Сдохни! – придя в ярость, террористка накинула украшение на его шею. Обмотала им и душила

Перс никак не отозвался на хрипы…

- Так значит вот, кто стоял за убийством самого опасного криминального авторитета Земли… - неизвестно, из-за чего, непонятно, как так вышло, но Ханк никак не мог сердиться на Мэлори за устранение человека, который его сломал. Наоборот, он испытывал какую-то злую благодарность, может, и плохую, но зато необманную, присную получеловеку-ползуверю, - Выходит, я спас тебя, а ты спасла меня намного раньше. Я не могу не сказать тебе спасибо, теперь нас связывает не только любовь…

Оба спасшиеся, оба перешедшие одну и ту же пропасть, они научились справляться с трудностями вместе. Многие из проблем остались позади, но еще как минимум одна

“проблема” с нетерпением ждала, когда ее наконец-то решат. Помещенная в комнату, расположенную в конце коридора, визготня сыпала невразумительными угрозами и, как всегда, изобиженно проклинала родителей…

Прежде чем совершить самосуд над Верном Дурслем (Мэлори одобрила данную идею), мечник обошел все комнаты, все этажи, рассмотрел всю имеющуюся лабораторную живность и в качестве орудия наказания выбрал пятиминутное купание в водном резервуаре из прочного стекла. Фишка заключалась не в том, что подонок мог

захлебнуться, что было бы гораздо менее мучительно. Просто там кое-что плавало…

Вначале Дурсль попытался бежать, неожиданно ринувшись вперед. Но внимательный Ханк поймал его за шиворот, поразбивал его лицом дверные витражи, слегка “разукрасив” моську. и с упрямой силой потащил против воли куда-то вбок.

…Негодника привели в лабораторию, где еще недавно мутант со свойственным ему киллерским равнодушием “нащупывал почву”. Подспудно осознав всю дерьмовость сложившейся ситуации, фатуммен, агент ОПБ, морской котик (кем хотите – тем и считайте) заумолял о пощаде, отбросив гордость и присущее всем мразям самолюбие. Однако того, на что он так надеялся до последней секунды, не случилось. Наемник был настроен уж слишком дерзновенно даже для спекулатора и мастера заплечных дел. Перед тем, как бросить паршивца в присмотренный специально для него герметичный стационарный сосуд, цинически пропрогнозировал:

- Шансы выжить - пятьдесят на пятьдесят. Шансы остаться целым – равны нулю. Дерзай! - и уже в следующее мгновение, не задумываясь о последствиях, мститель подхватил за ноги раскинувшуюся на полу “добычу” и закинул в открытый резервуар.

Дурсль плюхнулся в нежелаемую воду, которой стало незначительно меньше, потому что какая-то часть ее вытекла. Слегка высунув лицо таким образом, чтобы только успеть набрать полные легкие воздуха, шестерка бессмертного ощутил чье-то нечеловеческое присутствие. Нечто холодное и мерзкое зашевелилось рядом с ним. Теория о том, что могло быть помещено в этот “бассейн”, основанная на воспоминаниях, когда лишь еще шло техобустройство и совершенствование лаборатории, породило невыразимый, неизмеримый ужас, начисто выевший душу и мозг, превративший фатуммена в ничто!

Дурсль только и успел крикнуть:

- Мои родители! – как то, что плавало вместе с ним, затянуло неудачника на дно резервуара, начало потихоньку откусывать от него куски и усердно жевать. Спустя полминуты неравной борьбы подлеца с кровожадными, вечно чавкающими обитателями герметичного сосуда “вода покраснела как кровь”.

Only impunity is temporary Publily Sir

(Лишь временной бывает безнаказанность. Публилий Сир)

Запись мертвого онколога – 21

После всей той мутатени, с которой мне, будучи вовлеченным в эту игру, довелось ознакомиться, у меня появился вопрос к здешнему сервису – зачем у погибших на острове онколо конфисковывают органы и затем, ничего с ними не делая, сжигают? Мое любопытство удовлетворил не сам великий Доктор Фатум, как я, может быть, хотел и надеялся, а его любимчик, послушный, предпринимательный и трудолюбивый Верн Дурсль, воюющий по обе стороны баррикад, но отдающий большее предпочтение Повелителям Смерти. Парень рассказал мне, зачем нужна эта возня с органами, и я был, честно говоря, впечатлен, хотя эмоции, которые я испытал, узнав, что да как, нельзя было назвать положительными. Возможно, все дело в том, что я не изверг и не садист, как тот малый.

1 – вырезанные органы пытаются оживить. И несколько раз это у них все же получилось сделать. Именно так на свет появился Конрад Найджел, именно так обрел силу Браннон Ходжез. Но в отличие от педофила, уважаемый староста был создан непосредственно в лаборатории, тогда как Ходжеза просто заразили. И хоть разница между ними невелика, так как оба тяжело больны с обычной медицинской точки зрения и в обоих случаях болезнь служит разрушительной силой, Ходжез все же уступает Найджелу. Не в плане садисткой изощренности, в этом они совершенно равны, а в плане самой силы. Найджел – натуральный продукт, тогда как педофил был просто изменен.

2 – оживление органов, содержащих злокачественные опухоли, происходит с помощью

совмещения нескольких условий в смешенной деятельности: берется пораженная метастазами печень, ее дают Онколото, тот съедает, втягивает внутрь трубки, которая у него занимает рот и через несколько часов дефекацирует кокон. И уже из него, из кокона вылупляется “живая” печень, с маленькими зубками, способными порвать горло, откусить сразу несколько пальцев и нанести весомый ущерб здоровью, с маленькими глазами, которые видят не хуже собачьих. Все результаты экспериментального исследования данного процесса законспектированы.

3 – после “оживления” органы нисколько не увеличились, однако, не радуйтесь, если им повезет достать до вашей шеи, то укус не будет отличаться от укуса сторожевой псины. Мелкие, сгруппированные остроконечные зубы-бритвы, если вцепятся, ни за что не отпустят, пока не приобретут дольку вашего тела.

Дурсль неустанно колотил ногами по стеклу, портя мокрые ботинки. Постепенно резервуар покрылся заметными трещинами, через которые начала выливаться вода. Вскоре он треснул совсем и фатуммен вывалился на пол вместе с горой осколков и свирепо-людоедскими почками. Оказавшись на ненавистной суше, бобовидные органы запрыгали, словно рыбки, выкинутые на берег. Одному из них, самому крупному и удачливому образцу, посчастливилось доползти до большой лужи и улечься в ней. Соблазнившись вкусом человеческой плоти, они “малость подровняли” фатумменишку и возжаждали добавки. Оставшийся без четырех пальцев правой ноги, без левого уха, с поеденными ляхами и таким же поеденным задом, мистер Дурсль горестно заохал, неинтересно запричитал и кубарем откатился в сторону от греха подальше.

- Мои родители меня унижали, принуждая меня к живодерству! Я должен был кормить котенка два раза в день, кормить специальным редко продаваемым кормом, но его было очень трудно достать… - говорил он это ради самоутешения, чтобы положить конец сплетням в собственной душе, - Меня… меня часто обижали в школе и все из-за родителей, все из-за них! Поэтому я стал таким злым…

Выглядя, как полутруп, во всяком случае, двигаясь едва-едва, от одной точки помещения и обратно, негодяй рисковал повторить до боли неприятную процедуру “избавления от лишнего веса”. Ведь попадись он почкам снова, не исключено, что во второй раз так не подфартит, и опухоли довершат начатое, теперь уже обглодав до костей.

“ Нужно сматываться к чертям, нужно закругляться. Ох уж эти родители ” – наконец-то родив хоть одну дельную мысль, которую не стыдно попытаться реализовать, Дурсль еле поймал ручку двери, боясь упасть. Без пальцев на ноге ой как неудобно…

Пока горе-агент отчаянно боролся за свою жизнь, Ханк вдыхал аромат восхитительных духов Мэлори, до сих пор не улетучившийся, и регулярно к ней оборачивался, чтобы улыбнуться, отколоть что-нибудь ласковое или по какой иной надуманной нужде. Мозг автоматически производил комплименты, которые не успевалось озвучить. Приостановившись на пару секунд, за которые в голове пронеслись несколько сальных мыслишек, мутант молчаливо двинулся дальше.

Перед тем как перешагнуть через порог металлической двери, Ханк обернулся и поймал на себе внимательный пристальный взгляд попутчицы, но ни одна скула на не дрогнула ее очаровательном личике. Тогда он решился задать вопрос своей женщине, который уже давно вертелся на языке:

– Все ли в порядке? Я, естественно, имею в виду то, что происходит у тебя на душе, порядок мыслей…

Вздохнув, <леди в красном> задумчиво посмотрела вдаль и сказала честно:

- Нет, не в порядке!

- Почему?

- Ты заставил меня ломать голову…

- Над чем же?

С чувством неопределенности и предположением, что слишком много времени отводится пустой болтовне, давящей на Мэлори, но никак не помогающей разобраться в отношениях, Ханк заткнулся и пошел уже молча, не докапываясь.

Абсолютно неожиданно для себя путешественники нашли оружейную комнату, где были беспорядочно раскиданы патроны и ружья. Не испытывая профессионального интереса к огнестрелу, наемник отдавал предпочтение мечам, однако, по совету леди в красном он посмел кое-что присвоить - автоматический пистолет с возможностью ведения стрельбы очередями. Марка пистолета нигде не была указана…

“ Пригодится, если будет нужно замочить кого-нибудь, соблюдая дистанцию. Это, без сомнения, облегчит задание ”

Еще уйму всякой всячины можно было найти за один-два осмотра: чертежные схемы модификации оружия лежали на маленьком столике; многочисленные карманы висевших на крючках комбинезонов были заполнены всевозможными боеприпасами; пневматика популярных брендов, винтовки и пистолеты, зарекомендовавшие себя временем…

Правда, Ханка и Мэлори смущало, что все закончилось так легко и быстро. Неужели те “профессионалы”, которых, чтобы обвести вокруг пальца, не нужно даже уметь хорошо обманывать – вся охрана? И на столь важном военном объекте нет никого суперопасного, кто не слился бы так лайтово и мог бы дать жару? В таком случае ошибки, допущенные полоумным Фатумом по небрежности, были способны вызвать у Ханка щенячий восторг.

“ Я позволял своим родителям издеваться надо мной и плохо ко мне обращаться, потому что они – мои родители, а эти мне никто, пустое место. Надо им это просто так с рук не спустить. Я не стараюсь помнить обиду, я не забываю ее – Верн Дурсль зашел в комнату, которую долго открывал, возясь с неудачными ключами. Увидев массивный длинный рычаг, торчащий из стены, буквально моливший, чтобы им пользовались, негодяй измотанно облокотился на него, - Все… ”

Обрадовавшись, что удалось преодолеть физическую боль с помощью воли и совершить очередную пакость, фатуммен закрыл глаза, не стыдясь слабости, сел на пол, прислонился к холодной стене и праздно засмеялся. Задача, ранее казавшаяся сверхсложной, была выполнена…

Глава 2 Знакомство с Сэнди Стернс.

“ Голова раскалывается, затылочная область прямо трещит, в глазах все расплывается… что со мной? ”

Мэлори и Ханк полчаса назад потеряли сознание. Шли себе, гуляли… а потом почувствовали странный запах, сжимающий горло, химический запах! Смутное опасение чего-то неведомого, исходившего неизвестно откуда, доставало и прежде, но не так сильно, как за минуту до отключки. Враг, которого нельзя разглядеть, оказался на неожиданность сильным и победил почти моментально. И если мутант еще как-то сопротивлялся, метаясь из одного угла в другой в поисках выхода, в поисках средства, то

леди в красном упала почти сразу, успев произнести лишь невнятное “здесь что-то не так”, что было очень явно.

Вернувшись в разочаровывающую действительность, они, очевидно недооценившие живучесть подлюги Дурсля, первым делом изучили ближайшее окружение и установили, что находятся где-то, где раньше никогда не были.

“ Куда нас могли отнести? Для чего? Что будет дальше? ” – за недавнее время это уже второй раз, когда смелая Мэлори, смелая для женщины, испугалась за себя. Отрицательно воспринимающиеся запахи, крысиный писк и играющая в одной из соседних комнат поп-мелодия, становясь совокупностью, половинили их шансы на безжертвенное благополучие и успешное возвращение.

Еще одна странность, навлекающая самые разные мысли – дверь безоконной и не заполненной мебелью комнатки, куда их бросили, как животных, была открыта нараспашку. Хочешь – выходи. Ханк порекомендовал ей не совершать рискованных, поспешных действий, и стараться держаться у него за спиной, не отходя дальше, чем на полметра. Наемник, в свою очередь, пообещал, что обязательно отыщет способ выбраться из тупика (если, конечно, их туда поместили в расчете на то, что им никогда не удастся выйти оттуда).

Высунувшись в коридор, заканчивавшийся очень быстро, они заметили узкий участок пространства между горизонтально выставленными древесно-слоистыми плитами). До мастеров взаимовыручки донесся тошнотворный смрад гниющего мусора. Стараясь не касаться фанер, измазанных чем-то липким, Мэлори еще больше испачкала и без того не идеально чистое платье и каждую секунду говорила в уме, обращаясь к самой себе:

“ Это все пустяки. Не вздумай расстраиваться ”

Вонь, как выяснилось, была причиной того, что в следующем зале находилось подобие помойки, куда только чего не набросали: пустые бутылки, листики, даже туалетную бумагу. Основная деталь декорации, задающая атмосферу - собака неизвестной породы с вырванными кишками, выпученными глазками и крупным вываленным языком. Судя по свежести крови, смерть наступила недавно и от самых банальных причин. Ей просто разрезали живот.

Мэлори смотрела на пса, недоуменно рассуждая:

- Зачем это кому-то понадобилось делать? Не понимаю…

Ханк безупречно использовал очередную представившуюся возможность подлить масла в огонь:

- Спросишь у отца, если встретитесь снова! - он почти добился того, к чему шел с самого начала совместного путешествия: возлюбленной постепенно все меньше и меньше хотелось возвращаться назад, - Хотя я бы не советовал… - но Мэлори – лучшая из привязей, на которую может посадить тщеславный Фатум. Где-то, в глубине, Ханк благодарил Доктора за знакомство с ней.

Простояв рядом с мертвым песиком еще несколько минут, они продолжили исследовать “желудочное сплетение” коридоров и комнат неизвестного места.

Вскоре внимание парочки приманила таблица с надписью на одной из дверей, сообщающая о специализации данного места “отделение занимается общей хирургией: лечением заболеваний пищевода, желудка и двенадцатиперстной кишки”. Теперь мутант относился к технике чтения и сознательности чтения с куда большей серьезностью. Вдоль стен располагались различные госпитальные принадлежности и оборудование, освещенное все еще мигающими флуоресцентными лампами. Больничные койки, полки с самыми разнообразными сосудами, вешалки с хирургической одеждой, каталки, шативы для капельниц занимали места у стен, оставляя для прохода лишь капельку свободного пространства.

Ханк использовал компактный фонарик Калиньи, потому что дальше было темно. Появившийся желтый лучик запрыгал туда-сюда из-за непривыкшей к таким маленьким предметам руки, и поспокойнел лишь по прошествии минуты. Мэлори медленным шагом, обо что-то скрежеща краями своих длинных ногтей-стилетов, едва заметно продвинулась вперед, наклонилась и что-то подняла.

-? – мутант посветил на пол и увидел чьи-то школьные тетради, чьи-то письма и рисунки, - Дай-ка посмотреть… - он выхватил у нее из рук бумажную находку, стал быстро листать.

Первая версия, кому могли принадлежать разбросанные вещи, напоминала сюжет второсортного ужастика конца девяностых: это некий ребенок, страдающий психическими отклонениями, рисовавший бесов и демонов на протяжении долгого времени и долго находившийся в этой неволе. На рисунки-каракули, вселяющие еще больше негатива, не хотелось смотреть, а ужаснейший нечитаемый почерк не позволил осилить и первые строки.

Ханк быстро составил мнение, которое чуть позже озвучил:

- Предвещаю ахинею и горение заднего прохода независимых психологов, если найти таких и просто дать им ознакомиться, показать, чем страдают современные мальчики и девочки и что предпочитают вместо розовых сердечек и зеленых цветов…

И тогда в чашу терпения Мэлори упало еще несколько градинок:

- Считаешь, что…

“ О, боже, даже боюсь произносить ”

- Именно! – её парень в точности, будто умевший сканировать чужую голову, озвучил её мысли, что так мучили всё это время, и перебил, - Здесь проводили возмутительные эксперименты над детьми, я уверен. Вопрос только в том, какие - психологические или относящиеся к генетике, ведь если вторые, то…

Сообразительная брюнетка, схватывающая все всегда с полуслова, также не позволила ему договорить:

- А какой смысл помещать нас к безобидным детям с просто неуравновешенной психикой, мм?

Ханк подумал:

- И вправду…

Данное умозаключение свело на нет мечты о беспрепятственном выходе из отделения, а это могло значить лишь одно - над ними нависла страшная опасность.

Запись мертвого онколога – 22

Соглашаясь на сотрудничество с Фатумом, я, естественно, даже близко не подпускал к себе мысли, что буду с ними искренен, и все мои поступки, как беспорочные, так и спорные, имели общую направленность. Однако, несмотря на усиливающиеся противоречия, мне таки удалось воистину идеально вжиться в роль бездушного авантюриста, каких больше всего ценит Рок. Но потом правда сама стала лезть наружу, уже не переговариваясь со мной, она лаяла и скреблась когтями по обивке, словно бешеный питомец, и тогда я расстроенно признал – во мне умер циник. Это недоразумение случилось тогда, когда мистер Дурсль предложил мне спуститься вместе с ним в подвал, чтобы я сам мог убедиться в правдивости его слов насчет внушительности наказаний, применяемых к несовершеннолетним, чьи родители по тем или иным обстоятельствам не сумели возблагодарить Повелителей Смерти за некогда оказанные им милости и стали считаться святохульниками и дезертирами. И тут я вспомнил, как во время одной из бесед с Генрихом услышал конфликтную, но не лишенную истины фразу. Звучала она так: “совершая что-то неблаговидное, надо помнить, что как бы тщательно не скрыли это от людей - жизнь за все взыщет и воздаст. Хорошо, если нам самим, а не детям нашим придется расплачиваться”. Уж не знаю, была ли крупная фонетическая единица намеком или моральной подготовкой, сейчас можно только предполагать, зачем ни с того ни с сего Генрих заговорил о детях, ведь речь шла совсем о другом. Ну, да не суть. Легкий шлепок ладонями себя по коленям и я снова в норме.

Сэнди Стернс – пятнадцатилетняя бристольская школьница, грустная девочка с кучей проблем, большинство которых лежит на совести аморалов из Повелителей Смерти. В конце концов, чтобы облегчить непосильное бремя, легшее на плечи невинного ребенка, мать Сэнди принесла в себя жертву их лжебожеству, добровольно отдала свою жизнь за жизни близких, исходя из своей твердой решимости, и даровав шанс обезгрешения всему своему дальнейшему роду, если тот, само собой, не прервется на Сэнди. Но через полгода Фатум потребовал дополнительной оплаты по выдуманному договору и послал своих людей похитить Сэнди и ее отца, так и не простив их семью. Вот что вышло из этого:

1 – перечислим признаки, характерные как для эмбриона человека, так и клона рака. Эмбрион человека в большинстве случаев один, эмбрион опухоли – тоже. Эмбрион человека находится в околоплодной жидкости, эмбрион рака также нередко провоцирует скопление жидкости в брюшной полости и в легких. Но у человека могут быть два эмбриона – это близнецы. Сэнди вживили клетки человеческого эмбриона, содержавшего эмбрион рака. Такое невозможно провернуть, только если данный эмбрион не был создан учеными искусственно, индивидуально для вживления.

2 - немалое место в романе отвелось и другой жертве дьявольской секты, но гораздо менее безобидной и безгрешной – известному наемному убийце, союзнику Адвоката и давнему антагонисту Супергеройского Союза, суперзлодею Антону Белову. В прошлом Палач был обыкновенным, хоть и жестоким преступником, его приговорили к смертной казни. Но он согласился на проведение серии экспериментов над собой, вместо крови ему ввели опытный образец жидкости, после чего он обрел сверхчеловеческую силу, способность превращаться в двухметровую дылду с бицепсами, превышающими в обхвате сто десять сантиметров. Контроль над обретенными способностями Белову дало время.

3 – убрав Белова, Повелители открыли еще один клад, еще один источник суперсилы и по указанию повелителя, вовремя принявшего меры, попытались совместить мощь Палача с тем, что у них имелось до поимки русского. Сэнди Стернс была заражена раком, ее заставили съесть пасхальное яичко, а затем, когда она умерла, между смертью и воскрешением, между переходом с четвертой стадии на пятую, ее хрупкое, мягкое тельце накачали тем, что изъяли у Белова. Результат оказался непредсказуемым, настолько, что никакой речи о диверсификации такой “продукции” не могло идти. Каторжные тюрьмы, сумасшедшие дома и ужасные учебные заведения – ничто по сравнению с этим онкоцентром. Во что переродился прежде безобидный и добрый ребенок - напишу чуть позже. Мне нужно прийти в себя после случившегося, я очень… очень впечатлен.

Ханк с Мэлори переглянулись и замерли. Прислушались. Где-то потрескивала лампа и гудела вентиляция. А еще слышалось раздражающее “кап-кап-кап”, будто откуда-то часто текла водичка. Вроде ничего. Пошли дальше. И опять какой-то звук. Они снова замерли.

- Нас кто-то выслеживает – шепнула Мэл, следуя просьбе своего защитника держаться рядом, - Кто-то, кого мы пока не видим. Неужели не чувствуешь?

Мутант принялся учащенно принюхиваться:

- Чувствую. И это не кто-то, а что-то…

Возвращаясь назад, путешественники (дальше они не пошли, боясь нарваться на какое-нибудь чудище, скрытое тьмой) думали повернуть вправо и осмотреть еще не изученную часть неизвестного этажа. Кстати или некстати, Ханка заинтересовала красная межкомнатная дверь с оторванной ручкой и глубокими царапинами, оказавшаяся последним объектом ненависти злого существа.

Путники открыли ее и увидели гору доселе знакомого оборудования, которое не особо хотелось проверять на функционирование. Однозначно, что-то из всего этого барахла по-прежнему находилось в рабочем состоянии. Вот, например, спортивные часы редкого бренда с кардиомонитором для персональных тренировок работали точно, хоть и не имели никакого отношения к лечению онкологии. Также были включены несколько черных ноутбуков средней конфигурации и с медицинскими программами - томография и трехмерное моделирование шли без заметных тормозов. При любой другой обстановке, менее стрёмной, чем та, что наблюдалась сейчас, наемник немного бы их поизучал, но, увы…

“ Дайте угадаю, зло любит извращать. Дети вообще очень чувствительны к внезапным стрессовым ситуациям и кошмарам, поэтому, что бы на нас не напало из-за угла и не навалилось с потолка, нужно иметь в виду, это – уже не ребенок ”

Впереди стояла разрисованная школьная доска с такими же чертиками, могилками и трупами, какие были в тетрадке, а потресканный заветный кусочек мела лежал на верху высокого деревянного шкафа. Чтобы достать его, человеку среднего и особенно низкого роста пришлось бы конкретно попотеть.

Ханк зашел в покойницкую, имевшую окно, снабженное ржавой решеткой из арматуры и выходившее в сторону подземной грязной шахты. Пол в помещении устилали бледноватые пятна какой-то засохшей дряни. На операционном столе “бездействовало” тело мёртвой девушки, пораженное синюшностью, обсеянное бинтами, синяками и толстыми швами. Рядышком, там же, на столе, лежал скомканный листок с одним единственным предложением: НАШЛИ НА МУСОРНОЙ ПОМОЙКЕ.

Он, этот кусочек боли, оставался недвижим до тех пор, пока Ханк на свою беду не дотронулся до присохших к столу волос. И лишь затем “пациентка” открыла глаза!

“ Никогда не привыкну ”

Еще даже не коснувшись худущими ступнями пола, мертвая Сэнди начала увеличиваться в размерах из-за заболевания психики, связанного с травматическими повреждениями, из-за длительной комы, из-за смерти родителей и из-за всего остального. Теперь это не ребенок, как уже подметил в уме правдолюбивый мутант, это – олицетворение ненависти. Но, возможно, Фатум и добивался чего-то подобного, воплощения негатива в образе живого существа, а, может, просто разрабатывал для усиления охраны рабочего цеха.

Как когда-то и у Белова, у Сэнди выросли мускулы, однако, сдерживать обретенную силу в любом случае у нее бы не получилось. Палач во время совершения прескверных поступков не находился под чьим-то наблюдением и не был чьим-то оружием. Бедняжка преобразовалась практически до апотеоза земного уродства и уже мало напоминала себя прежнюю. Антропоморфные пропорции пропали. Неприкрытая грудь и верхняя часть торса выросли, окрепли и обзавелись внушительными мышцами, затем начали лопаться, не выдержав напряжения, вспучились, вспенились грязной кровью (или грязью), засочились черной жижей. Фу, гадость, фу, дрянь, фу, блевотина…

Когда мертвая Сэнди уже начала потихоньку вставать, Ханк крикнул Мэлори:

- Беги!

В страхе не только за себя, но и за девочку, напарница прокричала в ответ:

- Нет, не уйду, иначе ты убьешь ее!

- А что мне еще остается!!! Ты видишь другие варианты???

Высокие мускулы уже наполовину скрывали изначально тонкую фигуру, голова набухла, стала почти вдвое больше, кости черепа разошлись, волосы выпали. Оставалась плохая надежда, что “преображенная” умрет вследствие столь резких изменений, чего все не происходило. В конечном счете, массивное гуманоидное создание (уже не Сэнди), чей вес достиг критической отметки в три сотни килограммов, сломало собой стол. Через минуту ОНО растопырило разъезжающиеся на полу опухшие ноги, сосредоточилось и с большим трудом обрело равновесие. Частыми движениями перенося тяжесть тела с одной ноги на другую, одутловатая безобразина углядела в сладкой парочке Ханка и Мэлори угрозу для своей “жизни” и направила в их сторону всю совокупность клешней, выросших прямо в середине пуза.

Мутант крикнул повторно:

- Не стой здесь, беги! – и, дождавшись наступления необходимого одиночества, забегал вокруг гадины, глаза и губы которой, если аморфные микроотверстия можно так окрестить, были, скорее всего, открыты.

“ Прости меня, милая, может, это не самая гуманная мысль, но если бы ты была по-настоящему мертва, всем сейчас было бы легче. Даже тебе ”

Запись мертвого онколога – 23

Сила, текшая в жилах Белова + рак = злая Сэнди Стернс. У многогабаритного нечто, в которое время от времени превращается ребенок, когда чует опасность, избежать долгий и мучительный процесс становления злом не получится, если сработала внутренняя система безопасности. Что именно происходит с девочкой в такие моменты – подробно описано ниже.

1 – Асфиксия - резкое расстройство дыхания вследствие недостатка кислорода и избытка углекислого газа в крови и тканях, иными словами - удушье, а еще это новое имя/прозвище Сэнди. Девочку так прозвали, потому что она сильно побледнела от недосыпа, недоедания еще до заражения!

2 - новый амбивалентный облик Сэнди – объемное чудовище на маленьких ножках. Из безразмерного живота порой вылезают клешневидные конечности. Эти щупальца цепляются либо за вас, либо за что-нибудь другое и Асфиксия становится паукообразной, начинает ползать по стенам и даже по потолку. Опухолево-человеческий эмбрион в кооперативе с новым мутагеном, созданным на основе вещества, взятого в крови Палача, показали всем неверующим, что такое настоящий кошмар, и породили много неожиданных явлений, демонстрация которых грозит массовым инфарктом.

3 – однако, несмотря на то, что Сэнди всегда удавалось возвращаться в свое прежнее состояние, долгие заигрывания с гневом увеличивают риск навсегда остаться Асфиксией. К моему сожалению, ее ситуация мотивировала меня на дальнейшие раскрытия выстраданных секретов секты. Приговаривая себя к многократному самопоношению, я знал все риски, знал, на что иду. Подчеркивая атмосферу страха, сохраняющуюся даже при употреблении алкоголя, я до сих пор считаю “игры” Фатума глотком свежего воздуха, отчётливо показавшим, в каком направлении должна двигаться современная наука и что нужно делать для сохранения рентабельности, ведь весь трагизм происходящего из-за властного и в корне неверного применения такого титанического потенциала. Сама наука не опасна, если находится в правильных руках.

Переживания за любимого и за ту девочку мешали перемещаться достаточно быстро, чтобы в случае нападения какого-нибудь серьезного противника можно было убежать и спастись. Мэлори так побледнела от испуга, что, мельком увидев собственное отражение в битых, валяющихся на полу кусочках стекла, испугалась повторно.

Пустая вешалка, ушатанная тумбочка, пыльное зеркало в комнате, в которую забежала дочь псевдобога, вещи, давно потерявшие своих хозяев, неизвестно сколько пролежавшие без внимания, почему-то вселили мысль, что поблизости может расхаживать кое-кто разумный.

“ Главное, все осмотреть и… без паники ”

- Ау! – Мэлори начала вызывать на отклик, на подачу голоса, - Ау, здесь есть кто-нибудь? – первые попытки достучаться до человека-x были безуспешными, - Если да – не молчите! Выходите! Я смогу помочь, если… - но потом, когда в комнатке послышалось шевеление, вошедшая поняла, что интуиция продолжает сотрудничать с ней, совещаться и направлять. Но так как интуиция говорить не умеет и, следовательно, не может сказать, куда именно ведет, Мэлори приходилось опираться на везение.

Через минуту дохлый хрип явственно донесся до ушей несостоявшейся воительницы, находившейся в каком-то полуметре от угрозы. Присутствие невидимого незнакомца вызывало головокружение, учащенное сердцебиение, слабость в коленках, даже страх смерти! Силясь совладать с нахлынувшим потоком сумбурных чувствинок, она параллельно готовилась к новому убийству, ведь тот загадочный человек-x, долго себя не выдававший, оказался очередным тупомозглым “дятлом” с бледным лицом, на котором губы и глаза терялись в болезненной невыразительности. Мужчина в медицинском халате и марлевой маске с трудом топотал и шаркал кривыми ногами, бессмысленно улыбаясь сквозь взъерошенную бороду и изредка покачиваясь. Неостановимая, непроходящая жажда убийства заставляла двигаться в направлении вопреки неповоротливости из-за нарушенных моторных функций. На пластиковом бейджике были указаны именные данные заболевшего.

“ Джеффри Стернс ” – заметила Мэлори, прежде встречавшая эту фамилию в каком-то другом месте.

- Ррррррррр – Джеффри зарычал, протягивая к ней свои трясущиеся бледные руки и не прекращая приближаться. Отец Асфиксии умер не от испуга, как подумали наивные коллеги, его свело в могилу раковое воспаление ПСА (простатического специфического антигена) и элементарная нехватка времени отсрочить печальный исход хотя бы на неделю. Джеффри спутал обычное куриное яйцо с заразным, приготовленным для отвоза в село, и почувствовал себя скверно уже на следующий день. Будучи хорошим родителем, доктор ничего не сказал Сэнди, которую у него отобрали ближе к вечеру, а через день его тело подчинялось уже другому хозяину, - Ррррррррр!

- Не подходите! Стойте там, где стоите! – догадываясь, что любые слова не сработают, Мэлори все равно пыталась достучаться до Джеффри, - Отойдите! – и когда это (как и ожидалось) не сработало, осталось только одно средство воздействия.

“ Я просила ”

Уже прижатая к стене, она схватила разводной гаечный ключ, лежавший неподалеку, и огрела мученика так сильно, насколько смогла. Ударила целых пять раз! Доктор покачнулся и упал к ее ногам, надрывно взял ее за руки, орошал их слезами и… умер через полминуты. Умер полностью! Но перед тем, как покинуть презренный мир, искалечивший его и его семью, доктор сказал “прости, что меня не было с тобой”. Человек на пятой стадии и смог произнести законченную мысль! Чудеса!

Видимо, спутав свою убийцу с дочерью, онколо захотел извиниться за то, что не смог склеить разбитое, и несколько секунд в блестящих от мокроты глазах виднелась кристальная благодарность, прозрачная, ясная, совершенно безупречная, чистая в нравственном отношении…

Незаметно для себя и расслабившись, Мэлори выронила самобытное оружие самозащиты, ее будто вихрем молниеносно накрыло и унесло куда-то вдаль, в страну, где царствует и правит сожаленье, а груз прошедшего стягивает вниз. Не пытаясь скрыться от дефилирующей тени угнетения и находясь в неком помутнении, она не услышала звук падения гаечного ключа и не сразу идентифицировала шаги за спиной.

“ Что делать, что делать… Девочка растет, и я уже не верю, что это происходит только по ее желанию – и если наследнице Рока было просто туго и худо, то Ханк тем временем переживал куда больший кошмар, такой, который никому не удастся передать ни на бумаге (за исключением автора данного шедевра), ни устным путем, - Хэппи-эндом наша свара точно не закончится. Либо меня покрошат, да раздерут в клочья, либо неустанными трудами за мной закрепится звание детоубийцы. Это уже как-никак третий ребенок на моей оплеванной совести. Что делать - ума не приложу ”

В длинном кувырке мутант покатился по полу, защищая руками голову от клешней, тщившихся поймать и изранить. Безотвязная монстрятина опасалась упустить какое-либо условие успеха и нарочно перекрывала собой выход из покойницкой. Воин без страха в тщетных попытках установить компромисс между ним и Сэнди называл “подросшую’ и ”слегка располневшую” девчушечку по имени, говорил ей всякого рода ласковости, но, бывало, доставал меч и наносил неглубокие для твари порезы.

“ Все начинается с малого, необходимо только понять, с чего лучше начать – Ханк решил, если ему не удается прорвать чудищу живот, то можно довериться собственной смекалки, прыгучести и приучить Сэнди почаще выпускать своих щупальцеобразных прислуг, - Чтобы убить короля, нужно избавиться от свиты ”

…Мэлори не ожидала, что больных в отделении будет несколько, думая, что Джеффри единственный странствователь, подошедший к жерлу общехирургического хаоса, одинокий и тем эксклюзивный, но эта жесткая ошибка чуть не стоила ей жизни. Получив механическое повреждение мягких тканей затылка вследствие непонятного ушиба, англичанка с трудом предотвратила стремительный полет носом в пол и одурело перебежала в противоположную часть комнаты.

Посмотрев на того, кто это сделал, кто ударил ее сзади смешно сжатым кулачком, она не почувствовала какой-то определенной сильной эмоции. Чисто автоматическая, шаблонная обида прошла быстро, ведь вламываться в амбицию из-за неадекватных поступков здешних насельников все равно что инструктировать через замочную скважину пятилетнего дауненка или дуться на собак за их привычку лаять. Прыщавый жирдяй с оплывшими сусалами, одетый в обтерханную черную куртку поверх спортивного костюма, от которого разило перегаром, так и остался с вытянутым кулаком, завидев труп Джеффри, на который потом по неосторожности трижды наступил.

Мэлори, сколько не рыскала глазами по всем поверхностям, так и не смогла найти замену ключу и осталась без средств самообороны.

“ Нет уж, господа хорошие, так дело не пойдет... так дела не делаются ”

Потеряв пару щупалец, Асфиксия рассвирепела. Главное правило борьбы с ней - следить за поступлением моральной энергии и усиливать свои атаки, обрезая подвижные выросты в нужный момент, и Ханк четко соблюдал этот план: старым порядком уходил от атак, а как только уродка скатывалась до самоповтора, пуская в ход свои “девайсы”, хитрован взмахивал клинком, отражая сыплющиеся один за другим тяпания Сэнди.

Где-то спустя десять минут утомительного экшна воин заметил одну тонкость – когда

выходят щупальца, в то же время в животе монстрины образуется дыра, через которую хорошо видны внутренности.

“ Что если попасть в нее чем-нибудь острым до того, как она затянется снова? ”

Юная мисс Стернс просчиталась в выборе стратегии, сильно недооценив талант противника в нахождении нестандартных решений и уязвимостей, и позволила себя смертельно ранить. Резко выхватив из кармана безрукавки раскладной ножик, спец по подковерной борьбе с полными дамами дождался следующего открытия “запасного рта” девочки, с резким звериным криком швырнул его и попал пунктуально в яблочко. Нож нашел самый быстрый и точный маршрут от наружной поверхности до жизненно важных органов, порезал всё на свете, порезал все “вещи” Сэнди и, не оставив внутри ни одного неповрежденного места, вызвал обратный процесс. Совокупность всех внутренних точек толстухи была похожа на подвижную лапшу, в связи с чем посторонний острый предмет переплывал от одного края большого поля к другому, регулярно переворачивался, вертелся, проделывая протяжные переходы…

Спустя какое-то очень непродолжительное время девочка снова стала собой, избавилась от лишнего веса, к ней вернулась относительная узнаваемость, мышцы порвались, будто что-то их рассекло. Ах, да, это ножик вылез обратно! Вскоре ослабела и оболочка малолетней заложницы – детская кожа стала чувствительнее, тоньше и капризнее.

Безнадежность финала раздавливала: вытекшая из громадной дыры на животе серая жижа затвердела, превратилась в подобие каменной кладки и утопила в себе девочку, уже не Асфиксию…

Ханк подошел, чтобы извиниться, ведь еще чуть-чуть, еще мгновение и она умрет. Погладив торчащую из каменной кучи голову, потрогав вновь выросшие волосы, Ханк добро шепнул:

- Спи…

Сэнди Стернс сказала в ответ:

- Пап, ты вернулся… - и изо рта пошла черная скользкая субстанция, которой было немного, потому что большая часть вытекла из другого известного места.

Сэнди закопалась живьем! Соответственно, ребенок пытался разрыть руками (лапами, недопревратившимися в руки и атрофированными задними конечностями) и совсем ослеп,

крупные фрагменты окаменевающей жижи проникли в дыхательные пути. После смерти Сэнди провалилась еще ниже, и вскоре была видна лишь макушка девочки.

“Детоубийце” резко стало плохо, захотелось стошнить, как после убийства Билли, помутнело в глазах, желудок закрутило, также мешал шум в ушах, как будто рядом пересыпают песок…

Спустя пять минут, потраченных на неполную восстановку духорасположения, Ханк отыскал комнату, где находилась такая же подавленная Мэлори. Та не садилась ни на стульчик, ни на скамейку, а робко жалась в углу. Вдоль стен стояли открытые ящички, набитые спортивными принадлежностями, указывая на спортраздевалку, а на полу размещались двое мертвых мужчин – один худой и сухонький, на лице марлева повязочка, а другой, наоборот, здоровенный кудряво-рыжий лбище с расколотой на мелкие кусочки верхней челюстью и выбитым глазом.

“ Руки в крови у толстого… Так вот кто шлепнул псину ”

Сама “девушка” была ранена в плечо, и кровь уже пооставляла жуткие красные следы на ее прекрасном платье, на которое ей внезапно стало насрать.

Не успев открыть рот, Ханк услышал охрипший, надорванный голос возлюбленной:

- Что с девочкой…? – острая боль грызла ногу, заставляя недовольно жмуриться и со злобным шипением хвататься за рану.

Напарник осмелился ответить только после длинной паузы – когда прошелся пальцами от висков к затылку:

- Мертва - признание стоило появления тяжелого комка в горле, какой встречается при диффузном увеличении щитовидной железы, - И это – все, что я смог для нее сделать - Ханк посмотрел на вопросницу настолько внушительно, будто собирался схватить за плечо и припереть к стене, и с таким виноватым выражением, что, глядя на него, казалось, этот человек, накрытый раскаянием, как одеялом, как волной, повинен во всех смертных грехах и сейчас печалится от осознания того, что никогда не сможет отмыть даже четверть.

Просьба Мэлори, тихо прозвучавшая через минуту, резанула мутанта по сердцу.

- Зашей мне плечо…

Выполнить эту задачу, казалось, проще простого. Вот только наемник не понял, зачем ей, обладательнице даосского эликсира, не только молодившего, но и лечившего, понадобилась аптечка. И те предположения, что проскальзывали, вводили в грусть. Так или иначе, Ханк высказался громко:

- Умоляю, не заставляй меня заниматься этим после того, через что мы сегодня прошли! Я прекрасно знаю, ты захватила с собой зеленые ампулки. Плюнь на то, о чем я говорил про жизнь и смерть, это был мой мужской эгоизм, и просто… выпей. Всяко лучше, чем сейчас бегать по всему чертовому неизвестному этажу и искать сраный меднабор!

Напарница буууурно отреагировала на отказ – подбежала и, закатив жгучую пощечину левой рукой, громко прокричала:

- Что стоишь? Делай, что тебе сказали!

Стерпев ударчик, наемник так просто не сдался и продолжил убеждать ее в оперативной целесообразности зеленой альтернативы.

- После иглы останется шрам, так ведь? Так. Ты ценишь свою красоту? Мы знаем, что очень. А эликсир не оставляет ни следов, ни шрамов, и с точки зрения сохранения косметичности, которую обычно и губит вся эта травматизация, данный метод безупречно эффективен. Ей богу, пальцев не хватит, чтобы перечислить все достоинства…

Пока Мэлори слушала его, открывая в мечтах гребаную упаковку гребаных успокоительных, то взбесилась пуще прежнего, но виду пока не подавала и сдерживалась, чтобы не закатить скандал:

- Самой, что ли, пойти искать?

Не в силах больше спорить, Ханк несколько изменил осанку, потвердев взглядом:

- Ладно-ладно, королева, как скажешь – и дабы спровоцировать на ее лице хотя бы далекое подобие улыбки, неприкрыто заерничал, - Давай не о смысле жизни, не о смерти, не о бессмертии, вообще ни о чем таком. Лучше расскажу, как однажды, околачиваясь без дела в винном погребе, построенном из эксклюзивных пород древесины, я надрался в хлам и…

Мэлори оборвала шутника на полуслове, не дав ему докривляться, чтобы объяснить причины своего рокового решения. Это не было спонтанным выплеском эмоций, это было просчитанным и хорошо взвешенным решением, основанном на понимании, на базе аналитического процесса. Помимо неких душевных трений, которые росли да накапливались, она также старалась учитывать желания любимого и шла вразрез с личными аддикциями:

- Ты, помнится, не так давно чуть ли не ныл из-за того, что тебя якобы напрягает мое нестарение, диктовал условия и ставил перед выбором. Так вот, после каждого очередного употребления этого, как ты назвал, шедевра сохранения косметичности тело и организм не просто омолаживаются... – ей было неприятно это растолковывать, но сейчас она чувствовала, что всю жизнь боролась с собой для того лишь, чтобы когда-нибудь отказаться от даоса, - Старение задерживается на тридцать с чем-то лет, и когда у меня еще только начнут появляться морщинки, ну, там, знаешь, как у сорокалетних сиделок, назначающих клиентам геронтологические комплексы упражнений, ты уже, друг мой, успеешь поседеть…

- Ну, а когда ты в последний раз баловалась эликсиром?

- Как раз уже прошло чуть больше тридцати. Скоро я начну потихоньку стареть, как и все…

Дослушав, борец с монстрами облизнул языком губы и вынужденно успокоился, понимая, что в данной ситуации сильно рискует сойти за бесчувственного грубияна:

- Даже так? Прости, не подумал…

Где-то через полминуты он пообещал обязательно выполнить просьбу – вырыть все, но найти декомпрессионную иглу и аптечку.

Вернувшись в коридор, Ханк широко улыбнулся

“ Господи, наконец поумнела ”

Через полчаса.

- Сядь так, чтобы мне было удобно, не вертись… - предварительно введя напарнице обезболивающее, воин взял совестно продезинфицированный, хирургический шовный материал, представляющий собой тончайшую нить, за которую трудно ухватиться, совершил прокол, стараясь захватывать лишь кожу –

Мэлори дернулась.

Произвел параллельные ране надрезики на трехсантиметровом расстоянии из-за глубины повреждения –

Мэлори вся напряглась и сильнее прижалась лицом к столу.

Очевидно, препарат, не являясь сверхэффективным, помогал лишь наполовину. Это было ясно по тому, какие крики последовали позже, когда игла уже выполнила основную часть работы и собиралась вскоре оставить британку в покое.

После завершения пламя в прооперированном плечике потухло, боль немного улеглась и ее слегка поклонило в сон. Ханк был бы рад сказать “я сейчас же нас отсюда вытащу, и мы найдем кровать не хуже твоей”, но у него в голове вертелся план мести, не терпящий отлагательств, и без помощи постоянной соучастницы его реализация могла пойти под откос.

“ Мои родители ничего мне не могли дать, ничего… Хотя я столько всего просил у них… и даже сейчас продолжаю просить, их тени меня не слышат, но все еще преследуют. А эти… просто мешались под ногами, и пришлось их убрать. Досадно, но жизнь не всегда оставляет нам право выбора, и ее современный ритм все чаще вгоняет в депрессию. Ну, почему нельзя просто развернуться и пойти назад – в мир, которому был бы рад и счастлив? – Верн Дурсль сидел на кожаном компьютерном кресле, наматывал на вилку лапшу быстрого приготовления большим жирным клубком, положив ноги на стол и следя за восемью мониторами одновременно, - Чаще причины детской жестокости произрастают из дефектов воспитания и семейных взаимоотношений. Ребенок часто не в состоянии самостоятельно и своевременно организовать устранение проблемы, и потому, становясь взрослым, ребенок не избавляется от губительных пристрастий, таких, как садизм. Эта родительская вина затем преследует человека до конца его дней. Я бы не стал таким, будь у меня предрасположенность к высокой переключаемости внимания с плохого на хорошее, но, увы… у меня просто шикарная память. Шикарная память, идущая во вред, потому что запоминает все обиды. Я так и не исцелился, сколько б ни пытался. Ко мне по натуре липнет все самое гадкое. Почему же так? Вот не знаю. Наверное, все дело в родителях. В ком же еще… Не во мне же… ” – инфантильный подонок с морем пережеванных комплексов, коим являлся этот самомнящий “кусок”, не упускал возможности мысленно упрекнуть во всех своих проблемах покойную родню. Но, будучи подонком крайне ранимым, Дурсль иногда умудрялся обижаться на самого себя и даже злился по данному поводу – что эти долгие “уходы” вели его куда-то не туда.

Добив лапшу, фатуммен еще немного посидел, прислушиваясь к своим ощущениям, и полез за кофейком. Желанного свежемолотого не оказалось под рукой, поэтому пришлось давиться обыкновенным заварным. Наполовину откушенное ухо было обработано, а ступня, имевшая теперь всего два пальчика – забинтована. Пока обдуренные им непрошеные гости сражались с Асфиксией, парнишка подлатался и теперь мог кое-как передвигаться, правда, пока еще хромая.

Дурсль неспроста высиживал на пятой точке, да засорял желудок посредственными полуфабрикатами. Потеряв всех своих людей, всю боевую составляющую острова, нынче мерзавец надеялся только на собственные усилия и, прежде чем сваливать с опустевшего населённого пункта, счел обязательным убедиться в смерти наемника и дочери босса. Когда прошло семь часов с момента, как он “накормил” врагов газом и перенес в подвал, он… начинал верить, что справился с задачей и что Сэнди Стернс не оставила от назойливых мошек и материала для аутолиза. Начинал верить, но…

- Какого хрена? – но, увидев Мэлори, заплаканную, слоняющуюся по коридору с лицом, будто случилось что-то преужасное, Дурсль едва не попрощался с сознанием, и только глоток холодной воды из пол-литровой пластиковой бутылки смог привести его в чувства. И хоть эта трогательная сцена промелькнула на экране в считанные секунды, Мэл таки повезло попасть в поле зрения коварного наблюдателя, - А, впрочем, неважно!

Предположив, что Ханки погиб в битве со Стернс, а возлюбленная мутанта, лишившись последней опоры, жует сопли от бессилия и страха, злодей опрометью выбежал из комнаты мониторинга. Помчался добивать шлепнувшую его по яйцам стерву, так и не прикоснувшись к кофе…

“ Сейчас мне кое-кто ответит ”

Дочь Фатума втайне наслаждалась тем, что может так успешно скрывать истинные намерения за поддельными эмоциями и добиваться ожидаемого результата за максимально короткие сроки. Расплакаться очень нетрудно, если за спиной много горя, причиненного близкими. Задумка оправдала себя, даже более того, купившийся на разводку дурачок был тут как тут уже через десять минуток.

- Что, не ожидала со мной встретиться, зараза? – выбежавший из угла Дурсль прижал пистолетное дуло к ее животу, это позволило ему почувствовать себя настоящим королем бала, - Ты меня чуть инвалидом не сделала, собака! И теперь не жди, не надейся и не верь, что кто-то за тебя заступится! Ты не столько красивая, сколько пустая, и не стоишь мужского внимания…

Мэлори перестала дергаться и фальшиво всхлипывать, очевидно, готовясь к чему-то очень зрелищному:

- У каждого свое понятие о красоте, но я никогда не жаловалась на отсутствие мужского внимания, порой на меня засматривались даже девчонки, без всякого юмора говорю. Так что лучше обернись, клоун, и попробуй сказать то же самое ему…

“ Что??? ” – первые крошечные признаки присутствия вблизи бой-френда стервы вызвали онемение челюсти, и у фатуммена чуть не случился невроз на психологической почве.

Ханк с неистовой яростью посмотрел на напарницу, все еще неподвижно стоявшую на своем месте, и сообщил ей:

- Уверен, даже если вежливо попросишь, этот урод побоится в тебя выстрелить. Глупый мальчишка шарахается от всех, даже женщин сторонится, и может убивать разве что беспомощных старушек – а затем обратился уже непосредственно к “уроду”, - Так ведь?

- Сейчас узнаем, так ли… - Дурсль направил пушку на мутанта, чтобы пустить в него пулю, но еще до того, как палец коснулся спускового крючка, он прислонился к стене от сильного удара в подбородок.

Хватая воздух судорожными глотками и чувствуя перебои в работе сердца, слуга Фатума попросил наемника:

- Сжалься…

Тот сказал “по-чесноку”, без капли иронии:

- Нет!

И в ту же секунду попавшийся понял – это конечная станция.

- Я все расскажу! Я всех сдам и все выдам, если надо! Только пусти! – воин без страха затолкал подонка в ближайший туалет, усадил на стульчак… - Нет, что ты делаешь! Нет! Это все родители! Это они виноваты!

И меньше, чем через минуту, послышался громоподобный спуск бачка унитаза. Ханк

вышел оттуда с довольным и одновременно не совсем удовлетворенным лицом…

Идеальная актриса с каким-то испуганным и непонятливым выражением спросила партнера, возвышая голос и немного вздрагивая:

- Что ты с ним сделал?

Ответ любимого прозвучал с такой напускной легкостью, отчего его пассия пришла в некий ужас:

- Прихлопнул…

Мэл закрыла рот ладонью и зажмурилась, чтобы сдержать наплыв обрушившегося на нее негатива:

- Зачем? - порой бывавшая циничной и немилосердной, она все равно удивлялась подобному хладнокровию Ханка, зачастую совмещавшемуся с ярым раздражением.

- Не задавай тупых вопросов! – мутант крикнул так громко, что чуть не снес стену. Спустя сколько-то мгновений по коридору разнесся грохот удаляющихся шагов.

Мэлори осталась одна на всем этаже и ощутила, как на глаза наворачиваются слезы. И дело не в темпераменте “близкого друга”, просто ей так надоела бесконечная кровь, насилие, убийства. Не сдержав мерзкого любопытства, как-то нарочно, будто себе назло, она заглянула в туалетное помещение и разочарованно покачала головой в разные стороны. Разумеется, нынешний “имидж” господина Дурсля, валявшегося в самом дальнем углу замызганного сортира с вырванной челюстью, болтающимся языком и поврежденной, сильно приподнятой переносицей, конечно, не привел ее в шок, но предоставил повод для серьезных рассуждений.

“ Вот моя женская доля, что уж говорить – сбежала от одного садиста к другому. Причем оба маскируют свой садизм под какое-то благо. Кроме того, эти оправдания, приводимые для маскировки садистских влечений, даже не пытаются казаться правдоподобными. И ради кого я собираюсь пожертвовать молодостью и своим гипотетическим счастьем? Ради палача? Ради прирожденного карателя? Кошмар… ”

Дело потихонечку шло к ночи, все фатуммены, собаки и онколо, некогда населявшие остров, были убиты. Абсолютно все, до единой живой душеньки! Теперь этот буквально вымерший мир не нуждался ни в каких подрисовках, ни в каком декорировании.

Раздобыть воду, пищу, устроить ночлег, сориентироваться - ряд донельзя простых задачек был решен за двадцать минут. Ханк надлежаще извинился за то, что найденная кровать оказалась чуть менее шикарной, чем он обещал. Но Мэлори не обижалась по пустякам, имея куда более веские основания не чувствовать себя комфортно, будучи в паре с мутантом. Мечтать о каком-то необычайном, задушевном, благоустроенном и прекрасном периоде ей хотелось сейчас не больше, чем рассматривать труп быдловатого “олигофрена”, нашедшего свою смерть возле толчка.

- Давай расслабимся, приляг… - мутант, раздевшийся быстрее, чем кто-то успел бы заметить, по старинке звал ее заниматься любовью, - Нам обоим пойдет только на пользу…

Не показав разочарования так явно, как, наверное, следовало бы, напарница посмела отклонить очередное приглашение в постель:

- Я не хочу сейчас…

Услышав чересчур неэкспансивный отказ, прозвучавший как издевательство, Ханк спихнул подушку на пол, скинул с себя одеяло и возбужденно вскочил.

- Мне что, подойти и изнасиловать тебя, как в прошлый раз? Снова поставить тебя раком? Или, может, ты мне дрочить прикажешь? А!

Мэлори, конечно же, сделала вид, что это её нисколько не задело:

- Ой, делай, что хочешь, вообще неинтересно… - хотя, очевидно, стало неприятно, раз она вышла из комнаты, да еще хлопнула дверью более громко, чем когда-либо раньше.

“ Ну, и катись ” – добившись одиночества, Ханк поднял подушку, со злости ударил по ней кулачком и надуто уткнулся лицом в край одеяла. Сны прискакали быстрее, чем ожидалось, будто торопились взять его с собой.

Эта весенняя ночь была холодной, ветерок гулял по асфальту легкий мусор, такой, как сигаретные бычки. Черное небо пока еще не бледнело, до утреннего рассвета ждать еще два-три часа. За окном домика болтался лишь один уцелевший онколо, которому, хоть и проломили голову, забыли сделать травму несовместимой с жизнью. Теперь уродец ходит, не зная покоя, пытается подвывать.

Мэлори сидела на кухне с убогим, бедным интерьером, посматривая то на неугомонного недобитка, то на что-то еще, травила легкие цилиндрической скруткой, взятой из пачки в одном из нижних шкафчиков, и молча попыхивала дымком, не проявляя заинтересованности в избавлении онкобольного от мук. Курево должно было достаться покупателям, чьи личности навсегда останутся безвестными, а по иронии попало к ней. Чем не мотив для легкого злорадства?

“ Ха-ха ”

Вдруг из комнаты, где в данное время отдыхал Ханк, донесся сонный голос. Кажущийся зовущим, голосок заставил подзабыть обиду, потушить сигаретку и зайти проверить. “Иногда, вы можете услышать как ваш родственник, друг или близкий знакомый разговаривает во сне, этого никогда не стоит бояться”.

Мэлори подошла очень близко, но, будучи спящим, бой-френд не откликнулся, не отозвался, никак не среагировал.Тогда она попыталась прислушаться, выделить из хаоса звуков его бормотание. Возможно, узнав, что именно беспокоит Ханка, получится смягчить жестокие крайности. Но то, что она услышала, то, что смогла разобрать, не могло понравиться ни одной уважающей себя женщине: спящий и вправду звал кого-то, но, увы, не ее. Уста выплевывали совсем другое имя.

- Эллен, Эллен… - ворочаясь и терзая уже изорванную в нескольких местах подушку, мутант словно находился в полусознании-полубреду и общался с кем-то, кого определенно не было в комнате, - Ты… ты столько всего для меня сделала, для нас, ты рисковала жизнью, чтобы спасти меня и меня же вернула к жизни, достав из прошлого. Для меня никто ничего подобного не делал, никто… - печальная трепотня сменилась храпом так быстро, что вряд ли кто-то бы смог уловить данный переход.

“ Я не имею права думать о нем плохо, я, может, и хотела бы уйти, но не могу так поступить. Ведь мы друг другу уже не посторонние, не чужие, и через столько прошли вдвоем, столько всего преодолели. Будет эгоистично не перетерпеть. К тому же все начиналось очень хорошо, любовь возгоралась. Но кое-что пошло не так и сейчас вместо счастья мы имеем то, что имеем - замороженный конфликт, а раз Ханк кому-то пытается донести, что для него никто ничего не делает, нужно поспешить убедить его в обратном. Для того чтобы спасти отношения от краха, часть ответственности придется взять на себя ”

Опасаясь разбудить любимого, распеленать его сонноглазость, Мэлори ушла на полусогнутых ножках. Вероятно, как-нибудь потом она поинтересуется о той много раз упомянутой, загадочной Эллен, но это произойдет не раньше, чем с ее плеч сойдет изрядно потяжелевший полуторавековый груз…

Во сне: