Шампанского (у нее тут семейная коллекция вин)

—Думала, выпьем, когда война закончится, —ска-

Зала Ирэн, —но давай-ка откроем ее сейчас, покуда

Взрывной волной не расколотило.

Стаканов не было, пили по очереди из горлышка.

Ирэн достала из кармана карандаш, попросила меня

Замереть и начала рисовать прямо на стене. Вот забав-

Но... она обводила карандашом силуэт моей еле видимой

тени!

Кажется, мы обе изрядно захмелели.

Бросили прямо на землю привезенные мной матрасы,

Достали из коробки одеяла, расположились в бомбоубе-

Жище ночевать.

—Не хнычь, —успокаивала меня Ирэн, заметив,

Что я внюхиваюсь в одеяло, стараясь уловить летучий за-

Пах кожи Луи. —Не надо плакать, ты лучше верь. Уви-

Дишь, все будет хорошо.

Наутро мы вышли на улицу. Мы думали, что увидим

весь город Париж в руинах. Но ничего подобного! Все

Вокруг, как всегда. Не пострадал и наш квартал. Ан-

Гличане и американцы снова бомбили Булонь-Биянкур.

Говорят, там погибло больше трехсот человек, а в метро

Свод туннеля обрушился на вагон с людьми.

Немецкая служба пропаганды вовсю «разрабатыва-

ет» эти факты. По городу развешаны плакаты: девушка

На коленях среди развалин.

Подпись: «Боже, сделай, чтобы они не вернулись».

Днем была тут Анжела Ревель. Принесла дурную

весть: в бомбежке погибла Элен, с которой Ирэн когда-

То знакомила меня в русском ресторане. Там же погиб

И ее брат.

Клодин Бомон

Париж, фиалки и любовь...

Я сразу подумала об их больной русской матери

В Сент-Женевьев-де-Буа. Как она теперь будет жить,

одна на свете, после гибели детей?

П т и・ а・ 23 а р・ л・  1943 г

В один из дней прошлой недели, когда я вернулась

С работы в дом Ирэн, меня ожидал не слишком радост-

ный сюрприз: у нас в подвале будет жить и скрываться

Пророчица Зульма. Сказала, что за ней охотятся немцы.

Попросила у Ирэн убежища.

Покамест, кажется, никто не заподозрил, что Зульма

Здесь...

У нас теперь закрытый дамский клуб: Ирэн, Зульма