Генератор смуты и жизненный смысл смуты

Смута как процесс, описанный в предшествующих разделах настоящей работы, — явление, характерное только для Руси, и в смуте выражается специфика многонациональной Русской региональной цивилизации, отличающая её от прочих региональных цивилизаций.

На Западе смуты нет — там коллективная шизофрения, усугублённая манией величия при том, что путь развития Запада самоубийственен и для самого Запада, и для человечества в целом, если оно по нему последует.

На Востоке смуты тоже нет. Хотя Восток разнообразен, но если рассматривать Китай как наиболее древнее и устойчивое образование в этой региональной цивилизации, не подвергавшееся оккупации Запада[159], и потому во многом характеризующее Восток в целом, то там на протяжении многих веков имеет место то, что по-русски можно назвать словами «великое недоумение»[160]. Дело в том, что история Китая, как и история Руси, тоже периодична, но по-своему.

«Эти периоды: хаос (хунь дунь), малое процветание (сяо кэн), великое единение (да тун), опять хаос, опять малое процветание и так далее как большие составляющие волны китайской истории были вскрыты китайским мыслителем Дун Чжуншу ещё во времена правления династии Хань (во II веке до н.э).» (Андрей Девятов. “Китайский путь для России”, Москва, «Алгоритм», 2004 г., стр. 99).

Но кроме названных трёх периодов в циклике развития, китайская традиция говорит и о возможности четвёртого периода — наступлении периода гармонии, в который Китаю войти никогда не удавалось, вследствие чего после периода великого единения, вместо гармонии, всегда наступал период хаоса[161]. Причины этого не выявлены до настоящего времени, а трёхпериодичную циклику своей истории Китай воспринимает «философски» как объективную данность, что и позволяет охарактеризовать происходящее на Востоке словами «великое недоумение», поскольку необратимый выход из трёхпериодичной циклики в режим гармонии — в режим дальнейшего гармоничного безскризисного развития — оказывается недостижимым.

Без решения проблемы необратимого выхода в гармонию Китай не сможет стать локомотивом и координатором некой гармоничной глобализации, альтернативной нынешней библейской, осуществляемой заправилами Запада.

На Западе смуты нет потому, что он полностью порабощён заправилами библейского проекта и является их инструментом расширения сферы власти до глобальных масштабов. Это — прямое следствие того, что Запад безоговорочно, безальтернативно, без сомнений и вопросов о её происхождении и целях редакторов принял Библию в качестве истинного «Слова Божиего».

Если на Западе временами и возникают раздоры, связанные с Библией, то их причина только в расхождении во мнениях о правомочности той или иной традиции толковать Библию так, а не иначе, и учить жить других на основе этой традиции толкования Библии. Даже уход в откровенный атеизм или «агностицизм» тех или иных интеллектуалов Запада и некоторой части толпы, не выводит их за пределы культуры мировосприятия и мышления, сложившейся в историческом развитии под гнётом Библии: их менталитет остаётся библейским — в общем, коллективная шизофрения в разных модификациях.

При этом обыватель на Западе уверен в превосходстве технико-технологической и организационной культуры Западной региональной цивилизации, и его претензии к иммигрантам из других регионов планеты, оказавшихся в государствах Запада, состоят в том, что те такие «идиоты», что не желают либо не способны перенять характерные для Запада нормы социального поведения и его культуру. — А это уже мания величия.

Технический прогресс и удовлетворение жажды наслаждений в свободное от труда время — смысл жизни индивида, взращиваемого в Западной культуре. Всё определённо: никакого «самокопания» в аспекте состоятельности принципов построения Западной цивилизации и её перспектив — нет.

На Востоке смуты нет по тем же причинам: всё определённо и никаких «самокопаний» на тему состоятельности принципов построения Восточной цивилизации. Это касается и мусульманского мира, что даёт основание причислить его к Востоку, вынеся своеобразие множества верований Востока «за скобки».

Разница только в том, что если на Западе главным стал технико-технологический прогресс и творческий потенциал людей работал на этом направлении развития цивилизации, то на Востоке творческий потенциал работал в направлении развития и освоения разного рода психологических практик.

Если почитать литературу, то достижения наиболее продвинувшихся в этом направлении малочисленных йогов, буддистских монахов и мусульманских суфиев, представляются фантастическими, в то время как остальное общество до середины XIX века, когда культура Запада начала агрессивно вторгаться в культуру Востока, вело хозяйство на основе мускульной силы — своей собственной и домашних животных — без какого-либо ярко выраженного научно-техни­чес­кого прогресса: на основе технологий и организации, в своей сути практически неизменных на протяжении многих веков.

В качестве иллюстрации достижений Востока и оценок Востоком пути развития, которым идёт Запад, приведём фрагмент из книги воспоминаний “Третий глаз” тибетского ламы Лобсанга Рампы (родился в начале ХХ века):

«Может показаться, что Тибет, в котором нет стёкол, подзорных труб и зеркал, — какая-то чуднáя страна[162]. Но наш народ нисколько не чувс­твует себя несчастным из-за этого. Он точно так же отказывается и от колеса. Колесо служит скорости, то есть цивилизации (исторически реально — европейского типа: наше уто­ч­нение при цитировании). Мы давно поня­ли, что деловая жизнь столь стремительна, что не оставляет никакого времени на познание духа (т.е. на личностное развитие людей, составляющих общество: — наше пояснение при цитировании). Наш физический мир развивался медленно, так что вместе с ним развивались наши эзотерические познания — познания о тайном и скрытом. Тысячелетиями мы проникали в тайны ясновидения, телепатии и других областей метафизики. Действительно, некоторые ламы могут, например, раздевшись донага, сесть в жуткий мороз на снег и силой мысли растопить его под собой, но они никогда не будут делать это на потеху любителям острых ощущений. Ламы, добив­шиеся высших познаний в оккультных науках, могут оторваться от земли и парить в воздухе, но и это они не станут демонстрировать, чтобы просто позабавить более или менее наивную публику» (Лобсанг Рампа. “Третий глаз”, «Лениздат», 1991 г., с. 86).

К этим свидетельствам Лобсанга Рампы о возможности развития вне технико-техноло­ги­чес­кого пути только отдельных представителей малочисленной “элиты”, а не общества в целом, — каждый может относиться соответственно его мироощущению и миропониманию.

Всё сказанное выше характеризовало Запад и Восток как культурно обособленные образования до середины XIX века. С середины XIX века на Западе начал проявляться интерес к достижениям Востока в области психологических практик, а Восток начала перенимать наработки Запада в области технологий, техники и организации. К концу ХХ века этот процесс взаимопроникновения культур вышел почти что на режим насыщения: техносфера Востока не уступает, а по некоторым показателям и превосходит техносферу Запада (вследствие более высокой самодисциплины индивидов, воспитываемой на Востоке на протяжении веков), а на Западе появились свои йоги, ламы, суфии, мастера кун-фу, каратэ, разного рода ашрамы и т.п.

До начала этого интенсивного взаимопроникновения культур «Запад «Восток» в середине XIX века, Русь не влилась ни в Запад, ни в Восток, но на протяжении всего времени после своего крещения продолжала оставаться сама собой, примеряя к своей внутренней сути разного рода культурные оболочки, привносимые в неё «прогрессорами» то с Запада (большей частью — по причине особой агрессивности заправил библейского проекта порабощения человечества)[163], то с Востока[164]. Не вписалась в этот процесс взаимопроникновения культур «Запад «Восток» Русь и в ХХ веке, пребывая в организационных формах СССР. И после уничтожения СССР Русь как многонациональная цивилизация, раздробленная на постсоветские формально юридически независимые государства, в этот процесс тоже не вписывается, за исключением граничащих с региональной цивилизацией Запада её периферийных обломков (кроме Белоруссии).

При этом на Руси на протяжении веков были свои изобретатели техники и технологий (т.е. они делали то, что характерно для пути развития Запада), чьи произведения удивляли современников, и потомков; были и свои эзотерические психологические практики, высшие достижения в которых не уступали достижениям «мистиков» Востока. Но всё это было своего рода дополнением к жизни основной статистической массы населения, которой и путь развития Запада, и путь развития Востока сами по себе были не интересны, не являлись и не являются мечтой или идеалом, воплощение которых в жизнь могло бы составить смысл жизни подавляющего большинства людей на Руси.

Это явно видимое отсутствие проявлений творческой воли широких слоёв народа, направленной хоть на что-либо, и за пределами Руси, и в среде её “элиты” плодило множество мнений о какой-то специфической «недоделанности» русских и их «бездарности», никчёмности в глобальном историческом процессе. [165]

Тем не менее, история Руси знает, по крайней мере, два периода, когда достаточно значимая доля населения Руси выразила свой творческий потенциал неоспоримо зримо. Возможно были и другие, но эти — наиболее выразительны по своим результатам.

· Первый такой период — это времена, когда были построены и использовались по своему прямому назначению Змиевы валы. Рабов-невольников и солдат-наёмников для такого проекта было в необходимых количествах не съискать: это был общенародный проект и общенародное дело, хотя к настоящему времени оно и забылось.

· Второй такой период — это годы социалистического и коммунистического строительства под руководством И.В.Сталина.

Что бы ни писали отечественные и зарубежные историки-либералы об СССР как о большом «концлагере», в котором подавлялись всевозможные свободы и всё население было рабами — кто в заключении, а кто как бы на свободе; что бы ни писали они о Сталине, как о тиране, деспоте, маньяке-властолюбце, недоумке и недоучке, который только и делал, что вредил своей стране и «мировому сообществу» (прежде всего — Западу) по недомыслию и из властолюбия, — но в их писанине всегда есть некая ложь, которая, во-первых, делает несостоятельными их выводы о прошлом и перспективах[166], и во-вторых, обличается тем, что рабский труд как основа экономики общества неэффективен в сопоставлении с трудом свободных людей, работающих на воплощение в жизнь своих идеалов и осуществление своих интересов.

И если И.В.Сталин принял высшую жреческую и государственную власть в действительно отсталой стране, доведённой прежней “элитой” до катастрофы 1917 г., то за 30 лет под его руководством СССР — даже в условиях активного вредительства изнутри и противодействия извне — стал “сверхдержавой № 2” с предпосылками к тому, чтобы стать единственной “сверхдержавой” при определённых условиях, о чём речь шла ранее в разделе 2.1. Это было возможно потому, что в большевистской политике значительная доля населения (и в особенности, молодёжи) учуяла выражение жизненных интересов — своих собственных, их детей и более дальних потомков. Поэтому для них имело смысл работать на систему не только на свободе, но даже в тех случаях, когда они вследствие вредительства оказывались в ГУЛАГе по заведомо ложным обвинениям, где многие из них погибли; или когда в ГУЛАГе оказывались и погибали их родственники. И те, кто увидел в большевизме выражение своих идеалов, работали, даруя плоды своего творчества государству как выразителю своих интересов, хотя жизнь их на основе наследия, оставленного Романовыми, и вследствие хозяйственной разрухи, вызванной революцией и гражданской войной, была действительно тяжёлой.

Они не были рабами и холопами, однако и «потреблятство» (как воплощённый идеал скотства или не осознаваемых глубинно психических притязаний на рабовладение в отношении окружающих) для них не было смыслом бытия. Это и отличает их от клеветников на ту эпоху и И.В.Сталина персонально, поскольку во всём разнообразном порицании той эпохи выражается «потреблятски-элитар­ная» рабски-холопская[167] неудовлетворённость и демоническое самодовольство.

Для тех, кто творил в ту эпоху, жизнь была не рабством в «концлагере» СССР, а самоотверженным свободным служением их жизненному идеалу в тяжелейших исторических обстоятельствах. Поэтому и темпы экономического роста в послевоенном СССР были самые высокие в мире — порядка 20 % в год[168].

Носители этих двух взаимоисключающих нравственных основ никогда не смогут придти к единому мнению о сути той эпохи [169]. Но если большевики способны понять позицию “элитарного” «потреблятства», то позиция большевизма для приверженцев “элитарного” «потреблятства» представляется какой-то нежизненной химерой: понять её, не изменив своих нравов и организации психики, они не могли и в ту эпоху, не могут и в наши дни.

Потом, после устранения И.В.Сталина новой “элитой”, простой люд почувствовал, что работай — не работай, а жизнь особо не улучшается: система стала «не та». В результате и начался застой как выражение саботажа и доведения до абсурда политики «потреблятства» новой советской “элиты”. Государственность СССР в таких условиях заправилам библейского проекта порабощения человечества удалось разрушить. Но пусть никто не тешит себя иллюзиями, что в постсоветской Россионии народ будет ишачить на новую “элиту” “за ипотеку”, “за льготный кредит”, за россказни всяких познеров, сванидзе, доренко, гмыз, радзинских, веллеров, иерархов РПЦ и прочих говорунов, отличающихся “умом” без сообразительности и большей или меньшей долей продажности и лицемерия.

Кое в чём сказанное об этих двух исключительных периодах в истории Руси касается и периодов царствования Ивана Грозного и Петра I. Жизнь народа в их царствования не была легка — войны и непростая внутриполитическая жизнь.

Но как показал анализ устного народного былинно-песенного творчества, в нём нет плохих характеристик Ивана Грозного: деспот, тиран «кровопивец» он только в освещении его царствования представителями “элиты”; а в простонародном представлении он — защитник простонародья от злоупотреблений властью со стороны князей и бояр. И когда в конце XX — начале XXI века из народа стали исходить предложения о причислении царя Ивана Грозного к лику святых, то РПЦ их категорически отвергла: дескать, — «кровопивец», многожёнец-блудник и т.п.

Шизофренична всё же либо заведомо лицемерна логика руководства РПЦ:

· Не внемлющий языку жизни, на котором Бог говорит с людьми, Николай II, чья англофильски-пробританская[170] антирусская политика ввергла Россию в две войны (японско-русская и первая мировая ХХ века), к победе ни в одной из которых он страну не подготовил, в результате чего произошли революции и разразилась ещё более разрушительная гражданская война, — святой «невинно убиенный мученик », хотя народы России за его политику заплатили миллионами жизней. И это при том, что Николаю II на языке жизненных обстоятельств был дан Свыше намёк (гемофилия у цесаревича Алексея[171]) на то, что кровь людская не водица и в политике надо дорожить каждой каплей народной крови: ну влез по неумелости на царстве в японско-русскую войну, так воздержись от новой войны. И будто не было в жизни Николая Матильды Кшесинской, добрачная половая связь с которой была инициирована — вопреки нормам человеческой морали и учению РПЦ о блуде и таинстве брака — ни кем иным, как ещё одним кандидатом в святые — Александром III (миротворцем). И в политике Николая, не понапрасну получившего от народа прозвище «кровавый», РПЦ соучаствовала, благословляя всё:

Фото А.Оцупа “Молебен перед выступлением в поход”[172], а фактически — “благословение” паствы, обречённой политикой режима Николая II большей частью на убой без какой-либо пользы для развития России.

· А Иван Грозный, чью мать и первую — любимую и любящую его — жену Анастасию отравила боярская олигархия; тот, кто предпринял попытку пресечь и искоренить антирусскую антинародную политику этой олигархии (в каком деле ему Церковь ни в чём не помогла); тот, кого самого целенаправленно отравляли на протяжении многих лет его жизни ставленники антирусских сил (обо всём этом см. в Приложении 1) — тиран-«кровопивец», многожёнец-блудник и прочий греховодник, но не царь-мученик.

Это сказано не к тому, чтобы канонизировать Ивана Грозного в качестве очередного святого: Бог сам знает, кто воистину свят, а кто в чём греховен [173]. Это к тому, чтобы показать реальную нравственность и “менталитет” заправил РПЦ…

В царствование Петра всякое было: и боярской олигархии перепало (многие её кланы были опущены вниз по ступеням социальной иерархии или сами опустились, не сумев служить политике Петра); и крепостное право получило своё дальнейшее развитие; и РПЦ была подчинена государству во избежание антигосударственной деятельности её иерархии [174]; были и народные восстания против «царя Антихриста».

Тем не менее, политика Петра I положила начало модернизации России на основе западной науки и техники [175], что в последствии защитило страну от оккупации и колонизации более передовыми в научно-техническом отношении государствами Запада. Это избавило Россию от повторения судьбы Индии.

Если бы не Пётр Великий и не его политика, то в перспективе на рубеже XVIII — XIX веков был возможен такой сценарий: армия объединенной Европы (типа Наполеоновской) — против «армии стрельцов» под руководством боярской олигархии (по духу аналогичной семибоярщине), всегда готовой предать Россию Западу; т.е. на поле боя Запад на уровне достижений конца XVIII века громил бы XVI век России, в результате чего Россию ждало бы очередное иго, на сей раз западное.

Предчувствуя нечто подобное, во избежание таких перспектив народ Петра I всё же поддержал и перетерпел его внутреннюю политику, хотя во многом Петра как личность не одобрял и не понимал.

По существу Пётр I при всех его ошибках создал предпосылки к тому, чтобы спустя 200 лет большевики после падения династии Романовых всё же смогли сначала удержать страну, а потом и поднять её на уровень “сверхдержавы № 2”.

И два наиболее знаменитых фильма сталинской эпохи — “Пётр I” и “Иван Грозный”: оба о предпосылках к успеху Руси в ХХ веке, созданных в период этих двух царствований.

А Екатерину II, хотя её “элитарные” историки и стараются поставить вровень с Петром I, представив её как продолжательницу его политики, народ не поддержал и не вспоминает её добрым словом: крестьянская война под руководством Е.И.Пугачёва пришлась на её царствование. И даже если признать, что Е.И.Пугачёв — ставленник Запада, выполнявший миссию обрушения государственности России в интересах Запада, то предпосылки для его поддержки широкими массами создала сама правящая “элита” России своей «потреблятско»-рабовла­дель­ческой политикой в отношении, прежде всего, так называемых «этнических русских» — великороссов, малороссов, и белорусов.

При этом если посмотреть на историю СССР, то под руководством И.В.Сталина он успешно развивался, когда практически безальтернативно господствующей идеологий был марксизм и атеистическое материалистическое мировоззрение. Но после И.В.Сталина — при том же практически безальтернативном господстве марксизма — страна сначала впала в застой, а потом пришла к краху. Ранее, со времён Даниила Московского до того, как Иван Грозный столкнулся с саботажем и вредительством боярской олигархии, задачи цивилизационного развития Руси более или менее успешно решались на основе интерпретаций византийского православия применительно к текущим обстоятельствам. Однако на основе всё того же православия Иван Грозный не смог ни пресечь, ни искоренить саботаж боярской олигархии, а после его смерти — медленного убийства — страна довольно быстро впала в смуту.

По существу сказанное выше в разделе 2.3.2 означает, что течение смуты на Руси не обусловлено тем, какие мировоззрения и миропонимание, какие жизненные навыки в основной статистической массе её населения формирует система образования и каково это образование:

· Текстуально-книжное (исторически реально на Руси после её крещения имеющее корни в византийской культурной традиции, а позднее — в европейской науке). Со времён крещения и до краха династии Романовых оно было доступно только “элите”, а в советскую эпоху — стало доступно всем, кто того желал и был способен его освоить.

· Либо чувственно-интуитивное, во многом не формализованное теоретически единообразно, основанное на личностных переживаниях и сопереживаниях. Оно свойственно эзотерическим традициям Востока и также было характерным для той самобытной культуры Руси изначальной, на которую со времён крещения при Владимире Рюриковиче-Раби­но­виче на протяжении веков наслаивается приходящая преимущественно с Запада разнородная теоретическая «словесность» — большей частью вздорная [176].

Характер поведения тяглового люда [177], а равно — подвластного большинства населения Руси [178], составляющего основную статистическую массу её населения, — на всём протяжении обозримой истории определялся процессами, протекавшими на глубинно безсознательных уровнях личностной психики, по отношению к которым мировоззрение и миропонимание личности, формируемые системой образования, представляют собой надстроечные элементы; по их месту в структуре психики — поверхностные и потому легко доступные для анализа извне. Те же глубинно-психические процессы, которые определяли поведение широких масс по отношению к политике исторически сложившейся власти выражались внешне:

· Либо в том, что тягловый люд своими инициативой, энергией, творческим потенциалом, поддерживал власть (т.е. сферу управления) в её исторически сложившемся виде и власть достигала декларируемых ею целей ко благу тяглового люда. Это — ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ.

· Либо в том, что тягловый люд занимался своими делами по способности, а в делах, предписываемых властью в её исторически сложившемся виде, соучаствовал вынужденно.

Характер этого соучастия в делах, предписываемых властью, как показывает история, — многовариантен:

Ø по минимуму, кое-как — лишь бы сбыть дело с рук и получить зачёт проделанной работы в том или ином его выражении;

Ø активно делается то, что предписывает власть, но этому сопутствует что-то ещё, вследствие чего на выходе результат такой, что и власть (те её представители, кто поумнее) в ужасе, и сам тягловый люд не доволен результатом, поскольку результат безальтернативно абсурдный[179];

Ø активное деятельное противодействие власти, направленное на её отторжение от общества и замещение её новой властью.

Это — ВАРИАНТ ВТОРОЙ в трёх подвариантах

В основе такого рода «переключения» поведения основной статистической массы населения от одного режима поведения к другому и обратно (если говорить коротко, не вдаваясь в детали алгоритмики этого переключения и пути реализации в жизни) лежало и лежит чувство ориентации основной статистической массы населения Руси на воплощение идеалов справедливости.

Однако речь идёт не о реализации в жизни лозунгов, выражающих идеалы завистливого оппозиционного «потреблятства» по отношению к политической практике господствующей «потреблятской» корпорации, типа «Грабь награбленное!», «Отнять и поделить!», — как то представляют приверженцы западного либерализма — искренне либо по лицемерию.

Речь идёт об ориентации на истинно христианский идеал: «Ищите прежде Царствия Божия и Правды Его, и это всё (по контексту благоденствие земное для всех людей) приложится вам» (Матфей, 6:33). И соответственно этому:

· Если политика власти на Руси направлена на осуществление этого идеала, то из двух названных выше реализуется ПЕРВЫЙ ВАРИАНТ: власть достигнет успеха в решении соответствующих этапных задач развития Русской многонациональной цивилизации при достаточно широкой поддержке творческим потенциалом народа ко благу всего народа и, в особенности, — будущих поколений.

· Если политика власти на Руси направлена против осуществления этого идеала, то из двух названных выше реализуется ВТОРОЙ ВАРИАНТ в одном из его подвариантов, либо в их некоем сочетании.

Вследствие действия на протяжении многих веков этого глубинно-психического переключателя характера взаимодействия тяглового люда и власти — на Руси необратимо закрепляется только то, что лежит в русле Промысла; а всё, что делается в пределах попущения Божиего, то безвозвратно исчезает из жизни Руси в результате того, что Русь его отвергнет либо доведёт до абсурда. Иными словами:

Наша цивилизационная миссия глобальной значимости — справедливость: воплощение Правды Божией и Царствия Его на Земле, всё остальное — только в русле этого и в обеспечение этого; вне этого на Руси ничто смысла не имеет и делаться либо не будет, либо будет делаться кое-как или доводиться до абсурда прямо или же вследствие порождения сопутствующих обстоятельств.

Эта миссия — специфически наша — русская. Для Запада и Востока в их исторически сложившемся виде проблемы Справедливости в указанном смысле либо вообще не существуют, либо вторичны по отношению к произволу законотворчества и соблюдению законности (более характерно для Запада: пусть рухнет мир, но свершится правосудие) и поддержанию традиционной иерархии личностных и родовых отношений — носительницы властных полномочий (более характерно для Востока). У нас может проявляться как апелляция к законности, так и апелляция к традиции, но это — только оболочки, через которые действует описанный переключатель поведения.

Этот глубинно-психический переключатель алгоритмики жизни общества сформировался на Руси в так называемые «доисторические времена» [180] — в период её становления и является главной характеристикой сути Руси и русского характера.

Наши взгляды на становление Руси как региональной цивилизации и на становление изначального русского характера обстоятельно изложены в работе ВП СССР “Психологический аспект истории и перспектив нынешней глобальной цивилизации”. В настоящей работе мы изложим их кратко, чтобы она в целом была понятна.

* * *