Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






IX. Субкультура и культы 40 page





У человека кроме гениталий есть и другие сексуально раздражимые (эрогенные) зоны - губы, груди, анальное отверстие, нижняя часть живота, внутренние поверхности бедер, у некоторых - и уши. Гиперемированные слизистые губ обращены наружу, железы под лобком и подмышками источают пахнущий секрет, удерживаемый тугими волосами.

Есть гипотезы, объясняющие почему эволюционный процесс привел к такому развитию сексуальности у человека. В основном это связывают с переходом к продленному детству. Кормящие самки по необходимости надолго отрывались от участия в добывании главного вида пищи (от охоты). Им оказалось необходимо обеспечить себе и ребенку заботу со стороны самцов.

Что ж, это достижимо в рамках прочной моногамной или полигенической (с гаремами) семьи, и у многих видов животных такая семья есть. Вспомним лебедей, аистов, ласточек, страусов, львов, китов. У человекообразных обезьян моногамии нет. Гориллы живут группами, в каждой из которых доминирует один самец, но он не ревнив и допускает к самкам и других самцов. Шимпанзе живут большими группами, в которых практически осуществляется групповой брак. Ревности самцы не проявляют, но и не подкармливают самок. Шимпанзе, правда, генетически стоят ближе всего к людям, но этологи полагают, что семейные отношения у непосредственных предков человека были более похожими на то, что сохранилось у гиббонов, отделившихся от общего ствола обезьян несколько раньше приматов. Самцы гиббонов имеют небольшие гаремы в 1-2 самки с детьми, то есть живут почти моногамно. О существовании моногамии у предков людей свидетельствуют такие пережитки, как инстинкт ревности и некоторая инстинктивная потребность мужчин заботиться о своем потомстве (то есть сознательная потребность, конечно, не пережиточна, но то, что она инстинктивна,- пережиток).

Однако этологи полагают, что для людей моногамная или даже парная семья (менее устойчивая, чем моногамная) стала непригодной, потому что матери, по несколько лет выкармливающие молоком детеныша, рожают раз в 3-4 года (так и у других приматов). Значит, чтобы выкормить и вырастить больше двух детей, мать должна прожить вместе с ними (то есть после полового созревания) лет 16-20, а всего - лет 28-44. Но средняя продолжительность жизни у раннего человека была такой же, как у человекообразных обезьян,- 25 лет. Значит у матери очень велик был шанс погибнуть до зрелости второго ребенка. А кто ж его при замкнутости моногамных семей воспитает? Но такой вид, который не может обеспечить выживание минимум двух детей от одной пары родителей обречен на вымирание.

Раннему человеку необходимо было увеличить размеры семейных групп, чтобы было кому заботиться о медленно подрастающем и долго обучаемом потомстве. Этологи снова возвращаются к гипотезе о групповом браке и даже о чем-то вроде промискуитета, только не как об изначальном периоде до семьи, а о промежуточном новообразовании, о переходном периоде. Эту идею отстаивал советский этнограф Ю. И. Семенов (он основывался на пережитках группового брака), а в наши дни с ней выступил этолог В. Р. Дольник.

Такие половые отношения представлены у мартышек-верветок, и у них есть некоторые другие сопутствующие явления, засвидетельствованные у людей (см. дальше). Если самка умирала, ее детеныши оставались в группе, и другие самки брали на себя заботу о них. Так происходит у шимпанзе, так было и у предков людей. Однако этого было достаточно для шимпанзе, но не для людей. Самки, практикуя собирательство, могли предоставить детенышу только растительную пищу, а растущий мозг человека нуждался в протеине, в мясной пище. Самцы же надолго удалялись для коллективной охоты на крупную дичь (такова традиционная точка зрения) или для поисков и добычи падали (гипотеза Б. Ф. Поршнева и В. Р. Дольника), так или иначе - для добывания мясной пищи. Но с исчезновением моногамии у них не оставалось резона делиться пищей с самками и их детенышами.

Самки должны были стать неудержимо привлекательными для самцов и оставаться такими всегда, притягивать к себе конкретных самцов. И самцы должны были стать готовыми реагировать на такую привлекательность самок. Вот и стали и те и другие гиперсексуальными. У гиперсексуальных самок - женщин - эструс исчез. Овуляция (поступание яичка в матку), ясно выраженное у самок всех млекопитающих внешними признаками - набуханием гениталий, выделениями (течкой), запахами,- стала у самок раннего человека (у женщин) внешне незаметной, скрытой. Самцы (мужчины) не знают, когда женщина готова к оплодотворению. И не должны знать. У самок (женщин) появилась способность вступать в половые сношения в любое время и развилось умение вступать в так называемое "поощрительное спаривание", спаривание в обмен на пищевые подачки. Те популяции, которые не развили в себе этих особенностей, попросту вымерли, не оставив потомства. Именно скрытая овуляция и поощрительное спаривание есть и у верветок. По Дольнику, способность "поощрительного спаривания" впоследствии стала основой для развития проституции.

Часто если хотят подчеркнуть сексуальность мужчины, его называют самцом, соответственно женщину - самкой. Нет, от самца и самки именно люди, мужчина и женщина, отличаются повышенной сексуальной возбудимостью!

Для нашей темы причина не важна, важен сам факт.

Столь сильная сексуальная активность могла бы повести к частым сношениям между кровными родственниками, а это биологически вредно. Поэтому естественный отбор привел к возникновению инстинкта, притупляющего половое чувство у людей, долго живущих вместе, а именно такими оказываются кровные родственники. Кажется, первым его заметил больше ста лет тому назад Эдуард Вестермарк, финн с шведской фамилией, много лет проработавший в Англии и знаменитый своей книгой "История человеческого брака".

Правда, побочным следствием этого инстинкта явилась некоторая психологическая непрочность семейных уз: инстинкт слеп и действует не только применительно к братьям и сестрам, но и к мужьям и женам. Во многих семьях привлекательность супругов друг для друга с течением времени слабеет, возникают супружеские измены, а там, где это разрешено, многие браки распадаются.

Поскольку же столь сильная сексуальность, да еще в условиях группового брака и с пережиточной ревностью (наследием моногамного периода), могла бы повести к непрерывным сексуальным эксцессам, не говоря уж о драках за самок, во всех человеческих обществах и у всех рас очень рано воцарились общие культурные ограничения на сексуальную активность. Ограничения уже не на инстинктивном уровне, а на уровне культуры. Это правила, требующие, во-первых, укрывать детородные органы одеждой даже в самом жарком климате и даже дома, а во-вторых, осуществлять половые сношения только наедине, не публично, не на глазах у других. И то и другое - чтобы не провоцировать окружающих. Животным нет надобности в таких запретах. Они ходят голыми и спариваются на глазах у всего стада.

Впрочем, у животных есть по крайней мере генетическая основа, на которой могла сложиться потребность в укромности половых сношений. Это инстинкт отделения самок от стада или стаи, который у многих видов животных побуждает самцов старательно отделять, отгонять избранную самку от сообщества, предпринимать усилия, чтобы оставить ее за собой, сделать ее недоступной для других самцов на время ухаживания и спаривания.

Кроме того, развитие семьи шло по пути всё большего ограничения круга лиц, которым разрешается вступать в брак с данным лицом. Исключались кровные родственники другого поколения (родители и дети), потом того же поколения (братья и сестры всё более удаленных степеней родства). Потом родственники, восходящие к одному предку по отцовской линии. Иной раз в брак можно было вступать только с людьми определенной группы ("брачного класса"). Всё это затрудняло кровосмешение (брак близких кровных родственников), биологически вредный, а кроме того умеряло и регулировало конкуренцию в борьбе за женщин.

В какой-то мере гомосексуалы со своей гиперсексуальностью утрируют и доводят до крайности эту отличительную черту человека. В этом смысле они наиболее человечные из всех людей. Наиболее типичные представители вида.

Гиперсексуальность людей, их необыкновенная сексуальная возбудимость вызвала стремление, явное в любой культуре, убрать из поля зрения раздражающие сексуальные объекты, избегать их выставления и показа, чтобы не мешали любым другим отношениям - производственным, военным, дружеским и проч. Это была еще одна причина для запрета на публичные половые сношения: зрелище оказывалось чрезвычайно заразительным для людей, оно немедленно вызывало у наблюдателей половое возбуждение и неодолимое стремление к аналогичным действиям, что далеко не всегда было уместно. Есть и еще одно следствие гиперсексуальности.

У многих видов животных поза пассивного партнера при сношении - "поза подставки" - очень похожа на ту позу униженного подчинения, которую животное принимает в случае проигранного конфликта или перед доминантной особью в случае наказания: открывшись боком к победителю, пригнувшись и выпятив зад. Кто бы ни был побежденный и униженный - самка или самец, на эту позу доминантный самец, самец-победитель реагирует нередко сексуально: подходит и изображает спаривание, производя несколько коротких толчков тазом. Автоматически срабатывает генетическая программа реакции на "позу подставки". Гиперсексуальность человека привела к тому, что сходство и смешение этих двух поз выразились в психологическом настрое, закрепившемся генетически и действующем даже после того, как сами эти позы утратили свое значение и вышли из обихода. За сексуальными действиями самца автоматически закрепилась некоторая примесь доминантности, власти, победы, а за чувствами доминантности и агрессии - оттенок сексуального удовлетворения. Такое переплетение чувств имеет и более прочную биологическую подоснову. Ведь самец у очень многих видов должен преодолевать сопротивление самки и отстаивать свой выбор перед другими самцами. Так эволюция обеспечивает наследование качеств потомством от наиболее сильных самцов. Смешивание поз подставки и подчинения лишь оформляет эту природную агрессивность самцов в сексе.

Наслоение эмоций борьбы и превосходства на сексуальные чувства носило у обезьян не только индивидуальный характер, но и коллективный. Дольник пишет об обезьянах:

"У них подчиненные особи, не участвующие в конфликте, всегда активно выступают на стороне доминанта, если он победит. Наказанной особи они не сочувствуют, а, напротив, тоже стараются ее унизить, показывают на нее, кричат, плюют, швыряют в нее камни и кал. <...> У обезьян вставшая в позу подчинения особь подвергается всеобщему презрению".

Отсюда Дольник переходит к следствиям этого для сексуальных отношений.

"Если самка примет перед доминантным самцом позу подставки, то из-за сходства поз другие обезьяны зачастую воспринимают ее как позу подчинения и изображают презрение. Из-за этой путаницы поз самки некоторых стадных обезьян избегают спариваться публично, стараются увести самца с глаз группы. У них инстинктивно спаривание ассоциируется с унижением самки. Видимо, человек унаследовал эту ассоциацию, и спаривание требует уединения" (Дольник 1994: 125).

Мне кажется, исследователь реконструировал здесь слишком далеко идущие следствия. Для объяснения того, почему самки некоторых видов обезьян уводят самцов с глаз группы, достаточно других четко установленных биологических факторов: конкуренции между самками за лучшего самца, "отделения" самки победившим самцом от группы - сам же Дольник о них пишет. Для объяснения требования укромности у людей достаточно фактора гиперсексуальности и вытекающей из него необходимости избегать сексуального раздражения случайных наблюдателей. Но ассоциация позы подставки с унижением и общим презрением реальна и важна в другом отношении. Она вносит свой вклад в инстинктивное представление людей, что женщина в сексе "дает", а мужчина "берет", "овладевает". Что активная позиция в сношении "выше" пассивной, а мужчина выше, доминантное женщины.

Такого рода оценки вообще характерны для человеческого сознания. Ч. Осгуд изучал, как обстоит с этим дело в 12 языках мира и пришел к выводу, что везде можно наблюдать одни и те же закономерности. Человек стремится распределять значения биполярно, на две крайности. В каждой из полученных дихотомий он стремится одному полюсу придать положительное значение, другому - отрицательное, о чем бы ни шла речь - о делении на север и юг, горячее и холодное, мужское и женское и т. д. А когда есть много таких делений, то положительные полюса связываются друг с другом в одну цепь, а отрицательные полюса - в другую (Osgood 1979). Мужское и активное всегда выступало в общественной психологии положительными полюсами, женское и пассивное - отрицательными.

Это и оказалось определяющим в психологическом настрое человеческого общества в отношении мужской гомосексуальности, во взглядах большинства на гомосексуальных мужчин. Те из них, кто занимает в сношениях пассивную позицию, уподобляются в глазах обычного человека женщинам и заслуживают презрения. Презрения тем большего, что женщины от природы таковы, а мужчина должен был бы блюсти свое достоинство. А те, кто обычно занимает активную позицию в гомосексуальном сношении, на взгляд большинства, соучаствуют тем самым в плохом деле - в унижении мужчин, и уже поэтому сами заслуживают презрения, пусть и меньшего. Да и недосуг большинству гетеросексуалов выяснять, какую там позицию кто "у них" занимает. Гомосексуальность мужчин окружена презрением - и всё. Кстати, эти соображения о биологических, эволюционных корнях гомофобии подтверждаются тем, что она всегда и везде в гораздо меньшей мере задевала женскую гомосексуальность.

Во многих культурах эта исконная и естественная гомофобия играла важную ориентирующую и корректирующую роль - она служила молодым мужчинам как бы вечным напоминанием: сюда уклоняться нельзя, это предосудительно, смешно и позорно. Исполняя эту роль со всей наивной истовостью, она сломала жизнь многим гомосексуальным от природы молодым людям. И, что самое печальное, сломала зря, без всякого успеха в выполнении своей функции. Не стоит, видимо, применять обезьяньи критерии в сравнительной оценке женщин и мужчин, гомосексуалов и гетеросексуалов. Человеку ведь даны продленное детство, огромный мозг и вобравший всю историю ум. Прежде, чем надсмехаться и осуждать, стоит подумать.

 

11. "Кто меня научит?"

Кaк, однако, осуществляется научение сексуальному поведению? У обезьян частично действует инстинкт, а в той степени, в которой инстинкт нуждается в поддержке научением, оно осуществляется легко и просто - ненамеренным показом. Молодняк подражает взрослым, пример которых всегда перед глазами. Обезьяны известны своими способностями и склонностями к имитативному поведению - обезьянничанью.

Поскольку у человека инстинкт, руководящий сношением, вовсе атрофирован, научение должно взять на себя всю функцию программирования сексуального поведения. Однако это весьма затруднено. Правда, и у человека имитация, подражание занимает большое место среди стимулов поведения (Тард), но у человека выработалась и психология недоверия к постороннему стимулированию - контрсуггестия (Поршнев), так что примеры, если они чем-то неприятны, могут вызывать и не подражание, а противоположную реакцию, основанную на внутреннем противодействии, на упрямстве, на побуждении поступить наоборот. Но главное затруднение не в этом, а в полнейшем отсутствии прямых примеров.

Ведь у человека открытое выполнение сексуальных действий строго табуировано.

Особенно запретны такие действия при детях, которым не положено быть причастными к сексуальной сфере жизни по возрасту. У всех обществ, даже самых ранних, возрасты строго разделены, это религиозно оформлено, и доступ к сексуальной сфере требует прохождения инициации - специальных обрядов перехода и посвящения. У детей нет возможности наблюдать половые акты, а если это по небрежению взрослых где-то случается, то крайне редко, и при этом дети видят акт не как обычное повседневное событие, а как нечто тайное и чрезвычайное, суть которого, функции и место в жизни непонятны, правила проведения остаются неизвестными.

Недавно по телевидению передавали спор в Иванове между профессорами педагогики и священниками о половом просвещении. Осанистый владыка мягким благостным голосом доказывал, что половое просвещение только пробудит ненужные интересы, что никакого полового просвещения вовсе и не нужно, дети всё узнают сами, "естественным путем".

Каким же это "естественным путем"? Раз прямого обучения нет, значит, усвоение биологически-половой роли происходит не прямо, а под воздействием косвенных факторов. Это слухи и рассказы сверстников и подростков постарше. Это сальные анекдоты и игривые намеки взрослых, обращенные не к детям, а к другим взрослым, но уловленные и детьми. Это случайно попавшиеся в руки книжки и картинки. Это скабрезные надписи на заборах и в общественных туалетах, затейливая брань пьяных и хулиганов.

То есть дети учатся сексуальному поведению, охотно или невольно черпая из циркулирующей в обществе информации, циркулирующей не для них, но доступной, хотя и скупо, также и им. Но это информация двоякого рода. В большинстве она описывает гетеросексуальное поведение и очень отрицательно отзывается о гомосексуальном (как о том, что недостойно мужчины, презренно, смешно). Однако циркулирует в обществе и другая информация, описывающая гомосексуальные действия как удовольствия, и они оказываются тем более привлекательными, что подаются как запретные. Более того, в некоторых местах гомосексуальная информация даже преобладает, скажем в общественных туалетах (гетеросексуальная активность в них не нуждается: она ищет связей и "самовыражается" не там).

Первый канал, по которому мальчики знакомятся с гомосексуальной информацией, это гомосексуальные игры, еще не проникнутые в большинстве гомоэротическим чувством. В этих играх, однако, такое чувство у некоторых мальчиков (заведомо к этому склонных) проявляется, а иногда, возможно, и зарождается. Во всяком случае очень редко оба мальчика одинаково информированы и редко кто-то из них изобретает формы секса заново. Чаще один обучает другого. Сообщество сверстников - тот канал, по которому мальчик получает свою первую информацию сексуального характера и обретает сексуальные навыки. Это отмечают многие современные сексологи. Это верно и по отношению к гомосексуальной информации.

Целым рядом автобиографий из сборника Харта можно проиллюстрировать эту картину (для наивного владыки можно было бы подобрать и русские примеры, но они, право же, ничем не отличаются; добавлю, что во всяком случае всё происходило в сугубо набожно среде). Анонимный рассказчик из Оклахомы повествует о том, как в 1939 г. на пустыре на окраине городка он, тогда 13-летний, познавал неведомое. Он был совершенно несведущ в сексуальном вопросе. Его сосед, девятиклассник Уэлдон, был на год старше и опытнее.

 

"Билли, ты уже знаешь, как дрочить?"- спросил он.

"Дрочить что?"- спросил Билли.

"Ну берешь свой член в руку и двигаешь вверх-вниз пока не кончишь".

"Пока не что?"

"Кончишь, дурак".

"а".

Продолжим собственными словами рассказчика. "Он положил свою руку мне на бедро и провел ею по направлению к моей промежности, потом охватил ею мой небольшой, но набухавший пенис.

"Я покажу тебе", сказал Уэлдон.

Мы оба расстегнулись и он положил свою руку на мой твердый член. Сначала он провел ее вниз, так что моя крайняя плоть соскользнула вниз, открывая головку. Потом он двинул руку обратно. Вверх и вниз, вверх и вниз. Я издавал легкие хныкающие звуки и извивался от удовольствия. Потом он нагнулся и накрыл ртом мой крошечный член. Ощущение теплой слюны, движения его языка и втягивающее сосание посылало горячие судороги в мою промежность и в головку моего члена. Я чувствовал, что он разбухает еще больше. Через какое-то время Уэлдон поднял голову и сел. "У тебя тут немного всего, но ты еще вырастешь".

"Вот",- сказал он и поместил мою руку на его твердый член. Он был значительно больше моего. Он помог мне двигать рукой вниз и вверх, вниз и вверх, открывая головку и снова пряча ее в крайнюю плоть. "Нагнись и возьми его в рот",- скомандовал он.

"А какой у него вкус?"

"Как у куска сала".

Я наклонился, поместил рот сперва над кончиком и, пробуя вкус, качнулся вниз - слишком сильно, потому что он сказал: "Не пускай в ход зубы!"

Я довольно быстро освоился с этим (как если бы я был для этого предназначен), и Уэлдон начал получать наслаждение. Он побуждал меня работать над его членом все быстрее и быстрее, наконец, поместил свою руку мне на затылок и толкал мои губы и нос всё время вниз в черные волосы, окружавшие его пенис. Потом он объявил: "Я сейчас кончу". Он дал три быстрых толчка, и его член, казалось, прыгнул и салютовал в мой рот. "Я кончаю!" - простонал он. Мой рот наполнился жидкими комками теплой и соленой жижи. Он мычал, хватал воздух и расслабился. Медленно член его начал становиться мягче. Я потянул голову назад, выпустил его молоки наземь и сплюнул.

Момент спустя он сказал: "Ладно, теперь твой черед". Он нагнулся и снова взял мой член себе в рот. Судорога за судорогой проходили через меня, пока я не достиг апогея сильнейшего наслаждения. Мой член пульсировал и дергался и вскакивал в его рот и взорвался моим первым оргазмом. Я издал крик от чудесного наслаждения. Я еще не представлял, что это было начало жизни с полным вовлечением в мужской секс, если и не всегда с полным удовлетворением.

Он сел и утер губы. "Из тебя ничего не вышло",- сказал он.- "Ты не спустил. Может, надо еще несколько раз подрочить, чтобы твое молочное вещество начало появляться."

(Anon. РК1995)

 

Другому рассказчику, Моррису Брауну Джексону, в 1969 г. было 10 лет. Он жил в Южной Каролине. Соседским мальчишкам братьям Даррилу и Дону Фултонам было одному тоже десять, другому двенадцать.

"В то время у меня было только слабое представление о сексе - сексе, точка. Не говоря уж о "голубом" сексе. <...> Сказать, что я был наивным, было бы грубой недосказанностью. Я не знал, что член становится твердым, а пытаться вообразить, что с ним делать, было за пределами моего ума. Но всё это изменилось летом 1969 года.

У меня нет воспоминаний о какой-нибудь сцене совращения. Дон и Даррил спали у нас, и все мы лежали навалом в огромной двуспальной кровати в гостиной моей бабушки. Меня поразило, что они спят без пижам, в одном нижнем белье <...> Я вспоминаю вроде телесный контакт, когда мы щекотали друг друга, всё невинные детские игры. Но следующее, что я помню, это мой член во рту одного из них и то, что я чувствовал себя хорошо. Я хотел узнать, так ли приятно сосать, как когда у тебя сосут. Да, так. Потом появилась банка с вазелином. Я интуитивно чувствовал, зачем. Мне казалось, что мы просто экспериментировали, что никто из нас не знал, что мы делаем, хотя оглядываясь назад, я подозреваю, что Даррил на самом деле знал. Он был тем, кто предложил потрахаться, а так как он был старшим и имел наибольший член, полагаю, что он знал, как. Я не был разочарован.

Вероятно, раз я был самым хилым, мне было указано быть внизу и мне предстояло быть первым у Дона, чей двенадцатилетний член был уже взрослого размера. Когда он входил в мою девственную попу, я сосал Даррила. Поскольку боль от этого вхождения ослабевала, а господствовали приятные ощущения, когда оба конца пищеварительного тракта заполнялись, я уже не только знал, что такое "гомик", но и узнал впервые, что я рожден гомиком и умру гомиком". Игры трех мальчиков продолжались долго, и ни бабушка Морриса ни родители Фултонов не могли понять, почему мальчиков так не оторвать друг от друга. (Jackson 1995)

Некто, подписавшийся только именем "Эдвард", рассказывает о 1980 г., когда ему было 13. За год до того:

"...мои яйца опустились <...>, первая поросль каштановых волос пробилась вокруг моего члена, и, забавляясь сам с собой, воображая Скотта Баджо в спортивном бандаже, я получил свой первый оргазм. Годом позже, в возрасте 13, я мастурбировал по три или четыре раза в день <...> Я был несколько недоразвитым для своего возраста - хилым, как жердинка, с тонким членом, но приятное лицо обычного паренька спасало меня от того, чтобы считаться полным уродом".

Мать Эдварда работала в школьном интернате, и они поселились там. "Однажды поздним августом 1980 я встретил Билла, рыжеголового веснушчатого мальчика. Хоть ему было всего четырнадцать лет и вес у него был одинаков с моим, он был набит мускулами. Мы завели разговор у пруда и я не мог не заметить выпуклость мужского размера в его плавках". Бил интересовался сестрой Эдварда, спросил, имел ли он уже опыт с девочками и, наконец, речь зашла о мастурбации. Билл спросил: "Ты дрочишься?"

"Иногда." (До меньшей мере дважды в день.)

"А о чем ты думаешь, когда это делаешь? "

"О девчонках." (Ложь.)

"Ты дрочился хоть раз с кем-нибудь вместе?"

"Нет." {Но хотел бы.)

"А ты когда-нибудь думаешь о парнях, когда дрочишься?"

"Нет. Это же как больные." (Это то, о чем я только и думаю!)

Билл мне не поверил и повел меня в неиспользуемую кухню на втором этаже, чтобы развратить меня. Когда дверь захлопнулась, темнота охватила нас. Билл задышал тяжело и начал лапать меня, бегая руками по всему моему телу. Я отвечал тем, что терся об него. Билл крепко поцеловал меня, всунув язык глубоко в мой рот. Всё время он объяснял, какие б... девчонки и какую забаву парень может найти в собственном теле. Он сдернул с меня одежду и мой тонкий стояк шлепнул по его бедру. Когда он попытался всунуть несмоченный палец в мою задницу, мне стало больно и я увильнул.

Идея секса с другим парнем захватывала меня, но я не хотел попасться голым в кухне. Я предложил пойти в раздевалку при душе, где, если нас захватят, мы по крайней мере можем найти оправдание тому, что мы голые. Я не учитывал, что раздевалка будет более опасна из-за большей посещаемости. Но твердый член тринадцатилетних не хочет знать резонов.

По дороге Билл продолжил наш разговор.

"Отсосешь мой член, если я отсосу твой?"

"Конечно." (С огромнейшим удовольствием!)

"А дашь мне трахнуть тебя в задницу, если я дам тебе тоже?"

"Наверно." (А это будет больно?)

"Будешь лизать мое очко, если я буду лизать твое?"

"Ну, это неприятно." (Это неприятно!)

"Нет, нет, приятно. Это очень здорово, парень. Я сделаю это тебе первым, и ты увидишь, как это здорово."

"Не знаю..."

"Давай. Это здорово!"

"Ну наверное. Если ты сделаешь это мне первым." (Я испробую все, что он хочет.)

Я всегда сексуально возбуждался при виде голых мужчин, но был неуверен в том, что мы собирались вместе делать. У меня было представление о сосании члена и о трахании, но представление о лизании задницы было мне совершенно чуждым. Я был так на взводе, а Билл был так самоуверен, что он мог делать со мной всё, что захочет. Он и делал.

Когда мы вошли в раздевалку, мы получили добавочное возбуждение, увидев самого забористого, самого мускулистого охранника, стоящего абсолютно голым. Билл знал этого парня (которому было, вероятно, семнадцать или восемнадцать) и заговорил с ним. Я не мог оторвать глаз, когда он вытирал свой толстый темный член итальянца. Какой день! Мой первый поцелуй. Мое первое тисканье. А теперь охранник из моих последних фантазий при дрочке, вытирающий свой член и свои яйца. Он наклонился, чтобы поднять свой костюм, дав нам ясный вид своего твердого зада пловца. Благодаря недавним предложениям Билла я только и мог думать о том, как бы это упасть на колени и лизать волосатую расщелину между ягодицами охранника и совать язык ему в очко.

Когда он оделся и ушел, Билл и я скинули наши одежды и пошли в душ. Мой первый взгляд на член Билла захватил меня. Я никогда не видел другого парня со стоящим. Он был огромен - больше, чем я это представлял возможным. На деле в нем было, вероятно, больше восьми дюймов (20 см.) в длину при средней толщине, но по сравнению с тем недомерком, который у меня тогда был, член Билла был просто гигантским.

Мы стояли в душе, влюбленно поглядывая на члены друг друга под потоками горячей воды. Наконец, я протянул руку к покрытому венами стволу Билла. Он не отклонялся. Он схватил мой мальчиковый член и яйца, взяв их в одну руку, и потянул меня к себе. Мы стали дрочить члены друг друга, и как раз, когда Билл попросил меня пососать его член, мы услышали, как дверь раздевалки открылась. Мы отпрянули друг от друга. Мне было нетрудно прикрыть мой член рукой, но Биллу пришлось отвернуться к стене.

После короткого душа пришелец направился в бассейн. Билл потянул меня за собой и привел в самую последнюю кабинку в задней части душевой.

"Скинь одежду и повернись кругом",- скомандовал он. Я повиновался, и он густо смазал кремом мою щель и стал намазывать свой член.

"Порядок, теперь нагнись."

Date: 2016-08-31; view: 245; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.005 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию