Роны (кажется, миновала вечность), а в результате попал

В щель между эпохами, сделался средоточием неразре-

Шимой тайны, не может перестать копаться в ветхих бу-

Магах. Единственное, что его интересует в настоящем, — это Софи. Надо сказать, совершенно неизвестно почему.

На следующее утро Арно вышел позавтракать в бар.

На улице было прохладно, телевизор бубнил в углу, что

В Шартре идет снег, север страны замело. Напротив бу-

Лочной на рю Сент-Оноре Арно купил у уличной торгов-

Ки два небольших букета. Когда он жил в доме тетушки,

Арно обычно приносил ей каждый год в первый день ме-

Сяца такие же ландыши, завернутые в целлофан.

Как невероятно давно это было!

Вернувшись, Арно поставил один букет перед пор-

Третом Ирэн, второй —перед фотографией Вивьен.

Заставил себя прибрать в доме. Пустая бутылка из-

под «Шато-Леовилль-Лас-Касес» встала на почетное

место рядом с подружкой, бутылкой из-под «Шато-

Латур».

Делать больше было нечего, единственное занятие — дожидаться обеда.

Арно открыл дневник. Первая тетрадка закончилась,

Несколько пустых страниц —ну, раз так, значит, пора

Приниматься за следующую.

«ﾏе в・ ем・ я・ в ч・ ре

Луи принес мне из цветочного киоска букетик лан-

Дышей. Потом приготовил обед, подал мне еду в постель

И отправился навестить родителей.

Те ждут несчастий. Гитлер в январе выступил с за-

Явлением, что собирается очистить Европу от евреев.

Несколько

Знакомых уже уехали от греха подальше

В Соединенные

Штаты...

Но я предпочитаю об этом пока не думать и не слу-

Шать то, что говорят. Я не такая, как Ирэн. Та постоянно

Твердит, что нужно активно сопротивляться диктатуре,

Удушающей Европу. Я с ней согласна, но всякая мысль

О борьбе приводит меня в такой ужас, что я стараюсь

Думать

О другом —о моих духах и кремах...

Вечером пришли мама и Эмильена, и я обрадовалась.

Мама тоже принесла первомайские ландыши, а Эмилье-