Глава одиннадцатая. Признания, или Когда целуются учёные

Когда поцелуй подошёл к концу, Гермиона подумала, что он был не самым лучшим, хотя, несомненно, привёл её в восторг. Смеющийся Снейп, к сожалению, оказался не очень-то Чувственным. В противоположность Ухмыляющемуся Снейпу, Снейп Смеющийся привлекал к поцелую слишком много зубов и мало задействовал губы.

Профессорский нос также превратился в проблему. Казалось, обойти его возможности не было: то ткнётся в щёку, то ударит в глаз — неудобно было и двигаться, и даже дышать. Не то чтобы она жаловалась, но через какое-то время Снейп слегка отстранился и прижался своим лбом к её лбу.
— В высшей степени неудовлетворительно, — заявил он. — Смех не способствует поцелуям.
— Попытка была неплохой, — восстанавливая дыхание, ответила Гермиона. — Но я думаю, мы можем лучше. Ты направо или налево?
— Прошу прощения.
— Когда ты наклоняешь голову для поцелуя, ты...
— А... Лево — с твоей стороны или с моей?
— Эээ... — Гермиона была уже не в состоянии соображать.
— Да, проблема, — обволакивающим голосом проговорил Снейп, мягко дотронувшись до её коленей. — Но она легко решается.
Его ладони нежно и неторопливо заскользили по внутренней стороне бёдер Гермионы, развели ей колени, и Снейп шагнул между ними. Большие пальцы принялись выводить сводящие с ума круги по джинсовой ткани. Она знала, что профессор заметил, как участилось её дыхание, — изящная бровь вопросительно-самодовольно изогнулась, а уголки губ чуть дрогнули. Гермиона закрыла глаза, полностью отдаваясь во власть ощущений, но мгновение спустя Снейп внезапно прекратил свои ласки, схватил её за ягодицы и рывком притянул на край парты, так чтобы их тела оказались настолько близко, насколько это вообще было возможно.

Происходящее набирало обороты, становилось всё серьёзнее, и Гермиона наконец справилась с улыбкой.
— Думаю, если мы оба повернём головы налево, это поможет.
— Ммм, — снова чуть слышно произнёс Снейп. — Но в данный момент меня больше интересует вот это местечко... — Лёгкими поцелуями он пробрался к чувствительной коже за ушком и глубоко вдохнул её запах. На этой стороне тела Гермионы поднялся каждый волосок. Она вцепилась в лацканы сюртука: сейчас ничего на свете ей не хотелось так страстно, как того, чтобы Мастер Зелий взял и овладел ею прямо там, на прохладной поверхности стола.

Язык Снейпа мучительно медленно лизнул её ухо. У Гермионы в туфлях сжались пальцы ног.
Она отплатила ему той же хитростью и была вознаграждена низким рычанием и дрожью, пробежавшей по телу Снейпа. Однако тут он весьма ощутимо прикусил её шею, спустя мгновение успокоив боль языком. Его губы начали неторопливый обратный путь по лицу Гермионы к её губам. Почти достигнув цели, он прошептал:
— Налево, — и Гермиона подчинилась.
Значительный прогресс, просто потрясающий. Именно ЭТОГО не хватало их вчерашней встрече до совершенства, хоть она и была чудесной. Гермиона, казалось, тонула в его объятиях, крепко прижатая к сильному телу. Когда её губ коснулся язык Снейпа, она их приоткрыла, и ощущения переполнили девушку, затапливая каждую клеточку. Она чувствовала его прикосновения и тепло повсюду, слышала его шёпот и частое дыхание, ощущала на языке вкус лимонных долек (зельевар ловко и незаметно умыкнул одну со стола Дамблдора), вдыхала аромат сандала и лайма. Её веки были опущены, чтобы всё внимание могло сосредоточиться на ощущениях, так что она не видела, что глаза профессора были открыты.

******

Исследуя сладкий ротик Гермионы, Снейп с удовольствием наблюдал за выражением её лица. Прошлой ночью его поразила собственная благодарность, которую он испытал, узнав, как сильно возбуждает эту девушку. Хотя Снейпа можно было назвать более чем опытным — в конце концов, он Пожиратель Смерти — прежде секс сводился для него лишь к механическим аспектам. И впервые он испытал потребность проявить уважение к эмоциям и желаниям другого человека, считаться с ними, исполнять их. Это немного вывело его из равновесия и обеспокоило, сделав ещё более противным, чем обычно.

Он оторвался от нежных губ Гермионы и взглянул на неё. Верхняя часть её тела оказалась полностью в кольце его рук, а затылок покоился на его левой ладони. Губы припухли. Её глаза оставались по-прежнему закрытыми, но поняв, что поцелуев пока больше не последует, Гермиона сонно открыла их, встречаясь со Снейпом взглядом. На шее красовалась алая отметина. Он провёл по ней большим пальцем и прошептал заживляющее заклинание, которое обычно применяют к детским ушибам на коленках. Отметина побледнела, а вскоре и вовсе исчезла.

— Ещё, — тихо, но настойчиво потребовала Гермиона.
— Нет, — ответил Снейп.
— Пожалуйста.
— Нет, — повторил он.
Гермиона загадочно улыбнулась, приподняла одну бровь, и Снейп почувствовал, как её ноги обхватили его талию, плотно прижав таз профессора к её промежности.
— Пожалуйста-пожалуйста, — мило пролепетала она.
— Жульничаем, мисс Грейнджер. Десять баллов с Гриффиндора, — боги, да, как было бы восхитительно погрузиться в неё.
Гермиона притянула его голову обратно к себе и языком приоткрыла его губы.
— Ты ведь не серьёзно, — выдохнула она.
Он вырвался из цепкой хватки её ног и решительно отступил назад, ухмыльнувшись, когда она едва не свалилась с парты. Гермиона выпрямилась и насупленно на него посмотрела.

— Вопрос о Конфете ещё не решён. Если ты не обеспокоена силой, таящейся в этом розовом шарике, то зря.
К чести Гермионы, поняв его серьёзность, она быстро собралась с мыслями. Он восхищённо наблюдал, как за считанные секунды из сирены девушка превращается обратно в учёного.
— Акцио, футляр для перьев, — произнесла она. Сумка снова дёргнулась. Вытащив из неё футляр для перьев, Гермиона открыла его и протянула последние полдюйма Конфеты Снейпу, который прибрал ярко-розовую субстанцию в нагрудный карман («Надо же, нынче там прямо целая коллекция,» — подумал он). — Акцио, дневник, — Снейп с любопытством взглянул на неё. — Мои заметки по эксперименту с Конфетой, всё, что я о ней узнала, — пояснила Гермиона. Её губы тронула странная улыбка. — Возможно, стоит снять чары с двери заранее, профессор. Дневник тоже летит из моей спальни.

Пока Снейп читал её записи, Гермиона подошла к доске и поведала палочке профессора всё, что помнила о процессе приготовления Конфеты. Сейчас она уже не могла точно вспомнить количество помешиваний, произведённых до кое-чьего возгорания, — пришлось назвать ориентировочное число. Добавила этап настаивания зелья и примерное время до пурпурной вспышки, плюс предупреждение об осколках от котла.

— Почему мои зелёные боксеры фигурируют в ваших заметках, мисс Грейнджер? — растягивая слова, поинтересовался Снейп, дважды перечитав записи.
— Они представляют собой наблюдаемый факт, сэр.
Снейп фыркнул.
— Не имеющий никакого отношения к исследованию.
— Позволю себе не согласиться, сэр, — сладко пропела она и отвернулась обратно к доске. — О, и... вам стоит знать, что я показывала дневник Гарри, когда он помогал мне тестировать Конфету.
— Десять баллов с Гриффиндора, — рявкнул Снейп. — Ваше неизвестное, касаемо аппарации, — правомерный вопрос и предмет моего нешуточного беспокойства. Полагаю, это необходимо проверить, но сперва я должен поставить в известность о вашем открытии директора Дамблдора.
— Как нам это проверить? Мы с Гарри думали попробовать попасть в Хогсмид из замка или наоборот, но у меня остался такой маленький кусочек, и я... — она запнулась, и на щеках выступил румянец. — Я... эээ... мне больше захотелось в ваши покои, чем туда.
— Пренебречь нуждами многих ради желаний одного. Понятно, — прокомментировал Снейп. Между прочим, очень по-слизерински с её стороны.
— К вашему сведению, да, — она обернулась к профессору, и он увидел, что шутки кончились. — Это всё часть поглотившего меня желания узнать...
— И что же вам так хотелось узнать? — он прекрасно понимал, что, и гадал, почему она не попала в Рэйвенкло, где правило знание, или в Слизерин, где царствовали сила и власть. Знание в том размахе, которого жаждала Гермиона, принесло бы величие любому факультету. «У Шляпы свои мотивы,» — подумал он.
Она покачала головой.
— Всё... ничего... не знаю, как вам объяснить, просто мне надо было для себя кое-что выяснить. Это началось тогда, в день, когда загорелся ваш сюртук. Именно тогда всё изменилось, по крайней мере, для меня. Я думала, и для вас тоже, однако, возможно, я ошибаюсь.
— Разумеется, тот урок заставил меня думать о вас иначе, — признал Снейп.
— Как «иначе»? — она потянулась рукой к доске, где палочка по-прежнему конспектировала их разговор, и осторожно сжала её в ладони. Палочка завибрировала, и Гермиона стёрла запись последних нескольких минут. Не стоит, право слово, оставлять комментарии о боксерах Снейпа на доске, чтобы их обнаружил завтрашний подменяющий преподаватель — не говоря уж об учениках.

Снейп тяжело вздохнул и потёр переносицу.
— Мисс Грейнджер... Гермиона, прошу, поверь, что я не пытаюсь сбежать от ответа на твой вопрос. Обещаю, мы вернёмся к этому разговору. Возможно, завтра, по окончанию рабочего дня. Но не сейчас — нас ещё ждёт дело. Тебе нужно снова просмотреть заметки по приготовлению диагностического зелья и постараться отыскать места, которые могут показаться не до конца ясными. А я... я должен переговорить с Дамблдором о Конфете. Я считаю, в скором времени потребуется усилить защиту школы, однако решать ему.
Гермиона пересекла комнату и спокойно вернула палочку хозяину. Снейп удивился, увидев, что её ладошка осталась розовой и невредимой — палочка была зачарована колоть и обжигать руку любого постороннего... такая мерзкая, но весьма полезная уловка для того, кто много времени проводит среди Пожирателей Смерти. Странно. Очень странно.

— Тогда до завтра, — сказала она. — Я сдержала своё обещание, жду того же от вас.
— Не сомневайтесь, — отозвался Снейп, оставляя на ладони, протянувшей ему палочку, целомудренный поцелуй.

******

Гермиона просмотрела записи по диагностическому зелью и дополнила пояснениями настолько, насколько была способна. Вскоре она поняла, что пропустила обед, и время уже подходило к трём часам. Потянувшись и спустившись, наконец, с неудобного лабораторного табурета, она подумала, что ей ещё надо собрать сумку и поделиться радостной новостью с Гарри, Джинни и Роном. Упаковав вещи и засунув записи в рюкзак, Гермиона устало поплелась в гриффиндорскую гостиную в надежде, что найдёт там кого-нибудь со съестным.

— Где ты пропадала? — вопрошающе воскликнула троица, только завидев подругу. — Никто ничего не знал, а тебя не было несколько часов!
— Я работала с профессором Снейпом, — ответила Гермиона. — Послушайте, вот что: мы отправляемся в госпиталь Св. Мунго на клинические испытания моего диагностического зелья!
— Мы? — резко переспросила краснеющая Джинни. Рон и Гарри переглянулись. Гермионе стало очевидно, что все они долго и в подробностях её обсуждали. Она стиснула зубы.
— Профессор Снейп и я. Есть что-нибудь перекусить?

Рон молча вручил ей коробку со сладостями из «Сладкого королевства» с ближайшего стола. Она выудила оттуда шоколадную лягушку.
— Спасибо, Рон. — Она поочерёдно взглянула каждому из них в глаза. — Почему бы вам просто не спросить меня напрямую и не покончить с этим. Однако прежде замечу, что ничто из того, что вы можете сказать, не заставит меня передумать.
— Гарри нам так и сказал, — с горечью промолвила Джинни. — Пожалуй, не будет иметь значения и то, что я думаю, ты совершаешь очень, очень глупую ошибку.

Повисло долгое молчание.

— Гарри видел те фиолетовые блёстки, — наконец подала голос Гермиона. — В форме сердца.
Гарри кивнул:
— Они появлялись только тогда, когда речь заходила о Снейпе.
— Что ещё ты им рассказал? — спросила Гермиона, пристально глядя в честные зелёные глаза.
— Только то, что благодаря тебе мы стали лучше — ты делаешь нас лучше — и что, может быть, то же самое произойдёт и со Снейпом. А кого любить — каждый выбирает сам.

Рон быстро заморгал, глядя куда угодно, только не на Гермиону. Спустя пару мгновений он хрипло выдавил:
— Я не поверил Джинни, когда она мне сказала, — он прокашлялся и продолжил: — но, по-моему, теперь всё ясно. — Рон развернулся и вышел из комнаты.

Гермиона почувствовала, как на глаза навернулись слёзы, и посмотрела на Джинни. Та пожала плечами, а потом покачала головой.
— Я тебе говорила, что так и будет, что ему надо увидеть тебя с другим. Зато теперь он сможет двигаться дальше, — она отвернулась.

Слёзы хлынули по щекам. Гермиона принялась торопливо утирать их рукавом свитера.
— Но он мне по-прежнему нужен, Джинни. Мне нужен Рон. В моей жизни.
— Он в ней будет, — тихо сказал Гарри. — Просто... не сейчас.