых материалов. В критическую плоскость встает потребление энергии — импорт электричества, нефти, газа. В результате бума импорт Китая к 2004 г. составил 140 млрд долл.

При столь растущем потреблении мировых ископаемых не требуется больших усилий, чтобы представить, что Китай, как прежде все прочие великие державы, выработает

¹ Hale D. China Growing Appetites («The National Interest», Summer 2004, p. 138).

внешнюю политику и военную стратегию, направленные на защиту своего доступа к сырьевым материалам, который (доступ) современный Китай весьма ценит и будет защищать всеми силами.

На Китай в 2004 г. приходилось 20,6 % производимой в мире меди (на США — 16 %). В 2005 г. на Китай приходятся 21 % глобального потребления алюминия (США — 20 %); 35 % добываемого в мире угля, 20 % цинка, 20 % марганца; 16 % фосфатов. КНР сегодня производит 220 млн тонн стали — больше, чем США и Япония, вместе взятые. Планы китайцев: производить еще 200 млн тонн стали в ближайшие годы. Урбанизация китайского населения создает невероятный спрос на сталь и прочие необходимые в строительстве материалы.

Поразительны проекты на будущее. К 2025 г. на Китай будет приходиться 30—40 % производства металлов в мире. Международное энергетическое агентство проецирует увеличение потребления нефти Китаем между 2001 и 2030 гг. с 1,7 млн баррелей в день до 3,3 млн баррелей нефти в день в 2010 г. и 9,8 мбд в 2030 г. Россия здесь — один из важнейших потенциальных партнеров. Практически нет сомнения в том, что Пекин постарается наладить тесные отношения с импортерами энергии — страна уже обогнала Японию и стала вторым в мире импортером нефти. КНР собирается импортировать 7,3 млн баррелей в 2030 г. (на США будет приходиться 24,3 млн баррелей в день, на Западную Европу — 14,6 млн, на Японию — 6,8 млн). Китай намеревается вывозить сжиженный газ из Австралии, Индонезии и Ирана.

В 2005 г. рост промышленной продукции достиг феноменальных 18 %. Неукротимый экономический подъем делает Китай конкурентом Японии. При этом китайцы инвестируют в дальнейшее производство феноменальные 45 % (доля внутреннего домашнего продукта) — самая высокая доля в мире¹. (Большинство успешно развивающихся стран доводит уровень накоплений лишь до 30 %.) В 2010 г. в Китае будет 28 млн частных автомобилей.

¹ Hah D. China Growing Appetites («The National Interest», Summer 2004, p. 137).

Раньше Пекин стремился прежде всего на богатые рынки Запада, к развитию взаимных связей с ним. И добился немалого: за последнее десятилетие экспорт из США в КНР увеличился с 16,1 млрд долл. до 27, 3 млрд; экспорт из Западной Европы — с 21,3 млрд до 38,5 млрд долл. В то же время Китай упрочился на положении второго экономического партнера Соединенных Штатов, обогнав Мексику (и не давая ей шанса). Доля Китая в импорте США — 11,2 %.

СТАТЬ ЛИДЕРОМ АЗИИ

Прежнее отстояние от международных организаций и процессов претерпело явственное изменение. В действиях китайцев сегодня видна новая гибкость, китайская дипломатия демонстрирует новое умение, компетентность и софистичность. Предпосылкой этой активизации послужила нормализация отношений и разрешение территориальных споров с Россией, Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном, Вьетнамом, Лаосом, Индией. Китай получил лишь примерно 50 % оспариваемой территории, но он ныне, имея менее спорные за последние двести лет границы, ослабил давление по поводу спорных островов Сенкаку, Парасельские, Спратли и обрел желаемую свободу действий.

Особенностью переживаемого периода является то, что Пекин стал консолидировать свои позиции в собственном регионе, укрепляя связи с Азией. Китай создал зону свободной торговли с десятью азиатскими странами. Китай развивает отношения с ключевыми азиатскими странами, нередко вопреки пожеланиям Соединенных Штатов. Например, США в 1997 г. ввели санкции против Бирмы, а КНР предоставила этой стране 3 млрд долл. экономической помощи. Китай помог в трудное время Таиланду, Лаосу и Камбодже, в то время как США восприняли их «трудности» в 1990 годах как «естественные». Индонезия получила от Пекина займов в 400 млн долл., Вьетнам — 150 млн, когда эта страна переживала трудности торговли с США. Обнаружив трудности экономических отношений США с Новой Зеландией, Китай немедленно пришел на помощь новозеландцам. Ве-

дущий союзник США в Азии — Япония сейчас импортирует из Китая больше товаров, чем из США.