Компания «Танцпол» имеет честь пригласить Вас. 13 page

Список членов клуба ширился, к нему все время добавлялись какие-то маленькие списочки, доносимые неизвестнокем, делались дописки, расставлялись плюсы и галочки. Телефон звонил не переставая, приходившие люди мешали наводить порядок, постоянно требовали внимания и отвлекали отдел. Уставшему от всей этой ажитации Алексею попался в руки один из списков. Прочитав его и не найдя в нем ни одного знакомого имени, он скомкал лист и сказал партнерам:

— Все наши друзья уже получили приглашения. А этих людей я лично не знаю. Это твои знакомые? — спросил он у Андрея.

— Нет, все мои друзья получили проходки.

— Твои, Миша?

— Нет.

— Тогда все в сад. То есть в кассу.

Список с неясными именами полетел в ящик для мусора.

В последний день перед вечеринкой на Фонтанку обрушилось целое паломничество всевозможных персонажей, пожелавших озаботиться вопросом прохода на вечеринку. Известные и не очень, частью нужные и интересные, в общей массе это были бесполезные любители потусоваться. Большей части из них был дан суровый ответ; «Бесплатный проход только для членов клуба». Некоторые, раздосадованные на то, что не были признаны таковыми, оставили в подъезде срамные надписи хулительного толка.

Пытаясь приблизиться к пониманию вопроса безопасности, пришлось встречаться и с представителем охраны. На этот раз Володя воздержался от проявлений непосредственности, и короткая встреча прошла в деловом режиме;

— Здорово! Ну чё?

— Завтра в двенадцать ночи.

— Ага. А где?

— Планетарий знаешь?

— Найдем.

— Нужно двух-трех человек.

— Будет.

— Справятся? Будет человек триста.

— Боксеры, а один вообще из Карабаха приехал. Чего с лаве?

— Как договаривались, двадцать процентов со входа, но только в понедельник.

— Пошло.

Вернувшись после этого разговора на Фонтанку, братья застали дома целую компанию. Из их оживленной беседы стало ясно, что немцы уже приехали и сейчас ушли с Георгием в кооперативный ресторанчик. На полу стояли несколько заклеенных стикерами кейсов и ящики с пластинками.

— Ну чего? — спросил Андрей у Миши. — Как они? Рассказывай.

— Нормальные парни. Вильям такой высокий и важный ВестБам — смешной, маленький, коренастый, а Рокки - тоже вроде ничего. Да сам увидишь. Я их видел-то минуту. Они с Георгием по-английски говорили, я же ни слова не знаю. Так, поздоровался. Они посмотрели квартиру и пошли. Георгий говорит, что когда-то у них была похожая квартира в Берлине.

- Слушайте! — сказал Алексей. — Завтра с утра вы рвете в Планетарий и рулите там, а я с ними пообщаюсь. Хорошо?

— Может, пока есть время, начнем мыть полы в зале? — предложил Миша. — Не на известке же танцевать, да и колонки нужно сюда перетаскивать и свет какой-нибудь.

Распустив всех по домам, друзья принялись за дело. Пол заливали водой, а образующуюся грязь откачивали тряпками. Десятки ведер воды смыли пыль, старый паркет разбух и стал пахнуть влагой. Комната посвежела. Из-за сноса стен нарушилась электрическая проводка, и поэтому пришлось срочно навешивать временные провода и подключать имеющиеся приборы. Когда ребята привешивали ультрафиолетовую лампу, в комнату вошли Георгий и немцы. Работу прекратили. Георгий представил всех друг другу, а Алексей пригласил немцев в гостиную.

С большим любопытством Андрей разглядывал заграничных знаменитостей. Вильям был старше всех. Ему было около сорока. Это был высокий стройный мужчина, одетый в элегантный костюм кофейного цвета и узкие черные туфли. Со спокойным интересом он посматривал на молодых людей и время от времени наклонял голову к Георгию, рассказывавшему интересные подробности о вечеринках в Ленинграде.

ВестБам оказался молодым человеком лет двадцати пяти, невысоким и плотно сложенным. Он был очень коротко стрижен, имел открытый взгляд и был улыбчив. На его белой бейсболке был вышит забавный человечек — эмблема «Low Spirit». Рокки, как показалось Андрею, был чуть постарше ВестБама, лет тридцати или что-то около того. Это был рослый брюнет. Он был в голубых джинсах, майкеи джинсовой же куртке с моднейшими потертостями на груди. Он улыбался, но больше молчал.

Алексей подсел к ВестБаму и завел с ним интересный для обоих разговор, и через несколько минут оживившийся ВестБам раскрыл один из ящиков. Он принялся выкладывать на стол десятки пластинок и раскладывать их по разным стопочкам. Это были промокопии — пластинки, не предназначенные для продажи. Диски были упакованы в одинаковые бумажные конверты и имели в яблоках белые круги. На этих кругах черным маркером были написаны названия песен и имена. Прокомментировав каждый диск, ВестБам обвел рукой разложенные новинки и сообщил Алексею, что вся эта музыка привезена в подарок. Алексей расцвел от радости.

Через какое-то время в квартиру пожаловали Тимур и Африка, после чего Георгий увел всю компанию к себе в мастерскую.

В квартире остались только Миша и Андрей. Полистав белые конверты и почитав странные названия, Андрей наугад выбрал несколько пластинок и отправился к вертушкам. Музыка была странная. Подходящим определением было бы «гудящая, звенящая и электрическая». Ритмы были достаточно подвижные, а саунд — совершенно новый. В целом очень танцевальные и забористые. Вдвоем с Мишей они переслушали все подаренные пластинки и, усталые, заснули кто где. Личных спален теперь уже не было.

Время близилось к полуночи, наступала суббота.

Яркая коротко стриженная блондинка прострелила сердце Олега навылет. Он утонул в ней, как тонут в море большой и внезапно пришедшей любви. Они стали неразлучны и от этого счастливы. Дни и ночи он посвящал своей Аннете, покоренный глубиной ее характера, широтой взглядов и нежностью. Она прекрасно говорила по-русски и, кромеэтого, знала еще несколько европейских языков. Им было интересно вместе, но поначалу их бурный роман омрачался тем, что где-то в глубине сознания Олег немного нервничал и стеснялся. Радость влюбленности отравляла стыдливая гордость. Ему казалось, что друзья, недолго думая, порешат: «Кадрит Назаров немку, за границу пытается уехать». Но ему повезло. Добрый и искренний человек, Наташа Пивоварова, по-женски заметив его смущение, расспросила обо всем и сказала ему как другу; «Не бери в голову. Красивая девушка. Одобряю».

Его отпустило, стало легко.

Следуя течению, которое их несло, Олег с Аннетой плыли во времени, пробуя на себе все неизведанное, имеющее тонкую грань новизны ощущений. Молодость и жажда взбираться все выше в собственных чувствах толкала их на разные безрассудства и опыты. Оголяя нерв мироощущения безграничным доверием, они не оставляли за собой ни единой ступеньки, чтобы спуститься назад.

Дни понеслись с невероятной быстротой, закрутив двенадцатимесячное колесо года. Так они и жили — Олег, Аннета, Денис и Штейн.

Вечеринки, которые друзья устраивали в своей мастерской, стали регулярными и очень часто превращались в психоделические эксперименты, во время которых участники познавали глубину и силу своего сознания. Картины, которые они рисовали, тоже сорвались с привычных рамок. В этих кричащих полотнах все чаще стала проступать немыслимая яркость галлюциногенного восприятия мира и неадекватность самих авторов.

Этот бурный период продлился всю зиму и докатился до конца весны. Одним теплым майским утром в дверь квартиры кто-то постучал. На пороге стоял Нагайкин. Вид его был растерянный, если не сказать жалкий. Нужно сказать, что этот человек сыграл значительную роль в становлении и развитии художественной группы со Свечного переулка, но никогда не досаждал молодым людям своим присутствием. Со дня заключения исторического договора о безвозмездной помощи художникам он был у них в гостях лишь несколько раз — приводил каких-то мужиков смотреть картины и знакомиться с молодыми талантами. Мужики эти, как правило, ничего не покупали, но с интересом слушали накуренные россказни художников и уходили очень довольные. Но несмотря на очевидную коммерческую невостребованность производимых художниками работ, бухгалтерия порноконцерна ежемесячно звонила на Свечной и просила получить деньги. Благодаря этому чуду художники надолго оторвались от проблем выживания, активно рисовали и публично развлекались.

— Здравствуйте, Лев Сергеевич! — воскликнул чрезвычайно удивленный Олег, протирая глаза — Милости просим!

На зов вышел заспанный Денис в шелковых трусах и майке с надписью «Acid-house».

— Здравствуйте, здравствуйте, ребята. Как вы тут? - устало спросил Нагайкин.

— Мы — отлично! — бодро воскликнул Олег, не замечая в глазах Нагайкина тихой печали. — Работаем, хотим собрать картины и устроить выставку, вас думали пригласить и всех сотрудников...

Нагайкин спросил чаю и, усевшись на стул, вытер пот со лба. Он явно терялся, и Олег с Денисом, успевшие заметить его напряженную подавленность, притихли и погасили улыбки. Когда подоспел чай и все застучали чайными ложечками, Нагайкин стал рассказывать:

— Понимаете, какая история приключилась. Одним словом, моей фирмы больше нет. Я попал под пресс. С одной стороны, меня драконит налоговая, но это было бы еще полбеды. Но сейчас на меня наехали бандиты, моя крыша разбежалась, не захотела связываться. По правде, я думаю, что именно они и организовали весь наезд. Слишком быстро все произошло. У меня отняли офис, все деньги, машину и сейчас пытаются выдавить из квартиры. Но в моих руках все контакты, поставщики, ну ладно... Это, наверное, не так интересно...

— Нет, что вы, интересно! — воскликнул Денис и тут же понял, что его пресная отзывчивость вряд ли доставит облегчение Нагайкину.

Нагайкин отпил глоток и тихо покачал головой.

— Поэтому, ребята, теперь вам придется как-то самим. Я, наверное, уеду из города. Не знаю.

— Может, мы можем чем-то помочь? — спросил Денис, растерянно глядя на друга.

— Да! — воскликнул Олег, оживляясь. — Лев Сергеевич, может, нужна наша помощь?

— Спасибо, ребята, ну чем вы мне поможете! Не дай бог такое. Впрочем, мне нужно на какое-то время секретаршу посадить на телефон. У меня еще остались дела, и может, мне удастся выкрутиться.

— Конечно.

— У нас есть свободная комната, пусть работает.

— Все будет в порядке, Лев Сергеевич! - воодушевленно воскликнул Денис. Тот горько улыбнулся и, прихватив пузатый портфель поплелся к выходу. Хлопнула дверь.

— Н-да! Дела, — растирая лоб руками, произнес Олег.

— Капец лафе, — расстроенно согласился Денис.

Через неделю секретарша Нагайкина пожаловала в мастерскую. Ее появление вызвало у всех обитателей смешанные чувства. Длинноногая и грудастая, она за руку поздоровалась со всеми мужчинами. Увидев эту роскошную красотку, облаченную в мини-платье с люрексом, Аннета не выдержала и весело рассмеялась. Виктория спокойно оглядела уступающую ей в объемах прелестей блондинку и деланно улыбнулась.

Аннета взяла Олега под руку и утащила его в спальню:

— Назаров! — Она часто обращалась к любимому по фамилии. — Где вы нашли это чудо?

— Я тебе рассказывал. Помнишь, коммерсант, который порнуху снимает. Он оплатил нам мастерскую и еще деньги давал. Так вот, его фирму сожрали бандиты, а это его секретарша. У нас будет сидеть, пока все не утрясется.

— Да она вас по одному переловит у туалета, и пискнуть не успеете, — засмеялась Аннета.

Прошло всего несколько дней, и Виктория освоилась в мастерской. Целыми днями она красила ногти и болтала по телефону. В отведенной под временный офис комнатке было одно окно во двор, а под потолком висела унылая лампочка В этой комнате установили картонный ящик из-под телевизора, стул, повесили на стену календарик и провели параллельный телефон. Однако сидение в мрачной кладовке секретарше не понравилось, и она постоянно бродила по мастерской, интересуясь, кто чем занят. Чаще всего она подходила к Денису или Штейну, присаживалась рядом и начинала томиться. Давясь от распирающего их смеха, молодые люди делали вид, что ничего не происходит, и, краснея от жарких фантазий, продолжали заниматься своими делами. В таких случаях взволнованная секретарша издавала протяжный вздох, хлопала накладными ресницами и принималась гладить ногтями свою шею. День ото дня ее интеграция в жизнь молодых художников все больше и больше приближалась к попытке изнасиловать кого-то из них. Она изнывала от невнимания со стороны самцов. Поняв силу и значимость немки, которая никогда не лезла за словом в карман и зорко стерегла Олега, она сосредоточила свое внимание на светловолосом красавчике. Но пылкая и чувственная душа Дениса парила в романтических высях и не имела ни малейшего намерения падать так низко. Часто взволнованному Денису приходилось спасаться от томимой страстью секретарши в запертой спальне.

На помощь пришел случай. Как это обычно и бывало, в одну из майских суббот квартира наполнилась музыкой, шумом и гостями. Услышав накануне телефонные переговоры друзей, Виктория сообразила что к чему и не ушла вечером домой. На вечеринке она выпила и собрала вокруг себя кружок волнующихся юнцов, жадно разглядывающих ее шикарную грудь и туго обтянутый тканью торс. Успех был полный. В резервном офисе Нагайкина наконец-то закипела работа. Был сломан не только импровизированный стол из картонной коробки, но и единственный в обстановке стул. Олег с Денисом следили за происходящим и ухахатывалась над порноаттракционом, заработавшим на вечеринке.

Прошло несколько недель. Виктория ежедневно приходила на службу и уже спокойней относилась к обитателям мастерской, с нетерпением ожидая звездной субботы. Она «перезнакомилась» со многими молодыми людьми, обросла поклонниками, стала слушать house-музыку и несколько раз попробовала психотропные препараты.

Однажды в квартире снова появился Нагайкин. Его было трудно узнать - костюм мятый, усы обвисли, под глазами мешки, тревожно бегающий взгляд. Все говорило о том. что он затравлен. Было видно, что он находятся на дне темной пропасти страха и безнадежности.

— Лева! — радостно воскликнула секретарша при виде своего поверженного босса.

— Вика! — с грустью ответил он, по привычке обнимая ее зад.

— Кто-нибудь мне звонил?

— Не-а.

— И бог с ним.

Они удалились в офис и полчаса не появлялись. Когда Нагайкин вернулся с красным лицом, он был без ботинок и, стесняясь, попросил чего-нибудь выпить.

Штейн сгонял на Владимирскую и вернулся с коньяком. Все сели к столу и молча выпили из чайных стаканов. Коньячное тепло растопило барьер в душе Льва Сергеевича, и переполнявшие его душу чувства хлынули на слушателей.

— Хорошие вы ребята, — тихо сказал он. — А со мной все кончено. Я бегу. Бегу из города, из собственной жизни. Меня ищут, но сюда не придут, не бойтесь. Я пришел попрощаться.

Размашисто плеснув себе в стакан, он выпил одним махом и упрятал лицо в ладонях. У Олега зачесались глаза Он проникся жалостью и состраданием к этому странному и, как выяснилось, безобидному человеку, пожалел его и загрустил вместе с ним. Тишина за столом прозвенела еще минуту, а после этого Нагайкин встал и, застеснявшись своего неопрятного вида, пошел одеваться.

Уходя, он пожал всем руки, поцеловал Викторию и, попросив не поминать лихом, вышел из квартиры, аккуратно прикрыв за собою дверь. Друзья, не сговариваясь, вышли на балкон и долго смотрели, как его ссутулившаяся от бед фигура, шатаясь, удаляется но шумной улице, чтобы навсегда пропасть в водовороте жизни.

— Лева!!! — надрывно закричала Виктория.

Нагайкнн не оглянулся.

— Странный у вас тут бизнес, — задумчиво произнесла Аннета.

Черными ручейками туши по щекам Виктории текли слезы. Выпив из горлышка остатки коньяка, она, выворачивая ноги на незастегнутых шпильках, пошла на выход.

Но она не пропала. Через месяц снова появилась в мастерской. Был субботний вечер, и, как обычно, мастерская постепенно наполнялась гостями. Виктория сменила свой имидж: она была без косметики, на ней был просторный хлопковый сарафан и сандалии на низком каблуке. Пропало дикое ощущение озабоченной зверюги, желающей перетрахать весь мир, которое она обычно внушала Она не танцевала, не протягивала никому свою грудь, вела себя скромно и, сидя на стульчике, очень умеренно выпивала. Пленившись этой сдержанной сексуальностью, отец одного из друзей Олега, известный в городе художник, подсел к ней. Под грохот музыки и шум веселья они проговорили всю ночь. Позднее выяснилось, что этот пожилой мужчина так влюбился в секретаршу горемыки Нагайкина, что, пообещав купить ей квартиру в Бостоне, увез с собой в Америку.

Так она и исчезла из жизни молодых людей, оставив в офисе пузырек лака для ногтей и записную книжечку, полную мужских имен.

Лето было в разгаре. Марат пригласил Олега и его друзей потанцевать на Фонтанку, 145. До этою они были в Планетарии и на кораблике «Чайка», по на самой Фонтанке не бывали ни разу. По этому случаю, отправляясь на патл, компания друзей старательно принарядилась.

На лестнице перед квартирой, откуда слышалось буханье барабанов, стояли группки молодых людей. Дверь открыл Миша и, не узнав никого из пришедших, строго воззрился на них.

— Привет! — звонко воскликнула Аннета, улыбаясь молодому человеку.

Она протянула ему в руки две бутылки шампанского и шагнула вперед. Машинально взяв бутылки, Миша сделал шаг назад. Аннета, за ней Олег, потом Денис и Штейн оказались в прихожей.

— Есть курнуть! — дружелюбно сообщил Олег, желая подружиться со строгим дорменом.

— У меня нет времени! — четко и ясно отрезал Миша, закрывая двери перед оживившейся на лестнице молодежью.

Оказавшиеся таким образом внутри, молодые люди стали осматриваться. Квартира была велика и полна народу. В прихожей неоновый полумрак, громко играет музыка, и ноги чувствуют, как где-то рядом трясется пол. Растянувшись цепью, они пошли вперед и тут же встретили Медведева и Бучина.

— Привет! Привет! Привет! — перездоровались все друг с другом.

— Марата не видели? — спросил Олег.

— Там он, — ответил Медведев, указывая рукой в темноту коридора.

Марат действительно отыскался. В своей неизменной белой рубашке он сидел на диване в окружении трех девушек и рассказывал что-то веселенькое. Настя Смирнова, Галя Орловская и девушка Ира внимательно слушали историю о путешествии Марата на только что купленную отцом дачу:

— Я иду сто, и вдруг из-за кустов выпрыгивает гаишник. У меня между колен трехлитровая банка с пивом, купил на станции, крышки нет, тормозить нельзя!

Девушки, чувствуя остроту момента, тихо посмеивались непрерывным бэк-вокалом.

— И тут он выскакивает на дорогу! Я смотрю, один, без машины, без рации, я делаю рулем так! Другой рукой прикрываю банку! Мент в одну сторону, пена лезет в другую, я весь в пиве, сиденье! Руки липкие...

— Может, ему помощь нужна была? - со смехом спросила Настя, поглядывая на рассказчика.

— Наверное, он запах пива почувствовал и поэтому так бежал к тебе! — засмеялась Галечка.

— Привет, Марат! — махнул другу Олег.

— О!!! Назаров! Здорово! Девушки, я сейчас...

— Марат! А дальше-то что было? — затребовали красавицы продолжения истории.

— Дальше? А все. Я приехал на дачу, и мы с братом тайком от папы допили это пиво, — засмеялся Марат, поднимаясь с дивана.

— Только пришли? Экскурсию? — спросил он у друзей, собравшихся в кружок. — А чего вы все время у себя сидите, сюда не приходите?

— Рисуем, — скромно пояснил Денис.

— Рисуем! Я же был у вас, видел эти ваши художества! Ха-ха-ха! Балдеем, ты хотел сказать.

Аннете понравился этот веселый человек, и, оценив его чувство юмора, она радостно засмеялась.

— Давай, Назарчик, расскажи, как ты там рисуешь! - шутливо потребовала она.

Олег заулыбался и заворчал па друзей:

— Ну все, все! Напали. Нас, собственно, сюда никто и не звал. Вот ты пригласил, и мы пришли. Я никого из местных не знаю, кроме Андрея, которого мы в Планетарии накормили бумажками.

— Пойдемте, чего сидеть! — предложил Марат.

Пройдя наполненную людьми гостиную, они вошли в комнату, где играл диджей. За пультом стоял невысокий плотный паренек в джинсовом комбинезоне. Низко припав к столу, он сосредоточенно крутил ручки.

— А кто это играет? — поинтересовался Штейн.

— Женя Мурманский, — сообщил Марат. — Лехин ученик.

Они приблизились к распахнутым дверям и стали созерцать танцпол. Вечеринка только начиналась, и танцующих было столько, что они пока не мешали друг другу. Одинокие взмахи фары рассекали полутьму, из окон лился мягкий свет, и в серебристой дали противоположной стены сиял неоновый горизонт.

Незаметно для себя все начали делать танцевальные движения, потом друзья оставили Марата и без слов стали приближаться к колонкам. Звук надвигался приятными волнами и с каждым шагом становился громче. Достигнув центра зала, Аннета заколыхалась на месте, Олег дрогнул всем телом, Денис поднял руки, а Штейн развернулся на пятках. Друзья затанцевали. Они танцевали, радостно улыбаясь друг другу и с интересом рассматривая окружающих.

Через какое-то время Марат увидел их снова, они распивали шампанское в коридоре. Присоединившись, он вкрутился в разговор и уже через минуту из этого уголка стали слышны раскаты его жизнерадостного смеха.

Из «крайней» комнаты, продолжая с кем-то разговаривать, пятясь, вышел Алексей. Он развернулся и задорно подмигнул компании.

- Леха! - обратился к нему Марат. - Помнишь ребят со Свечного? Они пришли впервые.

— Классно. Я сам давно собираюсь к вам в гости. Много слышал, но не был.

— Приходи, вернее, приходите! — воскликнул Олег. — Хоть на следующей неделе.

— На следующей неделе у нас вечеринка в Планетарии с ВестБамом. Так что лучше уж вы к нам!

То, что вечер будет непростым, стало понятно уже к десяти часам. Пестрыми струйками по Александровскому парку стекалась молодежь. Образовывая группки, люди заполняли пространство перед входом в Планетарий, сидели на ступенях, слонялись с места на место, смеялись, курили. Из глубины здания вырывались низкочастотные вибрации, заставлявшие дрожать стеклянную мембрану закрытых дверей. Время от времени темноту парка разрезали мечущиеся всполохи автомобильных фар, и к каменной террасе перед входом подскакивали машины. Некоторые из них выглядели очень подозрительно. Темные стекла, мятые двери и бритоголовые пассажиры с цепями — все говорило о том, что на праздник пожаловала не только приятная молодежь.

В это же время в здании происходил разговор, напрямую связанный с этими гостями. В лектории встретились Алексей и Вова, приведший на вечеринку троих вышибал. Эти трое были растеряны в той же мере, что и их бригадир. Очевидно, ничего не уразумев из предварительных собеседований и оказавшись в гудящем Планетарии, Вова был раздавлен масштабностью происходящего и, разговаривая с Алексеем, нервно крутил на пальце огромное кольцо из фальшивого золота.

— Послушай, Володя, — втолковывал ему Алексей. — Самое главное — это безопасность немцев. Ни один человек не должен перейти веревочный барьер, который мы натянули. Хочешь — сам стой, хочешь ставь людей.

— Так! - скомандовал Вова. — Саня, Петро! Давай к веревке.

— Подожди, — остановил его Алексей. — Тут важно понять. Вас трое?

— Ну, я, если что-чего, и пацаны еще знакомые, - торопливо заверил Вова.

— Давайте так. Двое наверху с ВестБамом и Рокки. Если кто-то из них идет куда-нибудь — хоть поссать, хоть куда, то один идет с ним, другой у пульта.

— Поняли? - замычал Вова на своих подручных.

Троица карателей закивала головами. Один из этих троих был маленький, сухой, со злыми глазами и, очевидно, заводной до махача. Другой — толстый, с расплющенным носом и в черных брюках с наглаженными стрелками. Третий был наголову выше двух предыдущих, бессмысленней во взгляде и от этого, видимо, самый эффективный при возникновении сложностей.

Вова начал развод личного состава:

— Так, короче. Слышь, завязуй скакать. Саня, идете с Петром к тому немцу и, короче, паси там эту веревку. Если чё, тут еще Щегол, Рязань и Сева Давай!

— А чё там, только чтоб этого не дергали? — спросил маленький и злой, кривя рот в усмешке. Толстый, с несгибающимися руками Петро ожил лицом и, уворачиваясь от воображаемого удара задвигал бровями.

— Да вообще! — образно пояснил Вова, осклабясь и показывая при этом желтевшую среди зубов рандолевую фиксу. — Слышь, Леха. А чё еще?

— Нужно, чтобы кто-то был на входе и держал контроль,

— туманно пояснил Алексей.

— Роман, давай. Только эго самое... А чё там, кто?..

— Там буду я, Миша и мой брат Андрей, — ответил Алексей, напряженно всматриваясь в лицо Романа.

— Понял? — переспросил Вова у Романа. Тот кивнул и продолжил стоять без движения.

— Чё, пошли? — спросил Вова.

- Да, пора.

Они вышли из лектория и оказались на балконе второго этажа. Людей было еще немного, но взоры всех присутствующих были устремлены к месту сосредоточения силы. Выполненный в форме параллелепипеда и обтянутый черной тканью, диджейский стол был подсвечен цветными софитами и обкручен целлулоидным шлангом, в котором бегали желтые огонечки. Над столом маячила фигура ВестБама, углубленного в саунд-чек. Он крутил какую-то специальную пластинку — в абсолютной тишине громко и полнообъемно стучал упругий бит. Рокки сидел рядышком и рылся в пластиночном ящике, Янис с товарищем из Риги подключали бобинные магнитофоны. Место действия по периметру было обтянуто белым шнуром, и перед ним уже успело скопиться немалое количество зрителей.

Неожиданно, в одно мгновение, у всех померкло в глазах — из-под балкона с бешеной яркостью застрочил стробоскоп Коли-электрошцика. В мелькающих долями секунд взрывах этого белого пульсара на лицах неподготовленных спортсменов заплясало выражение неожиданного страха. Они встали как вкопанные и не могли тронуться с места, потрясенные изменившимся миром и своей неспособностью реагировать на происходящее. Через мгновение страшные вспышки прекратились, и зал провалился в привычный глазу полумрак.

— Посмотрите, пожалуйста! — обратился Алексей к низкому и толстому. — Вот этот парень за пультом и его товарищ в полосатой майке — это и есть диджеи. Необходимо сделать так, чтобы им вообще никто не мешал. Они не говорят по-русски. Я скажу им, что вы останетесь с ними. Подождите. Приветствуя на ходу толпящихся рядом друзей, он прошел к немцам и долго что-то объяснял ВестБаму, указывая ладонью в разных направлениях. Тот покивал, и Алексей вернулся.

— Ка-ароче, — подытожил Вова. — Давай!

Низкий с толстым втянули ноздрями воздух и встали рядом с белой преградой.

Можно предположить, что чувствовали немцы, которым была предложена такая охрана, но трудно представить, что чувствовали охранники, первый раз в жизни увидев живых немцев.

Алексей, Вова и молчаливый Роман отправились к выходу. За десять минут до открытия дверей первый этаж был уже полон приглашенными и друзьями. Дойдя до стеклянных дверей, Алексей тронул Мишу за плечо.

— Миша! Это Роман. Он будет на входе для поддержки с нашей стороны.

В это время проверка звука закончилась и, вывернув ручки до отказа, Рокки поставил первую пластинку. Сорвавшаяся лавина звука толкнула воздух и ударила в низ живота. Разговаривать стало невозможно.

Открыли двери, и в перегороженный двумя столами тамбур начали вдавливаться люди. Образовалась невероятная суматоха. Миша и Андрей ловили руки с протянутыми пригласительными, возникла давка, и под ее напором столы, ограничивающие пространство перед кассой, стали медленно ползти назад. Последним, что увидел Алексей, уходя обратно в зал, был Вова, обнимающий какого-то уркагана, по-братски прижимаясь щекой к его ухмыляющейся физиономии.

Первый час пролетел как одна минута. Планетарий раздулся от набившихся в него людей и дрожал каменными стенами. Звук, выставленный в один фронт, сдувал своим давлением передние ряды, но несмотря на его устрашающее физическое воздействие, перед колонками бесновалась плотная масса танцующих. Люди заполняли все свободные места в здании, балкон сделался практически непроходимым, толпились даже на темной лестнице.

Около двух ночи поток на входе стал постепенно иссякать. Долговязый Роман в эти часы, безусловно, помог сунул раз в зубы напирающему братку и выкинул компанию пьяных гопников, но в этой помощи было столько злобы, что его приходилось постоянно осаживать. Он грубо толкал теснимых очередью девушек, матерился на разряженную молодежь и, раздувшись от собственной значимости, подолгу братался с прибандиченными персонажами.

Оставив Мишу на входе разгребать все дальнейшее, Андрей отправился осматривать происходящее. Двигаться в пространстве было чрезвычайно сложно. Приезд ВестБама и красочные легенды о дискотеке на Фонтанке взбудоражили полгорода и привлекли на вечеринку небывалое количество молодежи. Присутствовали, конечно, и крепкие парни, но на этот раз их соотношение с модной молодежью можно было оценить как один к пяти. К счастью, такое количество крепышей не вызывало у них командного чувства, и большая их часть, морщась от громкого звука, оставалась безучастной к происходящему.

Осматриваясь вокруг, Андрей пробирался вдоль танцпола, с удовольствием отмечая своих знакомых, исступленно танцующих под техноколотушку. Музыка была настолько динамичная и забористая, что ее можно было назвать агрессивной по сравнению со светлой романтикой Яниса. В конце зала за пультами сидели техники Тарнавского, а рядом с ними стояли Алексей и Иван Салмаксов.

— Чего вы спите? Это не рок-концерт, — кричал Алексей одному из них. — Это техновечеринка. Какого черта вы так светите? Где стробоскопы? Заливку короче! Не надо светить всеми бидонами по пять минут. Включите свои программы на самую большую скорость. Кастрюлю эту включайте...