Деятельность Рейнера

Татищев, как и Пётр I, никогда не стеснялся учиться у иностранцев. Всё, что заслуживает внимания, всё, что нужно для России, должно быть использовано. Татищев объездил многие европейские страны, отлично знал промышленность и культуру Европы и с огромным уважением относился к её учёным и специалистам.

Внимательно и разборчиво присматривался он к тому, что можно было взять для пользы страны.

Татищев верил в талантливость русского народа, который не просто подражал, а вкладывал в чужой опыт свою смекалку и умение. Может быть, в этом умении русского народа творчески учиться и заключается секрет того удивительного успеха в уральском горном деле, когда в первой половине XVIII века на Каменном Поясе строились самые крупные и передовые заводы и выплавлялся лучший в мире металл.

Поэтому не стоит ни преувеличивать, ни преуменьшать роли иностранцев в развитии русской науки, промышленности и культуры.

После Рефа Рейнер — вторая ошибка Татищева, хотя выбирал на этот раз не он.

«Мастер каменных дел» Рейнер по происхождению, кажется, швейцарец. Где он жил до приезда на Урал и чем занимался — неизвестно. Он умел ломать мрамор и полировать его... ручным способом. При нём началась в 1738 году разработка горнощитского мрамора, найденного рудознатцем Фёдором Бабиным. Из этого мрамора изготовили колонны и установили перед входом только что построенного здания Канцелярии Главного заводов правления.

Эти колонны и были первыми крупными изделиями из мрамора, сделанными уральскими мастерами под руководством Рейнера. Работали над ними, по-видимому, очень долго, так как ещё в августе 1741 года Рейнеру выдали холст «для навождения на мраморных у канцелярии столбах глянцу». Позднее стали добывать красный с белыми прожилками мрамор, открытый в 1743 году гранильщиком Матвеем Несенцовым на реке Туре. В начале 1740-х годов кроме горнощитского и туринского лучшими сортами мрамора считались также полевской, северский и становской. Из этих мраморов готовили столовые доски, половые плиты, ступени.

Наверняка какие-то технические приёмы при ломке и обработке камня Рейнер передал уральским камнерезам. Очень скоро они отлично справлялись с работой и без его наблюдения.

Тесать мрамор вручную, даже несмотря на то, что он принадлежит к самым мягким цветным камням, работа не только тяжёлая, но и страшно медленная: в год получалось всего лишь несколько простых изделий — столешницы и ступени.

И в то время как на Екатеринбургском и других заводах постоянно появлялись всё новые и новые машины и механизмы для обработки металла (уральские заводы того времени были передовыми в техническом оснащении не только в России, но и в Европе), уральский мрамор «работали» всё тем же способом, что и в Древнем Египте...

Когда в 1745 году в Канцелярии Главного заводов правления сделали «рощет расходов» на «зделанные ис камня мрамора» столовые доски, то пришли прямо-таки в ужас — получилось «весьма дорого». И это несмотря на почти даровой труд уральских камнетёсцев. «Себестоимость» мраморных изделий была велика ещё и потому, что в неё входило огромное жалованье Рейнера, а сам он, как говорится в архивном документе, «... находится не всегда при добыче и обделке камня».

Ещё указом от 4 февраля 1743 года Берг-коллегия потребовала — очевидно, уже не в первый раз — «к разрезыванию, шлифованию и полированию добывающегося мрамора зделать машины водяные». Руководить устройством машин поручалось Рейнеру.

Но поскольку этого от него добивались, по-видимому, давно и... безрезультатно, то сомневались в выполнении указа и на этот раз. А потому и сделали многозначительную приписку: «... а ежели он таких водяных машин сделать и водою действовать не умеет, то, удовольствовав ево по капитуляции, отпустить». Смысл этих слов предельно ясен. Подобные «намёки» Рейнеру мы встречаем и в других архивных документах.

В январе 1745 года Берг-коллегия, повелевая Рейнеру начать разработку туринского мрамора и «по добыче в доски разрезывать», опять требует, чтобы «то разрезывание водою чинить» и сделать будущим машинам чертежи и модели. И снова от Рейнера никакого проку. Тогда в том же 1745 году прислали из Петербурга две модели, по которым можно было бы изготовить нужные машины. Но когда в 1746 году на Урал приехал президент Берг-коллегии Томилов, то оказалось, что хотя «последняя модель получена слишком год, токмо поныне нигде того за нерачением не зделано».

Вот тогда-то вскоре после приезда горного президента Рейнер, «отказавшийся незнанием устройства машин для обделки мрамора, был уволен в своё отечество».

Так конфузно кончилась деятельность на Урале этого «каменных дел мастера».