Глава тринадцатая. Распутывая Снейпа

Ужин прошёл в относительной тишине. Шестерёнки в голове Гермионы крутились с бешеной скоростью, замышляя недоброе — составляли планы по убеждению Снейпа заняться с ней любовью. Она знала, что лучшей возможности уже не представится, ведь через несколько дней надо возвращаться в Хогвартс, где страх быть раскрытыми пересилит любые желания. В конце концов она решила, что прямой подход — самый действенный и самый простой. Просто скажет Снейпу, чего хочет, и будет разбираться с последствиями. Предыдущие попытки соблазнить Мастера Зелий увенчались успехами разной степени, но сейчас-то впереди целая ночь, вдобавок никаких неотложных дел, летающих сумок и рассеивающихся в неподходящий момент чар.

Гермиона отложила вилку, неспешно вытерла салфеткой рот, затем сделала большой глоток сидра, посмотрела на Снейпа и открыла рот, намереваясь приступить к выполнению плана.

******

— Ни слова, — оборвал её Снейп. — Я помню о своём обещании. Мы закончим тот разговор, но после того, как помоем посуду.

Когда ёршики и губки получили соответствующие задания, Снейп взял Гермиону за руку и повёл в удобный кабинет Блэков. Там он зажёг в камине огонь, расположился на стареньком уютном диванчике и усадил Гермиону между коленей, заключив её в кольцо своих рук и крепко прижав спиной к своей груди.
— Если мне не изменяет память, мы остановились на том, насколько иначе я к тебе стал относиться. Однако прежде чем мы заговорим об этом, я хотел бы сказать тебе ещё кое-что и предупредить, что больше этого повторять не буду, иначе твоё раздутое эго да на буйные волосы не даст тебе протиснуться в Хогвартс, даже через главные ворота замка: сегодня ты была великолепна, Гермиона. У меня нет другого слова, чтобы выразить своё восхищение.

Гермиона повернулась к нему лицом. В кои-то веки она потеряла дар речи. Но глаза её сияли — Снейп видел, как важно для неё то, что он гордится ею. Она нежно поцеловала его в губы, но не стала увлекаться.
— Спасибо, — просто ответила она и снова поудобнее устроилась в его объятиях. — Продолжай, я слушаю.
— Полагаю, меня немного напугала собственная реакция на тебя, когда загорелся сюртук и ты столь настойчиво атаковала... моё достоинство, — посмотрев вниз, он заметил, как шевельнулась часть её лица — Гермиона улыбалась, но поворачиваться к нему не стала. — Ещё страшнее было, когда ты решила перепроверить результаты, — очень тихо произнёс он. — Неожиданно ты перестала быть просто Всезнайкой Грейнджер, требующей ответы на все вопросы на земле.
— Мне по-прежнему нужны ответы, — возразила она. — Кем же я тогда стала, если не Всезнайкой Грейнджер?
— Навязчивой мыслью. Занозой. Жужжанием в ухе. Образом в сознании. Наказанием днём, поводом для бессонницы ночью. Ты стала смыслом моего существования и причиной, по которой я жалел, что я — это я, а не другой человек. — Он наклонил голову и прошептал ей на ухо: — И что мне с этим делать?

Гермиона долго молчала. Снейп поймал себя на мысли, что начал нервничать. Наконец она заговорила:
— А что ты хочешь с этим делать?
— Я не хочу тебя напугать, — осторожно ответил он. — Меня тревожит глубина моих чувств и мыслей о тебе.
— Потому что я молода.
— Да.
— Потому что я твоя ученица.
— Да.
— Потому что я вот-вот покину Хогвартс.
— Да.
— Потому что ты был — и для многих остаёшься — Пожирателем Смерти.
Он с шипением втянул воздух. Снова взрыв.
— Да.
— Потому что я маглорождённая.
— Да.
— И потому что веришь в то, что ты недостоин любви.
— Гермиона.
Её имя — мольба. Слова потрясли его до глубины души.

На этот раз она повернулась к нему лицом и опустилась на пол у его ног.
— Для меня всё это неважно, понимаешь? — она нежно взяла его лицо в ладони. Снейп поочерёдно поцеловал каждую из них и закрыл глаза. — Это всего лишь проблемы, которые мы с тобой сможем решить.
Удивительная, восхитительная, бесстрашная, поразительная девушка. Женщина. Непроходимая чернота, поселившаяся в душе много лет назад, казалось, чуть рассеялась. Очень странное чувство. Как будто что-то внутри треснуло, и стало теплее. Неужели суровый Северус Снейп наконец позволит любить себя и, может быть, даже полюбит в ответ? А значит, конец чему-то удобному и привычному, пусть и ненавистному. И начало уязвимости. Так долго падать, и лишь юные женские руки, способные его поймать.

Гермиона вернулась на своё место, взяла тёплый плед со спинки дивана и укрыла их обоих.
— Я так устала, — прошептала она. — Так сильно устала... Я думала, что хочу... — она покачала головой. — Уже не знаю, что я думала...
— Тогда отдыхай, — сказал он, заключив её в объятия. Она почти мгновенно уснула, и лицо её стало по-детски нежным и мягким. Снейп долго не сводил со спящей глаз. Лишь много позже он откинул назад голову и уставился в потолок. А ещё позже, когда она поёрзала и в итоге положила голову ему на колени, Снейп принялся гладить её волосы и тоже уснул.

Снейп спал очень спокойно, и никакие демоны его не тревожили. Проснувшись среди ночи, он прочувствовал, как хорош крепкий и глубокий сон. Пробуждение тоже оказалось приятным: что-то тёплое, гладкое и податливое шевелилось в его объятиях, забиралось под одежду и тихо смеялось рядом с ухом.
— Ты храпишь, — заявила Гермиона. Она прокладывала влажную дорожку из поцелуев по его шее к уху. — Из-за этого я проснулась.
Его руки лежали на тонкой талии. Как они там оказались? Видимо, сами, без его ведома, по-хозяйски расположились там, пока он спал. Под пальцами ощущалась лишь кожа. Он распахнул глаза — на его коленях сидела обнажённая Гермиона.
— Что ты делаешь, Гермиона? — спокойно спросил Снейп. Тело немедленно откликнулось, твёрдо заявляя о себе и выдавая неискренность этого ровного тона. Проворные пальчики Гермионы быстро обнаружили доказательство его уловки и принялись расстёгивать ширинку на брюках. Сон как рукой сняло.
— Гермиона занимается любовью со своим Мастером Зелий, — ответила она. — Почему бы тебе не помочь ей? Раз уж ты всё равно проснулся, — она устроилась поудобнее и обвила его шею руками.
— Гермиона разговаривает, как домовой эльф, — сказал Снейп, с трудом сдерживая улыбку. Улыбающийся Снейп был не очень-то Чувственным Снейпом, а сейчас ему как раз хотелось быть чувственным. Очень хотелось. — Почему Гермиона занимается любовью со своим Мастером Зелий? — он потянулся к её груди и легонько сжал сосок.
— Потому что Гермиона этого хочет...
Гермиона застонала и начала извиваться в его руках. Последовавший за этим долгий поцелуй оборвал все разговоры, эльфийские или какие другие. Успехов в деле с ширинкой Гермиона не достигла, поскольку давление изнутри не оставило свободного пространства для маневра. Однако свои бесполезные попытки она не бросила, и всё возрастающее возбуждение грозило вскоре подорвать и без того истончившийся самоконтроль Снейпа. Он опрокинул её на диван, сжал запястья у неё над головой, придавил ноги своим весом и попытался связаться с голосом разума.
— Ты стремительно приближаешься к точке, откуда не будет возврата, — дрожащим голосом сказал он.
— Я прекрасно это понимаю...
Она тяжело дышала, пытаясь высвободить руки. Он сжал их крепче.
— Ты раньше никогда этого не делала, Гермиона. Ты должна быть уверена. Сейчас я ещё могу остановиться, но скоро такой возможности на руках не будет.
— Я могу быть на руках. Или на столе... вообще-то звучит заманчиво. По правде говоря, когда ты целовал меня в подземелье в воскресенье, я только об этом и думала. Ты и я на лабораторном столе... — она облизнула губы и попробовала приподнять голову настолько, чтобы поцеловать его. Не вышло.
— Гермиона. Я серьёзно.
Свободной рукой он поймал её подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. Она затихла.
— Я тоже серьёзно. Чего ты боишься? Вроде бы бояться нужно мне.
— Может, это прозвучит глупо, но я боюсь того, что ты подумаешь обо мне наутро. Вдруг ты пожалеешь, что отдалась мне.
— Не будьте таким благородным, профессор, — прищурившись, сказала Гермиона.
Он чувствовал, что заставляет её сердиться. Хорошо. Чтобы принять окончательное решение, ей потребуется ясная голова.
— Благородство тут не при чём. Я внезапно понял, что для меня всё это не просто сиюминутное удовольствие, Гермиона.
Повисло молчание. Гермиона пристально смотрела ему в глаза.
— Значит, для тебя это тоже первый раз, — тихо произнесла она.

Ну вот. Оглушительный взрыв.

Умница. Раскрыла секрет. Он и сам не догадывался, что хранил его.
Снейп отпустил её руки и кивнул. Это правда. Он поднялся с дивана и взял её за руку.
— Идём в постель, Гермиона.

Спальня Снейпа в доме на площади Гриммо была тёмной, холодной и пустой. Гермиона, завёрнутая в плед с дивана, задрожала.
— Люмос.
На конце палочки загорелся слабый огонёк. Снейп подошёл к кровати и убрал покрывало, сел на край и снял сначала ботинки, а затем и брюки, оставшись в тёмно-зелёных боксерах и чёрной рубашке. Гермиона сбросила на пол плед и шагнула вперёд, вставая между его коленями. Когда Снейп начал целовать её грудь, она запустила руки в его волосы. Но это продлилось недолго. Через несколько томительных мгновений он лёг на белоснежные простыни и рывком притянул её за бёдра на себя так, что его вдавило в матрас. Опираясь на руки, Гермиона медленно склонилась к нему для поцелуя.

Однако вскоре она уже оказалась под ним, и Снейп поразился тому, как восхитительно было устроиться между её бёдрами. Перемена позиции предоставила свободу её рукам, и пока его рот занимался жаждущими внимания сосками, Гермиона расстёгивала его рубашку. Как только с пуговицами было покончено, тонкие пальчики и нежные ладони стали ласкать его обнажённую грудь, поднимаясь сначала выше, к ключицам, а затем спускаясь вниз по узкой полоске редких тёмных волос. Когда её руки добрались до резинки боксеров, Снейп задержал дыхание.
— Сядь, пожалуйста, — попросила Гермиона.
— Тебе тяжело?
— Нисколько. Но, по-моему, тебе тоже пора раздеться.

Он немного отодвинулся, и Гермиона помогла ему избавиться от рубашки. Несколько мгновений она тёплым взглядом изучала его тело в тусклом свете, а затем поцеловала в основание шеи, языком скользнув по ярёмной ямке.
— Какое славное местечко, — произнесла она. — Мне очень нравится твоя шея. — Она прошлась языком вверх, до его подбородка. — И, между прочим, вы чудесно пахнете, профессор.

Снейп чуть не зарычал.
— Встань, — снова попросила она.
— Ты много требуешь от моих ослабевших ног, — отозвался он, но тем не менее, встал рядом с кроватью.
Она тоже поднялась и подошла ближе, грудью прижимаясь к его рёбрам, лбом — к плечу, а губами — к соску. Руки заскользили по его спине, спускаясь всё ниже, под боксеры, сжали ягодицы и потянули боксеры вниз. Однако вышло всё не так гладко, как она себе представляла — весьма значительный выступ спереди не позволил белью упасть на пол. Она тихонько рассмеялась.
— Забыла, — с улыбкой пробормотала Гермиона и решила освободить боксеры спереди. Снейп резко выдохнул, когда тёплая ладонь коснулась его напряжённой плоти. Смутившись, она посмотрела ему в глаза: — Я сделала тебе больно?
— Нет, — усмехнулся он. Боксеры наконец оказались на полу.
Гермиона опустила голову и какое-то время изучала открывшийся вид.
— Так вот, что ты тогда прятал? Впечатляюще. — Снейп стоял, залившись краской. Его член тоже стоял, залившись краской, и заметно подрагивал. — Надо же, а ты не такой бледный, как обычно, — улыбнувшись, сказала она.
— Обычно я не бываю так возбуждён на уроках у чёртовых гриффиндорцев... Гермиона! — она обхватила рукой предмет их обсуждения, опытным путём изучая нежность его кожи и влагу на самом кончике.
— Наверное, тебе стоит снова сесть, — заявила она. — А я — к тебе на колени.
— Пожалуй, я соглашусь, — хрипло сказал он и несколько драгоценных секунд потратил на стратегическое перераспределение многочисленных подушек.
Брови Гермионы поползли вверх.
— Ты занимался этим прежде, — попеняла она.
— Но не с тобой. Иди сюда, Гермиона.
Она неловко взобралась на кровать, а затем на него, искоса посмотрела на очутившуюся между их телами эрекцию и набрала в грудь побольше воздуха. Снейп ухмыльнулся.

Гермиона вперила в него тяжёлый взгляд:
— И что именно тебя развеселило?
— Собираешься усесться на него, пока не выдохнула, да, дорогая? Моя очень и очень страстная девочка, никогда не переходи сразу к десерту. Позволь мне направлять тебя в этот... в первый раз.
Он согнул колени, устраивая её ещё уютнее и ещё плотнее прижимая к себе. Когда кончики его пальцев дотронулись до её женственности, Снейп почувствовал, как она задрожала.
— Мне кажется, я сейчас упаду в обморок, — выдохнула Гермиона, наклоняясь вперёд.
— Не упадёшь, — сказал он, притянул к себе её лицо и приоткрыл языком её губы. — В конце концов, ты же гриффиндорка. Это хаффлпаффки падают в обморок, когда занимаются любовью.
— И ты это знаешь наверняка, — ответила она, выгибаясь навстречу его руке. — Ах...
— Так? — спросил Снейп, усиливая нажим.
— Ммм... — она прикусила место, где соединялись его шея и плечо, отчего по коже забегали мурашки.
— Или вот так? — Когда она запрокинула назад голову и задышала чаще и громче, он кивнул: — Да, определённо, так.

Гермиона закрыла глаза и обхватила ладонью его член. Теперь настал его черёд ловить ртом воздух. Долго так не продержаться. Наконец она снова открыла глаза — зрачки настолько расширились, что радужки не было видно.
— Сейчас, — прошептал он и накрыл её руку своей, помогая направить себя в её тело. Он вошёл на долю дюйма, но тут же остановился.

Гермиона застонала, и этот звук чуть не свёл его с ума. Большим пальцем он стал снова ласкать её клитор, неторопливыми круговыми движениями. Она попыталась убрать его руку, чтобы насадить себя глубже.
— Нет, — прошептал Снейп. — Ещё рано.
— Разрази тебя гаргулья! Тогда когда? — прошипела она сквозь зубы и стиснула его плечи обеими руками.
— Скоро, — пообещал он. — Ещё чуть-чуть, ещё один короткий, сладкий миг.
Он стал ласкать её клитор быстрее и жёстче, глядя, как её зрачки расширяются ещё сильнее. Наконец её губы изумлённо приоткрылись, формируя букву «о».
— Думаю... наверное, сейчас, — прошептал он. — Гори для меня, Гермиона.
Краска залила грудь Гермионы, шею, лицо, и её полностью захватил оргазм. Не разрывая зрительный контакт, Снейп вошёл в неё до конца, разрывая девственность.
Он ждал, стиснув зубы и пытаясь сохранить контроль, а Гермиона содрогалась, впиваясь ногтями в его плечи.
Спустя показавшееся безумно долгим мгновение она наклонилась и, продолжая дрожать, поцеловала его.
— А сейчас я, наверное, расплачусь, — прошептала она, прижимаясь к нему лбом.
— Да... некоторые гриффиндорки плачут, — ответил он. — Но сначала говорят: «Спасибо, профессор Снейп».
Как он и предполагал, язвительный комментарий её взбодрил.
— Неужели. И ты это знаешь наверняка.
Она снова начала извиваться на нём, поскольку его большой палец вновь принялся ласкать её клитор, а другая рука опустилась на её бедро, ещё крепче прижимая к паху. Вскоре Гермиона немного приподнялась, чтобы не просто пассивно сидеть. Из-под полуопущенных век Снейп с большим удовольствием наблюдал, как она перенимает инициативу и задаёт ритм. Движения были далеки от совершенства, но весьма энергичны, и вот, тесно прижавшись друг к другу, Гермиона и Снейп стали ритмично раскачиваться на волнах удовольствия.

Снейп поцеловал её в ответ, с силой удерживая за бёдра и всё напористей опуская на себя.

Встретив его последние сбивчивые толчки, Гермиона убрала его влажные волосы со лба и прошептала:
— А слизеринцы, видимо, всегда кончают тихо.
— Я бы так не сказал, — ответил Снейп, — но они всегда делают это охотно. — И улыбнулся, когда она негромко рассмеялась.
— И ты это знаешь наверняка. Спасибо, профессор Снейп.
— Нет, вам спасибо, мисс Грейнджер.