Институт юрисдикционного иммунитета государств

Доктрина международного права выделяет две основные концепции института юрисдикционного иммунитета государства: одна исходит из принципа абсолютного иммунитета, другая — из принципа функционального (ограниченного) иммунитета.

Концепция абсолютного иммунитета проистекает из обычного международного права: par in parem non habet jurisdictionem – споры между равными субъектами права не могут разрешаться в судах одного из них. Иными словами, судебный иск против иностранного государства неподсуден национальным судам других государств в силу суверенитета ответчика. При этом не имеет значения, возник ли иск из политических действий иностранного государства или из осуществления им коммерческих сделок. Исключением является лишь тот случай, когда государство-ответчик добровольно отказалось от своего иммунитета. В практике государств встречаются международные договоры, в которых договаривающиеся государства добровольно отказываются от юрисдикционного иммунитета в сфере морского торгового судоходства и определенных коммерческих отношений. Подавляющее большинство двусторонних и многосторонних инвестиционных договоров содержат добровольный отказ государств от юрисдикционного иммунитета в случае возникновения споров в связи с капиталовложениями. Некоторые многосторонние конвенции также исключают право государств на юрисдикционный иммунитет в коммерческом обороте.

Концепция функционального (ограниченного) иммунитета не признает неподсудность государства в коммерческом обороте. Любой контрагент иностранного государства по коммерческой сделке вправе обратиться в установленный соответствующими положениями контракта юрисдикционный орган с исковыми требованиями о привлечении суверенного государства к материальной ответственности за неисполнение или неполное исполнение своих контрактных обязательств. Исторически концепция функционального (ограниченного) иммунитета стала развиваться с середины XX в. из практики национальных судов Бельгии и Италии, которые стали различать акты правительства jure imperii и акты коммерческого характера jure gestionis, отказывая в юрисдикционном иммунитете в последнем случае.

Отказ от юрисдикционного иммунитета не означает автоматического отказа государства от права на иммунитет от предварительных обеспечительных мер, мер принудительного исполнения судебных решений и права на дипломатический иммунитет. Проект Статей об юрисдикционном иммунитете государств, подготовленный Комиссией международного права ООН, предусматривает, что «никакие меры по ограничению, такие как наложение ареста, приостановление деятельности или принудительное исполнение, в отношении собственности одного государства в рамках судебного процесса в другом государстве, не могут быть предприняты, если только иное не установлено в однозначно выраженном согласии первого государства на указанные меры». Подобные положения содержатся и в законодательстве ряда стран, придерживающихся концепции функционального (ограниченного) иммунитета.

Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г. в ст. 22 предусматривает, что «помещения представительства, предметы их обстановки и другое находящееся в них имущество, а также средства передвижения представительства пользуются иммунитетом от обыска, реквизиции, ареста и исполнительных действий».

Судебная практика иностранных судов неоднократно обращалась к указанной выше статье Венской конвенции. Так, в 1977 г. Федеральный конституционный суд ФРГ в деле посольства Филиппин запретил принудительное исполнение судебного решения в отношении банковского счета посольства Филиппин в ФРГ. В своем решении Федеральный конституционный суд постановил, что «принудительное исполнение судебного решения, вынесенного государственным судом, … в отношении иностранного государства за действия неполитического характера этого государства или в отношении его собственности, находящейся или расположенной на территории государства, судом которого было вынесено решение, не приемлемо без согласия иностранного государства, если указанная собственность служит для суверенных целей иностранного государства».

В споре с Российской Федерацией швейцарская фирма «НОГА» в порядке принудительного исполнения двух решений от 1.02.1997 г. и 15.08.1997г. Стокгольмского арбитражного института обратилась в Парижский суд первой инстанции с иском об аресте некоторых банковских счетов посольства и торгового представительства РФ, а также представительства РФ при ЮНЕСКО во Франции. В своем исковом заявлении истец сослался на положения контрактов, в которых РФ отказывалась от права на юрисдикционный иммунитет. Несмотря на то что суд первой инстанции удовлетворил исковые требования, апелляционная инстанция решение отменила, указав в своем решении, что «простое упоминание в контрактах … об отказе от своего права на иммунитет … не показывает однозначного намерения государства отказаться от права на дипломатический иммунитет от принудительного исполнения в пользу [фирмы «Нога»], субъекта частного права, и признать, что [фирма «Нога»], коммерческая компания, может препятствовать функционированию государственных посольских и иных официальных учреждений государства за рубежом».

Ни доктрина международного права, ни практика государств на настоящий момент не дают однозначного ответа в отношении перспектив развития двух основных международно-правовых концепций института иммунитета государств. С одной стороны, концепция функционального (ограниченного) иммунитета допускает лишь возможность привлечения иностранного государства без его согласия к судебной процедуре по гражданско-правовым искам, но в то же время государство продолжает обладать защитным иммунитетом от действий, влекущих материальные последствия: обеспечительные меры или исполнение судебных решений. С другой стороны, сторонники абсолютного юрисдикционного иммунитета государств высказываются в том ключе, что «абсолютный» – не значит «незыблемый», указывая, что согласно нормам международного права государства добровольно могут выражать свое согласие на отказ от юрисдикционного иммунитета.

Дискуссия о праве на иммунитет по статусу ответчика как суверенного субъекта международного права ratione personae не решает существенную проблему иммунитета ratione materiae – о достаточной компетенции национального суда в рассмотрении споров по существу с участием иностранного государства. Как отмечает проф. Броунли «даже в случаях, когда нет никаких оснований на право иммунитета ratione personae, … тем не менее, для любого национального суда остается вопрос о достаточной компетенции по рассмотрению спора по существу, с точки зрения общего международного права».

В конвенционной практике государств в последнее время предпринимаются попытки найти компромиссное решение проблемы юрисдикционного иммунитета. В 1976 г. вступила в силу Европейская конвенция об иммунитете государств, устанавливающая общие правила, касающиеся пределов иммунитета государств в юрисдикции судов иностранных государств. Свой подход к решению проблемы предложил специальный комитет ООН по юрисдикционным иммунитетам государств и их собственности в 2004 г., подготовив проект Конвенции Организации Объединенных Наций о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. Международная конвенция призвана усилить верховенство права и повысить степень правовой определенности особенно в отношениях государств с физическими и юридическими лицами, а также способствовать кодификации и развитию международного права.

6. Вклад международных неправительственных организаций в развитие международно-правового регулирования иностранных инвестиций.

Впоследствии попытки пробудить интерес к многосторонней конвенции по иностранным инвестициям предпринимались главным образом международными неправительственными организациями. В 1949 г. был опубликован проект кодекса "Справедливый режим для иностранных инвестиций" в продолжение начатой в 1931 г. кампании по заключению международной конвенции, гарантирующей право частной собственности иностранных инвесторов. Новый призыв к заключению такого многостороннего договора прозвучал в 1957 г. В том же году Германское общество по поощрению и защите иностранных инвестиций опубликовало проект кодекса, озаглавленный "Международная конвенция по взаимной защите прав частной собственности в иностранных государствах".

Конец 90-х гг. XX столетия по праву можно считать эпохой становления НПО в качестве влиятельных участников международного общения. Термин "неправительственные организации" упоминается в ст. 71 Устава ООН; для определения сравнительно ограниченного круга независимых от государств участников международных отношений. К числу таких участников как раз и относятся международные неправительственные организации, активная деятельность которых способствует международному прогрессивному развитию, движению разоружения, защите прав человека и провозглашению равноправия в обществе. НПО функционируют на добровольной основе, что непосредственным образом влияет на систему ихуправления, которая строится на демократических принципах и носит, как правило, неформальный характер. Состав участников НПО отличается широким разнообразием. На международном уровне НПО - наиболее полно и демократично выражают общие нужды и потребности гражданского общества.

В последние десятилетия многие НПО концентрируют свое внимание и усилия на выработке новых подходов в области регулирования международных экономических отношений. Отдельные НПО уже заявили о себе и показали свою принципиальную позицию в ходе важнейших экономико-правовых международных форумов. Под влиянием НПО развивался процесс создания проектов кодексов поведения ТНК в рамках ООН, также дало о себе знать участие НПО в работе Конференции ООН по окружающей среде и развитию (КОСР ООН), состоявшейся в г.Рио-де-Жанейро (Бразилия) в июне 1992 г., а также в многосторонних торговых переговорах ГАТТ/ВТО. В конце 1996 г. внимание многих НПО привлекли дебаты по разработке Многостороннего соглашения по инвестициям (МСИ), инициированных Организацией экономического сотрудничества и развития (ОЭСР):

Вероятно, что в обозримом будущем НПО только будут укреплять доверие к себе со стороны всего мирового сообщества и играть важнейшую роль в прогрессивном развитии международного права.

Таким образом, в настоящее время следует признать, что государства, являясь основными субъектами международного права и несущие основную ответственность за прогрессивное развитие человечества, вынуждены, по крайней мере, считаться с мнением НПО по важнейшим вопросам и проблемам, стоящим перед мировым сообществом.