Нравственный аргумент в изложении профессора В.Д. Кудрявцева

Профессор Кудрявцев В.Д. отмечает, что нравственный аргумент может принимать две формы, в зависимости от того, что будет положено в его основание. [93] Первая форма нравственного аргумента нацелена на то, чтобы показать неземное, сверхъестественное, то есть, Божественное происхождение нравственного закона в человеке и на этом основании утвердить идею бытия Бога, Который и наделяет человека свойством нравственного закона. Вторая форма нравственного аргумента полагает в своём основании идею конечной наивысшей цели, к которой стремится человек. Такой конечной целью для человека является достижение абсолютного совершенства, которое выражается: в совершенном счастье, совершенной святости и в совершенном познании истины.

4.3.1. Первая форма нравственного аргумента в изложении В.Д. Кудрявцева: «от присутствия в человеке нравственного закона»

По мнению профессора В.Д. Кудрявцева, в каждом человеке есть нравственный закон, который повелевает человеку стремиться к добру и удаляться от зла. В этом можно убедиться из личного опыта, из наблюдения за людьми, из содержания юридических, моральных и религиозных установлений разных народов нашей Планеты.

Далее В.Д. Кудрявцев задаётся законным вопросом о происхождении нравственного закона. Откуда в человеке появился нравственный закон? И почему этот закон имеет принудительную обязывающую силу в сознании человека? В основании нравственного закона лежат понятия неземного порядка - о добре и зле, которые не могут быть результатом воздействия на человека чувств и впечатлений.[94] Действия материального мира на человека могут производить приятные или неприятные физические ощущения. Однако нравственный закон не является порождением материального мира по той причине, что он не требует от человека стремиться к физическому комфорту и наслаждениям. Напротив того, нравственный закон очень часто вступает в противоречие с законом материальной природы, например, когда для его соблюдения человеку приходится действовать вопреки инстинктам: не воровать, не обманывать, не прибегать к насилию. Уже само содержание нравственного закона говорит о том, что он не является: 1) результатом развития человеческого опыта, 2) результатом действия на человека чувств и впечатлений, 3) результатом действия на человека окружающей среды.

Если бы нравственный закон был земного происхождения, то он понуждал бы человека стремиться к физическому комфорту и наслаждениям. Однако ничего подобного нравственный закон от человека не требует. Как уже упоминалось выше, нравственный закон очень часто противоречит инстинктам, тем самым, противореча природному стремлению человека к физическим наслаждениям и комфортной жизни. А коль скоро нравственный закон противоречит стремлению человека к земным материальным ценностям, то тем самым он утверждает за человеком стремление к неким высшим, неземным идеалам.[95] Нравственный закон понуждает человека отрекаться от земных благ, в тех случаях, когда эти блага или способы их достижения противоречат содержанию нравственного закона. Нравственное совершенствование личности зачастую находится в противоречии с земными наслаждениями. Однако нравственный закон никогда не идёт на компромисс с потребностями плоти, но всегда требует «своего». Отсюда напрашивается вполне законный вывод о том, что источник нравственного закона не может находиться ни в окружающем материальном мире, ни в самом человеке, который является частью материального мира.

Из вышесказанного можно сделать заключение о том, что нравственный закон принадлежит к высшей по отношению к плоти, духовной природе человека. Поэтому разумно предположить, что источником происхождения нравственного закона может быть: 1) либо сам человек, как существо сознательное, 2) либо же этот закон вложен в человека некоей высшей личностью.[96] И здесь профессор Кудрявцев В.Д. приводит точку зрения немецкого философа 18 столетия Иммануила Канта. По мнению Канта, любой закон, данный извне, является гетерономным, то есть чуждым («чужезаконным»), что является нарушением понятия о нравственности. Кант полагал, что человек по своей свободе налагает на себя нравственный закон и исполняет его: в этом состоит его автономия.[97] По мнению Канта, любой закон, данный извне, является гетерономным, то есть чуждым («чужезаконным»), что является нарушением понятия о нравственности. Кант полагал, что человек по своей свободе налагает на себя нравственный закон и исполняет его: в этом состоит его автономия.[98]

Однако реальный опыт человеческой жизни не подтверждает мысль Канта. Причиной этому служит тот факт, человек уже рождается с законом внутри и начинает чувствовать его действие, по мере проявления сознательной жизни. Действие нравственного закона выражается в появлении голоса совести, который обличает всякое преступление человеком этого закона. Человек даже не успевает приобрести достаточного опыта, осмыслить в полной мере свою жизнь, чтобы связать себя нравственным законом, как уже чувствует неизвестно откуда появившийся в нём голос совести, который обличает человека всякий раз в случае нарушения нравственного закона.[99] Нравственный закон распространён повсеместно на Земле и носит всеобщий характер для всех народов. Человек уже рождается с семенем нравственного закона внутри себя, и развивается это семя закона благодаря общественной жизни человека и соприкосновения с другими личностями. Отсюда ясно, что нравственный закон является врождённой данностью, а не приобретённым опытным путём качеством. Таким образом, первое свойство нравственного закона, необъяснимое с точки зрения человеческого происхождения – это его всеобщность для человеческого рода.

Если говорить о содержании нравственного закона, то оно обнаруживает такие особенности, которые не позволяют сделать вывод о его человеческом происхождении. Если бы сам человек давал себе этот закон, то содержание нравственного закона не вступало бы в противоречие с запросам его материальной природы, со стремлениями человека к комфорту и наслаждению. Человек дал бы себе такой закон, который был бы лёгок и приятен и удобен для исполнения. Однако нельзя сказать, что нравственный закон представляет для человека лёгкую ношу. Напротив того, в своём идеале нравственный закон весьма непрост для исполнения. Тем более, нельзя всерьёз утверждать, что многие, или хотя бы один из людей достиг полного совершенства в исполнении нравственного закона. Если бы человек на самом деле был законодателем нравственного закона, то зачем ему налагать на себя бремена неудобоносимые? Даже если допустить эту возможность теоретически, то и в этом случае нравственный закон не мог бы быть единым для всех людей и народов. К тому же если бы человек сам для себя устанавливал нравственный закон, то среди людей можно было бы наблюдать поразительное разнообразие содержательной части этого закона, подобно разнообразию различных характеров отдельных личностей и целых народов, которые, к тому же меняются в зависимости от исторического промежутка времени. Однако нравственный закон, содержит в себе неизменные базовые представления о добре и зле, которые принимаются всеми народами: запреты на убийство, воровство и обман. Отсюда вытекает второе свойство, которое характеризует нравственный закон и которое невозможно объяснить с точки зрения человеческого происхождения – это единство содержательной части для всех людей.

Наряду с всеобщностью и единством есть ещё третье свойство нравственного закона, которое опровергает точку зрения Канта об автономности этого закона. Этим свойством является обязательность нравственного закона для всех людей. Коль скоро нравственный закон очень часто противоречит материальным запросам человека и представляет для многих людей тяжёлое бремя, то не лучше ли было человеку отменить его или заменить на другой закон, более соответствующий потребностям плоти?[100] Однако человек не в состоянии отменить нравственный закон, как бы сильно он не старался. А поскольку человек не властен отменить нравственный закон, то логичнее было бы утверждать, что источником этого закона является другая, высшая по отношению к человеку личность, которая утвердила закон в духовной природе человека. Таким образом, существует три необъяснимых свойства нравственного закона, служащие опровержением гипотезы о его человеческом происхождении: это всеобщность, единство, обязательность нравственного закона для всех людей.

Далее Кудрявцев В.Д. отмечает, что помимо того, что нравственный закон обладает свойствами, необъяснимыми с точки зрения человеческого происхождения, нарушение человеком нравственного закона всегда влечёт за собой вполне конкретные последствия. К таким последствиям относятся: осознание человеком своей вины и пробуждение голоса совести, который осуждает человека за преступление закона. Характерное свойство совести таково, что с ней бесполезно спорить: она не принимает никаких доводов разума. Однако помимо того, что совесть обличает человека в нарушении нравственного закона, она ещё имеет силу доставлять человеку внутренние душевные страдания. Причём, страдания могут быть различной степени тяжести, в зависимости от того, насколько далеко человек зашёл в преступлении нравственного закона. О том, насколько сильны бывают мучения совести после нарушения нравственного закона очень ярко пишет классик русской литературы Ф.М. Достоевский в своём романе «Преступление и наказание». Автор показывает, как герой романа Родион Раскольников испытывает очень сильные, необъяснимые с точки зрения разума, душевные мучения после совершённого им убийства старухи ростовщицы и её сестры. Раскольников «…вдруг ощутил жестокую боль в душе. И совсем не потому, будто считал, что совершил преступление против общества, закона и т.д., не потому, что ему стало жалко старуху, – ничего этого не было. Он сам не понимал, откуда и почему пришла эта внутренняя страшная кара. «Преступление и наказание» – замечательная по своей силе и яркости иллюстрация иноприродности нравственного закона, действие которого в различной степени и из-за различных «преступлений» переживает в себе каждый человек любого общества.» [101]

А поскольку человек не может ни отменить действие нравственного закона, ни изменить его содержание, ни избавиться от последствий его нарушения (то есть, избежать чувства вины и мучений совести); то отсюда следует, что человек не является автором этого закона. Таким образом, напрашивается вывод о том, что нравственный закон вложен в человека некоей высшей силой, которой человек не в состоянии противостоять. Исходя из этого профессор Кудрявцев В.Д. делает логический вывод о том, что у любого закона должен быть законодатель, то есть тот, кто это закон устанавливает. Поскольку нравственный закон в конечном итоге предполагает идеал совершенства, которому не соответствует ни одно ограниченное существо, то представление о законе не может быть результатом наблюдения за конечными совершенствами. Отсюда следует, что законодателем может быть только абсолютно совершенное существо – Бог.[102]

4.3.2. Вторая форма нравственного аргумента в изложении В.Д. Кудрявцева: «от идеи стремления человека к абсолютному совершенству»

Начиная раскрытие второй формы нравственного аргумента, профессор Кудрявцев В.Д. прежде приводит точку зрения И. Канта по данному вопросу. Кант полагал, что единственным основанием, исходя из которого возможно постулировать бытия Бога, может быть только разумно-нравственное сознание, или практический разум человека. Все прочие, «теоретические» аргументы Кант отвергал по той причине, что они имеют своим основанием один лишь разум и выводят бытие Бога только из рассудочных представлений о Нём.[103]

Итак, в трактовке И. Канта нравственный аргумент имеет следующий вид. Конечная цель жизни человека есть достижение высочайшего блага. Исходя из того, что человек обладает как материальной природой, так и нравственным сознанием, Кант включает в понятие высочайшего блага две составляющие. Первая составляющая, которая относится к потребностям плоти, есть полное телесное блаженство. Вторая составляющая, относящаяся к сфере нравственности, есть абсолютная святость, или добродетельность. Обе эти составляющие совершенно необходимы человеку на пути достижения высочайшего блага. Если, к примеру, человек достигнет абсолютной добродетельности, но не будет иметь полноты блаженства, то такая ситуация вызовет возмущение в чувстве справедливости, ибо праведник достоин счастья. Однако для достижения абсолютной святости необходимо совершенное исполнение нравственный закон, что в свою очередь не возможно в рамках ограниченной земной жизни, и предполагает бытие бессмертной души в человеке. Если же человек, не имеющий полноты святости, в то же время пребывает в полном блаженстве, то и в этом случае чувство справедливости в нас будет возмущаемо, ибо в данной ситуации человек обладает счастьем незаслуженно. Поэтому, заключает И. Кант, счастье и добродетель должны быть неразрывно связаны между собой и сопутствовать друг другу, - чего и требует чувство правды в человеке[104].

Однако на земле абсолютная связь счастья и добродетели невозможна. Дело в том, что добродетель есть результат усилий человеческой воли, и в этом смысле она подчинена человеку. Счастье же не подчиняется человеческой воле, но зависит от внешнего мира. Кант полагает, что человек может сделать себя добродетельным, но не может сделать себя счастливым. К тому же жизненный опыт говорит, что добродетельный человек далеко не всегда оказывается счастливым.В таком случае, как же возможно соединить абсолютное счастье и абсолютную добродетель? Коль скоро от человека зависит только возможность достижения добродетели, то необходимо признать бытие такого Высшего существа, которое восполнит недостающее счастье по мере совершенствования человека в добродетели. Каким же должно быть это существо? Во-первых, Оно должно хотеть соединить счастье и добродетель. Желание такого соединения предполагает в Высшем существе абсолютную благость, праведность и святость. Во-вторых, Оно должно мочь соединить счастье и добродетель. Возможность соединения предполагает, что Высшее существо обладает всемогуществом, всеведением, вечностью, неизменяемостью и прочими свойствами Божества. Иными словами, желанием и возможностью соединения счастья и святости может обладать только всесовершенное существо – Бог.[105]

По мнению профессора Кудрявцева В.Д., И. Кант ошибается, когда признаёт право на существование одного лишь нравственного доказательства как имеющего основание в нравственном сознании человека, а все прочие теоретические доказательства отвергает как имеющие основание в одном лишь разуме. Мы не должны отвергать теоретические аргументы, поскольку представление об истинности или неистинности чего-либо относятся, скорее, к области знания, нежели к области чувств. Кудрявцев В.Д. считает, что если следовать логике Канта, то необходимо признать один из двух выводов в отношении возможности или невозможности аргументации бытия Бога. Либо оба вида постулатов – от практического разума (нравственного сознания) и от теоретического разума (рассудка) - суть субъективные идеалы, относящиеся к своей области сознания (нравственности или разума), либо же они имеют реальное значение для обоснования веры в бытие Бога. Таким образом, либо оба вида аргументов в равной степени имеют право на существование, либо же ни один из них. Либо истинность бытия Бога не имеет никаких оснований ни в рассудке, ни в нравственном чувстве, либо же она имеет основание и в рассудке, и в нравственном чувстве человека.[106]

Профессор Кудрявцев В.Д. считает, что изложение Кантом нравственного аргумента страдает односторонностью и нуждается в дополнении, и сам же приводит необходимые на его взгляд дополнения к аргументу. Кудрявцев В.Д. полагает, что слабость изложения Кантом нравственного аргумента состоит, во-первых, в том, что Кант в недостаточной мере раскрывает идею высочайшего блага, когда относит к нему всего лишь понятия о счастье и о святости. Во-вторых, само счастье Кант понимает слишком приземлёно, как чувственное блаженство, получаемое человеком в награду за добродетельную жизнь. Высочайшее благо должно включать в себя не только счастье и святость, но все вообще естественные стремления человеческой природы, которые объединяют в себе всю совокупность благ. Таких стремлений Кудрявцев выделяет три, добавляя к Кантовским двум ещё одно. К ним относятся: стремление к нравственному совершенствованию, которое достигается посредством воли; стремление к счастью, которое достигается посредством чувств; стремление к знанию и истине, которое достигается посредством ума. Таким образом, человеческая природа, стремясь к совершенству, объединяет в себе ум с присущим ему стремлением к познанию, волю с присущим ей стремлением к святости и чувства, с присущим им стремлением к счастью. Различие трёх составляющих высочайшего блага основано на различии трёх составляющих духовной природы человека, которые представляют собой: ум, волю и чувства. Поэтому все три составляющие высочайшего блага равноправны и не выводимы одна из другой.

Как известно, человеческому знанию сопутствуют ошибки, нравственной жизни сопутствует грех, а любое счастье ограничено и конечно. По этой причине все достижения человека на земле в области познания, счастья и святости являются неполными относительно полноты совершенства, которая заключается в высочайшем благе. В то время как высочайшее благо по своему содержанию есть абсолютное совершенство во всех трёх частях человеческой природы, неосуществимое в пределах ограниченного земного бытия. Однако к абсолютному совершенству человек стремится всю жизнь, следовательно, оно не достижимо во всей полноте в рамках ограниченной земной жизни. Абсолютное совершенство было бы совершенно немыслимо для человека, если бы в человеческой природе не было заложено уверенности в его действительном существовании. И коль скоро абсолютное совершенство является конечной целью всех стремлений человека, то оно должно быть реально существующим совершенством; поэтому абсолютное совершенство должно мыслить как существующее действительно, а не только у нас в уме. В противном случае все наши попытки достигнуть абсолютного совершенства были бы лишены всякого смысла. Так как человек в области своей воли, рационального познания или чувств не может достичь абсолютного совершенства, то, следовательно, абсолютное совершенство должно находиться за пределами материального мира и принадлежать к миру сверхчувственному. Поскольку абсолютного совершенства не может быть вне личности или вне предмета, то оно предполагает некоего обладателя – совершенную Личность или совершенный предмет. Абсолютно совершенное Существо должно обладать полнотой совершенств: святостью, истинной и блаженством. Таким абсолютно совершенным Существом может быть только Бог. Таким образом, конечной целью всей человеческой жизни на пути к абсолютному совершенству является Бог.