Глава третья. Конфета

Спустя четыре вечера взысканий Гермиона почувствовала, что они приблизились к завершению работы над порошком. Назвали его Сиреневым Зажигательным и выяснили, что он превосходно служит для создания медленного, ровно горящего пламени на продолжительное время — такое как раз обычно требовалось под котлом. Бальзамом Лестрейндж, конечно, и не пахло, однако Невилл чуть не лопнул от гордости, когда Гермиона и Рон воспользовались его порошком на Зельеварении. Достаточно было насыпать немного на уголёк, и сиреневый огонь держался весь урок, пока его не погасили жаброслями.

Истории об «умнице», по большей части, утихли, хотя Малфой по-прежнему испепелял Гермиону ненавидящим взглядом при каждой встрече. Крэбб и Гойл, ни разу не уличённые в свободомыслии, поступали точно так же.

Гермиона же при каждой возможности пялилась на Снейпа. Рассмотрев вопрос со всех сторон, она решила, что красавцем профессора не назвать. Собственно говоря, его лицо было даже отталкивающим по сравнению с условно красивыми волшебниками, Гилдероем Локхартом, например. Но если разбирать черту за чертой, придраться-то особо не к чему, а кое-что на самом деле можно было и вовсе назвать достоинствами... Кроме носа. Нет, в защиту его носа определённо сказать было нечего.

Чем Снейп обладал в изобилии, так это харизмой и некой... смеет ли она даже думать об этом?.. волнующей до самых глубин её существа сексуальностью. С того самого дня, как на Зельеварении произошёл тот случай с огнём, Снейп забросил свой сюртук и стал ходить в обычных мантиях. Стоило ли это понимать так, что он боится снова загореться и потому минимизировал гардероб или что, возможно, просто скрывает от неё периодически возникающие физиологические реакции, – Гермионе доподлинно было не известно. Она нутром чуяла, что не ошибается, — он скрупулёзно избегает любого контакта с ней во время Зельеварения, но вот по вечерам всегда ухитряется отослать Невилла с каким-нибудь поручением и остаться с ней ненадолго наедине.

Тогда профессор становился не так напряжён и держался почти вежливо. А ещё в это время Снейп всегда тихо произносил: «Вашу руку, мисс Грейнджер», – и кончиком пальца обводил бледнеющий контур сиреневой отметины. Оттуда вылетало всё меньше и меньше блёсток, о чём Гермиона, признаться, жалела. Это, по крайней мере, было что-то новенькое и необычное. Не говоря уже о том, что когда след от ожога исчезнет, Снейп может её больше не коснуться.

Сегодня Невилл должен был присоединиться к остальным гриффиндорцам и отрабатывать последнее взыскание с Филчем. Гермионе же предстояло остаться со Снейпом наедине в прохладе подземелий. Всю вторую половину дня она с ужасом ожидала этого взыскания, и все её мысли сосредоточились на том, как контролировать свои эмоции и реакции. Работа наедине со Снейпом — кладезь информации и потрясающая возможность учиться, и куда более реальная возможность — выставить себя на посмешище. Надо быть осторожной и осмотрительной.

Она едва притронулась к ужину. Рон, увидев замученный кусок тыквенного пирога у неё на тарелке, с набитым ртом спросил:
– Мион... буш дыдать?
Она молча пододвинула ему тарелку. Джинни, сидевшая напротив, заговорила:
– Как думаешь, что тебя заставит делать Снейп на взыскании?

При упоминании Снейпа одинокая фиолетовая блёстка выстрелила из пятна на правой руке. Джинни улыбнулась, а Гарри отработанным движением ловца поймал блестяшку, прежде чем она успела приземлиться на стол. Он с интересом разглядывал крошечное сердечко у себя на ладони, пока, окутанное тёплым дыханием, оно не исчезло. Сама же Гермиона смотрела, как с таянием блёстки окончательно померкло и сиреневое пятно на её руке.

– Я буду скучать по ним, – сказала она. – Не думаю, что они ещё будут сыпаться. Видишь, отметина пропала.
– Мне снежинки больше всех нравились, – заметил Гарри. – Забавные они были, – он мельком взглянул ей в глаза. – Так, чем ты будешь заниматься у Снейпа?
– Я... надеюсь, всё будет как в прошлый раз, только теперь мы поработаем с моей Конфетой, – Гарри и Рон усмехнулись. Конфета во всём своём великолепии и красе цвета фуксии ждала в мензурке на полке в кабинете Зельеварения.
– Но вероятнее всего, ты будешь оттирать котлы первокурсников, – хмуро отрезвил её Гарри. Уж он-то много отработок провёл у Снейпа.
– А что бы делало зелье, если бы ты его доварила? – поинтересовался Рон, слизывая остатки тыквенного пирога с пальцев.
– Я собиралась с его помощью исследовать сознания проклятых пациентов в Св. Мунго, – ответила Гермиона. – Целитель принимает это зелье и может проникнуть в разум пациента, чтобы узнать, как снять проклятье. Когти мантикоры в сочетании с настойкой полыньи и шкуркой бумсланга должны давать такой эффект. Но шкурку бумсланга мне так и не удалось добавить, так что не знаю, что бы получилось.
– Амбициозно, – протянула Джинни. – А в итоге у тебя Конфета.
– Да, – несчастно согласилась Гермиона. Она одним глотком осушила кубок с остатками тыквенного сока (он принадлежал Рону) и с силой поставила его на стол. – Ну всё, мне пора. Не рискну опаздывать.

И она поспешила из Большого зала, на ходу вытаскивая из сумки свитер и натягивая его через голову. В подземельях было прохладно — простая мера предосторожности при работе со сверхреактивными котлами. Пытаясь просунуть голову через высокую горловину свитера и, понятное дело, ничего при этом не видя, она вдруг споткнулась о выступающий камень и крепко за что-то схватилась, чтобы не упасть.

– Сделайте одолжение, мисс Грейнджер, сморите под ноги. Нам ни к чему чтобы староста школы врезалась в Кубок по квиддичу, особенно в этом сезоне, когда очевидно, что он достанется Слизерину, – Снейп возник из ниоткуда, и, спрятавшись под свитером, Гермиона вся съёжилась и мечтала провалиться сквозь землю. Почему, когда он поблизости, она всегда выглядит дурой? Её голова показалась из горла свитера, а вот буйные волосы частично остались внутри. Гермиона смущённо смотрела на Снейпа, продолжавшего держать её за плечо, пока не убедился, что она вернула равновесие.

– Простите, – пролепетала она.
– Конечно, – больше Снейп по дороге в подземелья и словом не обмолвился. Лишь когда они добрались до класса Зельеварения, он снял охранные заклинания с двери и произнёс: – После вас, мисс Грейнджер.

Гермиона первой вошла в кабинет и положила сумку на свою парту, на секунду нырнув внутрь за мантией, которую тут же надела. Она повернулась лицом к Снейпу, скрестившему руки на груди и весьма непринуждённо прислонившемуся бедром к её парте.

*****

Снейп смотрел, как Гермиона застёгивает мантию. Жаль, что всё скрывает этот свитер. Пожалуй, оно и к лучшему. Он решительно отбросил эти мысли в сторону.

— Вашу руку, мисс Грейнджер, — произнёс он ровно так же, как прошлым вечером. Гермиона без слов вложила свою руку в его ладони. Как и предполагал Снейп, отметина совсем исчезла. Он провёл кончиком пальца по нежной коже: от ожога не осталось и следа, даже на ощупь место ничем не отличалось от окружающей кожи. И блестяшек не видно.

— Блёсток больше нет? — уточнил он.

Гермиона старалась не встречаться с ним взглядом. Любопытно. Хотя, наверное, ему стоило этого ожидать.
— Думаю, их больше не будет... Одна, правда, вылетела за ужином, как раз когда совсем исчезло сиреневое пятно.
— И какой формы?
— Сердце.
— Хмм, — задумавшись, он по-прежнему отстранённо поглаживал её руку. Когда наконец он поднял взгляд, то увидел, что Гермиона, закусив губу, заворожённо смотрит на их соприкасающиеся руки, а её щёки залиты румянцем.
— Га... Гарри сказал, что ему больше нравились снежинки, — запинаясь, проговорила Гермиона и вызволила свою руку. Снейп заметил, как румянец спустился ниже, забираясь под ворот свитера. Гермиона спрятала ладони, скрестив руки на груди. — Что мы будем сегодня делать, сэр?

— Как вам предложение изучить вашу... эээ... Конфету? — он смотрел на неё как всегда сверху вниз.
— А есть выбор? — спросила она.
— Либо это, либо выдворять из кладовки писки — так что, да, выбор есть, — уголки губ Снейпа чуть изогнулись кверху, и он отошёл от парты. — Разумеется, всегда остаются ещё котлы, которые надо почистить.

Гермиона резко выдохнула.
— Я думаю, что выберу Конфету, сэр, — её проворные пальчики быстро вытащили волосы из горловины свитера и наспех соорудили шиньон, закрепив его старым пером. — Мне принести её?

Первым заданием Гермионы было подробно описать палочке Снейпа, как она варила это зелье. Он был впечатлён её исследованием, тем, как она подобрала ингредиенты и определила порядок и временные рамки для добавления каждого из них в котёл. Не раз он прерывал её и ставил под сомнение её выбор. И каждый раз, со всё возрастающей уверенностью Гермиона отстаивала свои решения. Не даром ведь она стала старостой школы, несмотря на то, что была из Гриффиндора, а у гриффиндорцев, как известно, храбрости всегда больше, чем мозгов. Наконец она закончила диктовать и отошла на шаг назад просмотреть, что записала палочка. Дважды пришлось стирать и поправлять количество ингредиентов и время. В итоге Гермиона осталась довольна.

Расположившись на стуле позади мисс Грейнджер, Снейп в полном молчании разглядывал её изящную шею. Тонкие волосы у основания головы, слишком короткие, чтобы тоже попасть в шиньон, смягчали очертания шеи и практически умоляли, чтобы к ним прикоснулись. Нежные мочки ушей были чуть заметны из-под волос. Снейп на мгновение прикрыл глаза, а затем вновь сосредоточился на доске.

*****

— …а потом произошёл тот... несчастный случай, и эта штука засветилась и разнесла мой котёл вдребезги, — подытожила Гермиона. — Это потому, что я перестала помешивать зелье и тушила огонь на вашем сюртуке. — Она обернулась и обнаружила Снейпа, вольготно расположившимся на стуле, вытянув свои длинные ноги, сюртук был расстёгнут, руки сложены за головой. Выглядел он, как волшебник на магловском пляже. Внимание его было сосредоточено на доске, и Гермиона улучила момент скользнуть взглядом по его стройному телу, облачённому под сюртуком в чёрную шёлковую рубашку с воротником-стойкой.
— Я как раз собирался спросить у вас кое-что по поводу того небольшого инцидента, — протянул он, оторвавшись от созерцания записей на доске и посмотрев ей в глаза, когда она только подняла взгляд от пряжки его ремня в виде змеи. Одна бровь сардонически поползла вверх. Гермиона покраснела.

Она приказала себе собраться. Тушение того пламени, по крайней мере изначально, было целиком и полностью вызвано благородными мотивами.
— Сэр, — начала она и быстро продолжила, пока решимость её не покинула. — Мне доводилось прежде видеть, что может натворить бальзам Невилла, так что я не хотела, чтобы вы — или кто-нибудь другой — пострадали. Кроме того, я знала, что Гарри и Рон вспомнят про жабросли. Не хочу, чтобы вы думали, что это была шутка или... — мужество оставило её, и Гермиона умолкла, уставившись на ботинки Снейпа, туда, где была заметна полоска тёмно-зелёных носков — между ботинками и узкими брюками. Не чёрные. А ведь она была готова поспорить, что Снейп носил чёрные носки.
— Да, не сомневаюсь, — он резко поднялся на ноги. Гермиона шагнула назад. — Но вообще-то, мисс Грейнджер, мне бы хотелось узнать, почему вы продолжили... скажем так... исследовать мои брюки, когда пламя уже потухло.

Гермиона выпрямилась. Не напрасно Сортировочная Шляпа отправила её в Гриффиндор. Лицо стало почти малиновым, однако она достойно держалась, когда Снейп подошёл ближе и безжалостно посмотрел на неё сверху вниз.
— Сэр, профессор Снейп, сэр, вы всегда учили нас, что самое важное в эксперименте — это наблюдение. Я... я... наблюдала... на мой взгляд, интересную реакцию, мне стало любопытно. — Гермиона встретилась с ним взглядом и не отвела глаз. Губы дрожали, глаза блестели от подступавших слёз, которым она не собиралась, просто не могла давать волю.

А потом, к её немалому удивлению, Снейп улыбнулся.
Не ухмыльнулся, нет.
Это была искренняя улыбка.

— Ну что ж, хорошо, — сказал он. — Продолжим? Давайте, несите вашу Конфету, а затем захватите всё необходимое для анализа, пока я буду возвращать вашему творению его первоначальный размер.