Транзактная модель индивидуальности

Среди всех авторов-психотерапевтов, понимавших суть несовпадения разных «Я» и непредставимости индивидуальности как формы существования «Верховного Я»», мы выделяем Эрика Берна, видя в нем «Выготского современной психотерапии» (27), создателя, как он сам ее называл, социальной психиатрии, рассматривающей психику как поле брани интериоризированных значимых других (сам он, впрочем, не использовал таких слов).

Несколько слов о реальности для самого Берна эго-состояний Взрослый, Родитель, Дитя. Для него это не слова, не метафоры, а именно, «феноменологические реальности». «...Терапевту следует задаться вопросом: почему пациент позволяет себя разоблачать? Может быть, это его Родитель предаёт Ребенка? Или Взрослый уговаривает Ребенка рассекретиться? Или это Ребёнок продолжает свою игру с целью «спасти лицо», хотя и упрощает её для терапевта, надеясь, что его спасут, подобно тому, как мальчуган попискивает из своего укрытия во время игры в прятки, помогая себя обнаружить?» (5; с. 41).

Берновская модель позволяет более дифференцировано описать взаимоотношения между такими полюсами сознания, как «Мое Я» и «Мое Ты». Говоря «Мое Я», «Мое Ты», идем за Ф.Д. Горбовым, за его психологическими исследованиями диалогов Я – Второе Я, и, опосредовано, за Бахтиным, за теми исследователями, для которых «внутренний диалог» – ключевое понятие. Развивая этот подход, уточняем: «Мое Я» - это полюс субъективности и субъектности человека в самосознании, а «Мое Ты» - это полюс «овнешнения» Я. «Мое Ты» это тот, к кому Я и кто ко мне обращается в пустой комнате (примерно так выразил мою мысль один из моих коллег). Фактически, мы признаем и можем прочувствовать существование «Моего Ты», когда спорим с собой, приказываем себе, убеждаем себя, «отпускаем» себя, хвалим себя и успокаиваем себя. «Возьмите себя в руки» - сказали ему; и он взял себя в руки, прижал к груди и отнес в тихое место… Оставим это в качестве метафоры для «Моего Ты».

«Мое Я» и «Мое Ты», каждое, могут быть представлены в виде трехчастной структуры Родитель, Взрослый, Дитя (27):

Рис. 3 Транзакции в пространстве индивидуальности

Различение и соотнесение конструктов «Мое Я» - «Мое Ты» послужило основой для проведения ряда экспериментов, проясняющих трактовку личности как «единомножия» взаимодействующих субъектов. Например, в исследовании М.В.Анисимовой (1) фиксировались внутренние диалоги испытуемого в момент решения интеллектуальных задач: диалоги «Мое Я» - «Мое Ты». При различении во внутреннем диалоге, во всех этих самообращениях и ответах самому себе, эго-состояний «Взрослый», «Родитель», «Дитя», выяснилось, что нахождение ответа на вопрос задачи подразумевает Взросло-Взрослую внутреннюю коммуникацию. При этом Родительски-Детские внутренние транзакции не содействуют решению.

Эти и многие другие данные, полученные в русле мультисубъектного подхода, содействуют преодолению мифа (или, точнее, некоего скрытого постулата) изначальной «моносубъектности» личности. Между тем, именно этот миф, этот постулат, лежит в основе большего числа исследований, в которых мы застаем человека перед лицом выбора (имеются в виду, как психологические, так и социологические исследования).

Любой выбор личности, как правило, имеет под собой мультисубъектную основу, особенно, если речь идет о выборах важных, судьбоносных, «экзистенциальных». Наш тезис состоит в том, что экзистенциальные выборы – мультисубъектны.

Отталкиваясь от транзактной модели личности, мы с коллегами (40) предлагали испытуемым проранжировать 16 жизненных ценностей – в одном случае с позиций Дитя (мечты, сокровенные желания), во втором случае – с позиции Родителя (голос долга), в третьем – с позиции Взрослого (разумный взгляд, то, что человек сам считает для себя необходимым делать).

Выяснилось, что процент значимых корреляций между выборами с позиций трех инстанций, эго-состояний Дитя, Родитель, Взрослый, минимален. Где же тут место целостности? Чаще встречаются значимые корреляции между двумя инстанциями (Родитель - Дитя; Родитель – Взрослый, Взрослый – Дитя), и еще чаще – отсутствие корреляций между инстанциями, то есть, ортогональность предпочтений. Не напоминает ли подобная ситуация хрестоматийный триумвират таких «субъектов» как Лебедь, Рак да Щука? И, следовательно, правомерен вопрос: «Если я выбираю, то кто во мне выбирает?»

В недавних исследованиях нам удалось показать, что понятие самооценки личности расщепляется минимум на три: «самооценка Взрослого», «самооценка Родителя» и «самооценка Дитя», причем эти самооценки статистически независимы друг от друга. Быть может, поэтому не столь уж нелепы, как может показаться на первый взгляд, высказывания, вроде: «У меня, знаете, неадекватно заниженная самооценка» и т.п. И в самом деле, казалось бы, коль скоро человек осознает неадекватность своей самооценки, то он и корректирует ее по ходу дела, или, по меньшей мере, должен воздерживаться от неадекватных высказываний! Однако, факт сосуществования независимых самооценок вполне «реабилитирует» высказывающегося. Его Взрослая самооценка может быть высокой (показатели «уверенности в себе - неуверенности в себе»). Однако его Родительская самооценка (шкала «амбициозность - приниженность») или Детская самооценка (шкала «самонадеянность - растерянность») обнаруживают низкие показатели.

Всё сказанное отнюдь не означает, что индивидуальность, отличаясь от субъекта как рефлектирующего себя, целеустремленного и целедостигающего существа, лишена возможности обнаруживать во вне субъектность составляющих ее «частей». Отнюдь нет! Каждое эго-состояние способно строить образ себя, ставить перед собой цели и воплощать их в соответствии со своими возможностями и замыслом. В таком случае какое-то одно из них берет верх над другими, включают их в свои интересы, опираются на них и т.п. Индивидуальность приобретает черты одного из таких субъектов активности, но в то же время сохраняет «свою дистанцию» по отношению к другим субъектам внутри, «выбиваясь» из-под диктата их возможной «исполнительной власти». В том случае, если Взрослый, берет на себя эту роль, «простраивая» свои отношения с другими внутренними субъектами и, подчиняя их своей воли, такой процесс может рассматриваться как саморегуляция.

Прежде чем качественно и количественно охарактеризовать это понятие, ответить на вопросы о том, каково внутреннее строение (архитектоника) саморегуляции в структуре индивидуальности, каковы критерии совершенства и несовершенства этого процесса, и т.д., мы остановимся на базовой категории мультисубъектной теории личности, – категории «состоятельности».

^ 3. Категория состоятельности в определении индивидуальности

Термин «состоятельность» пока отсутствует в психологических словарях, энциклопедиях и словниках. Но, я думаю, со временем, «состоятельность» раскроет себя как полезный конструкт, способный обобщить существующие сегодня представления, такие как «личностный потенциал», «удовлетворенность», «готовность к действию» и др. Однако «состоятельность» не совпадает с этими представлениями и существующее различие между ними способно стимулировать новые исследования в психологии личности.

Слово «состоятельность» может быть прочитано по-разному, но, при этом, оно всегда включает в себя идею существование кого-то, кто состоятелен (будем говорить «агент»), запросов, ему свойственных (мотивы, ценности, устремления), внутренних и внешних ресурсов, которые им осваиваются и благ, которые им приобретаются.

Интуитивно, «состоятельность» – это обретаемое кем-либо благополучие, единство того, что есть у агента, и того, к чему он устремлен. Метафорически, это кентавр. Одна из его «частей» - реальна, в то время как другая «часть» – идеальна. Мы видим два способа формального определения «состоятельности». При одном из них «состоятельность» есть сумма реальных и идеальных благ, приобретаемых агентом. При другом способе определения – реализуемость притязаний агента. Оба определения, как мы увидим дальше, логически эквивалентны друг другу.

Поясним некоторые термины.

Говоря об «агенте», мы подчеркиваем, что это понятие шире понятий «субъект», «индивидуальность» и «личность». Это могут быть простейшие организмы или социальные организации, социум в целом, а то и «космический субъект» - любая система, являющаяся носителем запросов и ресурсов, используемых во взаимодействии с окружением, и удовлетворяющая определенным формальным условиям (о них ниже).

Подразумевается так же существование реагентов – источников внешних ресурсов, без которых агент существовать не может; мы говорим, что эти ресурсы осваиваются агентом. В том случае, если реагент - это субъект или совокупность субъектов, будем говорить о нем «контрагент». Однако к числу реагентов могут относиться и внесубъектные образования, будь то четыре стихии у древних философов (огонь, воздух, вода, земля и их сочетания), или такие фетиши современности, как информация, деньги, карьера. Во всех таких случаях мы будем говорить о реагентах среды. Реагенты среды лишены запросов, но они заключают в себе ресурс, который присваивается агентом. Нелишне подчеркнуть, что реагенты – часть окружения агента.

В дальнейшем, мы будем использовать для обозначения агентов и реагентов прописные латинские буквы: A, B, C….

Договоримся также обозначать внутренние и внешние ресурсы агента строчными латинскими буквами r и r’. Здесь r – это внутренний ресурс агента, а r’ – внешний ресурс, предоставляемый реагентом.

Будем различать два рода запросов, присущих агентам:

1) запрос на использование имеющегося внутреннего ресурса (коротко, «запросы на использование»); при их обозначении будем использовать символ n (need) и говорить о них: «запрос - могу», «могу и хочу», «желание достичь».

2) запросы на получение отсутствующего ресурса; обозначаем их n’ и говорим о них: «запрос на дефицит», «запрос - мечта», «могу, что хочу», «желание получить»

Тот факт, что некоторый ресурс принадлежит тому или иному агенту или предоставляется каким-нибудь реагентом, изображаем так: r_A, r’_B, r_C … (применительно к запросам: n_A, n’_A, n_B, n’_C и т.п.). Иногда мы будем опускать нижние индексы.

Предполагается, что v, n, n’, r, r’ могут принимать любые рациональные значения на отрезке (0, 1). Значения 0 и 1 описываются как «четкие» значения, другие же рациональные значения на данном отрезке, – как «промежуточные». Единичный ресурс (r=1), относящийся к агенту или реагенту, мы называем абсолютным ресурсом, и обозначаем 1. Так как этот ресурс может принадлежать как агенту, так и реагенту, мы, за исключением некоторых случаев, не помечаем его нижним индексом. Ресурс 1 может существовать наяву, но он же может быть недостижимым идеалом, фантомом, плодом фантазии субъекта.

Далее мы определяем реальные и идеальные блага, приобретаемые агентом. В качественном отношении, благо вообще определяется нами как результат сочетания (взаимодействия, взаимопроникновения) имеющихся у агента запросов и необходимых ему ресурсов. В количественном плане, при определении уровня благ (общее обозначение v), мы вычисляем произведение уровня запроса агента на уровень запрашиваемого ресурса.

Применительно к идеальным и реальным благам имеем:

v_и = n’_A ×1. Это значит, что идеальное благо есть результат произведения «запроса-мечты» («желания получить») на абсолютный ресурс. Старые авторы сказали бы: «гипостаза мечты».

v_р = n_A×r’_B. Это значит, что реальное благо есть результат произведения «запроса - могу» («желания достичь») на внешний ресурс, поставляемый реагентом.

Прежде чем дать формальное определение состоятельности, рассмотрим подробнее, в каких отношениях состоят между собой ресурсы и запросы агента.

Постулат 1: n = r / 1_A

Это значит, что запрос на использование ресурса равен доле этого ресурса по отношению к абсолютному ресурсу агента; чем больше имеющейся ресурс, тем сильнее потребность агента использовать или подтвердить этот ресурс; количественно, сила запроса равна величине имеющегося ресурса. Я формулирую этот постулат, развивая мысль о том, что возможности, как таковые (переживание «я могу»), представляет собой независимый источник активности (21).

По сути, перед нами то, что может быть названо уровнем притязаний, если понимать под притязаниями запросы агента, соответствующие и побуждаемые его возможностям («могу» как источник «хочу» той же силы).

Постулат 2:. n' = 1 – n = 1 – r

Это значит, что запрос на дефицит есть величина, дополнительная к запросу на использование ресурса, что количественно равно разнице между абсолютным ресурсом и имеющимся у агента ресурсом: агент нуждается в том, чего ему не хватает, и сила этой нужды соответствует нехватке ресурса.

Теперь может быть предложено два определения «состоятельности», w, которые, в итоге, оказываются логически эквивалентными.

Первое определение. Состоятельность есть сумма реальных и идеальных благ, приобретаемых агентом:

w = v_р + v_и = n’ ×1 + n×r’ = (1-n)×1 + n×r’ = 1 – r + r×r’

Второе определение. Состоятельность есть результат реализации агентом собственных притязаний с опорой на внешние ресурсы, поставляемые реагентом:

w = n →* r’ = r →* r = 1 – r + r×r’, где «→*» есть знак метаимпликации, позволяющий математически выразить идею реализуемости притязаний агента с опорой на внешний ресурс. Сказанное нуждается в пояснении.

Рассмотрим вначале результаты материальной импликации, соотносящей запросы n и ресурсы r’, принимающие «четкие» значения:

0→1 =1 (если нет запроса, а есть только ресурс, то состоятельность равна 1);

0→0 = 1 (если нет запроса и нет ресурса, то состоятельность равна 1);

1→1 = 1(если есть запрос и есть ресурс, то состоятельность равна 1);

1→0 = 0(если есть запрос, но нет ресурса, то состоятельность равна 0; к счастью, это единственный такой случай).

Как видим, факт состоит в том, что результаты импликации, связывающей уровень притязаний агента с уровнем возможностей, предоставляемых извне, n → r’ = r → r’, соответствуют интуитивному смыслу термина «состоятельность».

Переходя к оператору материальной метаимпликации (В.А. Петровский, Т.А. Таран), имеющей дело не только с «четкими», но и с любыми другими рациональными значениями переменных на отрезке (0, 1), мы получаем формулу:

n →* r’ = r →* r’ = 1 – r + r×r’ (далее символ * справа от стрелки, подчеркивающий, что речь идет о метаимпликации, мы будем опускать).

Итак, можно убедиться в том, что предложенные определения понятия «состоятельность», как было сказано, логически эквивалентны.

Попробуем теперь дать психологическую интерпретацию переменным и их соотношению, фигурирующим в правой части формулы.

«1 – r» может быть осмыслено двояким образом:

1) как резервные возможности, привлекаемые агентом на старте своей активности в направлении внешнего ресурса (эта трактовка была представлена нами в предшествующих работах: 31; 32; 33; 34). Мы можем видеть в «1 – r» своего рода «фору», «допинг», «подъемные», извлекаемые агентом А из своих собственных внутренних запасов (хранилища потенциальных возможностей) во взаимоотношениях с реагентом B;

2) как виртуальные (фантазийные) возможности, используемые агентом при взаимодействии с реагентом. Именно этой точки зрения мы предпочитаем придерживаться.

Итак, метафорически, «состоятельность» - это кентавр, объединяющий в себе реальные и идеальные блага («реальные достижения + гипостаза мечты»), а также уровень реализации притязаний агента с опорой на внешний ресурс («уровень реализации уровня притязаний»).

Отталкиваясь от этих формальных определений, мы можем охарактеризовать критерии гармонии во взаимоотношениях агента и реагента.

Первый критерий – реализм притязаний: это значит, что уровень состоятельности агента соответствует уровню его притязаний (w = n):

w = n → r’ = r → r’ = 1 – r + r × r’ = r

Пусть А – агент, вступающий во всевозможные отношения с реагентами B, C, D и т.д. Если в результате этого, состоятельность A равна его притязаниям, мы также говорим о реализме его притязаний. Это обобщение понадобится нам, когда мы будем рассматривать личность как генерацию агентов Взрослый, Родитель, Дитя.

Говоря о реализме притязаний, мы подчеркиваем преемственность развиваемой точки зрения по отношению к идее реализма в рефлексивной теории В.А. Лефевра. К «реалистам» автор этой теории относит тех субъектов, чьи интенции к выбору альтернативы соответствуют объективной готовности к ее выбору. Формулируя критерий реализма притязаний, мы переносим акцент на идею соответствия между целью достижения и его результатом. Таким образом, критерий реализма притязаний в нашей трактовке соответствует триаде, описывающей целеустремленную активность: «цель – средство – результат» (цель здесь соответствует результату). Фундаментальное лефевровское понятие готовности трактуется нами как обращенная «во вне» сторона состоятельности, как новый импульс к активности, обусловленный ранее достигнутым уровнем состоятельности.

Второй критерий: комплиментарность внешних и внутренних ресурсов (r + r’ = 1), или, в другой формулировке, внешний ресурс адекватен запросу на него (r’ = n’). Эти формулировки логически эквиваленты. Действительно, если r + r’ = 1, то r’ = 1 – r, что, в свою очередь, равно n’ (исходя из постулата 2), и, таким образом, r’ = n’. С другой стороны, если r’ = n’, то мы с очевидностью приходим к r + r’.

Психологический смысл данного правила заключается в том, что агент желает получить внешний ресурс, компенсирующий дефицит внутреннего ресурса.

Совмещая первый и второй критерии, мы можем определить конкретные значения уровня притязаний и уровня внешних ресурсов, обеспечивающих искомую гармонию во взаимоотношениях между агентом и реагентом. Имеем:

1 – r + r × r’ = r (критерий 1)

r + r’ = 1 (критерий 2)

из чего следует:

1 – r + r×(1 – r) = 1 – r + r – r² = 1 – r² = r,

соответственно,

r + r² = 1,

и мы приходим к определению внутреннего ресурса r = 0,617… («золотое сечение»); запрашиваемый внешний ресурс r’ = 0,382…

В эмпирическом плане, нас будет интересовать вопрос о том, действительно ли притязания людей соответствуют «золотому сечению» и насколько реалистичными являются их притязания. К обсуждению данного вопроса мы вернемся в двух разделах этой работы, посвященных «задаче по вкусу» и «формула гармонии».