I. Понятие патристики. Краткий обзор патриотической традиции. 84 page

В дошедшем до нас виде сочинение Т. состоит из введения и трёх частей, посвященных арифметике, музыке и астрономии. Во введении Т. говорит о цели своего сочинения, приводит многочисленные цитаты из Платона, говорящие о пользе изучения математических наук, а также сравнивает процесс обучения платоновской философии с порядком передачи мистерий. «Первым идёт очищение, которое приобретается изучением с детства требуемых математических наук... Посвящение состоит в передаче теорем философии, логики, политики и физики. Обозрением (ίί называется занятие умопостигаемым, истинно сущим и идея-

TEOH СМИРНСКИЙ 725

ми. Увенчанием венками считается передача теории от усвоивших её к другим. Пятая ступень - это совершенная и торжествующая благая жизнь, которая, согласно самому Платону, есть уподобление богу, насколько это возможно» (15, 8-16, 2).

Арифметическая часть трактата (17, 25^46, 19) предваряется изложением учения об одном (το ev) и единице (μονάς). «Согласно пифагорейскому преданию, числа являются началом, источником и корнем всего. Число есть собрание единиц, или начинающееся с единицы восхождение и завершающееся на единице нисхождение множеств. Единица же представляет собой предельное количество (начало и элемент числа), которое, будучи удалено из множества посредством отнятия и изолировано от него, остаётся одиноким и неизменным: ведь его дальнейшее рассечение невозможно. Если мы разделим чувственно воспринимаемое тело на части, по количеству оно станет из одного многим, и если каждую часть продолжать делить, всё окончится на одном; и если мы далее разделим одно на части, эти части произведут множество, и деление частей снова окончится на одном» (17, 25-18, 15).

Далее, «как число отличается от счислимого, так единица от одного. Число есть умопостигаемое количество, к примеру 5 как таковое и 10 как таковое, бестелесное и не воспринимаемое чувствами, но одним лишь умом. Счислимое же есть чувственно воспринимаемое количество - 5 лошадей, 5 быков, 5 человек. Единица является умопостигаемой идеей одного, и она неделима; а одно воспринимаемо чувствами, и о нём говорят как об одном: одна лошадь, один человек. Началом чисел является единица, а началом счислимого - одно. И одно, будучи воспринимаемым чувственно, может быть делимо до бесконечности, но не как число и начало чисел, а как чувственно воспринимаемое. А умопостигаемая единица по своей сути неделима, в отличие от чувственно воспринимаемого одного, делимого до бесконечности. Счислимые предметы также отличаются от чисел, ведь первые телесны, а вторые бестелесны» (19, 13-20, 5).

Это различение умопостигаемого мира математических сущностей и чувственно воспринимаемого мира вещей, представляет собой усовершенствование пифагорейской доктрины, принадлежащее Платону. Во всяком случае, сам Т. указывает, что такие поздние пифагорейцы, как Филолай и Архит, этого различения ещё не знали, называя единицу - одним, и одно -единицей.

Далее в арифметическом разделе рассматриваются свойства различных видов чисел: чётных и нечётных, простых и составных, многоугольных и телесных, совершенных, избыточных и недостаточных, сторонних и диагональных. Приводимые результаты не сопровождаются при этом никакими доказательствами.

В музыкальном разделе (46, 20-119, 21) говорится о ведущем значении числовой гармонии, рассматриваются основные элементы музыкальной теории. Т. сообщает о том, как пифагорейцы открыли числовую природу музыкальных созвучий, обсуждает космическую диатонику платоновского «Тимея». В рамках теории музыки рассматривается также учение о числовых отношениях, пропорциях и средних.

В тексте Т. сохранилось много извлечений из сочинения Эратосфена «Платоник». Все они так или иначе связаны с учением об отношении, про-

726 TEOH СМИРНСКИЙ

порции и средних. Прежде всего, это пассаж, связывающий имя Платона с задачей удвоения куба (2, 3-12). Далее, это ряд фрагментов, относящихся к уточнению сущности пропорции, отношения и интервала.

У Т. имеется также краткое описание пифагорейского алгоритма разворачивания всех без исключения отношений неравенства из отношения равенства (107, 23-111, 9). Этот алгоритм рассматривается также Никомахом из Герасы во «Введении в арифметику» и Ямвлихом в «Комментарии к арифметике Никомаха». Текст Т. интересен тем, что позволяет установить источники. Во-первых, это книга Адраста, в которой содержалось некое доказательство. Во-вторых, это книга Эратосфена, в которой доказательство опущено. Но раз оно было опущено, значит оно уже существовало прежде, что подтверждает древнее происхождение данного алгоритма, открытого либо математиками Платоновской школы, либо их предшественниками.

Здесь же передаётся древнее пифагорейское учение о четвери-це (τ€τρακτύς) и декаде, и обсуждаются свойства чисел первой десятки. Четверица - это первые четыре числа 1 2 3 4; в сумме они дают десять, т. е. декаду. В четверице обнаруживаются основные музыкальные созвучия, от двойной октавы 4: 1 до кварты 3:4. Но пифагорейцы почитали ее не только по этой причине, ибо они считали, что в ней заключена природа целого (των 6λων φύσις), проявляющаяся прежде всего в геометрических интерпретациях: один — точка, два - прямая, три - плоскость, четыре - тело, т. е. «целое». Называет Т. и другие четверицы, относящиеся как к миру вещей, так и к миру умопостигаемых сущностей, общим числом одиннадцать. «Из этих четвериц составлен совершенный космос, и он настроен геометрически, гармонически и численно, и потенциально содержит всю природу числа, всякую величину и всякое тело, простое и сложное. Ведь всё является его частью, а он не является частью чего-нибудь ещё» (99, 8—13).

Астрономический раздел (120, 1-205, 6) трактата Т. наиболее богат содержанием. Здесь обсуждаются доводы в пользу сферической формы неба и земли, излагается учение о небесных кругах, рассматривается теория эксцентриков и эпициклов и учение о небесных сферах, объясняются причины солнечных и лунных затмений, излагается краткая история астрономических открытий. Этот материал восходит к широкому кругу авторов, от пифагорейцев до Гиппарха; часть его известна также по «Альмагесту» Клавдия Птолемея. В этом разделе Т. упоминает свой комментарий к «Государству» Платона и сообщает, что «по этому разъяснению мы построили сферу; ведь сам Платон говорит, что обучать без зрительного уподобления - напрасный труд» (146, 3-8).

Касательно других сочинений Т. в одном арабском тексте сообщается, что Т. написал сочинение о правильном порядке диалогов Платона, в котором он принимает их распределение по тетралогиям, восходящее к Трасиллу

Соч.: Theonis Smyrnaei philosophi platonici expositio rerum mathematicarum ad legendum Platonem utilium. Rec. E. Hiller. Lipsiae, 1878; Théon de Smyrne. Exposition des connaissances mathématiques utiles pour la lecture de Platon. Trad. J. Dupuis. P., 1892 (repr. Brux., 1966); Theon of Smyrna. Mathematics useful for understanding Plato. Transi. R. and D. Lawlor, ed. C. Toulis a. o. San Diego, 1978.

Лит.: Dillon J. The Middle Platonists. L., 1996², p. 397-399.

А. И. ЩЕТНИКОВ

ТЕОФРАСТ 727

ТЕОФРАСТ (Θ€ωφραστος) Эресский (ок. 370, Эрес, о. Лесбос - между 288 и 285 до н. э., Афины), греческий философ, крупнейший представитель Перипатетической школы. Друг, ученик и сотрудник Аристотеля, его преемник по руководству Ликеем. Первоначальное имя Т. - Тиртам; Теофрастом (Богоречивым) его прозвал Аристотель (D. L. V 2, 38). Не исключено, что Т. познакомился с Аристотелем в платоновской Академии в Афинах, однако, по мнению большинства исследователей (W. Jaeger, H. Flashar, W. К. С. Guthry), их встреча произошла во время пребывания Аристотеля вместе с несколькими другими академиками - Эрастом, Кориском и Ксенократом (?) - в 347-345 в г. Ассе в Троаде (см. подробнее Gaiser, 1985). Дальнейшая судьба Т. тесно связана с судьбой Аристотеля, он сопровождает учителя во всех его путешествиях и в 335 возвращается вместе с ним в Афины. В 322 после отъезда Аристотеля в Халкиду принимает от него руководство школой. Его лекции посещают до 2 тыс. слушателей (D. L. V 2, 37), среди которых Деметрий Фалерский, Стратой из Лампсака, Менандр и врач Эрасистрат. До глубокой старости, несмотря на слабость, Т. не прекращает ученых занятий, его последними словами была жалоба на быстротечность человеческой жизни. Сохранилось завещание Т. (V 2, 51-57), по которому вся его библиотека, включавшая и сочинения Аристотеля, переходила к его ученику Нелею из Скепсиса. Увезенные Нелеем из Афин, эти бесценные рукописи более чем на два столетия исчезают из школьной жизни и лишь в конце 1 в. до н. э. переиздаются в Риме Андроником Родосским. Каталог сочинений Т., приводимый у Диогена Лаэртского, опирается на каталоги, составленные Гермиппом (предположительно в Александрийской библиотеке) и Андроником.

От огромного наследия Т. до нас дошла ничтожная часть. Фрагменты его логических сочинений сохранены у Александра Афродисийского и Симпликия. Т. значительно расширил аристотелевскую теорию модальности суждения, обогатив силлогистику учением о гипотетических умозаключениях. Вместе с Евдемом он доказал обратимость общеотрицательной вероятностной посылки, которую Аристотель ошибочно считал необратимой (Pr. An. I, 3, 25b 15) и показал, что в силлогизмах, построенных из посылок различной модальности, заключение зависит от модальности меньшей посылки, а не большей, как это допускал для некоторых случаев Аристотель. Точка зрения Т. и Евдема стала позднее общепризнанной как в Перипатетической школе, так и в Академии. В целом Т. упростил и формализовал аристотелевскую логику. Силлогизм теряет у него свою первоначальную функцию служить связующим звеном между высшими и низшими видами (е?8ту), освобождая логику от связи с онтологией.

Принадлежащий Т. небольшой метафизический трактат первоначально служил введением в «Метафизику» Аристотеля. Его сквозной темой является проблематичность рассмотрения первых причин и начал. Наивысшее начало постичь трудно - для этого требуется некая особая способность, превосходящая возможности человеческой природы. До какого предела тогда следует спрашивать о причинах? Первые вещи (τα πρώτα) познаются лишь в непосредственном опыте — они «чрезмерны и неисследимы» (Usener 6а, 3). Т. высказывает серьезные сомнения по поводу аристотелевской теории перводвигателя. Почему именно стремлением (εφβσίς) приводится мир в движение? Как может обладать стремлением то, что лишено души?

728 ТЕОФРАСТ

Не следует ли считать источником мирового движения само небо и не искать более высокой причины? Т. возражает также против телеологического способа объяснения естественных явлений, показывая на многочисленных примерах из географии, геологии, зоологии и ботаники, что в природе «многое не послушно благу» (11а, 15). В своем споре с Аристотелем он ограничивается лишь перечислением существующих в его учении затруднений (άπορίαι), не указывая способы выхода из них. Характерными чертами его собственного философского метода являются: принцип οίκεϊος τρόπος, согласно которому каждый предмет нуждается в особом способе рассмотрения, и принцип аналогии, когда, например, взаимоотношение материи и формы позволяют понять аналогия с искусством. При этом Т. резко возражает против применения метафор в философских высказываниях. Так, он предлагает отказаться от аристотелевского понятия εφβσι,ς как метафорического обозначения движущей причины.

Небольшие сохранившиеся естественнонаучные трактаты Т. «Об огне», «О ветрах», «О камнях», фрагменты «О движении», и «О душе» первоначально являлись частями единого произведения «О физике» в 18 кн. (D. L. V 2, 46), в котором обсуждались: движение и его дефиниция; место, время, величина; небо и небесные явления, душа как движущий принцип, элементы, (см. Steinmetz 1964). Согласно Т., основанием любого физического рассмотрения должно являться ощущение (αϊσθησις), руководствуясь которым «следует от феноменов восходить к их началам» (Simpl. In Phys. 20, 26). Поэтому физика более, чем теология, соответсвует природе и способностям человека. Отличительный признак естественных вещей -движение. Не всякое движение непрерывно и происходит во времени, как полагает Аристотель, -существуют измерения, которые можно было бы назвать «внезапными» (άθρόον), напр., когда в темную комнату вносят лампу и она сразу вся озаряетсясветом (Themist. In Phys. 197,4). Т. выдвигает пять возражений против аристотелевского определения места (τόπος) как «первой неподвижной границы объемлющего тела» - например, сфера неподвижных звезд не будет в этом случае находится в пространстве, поскольку ее больше ничто не охватывает (Simpl. Corol. de loco 604, 5). Сам Т. считает место не сущьностью, но порядком и положением (ταξι,ς καΐ θίσις) вещей по отношению друг к другу и к космосу как к целому. Хотя Т. и соглашается с Аристотелем в том, что мир вечен (Philo. Aetern. 23), однако не признает существования онтологической границы между подлунной и надлунной сферами, так как «солнце порождает землю и все, что на ней» (Theophr. De igné 5). В отличие от земного огня, мягкая и нежгучая теплота солнца способна существовать без горючего, она присутствует во всем, даруя жизнь растениям и животным. Эта концепция позднее нашла отражение в представлениях стоиков о творческом огне.

Из сохранившихся сочинений Т. наиболее значительны по объему два трактата о растениях, заложившие фундамент европейской ботаники: «История растений» и «О причинах растений». В них собраны и систематизированы сведения о более чем 550 растениях, произрастающих в Греции, Эфиопии, Ливии, Аравии, Сирии и Фракии. Многие виды описаны Т. впервые (Hist, plant. IV 16, 23.). Некоторые из его наблюдений над формами корня остаются непревзойденными до сих пор. Ему принадлежит открытие трех основных типов корневищ - прямого, клубневого и луковичного, а также разработка первой морфологической терминологии в ботанике.

ТЕОФРАСТ 729

О популярности «Истории растений» в Античности говорят многочисленные цитаты у Галена, Вергилия, Плиния Старшего. Многочисленные зоологические произведения Т., отражавшие его наблюдения над повадками и психологией животных, полностью утрачены.

Естественнонаучные интересы Т. нашли отражение в его этике, которая, в отличие от этики Платона и Аристотеля носит, скорее, описательный, нежели нормативный характер. Основным объектом иследования становятся природа обыкновенного человека со свойственными ей от рождения слабостями и недостатками («врожденными пороками»). Отсюда - усиливающаяся роль наблюдений над детьми и животными, внимание к проявлениям человеческого характера в повседневной жизни. Наиболее известное из сохранившихся произведений Т., принесшее ему в Новое время наибольшую славу и вызвавшее множество подражаний - «Этические характеры», - содержат описание 30 типов человеческого поведения, свойственных тому или иному пороку - лести, угодливости, трусости, тщеславию и т. д. В духе Аристотеля каждый «характер» начинается с дефиниции, в которой содержится его этическая оценка, а затем, ради иллюстрации, помещается в различные жизненные ситуации. Яркая картина быта и нравов афинского общества 4 в. до н. э., представленная в «Характерах» Т., послужила импульсом к возникновению новой аттической комедии (Менандр).

Из религиозных сочинений Т. благодаря Порфирию (De abstin. Il, 5-33) отчасти сохранился трактат «О благочестии», в котором Т. описывает формы богопочитания и жертвоприношения у разных народов, высказывает гипотезу об происхождении религиозных обрядов, осуждает как нечестивый и неугодный богам обычай приносить в жертву животных и, подобно орфикам, проповедует родство всего живого. Считается, что в этом произведении содержится первое в греческой литературе упоминание о еврейском народе.

Большим авторитетом в древности пользовались политические трактаты Т., в частности его грандиозные «Законы» в 24 кн. с описанием различных форм государственного устройства, правления, законодательства, судопроизводства, гражданского, торгового и уголовного права как греческих, так и варварских государств. Т. называют одним из самых выдающихся юристов античности. К его «Законам» обращались за материалом Диодор Сицилийский, Цицерон и Прокл.

По мнению Т., поэзия и риторика родственны друг другу, отличаясь только средствами художественного выражения. В отличие от философии, занятой исключительно предметом своего исследования, поэзия и риторика ориентированы на человека и заинтересованы в достижении определенного воздействия на него. От многочисленных книг по риторике (16 трактатов), поэтике и музыке сохранились только фрагменты трактата «О стиле».

Т. первым начал собирать и систематизировать мнения предшествующих мыслителей, положив тем самым начало античной доксографии. Утраченные «Мнения физиков» (Φυσικών 86ξαι) в 16 кн. содержали сведения о древнейших философских школах и отдельных философах вплоть до Платона. О том, как выглядело это сочинение, позволяют судить более поздние компендиумы (напр., [Plutarchus.] De placitis philosophorum). Считается, что частью «Мнений физиков» мог являться большой отрывок «Об ощущениях», в котором сравниваются и критикуются теории чувственного восприятия Анаксагора, Эмпедокла, Демокрита, а также многих других досократиков

730 ТЕОФРАСТ

(см. Diels, Dox. Gr., 1879, подробнее см. Доксография). Т. могут принадлежать также некоторые из ошибочно приписываемых Аристотелю произведений, в частности «О неделимых линиях» и «О цветах».

Детальное изучение богатого и многообразного философского наследия Т. заставило современных исследователей отказаться от традиционного, идущего еще от Цицерона (De fin. 1, 6) представления о Т. как о философе, «всецело стоящем на почве аристотелевской системы» (Э. Целлер. Очерк истории греческой философии. М, 1996, с. 195). Новаторские заслуги Т. в области логики, этики, риторики и естественных наук, обусловившие многовековое влияние его произведений на средневековую европейскую и арабскую философию, отныне признаются неоспоримыми.

Соч.: Theophrasti Eresii opera quae supersunt omnia. Rec. F. Wimmer. P., 1866 (repr. Fr./M., 1964); Fortenbaugh W. W., Huby P. M, Sharpies R., Gutas D. (edd.) Theophrastus of Eresus: Sources for his Life, Writings, Thought and Influence. Part I—II. Leiden; N. Y.; Köln, 1992. Логика: Graeser A. Die logischen Fragmente des Theophrast. В., 1973; Repici L. La logica di Teofrasto. Bologna, 1977. Физика, биология, психология: Coûtant V. Theophrastus: De Igné. A post-aristotelian view of the nature of fire. Assen, 1971; Caley Ε. R., Richards J. C. Theophrastus On Stones. Columbus, 1956; Eichholz D. E. Theophrastus: De lapidibus. Oxf., 1965; Eiler £/., Wöhrle G. Theophrastus, De odoribus. Lpz.; Stuttg., 1993; Coûtant F., Eichenlaub V. Theophrastus, De vends. Notre Dame, 1975; Hort A. Theophrastus, Enquiry into Plants. L.; Camb. (Mass.), 1916-1926; Amigues S. Théophraste: Recherches sur les plantes. Vol. 1-4. P., 1988-; Einarson /?., Link G. K. K. Theophrastus: De causis plantarum. Vol. 1-3. Camb. (Mass.), 1976-1990; Sharpies R. W. (ed.). Theophrastus of Eresus: Sources on Physics (Texts 137-223), 1998; Huby P. (ed.). Theophrastus of Eresus, Psychology (Texts 265-327), 1999; Теофраст. О камнях. Пер. А. А. Россиуса, - ВДИ 2005, 3, с. 306 ел; О цветах. Пер. В. П. Зубова, - Точки-Puncta 7, 1-2, 2007, с. 7-21; Исследование о растениях. Пер. М. Е. Сергеенко. М., 1951; О душе (фрагм.). Пер. Г. Ф. Церетели, - в кн.: Танери П. Первые шаги греческой науки. СПб., 1902. Метафизика: Ross W. £>., Fobes F. H. Methaphysics. Oxf., 1929; Raalte M. van. Theophrastus: Metaphysics. Leiden, 1993; Lab Α., Most G. Théophraste, Métaphysique. P., 1993. Этика: Ussher R. G. The Characters of Theophrastus. L., 1960; Rüsten J. Theophrastus, Characters. Camb. (Mass.), 1992; Fortenbaugh W. W. Quellen zur Ethik Theophrasts. Amst, 1984; Характеры. Пер. Г. А. Стратоновского. Л., 1974; Pötscher W. Theophrastos Peri Eusebeias. Leiden, 1964. Политика: Szegedy-Maszak A. The Nomoi of Theophrastus. N. Y, 1981.

Лит. (общего характера): Regenbogen О. Theophrastos, - RE, Suppl. VII, 1940, S. 1354-1562; WehrliF. Theophrast, - GGPh, Antike 3, 1983, S. 474-522; Geiser K. Theophrast in Assos. Zur Entwickung der Naturwissenschaft zwischen Akademie und Peripatos. Hdlb., 1985; Fortenbaugh W. W., Huby P. M, Long Α. Α. (edd.) Theophrastus of Eresus: On his Life and Work. N. Bruns., 1985; Fortenbaugh W. W., Sharpies R. (edd.). Theophrastean Studies. N. Bruns., 1988; Fortenbaugh W. W., Gutas D. (edd.). Theophrastus: His Physical, Doxographical and Scientific Writings. N. Bruns., 1992; Ophuisjen J. van, Raalte M. van. (edd.). Theophrastus: Reappraising the Sources. N. Bruns., 1998. Логика: Bochenski L M. La logique de Théophraste. Fribourg, 1947; Barnes J. Theophrastus and hypothetical syllogistic, - Wiesner J. (hrsg.) Aristoteles, Werk und Wirkung. Bd. 1. В., 1985, S. 557-576. Физика, биология, психология: Stratton G. M. Theophrastus and the Greek physiological psychology before Aristotle. L.; N. Y, 1917 (repr. 1964); Barbotin E. La Théorie aristotélicienne de l'intellect d'après Théophraste. Louvain, 1954; Steinmetz P. Die Physik des Theophrast. Bad Homburg et al, 1964 [rev.: Gottschalk H. В., Gnomon 39, 1967, S. 17-26]; During I. Naturphilosophie bei Aristoteles und Theophrastos. Hdlb., 1966; Balme D. M. Development of biology in Aristotle and Theophrastus: theory of spontaneous generation, - Phronesis 7, 1962, p. 91-104; Wöhrle G. Theophrasts Methode in seinen botanischen Schriften. Amst., 1985; Movia G. Anima et intelecto. Ricerche sulla psicologia peripatetica da Teofrasto a Cratippo. Padova, 1968; Baltussen H. Theophrastus on Theories of Perception. Utrecht, 1993; Idem. Theophrastus Against the Presocratics and Plato. Peripatetic Dialectic in the «De sensibus». Leiden, 2000. Метафизика: Devereux D. T. The relation between

«ТЕЭТЕТ» 731

Theophrastus' Metaphysics and Aristotle's Metaphysics Lambda, - Fortenbaugh W. W., ЗИаф^Я. (edd.). Theophrastean Studies (1988), p. \67-\№₉LabA.₉MostG. W., RudolphE. Four notes on Theophrastus' Metaphysics, - Ibid., p. 224-256; Raalte M. van. The idea of the cosmos as an organic whole in Theophrastus' Metaphysics, - Ibid., p. 189-215. Этика: Gigon O. The Peripatos in Cicero's De finibus, - Ibid., p. 259-271; Brink С. О. Oikeiôsis and Oikeiotês; Theophrastus and Zeno on Nature in moral theory, -Phronesis 1,1956, p. 123-145. Доксография: McDiarmidJ. B. Theophrastus on the Presocratic Causes, -HSCP 61,1953, p. 85-156; Лебедев А. В. Проблема аутентичности ΑΡΧΗ как милетского термина (к интерпретации свидетельства Теофраста), - Материалы к историографии античной и средневековой философии. М., 1990.

С. В. МЕСЯЦ

«ТЕЭТЕТ» (Θεαίτητος η ттерХ επιστήμης, подзаголовок «О знании»), диалог Платона зрелого периода. Написан, видимо, позже «Парменида», но раньше «Софиста». Назван по имени члена платоновской Академии, скончавшегося в 369 до н. э. от ран, полученных в Коринфской войне. Диалог имеет вступление, в котором мегарский философ Евклид, под впечатлением от встречи с умирающим Теэтетом, рассказывает о беседе, которая некогда произошла между юным Теэтетом и Сократом. Вступление показывает, что диалог специально ориентирован на Мегарскую школу, сведения об учении которой, однако, довольно скудны, что затрудняет понимание платоновского замысла.

Собеседником Сократа выступает юный Теэтет, представленный как ученик математика Феодора из Кирены, также участника диалога. Согласно платоновской точке зрения, математика не является знанием в высшем смысле слова, а лишь предуготовляет ум к занятию высшей мыслительной деятельностью - диалектикой («Государство» 533d-534e, 536d). На примере беседы с Теэтетом Платон показывает, как подготовленный математикой юноша с помощью мудрого наставника переходит с низшей эпистемологической ступени на высшую, становясь из математика философом. Такой переход подразумевает осознание 1) объекта философской деятельности, 2) ее целей и 3) границ. Поэтому первая часть диалога посвящена наве-дениюна понятие сущности как объекта познания (142а-186с), центральная часть содержит разговор о цели познания как уподоблении Богу (172с-177b), a заключительная трактует о безграничности философского познания (202е-206е).

Сократ предлагает Теэтету определить сущность знания. Диалог строится вокруг обсуждения трех последовательно предложенных Теэтетом вариантов ответа на этот вопрос и распадается на две большие части, разделенные центром. В части I (143d—183с) Т. высказывает мысль, что «знание - это ощущение», направленное на вечно изменяющиеся свойства и качества окружающих нас предметов, что дает Сократу возможность возвести этот тезис к его главному защитнику - софисту Протагору, которого он делает своим мысленным оппонентом в этой части беседы с Теэтетом. Для того чтобы в будущем позиция юноши была нешаткой, С. приводит ему полный арсенал софистических доводов в поддержку теории об относительности чувственного восприятия как единственном критерии знания и опровергает их все, показывая бесполезность софистической позиции для философского познания. Его контраргументы содержат 1) доказательство от очевидного (157е-158Ь), 2) приведение к абсурду (161с—162d), 3) математическое доказательство на основании первоначально принятого предположения (ύόθ)

732 «ТЕЭТЕТ»

(163d-164c). Кроме того, привлекая к разговору Феодора, С. формулирует еще два решающих доказательства: 1) находит в утверждении Протагора внутреннее противоречие (169d-171b), 2) доказывает существование объективного знания с точки зрения его проверки «будущим» (178а—179Ь).

В промежутке между двумя последними тезисами расположен смысловой центр диалога (172с-177с): параллельная характеристика софиста и философа по отношению к цели жизни. Платон описывает софиста как человека с рабской, искаженной душой, который под влиянием мнимых опасностей и страхов вынужден прибегать к несправедливости и лжи, так что в итоге его ум не имеет ничего здравого и не способен ни на что высокое и серьезное, тогда как сам себе он кажется великим мудрецом (в этом заключена оценка всего того, что было сказано до сих пор от лица Протагора). Философ же привык взирать не на мелочную жизнь, а на всю землю в целом, и он странен и смешон толпе. На земле зло неизбежно, но среди богов его нет, поэтому надо как можно быстрее бежать отсюда туда. Бегство же - это «посильное уподобление Богу» (όμοίωσις θβω), которое заключается в том, что человек «становится справедливым и благочестивым с помощью разумения (φρόνησι,ς)» (176b).

В части II (183с—210d) Теэтет приходит к формулировке того, что познание осуществляется «душой самой по себе» (без помощи чувств) и направлено на невещественную сущность предметов (185d-186d). Дальнейшая беседа представляет собой скрытый диалог с родоначальником этого тезиса - Парменидом. Теэтет предлагает вторую попытку определить знание как «истинное мнение» (187Ь), что дает возможность Сократу поставить вопрос о природе «ложного мнения». Дело в том, что перед Платоном стояла задача, еще не осознанная Парменидом: объяснить возможность ошибки в сфере чистой мысли, имевшей в системе Парменида статус непогрешимого субъекта познания. Платон предлагает и отвергает три варианта решения этой проблемы: мнящий ложь либо 1) путает между собой два «знаемых» объекта; 2) путает два «незнаемых» объекта; 3) считает «знаемый» объект «незнаемым» или наоборот. Наиболее правдоподобными кажутся варианты 1 и 3, однако в области «чистой мысли», где мнить значит мнить правильно, т. е. знать, ни один из них реализоваться не может (189Ь-190е). Объектом ложного мнения не может быть и небытие, потому что небытия, как настаивает Парменид, нет (188с—189Ь). Ложное мнение могло бы возникнуть на стыке мысли и ощущения (191а-195Ь), но этот ответ также не решает проблемы, ибо ошибка бывает и в сфере чистой мысли. Теэтет впадает в апорию, выход из которой будет найден им в диалоге «Софист» (260Ь-264Ь). Достигнув своей цели, т. е. заставив Теэтета задуматься над проблемой ошибки в сфере мысли, Сократ опровергает предложенное Теэтетом определение «знание - это истинное мнение» (200е-201с).