Самое богатое государство

Подожди, Анастасия, непонятно за счёт чего всё государство вдруг разбогатело. Ты же сама сказала, что произведённая в родовых поместьях продукция ника­кими налогами не облагалась, так с чего же государство богатеть стало?

— Как же — с чего? Ты подумай сам внимательнее, Владимир. Ты же предприниматель.

— Потому, что предприниматель, я и знаю: всегда го­сударство стремилось побольше налогов с каждого соб­рать. А тут вообще освободило от налогов тридцать миллионов семей. Эти семьи, конечно, могли разбога­теть, а государство при таких условиях непременно разо­риться должно.

— Оно не разорилось. Сначала полностью исчезла безработица, так как не нашедший себе применения чело­век в обычной для сегодняшнего дня промышленности или иной коммерческой или государственной структуре мог полностью или частично посвятить себя работе, а точнее сказать, созиданию в своём поместье. Отсутствие безработных сразу высвободило денежные ресурсы на их содержание. Обеспеченность продовольствием за счёт этих семей избавила государство от каких бы то ни было затрат на сельхозпроизводство. Но это не главное. Рос­сийское государство благодаря множеству семей, обустро­ивших в соответствии с Божественным предначертанием свои поместья, получило доход, значительно больший, чем сегодня приносят ему продажа нефти, газа и других ресурсов, традиционно считавшихся основными источ­никами дохода.

— Что же может приносить большую прибыль дохода, чем нефть, газ да продажа вооружения?

— Многое, Владимир, например, воздух, вода, эфиры, благообразие, прикосновение к энергии созидания, со­зерцание приятного.

— Не очень понятно, Анастасия, ты переведи в конкретику. Откуда деньги появились?

— Постараюсь. Необычные изменения в России при­влекли внимание многих людей во всех странах мира. О значительном изменении образа жизни большинства рос­сиян стала писать пресса всех стран мира. Эта тема ока­залась главной для большинства людей всей планеты. В Россию хлынул огромный поток туристов. Их было так много, что всех желающих оказалось принять невозможно, и многим приходилось по несколько лет ждать своей оче­реди. Правительству России пришлось ограничить и срок проживания иностранных туристов на территории страны, так как многие из них, особенно пожилые, стре­мились находиться в России по нескольку месяцев, а иногда и лет.

Правительство России установило большие сборы с каждого въезжающего в страну иностранца, но это никак не уменьшало количество желающих.

— А чего им хотелось именно самим побывать у нас, если можно всё посмотреть по телевизору? Ты же говори­ла, что пресса всего мира освещала жизнь новой России.

— Людям из разных стран хотелось ещё и подышать ставшим целебным воздухом России. Испить живой воды. Попробовать плодов, которых нигде в мире не существо­вало. Самим пообщаться с людьми, шагнувшими в Боже­ственное тысячелетие, тем самым усладить свою Душу, излечить страдающую плоть.

— А какие это плоды появились, необыкновенные? Какое у них название?

— Названия прежние, но качество совсем иное. Ты же знаешь уже, Владимир, как отличается в лучшую сторону помидор или огурец, выращенный в открытом грунте под прямыми лучами солнышка, от тепличных. Ещё вкуснее и полезнее овощи и фрукты, выращенные на земле, в ко­торую не вносятся вредоносные химикаты. Ещё более це­лебными они становятся, когда рядом разнотравье и де­ревья растут. Имеет значение и настроение, отношение взращивающего плоды. Очень большая польза для чело­века заключена в эфирах, которые содержатся в плодах.

— Что такое эфиры?

— Эфиры — это запах. Его наличие определяет при­сутствие эфира, питающего не только плоть, но и неви­димое составляющее человека.

— Непонятно, мозг, что ли?

— Можно сказать, что эфиры усиливают мыслитель­ную энергию и питают Душу. Только в российских поме­стьях выращивались такие плоды, и наибольшая польза от них была, когда употреблялись они человеком в день сбора, потому и ехали в Россию люди из разных стран, чтобы помимо прочего попробовать эти плоды.

Выращенное в поместьях сразу вытеснило не только импортные овощи и фрукты, но и те, что ещё росли на больших общих полях. Люди стали понимать, ощущать разницу в качестве продуктов. На смену теперешним по­пулярным пепси-коле и другим напиткам пришли морсы из натуральных ягод. А нынешние, даже самые элитные и дорогостоящие спиртные напитки, не выдерживали конкуренции с наливками, приготовленными в поместьях из натуральных ягод.

Напитки эти тоже содержали благотворные эфиры, так как готовящие их в своих поместьях люди знали, что всего несколько минут отводится от момента сбора ягодки до закладки её в настойку или наливку.

Ещё большим источником дохода семей, живущих в своих поместьях, стали лекарственные растения, которые они собирали в своих лесочках, огородах и на окрестных лугах.

Лекарственным сборам трав из России отдавалось предпочтение перед самыми дорогими лекарственными препаратами, изготовленными в других странах. Но только фитосборам, собранным в поместьях, а не выра­щенным в специализированных хозяйствах на больших полях. Не может травинка, растущая на большом поле среди себе однородных, взять из земли и пространства всё необходимое, полезное для человека. Стоимость про­дукции из поместья в несколько раз превышала продук­цию, выращенную, так называемым, промышленным способом, но люди всего мира всё равно именно ей отда­вали предпочтение.

— А почему владельцы поместий так цены взвинчивали?

— Нижний предел цен устанавливало Российское пра­вительство.

— Правительство? А ему какая разница? Оно же нало­гов не взимало от реализации этой продукции. Зачем ему стремиться к обогащению каждой семьи в отдельности?

— Но ведь всё государство, Владимир, как раз и со­стоит из отдельных семей, которые при необходимости и финансировали в своих поселениях строительство инфра­структуры — школ для детей, дорог, например. Иногда они вкладывали деньги в общегосударственные проекты. Политики, экономисты публиковали свои программы, но проходили только те, в которые люди соглашались вкладывать свои деньги.

— А какие, например, программы, считались наибо­лее популярными у большинства?

— Покупка химических концернов за пределами Рос­сии, заводов по производству оружия, научных центров.

— Вот это поворот. Ты же говорила, осознанность у этих семей Божественная появилась, доброта. Вся земля в райский сад превращаться благодаря им стала, а тут скупка химических производств и концернов, производя­щих оружие.

— Но целью таких проектов было не производство вредоносных химикатов и оружия, а уничтожение пред­приятий их производящих. Российское правительство за­нималось переориентацией мировых потоков денег. Пи­тающая смертоносное для человечества энергия денег теперь направлялась на его ликвидацию.

— И что же, у Российского правительства хватало де­нег на такие расточительные проекты?

— Хватало. Россия стала не просто самой богатой страной в мире, она была неизмеримо богаче всех других стран. Весь мировой капитал стекался в Россию. И люди среднего достатка, и богатые стремились хранить свой капитал только в российских банках. Многие состоятель­ные люди просто завещали свои сбережения на развитие российских программ: это были те, кто понимал зависи­мость будущего всего человечества от их воплощения. Побывавшие в России иностранные туристы, увидевшие новых россиян, уже не могли жить прежними ценностями. Они с восхищением рассказывали своим знакомым и друзьям об увиденном, и поток туристов увеличивался, приносил ещё большие прибыли государству российскому.

— Скажи, Анастасия, а те люди, которые в Сибири жи­вут, чем могли заняться, чтобы быть такими же богатыми, как в центральной полосе? В Сибири ведь лето короче и от выращенного на огороде не очень-то разбогатеешь.

— В Сибири, Владимир, семьи тоже стали обустраи­вать свои поместья. Сибиряки выращивали на своей зем­ле присущее климату, но было у них и большое преиму­щество перед живущими в более южных районах людьми. Сибирским семьям государство выделяло наделы в тайге, и каждая семья заботилась о своих угодьях и собирала с них дары. И поступали из Сибири целебные ягоды и травы. И масло кедрового ореха...

— А сколько стало стоить кедровое масло за рубежом в долларах?

— Одна тонна четыре миллиона долларов.

— Надо же, наконец-то оценили его по достоинству, в восемь раз цена выросла по сравнению с прежней. Интерес­но, сколько сибиряки заготавливали этого масла за сезон?

— В этом году, который ты видишь сейчас, его произ­ведено три тысячи тонн.

— Три тысячи!? Так это же двенадцать миллиардов долларов они получили за сбор только кедрового ореха.

— Больше, ты забыл, что из отжатого ореха произво­дится ещё и прекрасная мука.

— Так сколько же тогда имела дохода в долларах ну, хотя бы, в среднем, сибирская семья в год от своей дея­тельности?

— В среднем три-четыре миллиона долларов.

— Ого! И они что же, тоже налогами не облагались?

— Не облагались.

— Так куда ж им такие деньги можно было использо­вать? Ещё когда я в Сибири работал, видел: в сибирских сёлах тот, кто не ленился, себя за счёт охоты да рыбалки мог обеспечить. А тут такие большие деньги.

— Они, как и другие россияне, участвовали своими деньгами в общегосударственных программах. Напри­мер, вначале, когда ещё люди в России не научились кор­ректировать движение облаков, у сибиряков много денег уходило на покупку самолётов.

— Самолётов? Зачем им самолеты?

— Чтобы облака, тучи, содержащие вредоносные осадки, не пропускать. Эти облака образовывались в странах, где ещё сохранились вредоносные производ­ства. Авиация сибиряков противостояла им.

— А охотились они тоже только в отведенных родо­вых наделах тайги?

— Охотиться, убивать зверей, сибиряки вообще пере­стали. Многие из них построили в своих наделах летние жилища, в которых селились летом, на время сбора трав, ягод, грибов и орехов. Рождающиеся звери ещё малень­кими видели людей, не причиняющих им вреда, и привы­кали к ним, как к неотъемлемой части своей территории, стали общаться с людьми, дружить с ними. Многих зве­рей сибиряки научили, выдрессировали помогать им. На­пример, белки сбрасывали на землю кедровые шишки со спелым орехом, и это доставляло белкам огромное удо­вольствие. Некоторые приучили медведей таскать коро­ба и мешки с орехами, расчищать буреломы.

— Надо же, даже медведи помогать стали.

— В этом нет ничего удивительного, Владимир. Во времена, которые современные люди считают древними, медведь в хозяйстве и был одним из самых незаменимых помощников. Он своими лапами выкапывал из земли съе­добные клубни, складывал их в короб и сам волочил короб за верёвку к вырытой неподалёку от жилища человека ямке-погребку. Снимал с деревьев, в лесу растущих, ко­лоды с мёдом и их притаскивал к жилищу человека, де­тей за лакомой малинкой в лес водил медведь и многое другое по хозяйству делал.

— Ну, надо же, и плуг он заменял, и трактор, и до­бычу приносил, и нянькой был!

— А зимой спал, не требуя ремонта и ухода. Весной к жилищу человека снова приходил, и человек медведя угощал плодами осени.

— Понятно, в чём тут дело, у тех медведей, значит, рефлекс животный был выработан такой, что им каза­лось, будто человек только для них запасы сохраняет.

— Может — рефлекс, коль для тебя понятие такое ясность преподносит, а может, так помысленно Отцом. Я лишь скажу, не клубни для медведя были главными весной.

— А что?

— Проспав зимой в берлоге в одиночку, весной про­снувшись, к человеку сразу поспешал медведь, чтоб ласку ощутить, услышать похвалу, а ласка человека всем нужна.

— Судя по собакам, да котам, — нужна. Ну, а другие таёжные звери, что делали?

— Постепенно находилось применение и другим оби­тателям тайги. А высшей наградой для приручённых обитателей территории было ласковое слово, жест или поглаживание, почёсывание особо отличившихся. Только они иногда немножко ревновали, если кому-то человек отдавал большее предпочтение, и могли поссориться из-за этого.

— А зимой чем занимались сибиряки?

— Переработкой ореха. Они не лущили шишки сразу после сбора так, как это сейчас делается для облегчения транспортировки, а хранили его в смолистых шишках. Так орех может несколько лет храниться. Ещё, зимой, женщины занимались рукоделием. Например, очень до­рого сейчас стоит рубашка ручной работы, сотканная из волокон крапивы и вышитая вручную. Сибиряки прини­мали зимой людей из разных стран, лечили их.

— Анастасия, но если Россия стала таким благодат­ным для проживания человека краем, значит, у многих государств должно было возникнуть желание завоевать Россию. Тем более ты говорила, что производящие ору­жие заводы были закрыты. Значит, Россия стала факти­чески аграрной страной, не защищённой от внешнего агрессора.

— Россия превратилась не в аграрную страну, она ста­ла мировым научным центром.

А заводы, производящие вредоносное оружие, в Рос­сии стали ликвидироваться только после того, как было сделано открытие энергии, перед которой самые совре­менные виды вооружений оказались не просто бесполез­ными, но и представляющими угрозу тем странам, кото­рые их хранили.

— Что это за энергия? Из чего она добывается и кем сделано её открытие?

— Этой энергией обладали Атланты. Они преждевременно её освоили, потому и исчезла с лица земли Атлантида. А вновь открыли её дети новой России.

— Дети?! Лучше всё по порядку расскажи, Анастасия

— Хорошо.

А на земле быть добру

В одном из российских поместий жила дружная семья. Муж с женой, и было у них двое детей. Мальчик, Константин, восьми лет, и девочка Даша, пяти лет. Отец их считался одним из самых талантливых программистов России. В его кабинете стояло несколько современных компьютеров, на которых он составлял программы для военного ведомства. Иногда, погружённый в работу, он засиживался за компьютерами и в вечернее время.

Привыкшие собираться вечером вместе члены семьи шли к нему в кабинет и там тихонько занимались каждый своим делом. Жена садилась в кресло и вышивала. Сын, Константин, читал или рисовал, изображая ландшафты новых поселений. Только пятилетняя Даша не всегда на­ходила себе занятие по душе, и тогда она садилась в крес­ло так, чтобы было видно всех своих родных, и подолгу внимательно разглядывала каждого. Иногда она закры­вала глаза, и лицо её при этом выражало целую гамму чувств.

В тот, внешне обычный вечер, семья сидела в кабинете отца, где каждый занимался своим делом. Дверь каби­нета была открыта, и потому все услышали доносившееся из детской комнаты, расположенной рядом с кабинетом отца, кукование старинных часов с механической кукуш­кой. Обычно кукушка куковала только в дневные часы, но был уже вечер. Потому отец оторвался от своего занятия и посмотрел на дверь, и другие члены семьи удивлённо

посмотрели туда, откуда только что донёсся звук. Только маленькая Даша сидела в кресле, закрыв глаза, и ничего не замечала. На губах её играла то едва заметная, то от­кровенная улыбка. Вдруг звук снова повторился, будто кто-то находился в детской комнате и переводил стрелки часов, заставляя механическую кукушку непрерывно ку­ковать, возвещая о наступлении очередного часа. Иван Никифорович, так звали отца семейства, повернулся на своём крутящемся кресле в сторону сына и произнёс:

— Костя, ты сходи, пожалуйста, попробуй остановить часы или почини их. Столько лет служил нам дедушкин подарок. Странная какая-то поломка... Странная... Ты попробуй с ней разобраться, Костя.

Дети всегда слушались. Делали они это не из-за боязни наказания, их никогда и не наказывали. Костя и Даша любили и уважали своих родителей. Для них было выс­шим удовольствием что-нибудь делать вместе с ними или выполнить родительскую просьбу. Услышав слова отца, Костя сразу же встал со своего места, но, к удивлению ма­тери и отца, не пошёл в детскую комнату. А стоял и смот­рел на сидящую в кресле с закрытыми глазами младшую сестру. По-прежнему доносилось кукование из детской комнаты. Но Костя стоял и смотрел, не отрывая глаз, на свою младшую сестру. Галина — мать семейства, смотрела обеспокоенно на замершего на месте сына. Вдруг она встала и испуганно выкрикнула:

— Костя... Костя, что с тобой? Восьмилетний сын повернулся к матери, удивлённый её испугом и ответил:

— Со мной всё в порядке, мамочка, я хотел бы выпол­нить просьбу папы, но не могу.

— Почему? Ты не можешь пошевелиться? Не можешь войти в свою комнату?

— Могу двигаться, — Костя в доказательство пома­хал руками и потопал ногами на месте, — но в комнату идти незачем, она же здесь и она сильнее.

— Кто здесь? Кто сильнее? — Всё больше начинала беспокоиться мать.

— Даша, — ответил Костя, — и показал на сидящую в кресле с закрытыми глазами и улыбающуюся младшую сестру. — Это она стрелки переводит. Я пытался вернуть их на прежнее место, но у меня не получается, когда она...

— Что ты говоришь, Костенька? И ты, и Дашенька здесь перед нами, я вижу вас, как же вы можете быть здесь и в то же время двигать стрелки часов в другой комнате?

— Ну да, здесь, — ответил Костя, — а мысль — там, где часы. Только её мысль сильнее. Вот они и кукуют, пока её мысль стрелки ускоряет. Она в последнее время так часто играет. Я говорил, чтобы не делала так. Я знал, что вы можете забеспокоиться, а Даша всё равно, как задумается, так начинает что-нибудь вытворять...

— О чём задумывается Даша? — вступил в разговор Иван Никифорович. — И почему ты раньше нам об этом ничего не говорил, Костя?

— Так вы же сами и так видите, как она задумывается. Стрелки — это несущественно, так она просто развле­кается. Я тоже так могу, стрелками подвигать, когда никто не мешает. Только задумываться не могу, как Даша. Когда она в задумчивости, её мысли невозможно воспре­пятствовать.

— О чём она задумывается? Ты, Костя, знаешь, о чем?

— Не знаю. Так вы сами спросите её. Я сейчас прерву её задумчивость, чтоб ещё чего не вытворила.

Костя подошёл к креслу, в котором сидела его млад­шая сестра, и чуть громче обычного раздельно произнёс:

— Даша, прекрати думать. Если не перестанешь, я с тобой целый день разговаривать не буду. И вообще, ты маму испугала.

Ресницы маленькой девочки дрогнули, она обвела при­сутствующих в кабинете оценивающим взглядом и, словно очнувшись, вскочила с кресла, и, извиняясь, потупилась. Кукование прекратилось, и некоторое время в кабинете

стояла полная тишина, которую нарушил тихий извиня­ющийся голос маленькой Даши. Она подняла головку, посмотрела на маму и отца блестящими ласковыми гла­зами и произнесла:

— Мамочка, папочка, простите, если я напугала вас. Но мне обязательно, мне очень, очень обязательно нужно её додумать. Теперь я её не могу не додумать. Я и завтра буду её додумывать, когда отдохну. — Губки девочки задрожали, казалось вот-вот она заплачет, но она про­должала: — Ты, Костя, со мной разговаривать не бу­дешь, а я всё равно задумываться буду, пока не додумаю её.

— Иди ко мне, доченька, — произнес, стараясь быть сдержанным, Иван Никифорович и протянул дочери руки, раскрыв их словно для объятий.

Даша бросилась к отцу. Она подпрыгнула и обхватила ручонками отца за шею, прижалась ненадолго к его щеке, потом соскользнула с колен, встала рядом, приль­нув к нему головкой.

Иван Никифорович, почему-то с трудом скрывая своё волнение, заговорил с дочерью:

— Ты не волнуйся, Дашенька, мама больше не испу­гается, когда ты задумаешься. Ты просто расскажи, о чём ты думаешь. Что тебе нужно непременно додумать и по­чему стрелки быстро двигаются на ходиках, когда ты думаешь?

— Я, папочка, хочу всё приятное большим по времени сделать, а неприятное маленьким и незаметным, или вообще, так хочу додумать, чтобы проскакивали стрелки неприятное, и не было его.

— Но ведь всё приятное и неприятное не от часовых стрелок зависит, Дашенька.

— Не от стрелок, папочка. Я поняла, не от стрелок. Но я их попутно двигаю, чтобы время ощущать. Кукушечка отсчитывает скорость думки моей, потому что мне нужно успеть... Вот я и двигаю стрелки.

— Как ты это делаешь, Дашенька?

— Просто. Представляю краешком мысли стрелки хо­диков, потом подумаю, что надо, чтобы они двигались быстрее, — они передвигаются быстрее, когда я думать быстро начинаю.

— Чего ты хочешь достичь, доченька, передвигая время? Чем тебе не нравится данное?

— Оно мне нравится. Я поняла недавно, не время виновато. Это люди сами портят своё время. Ты, папочка, часто сидишь у своего компьютера, а потом уезжаешь надолго. Ты, папочка, портишь время, когда уезжаешь.

— Я? Порчу? Каким образом?

—Хорошее время, когда мы вместе. Когда мы вместе, бывают очень хорошие минутки и часы, и даже дни. Тогда всё вокруг радуется. Помнишь, папочка, когда яблонька только совсем чуть-чуть расцветать начинала... Вы с мамой увидели первые цветочки, и ты маму на ручки подхватил и кружил её. А мамочка смеялась так звонко, что радовалось всё вокруг, и листики, и птички радова­лись. И я совсем не обиделась. Что ты не меня, а мамочку мою на ручках своих кружил, потому что я очень люблю нашу мамочку. Я радовалась вместе со всеми такому вре­мени. Но потом наступило другое время. Я теперь поняла, это ты папочка сделал его другим. Ты уехал от нас очень надолго. На яблоньке даже маленькие яблочки появляться стали. Тебя всё не было. А мамочка подходила к этой яб­лоньке и стояла там одна. Но никто её не кружил, и она не смеялась звонко, и нечему было радоваться всему вок­руг. И совсем другая улыбка у мамочки, когда нет тебя. Грустная улыбка. И это плохое время.

Даша говорила быстро и взволнованно. Вдруг она словно поперхнулась от чего-то внутри и выпалила:

—Ты не должен ухудшать, когда оно хорошее... Время... Папочка!

— Даша... Ты в чём-то права... Конечно... Но ты не всё знаешь о времени, в котором мы все... Мы живём в котором..., — говорил сбивчиво Иван Никифорович. Он

волновался. Ему как-то нужно было объяснить необхо­димость своих отъездов. Понятно объяснить своей ма­ленькой дочери. И не найдя ничего лучшего, он стал рас­сказывать ей о своей работе, показывая на компьютере схемы, модели ракет.

— Вот ты пойми, Дашенька. Нам, конечно, хорошо здесь. И тем, кто по соседству с нами живет, тоже хо­рошо. Но в мире есть другие места, другие страны. И там есть много разного оружия... Чтобы защитить наш прекрасный сад, сады и дома твоих подружек, папы иногда уходят. Наша страна должна иметь тоже много современного оружия, чтобы защититься... А недавно... Дашенька... Понимаешь, недавно в другой стране, не нашей, придумали новое оружие... Оно пока сильнее нашего... Вот посмотри на экран, Дашенька, — Иван Никифорович щёлкнул по клавиатуре, и на экране по­явилось изображение необычной формы ракеты.

— Вот, Дашенька, смотри. Это большая ракета, а на её корпусе пятьдесят шесть маленьких ракет. Большая ракета взлетает по команде человека и направляется в указанную им точку, чтобы уничтожить в этой точке всё живое. Ещё эту ракету очень трудно сбить. При прибли­жении к ней любого объекта срабатывает бортовой ком­пьютер, отделяется от корпуса одна из маленьких ракет и уничтожает объект.

Скорость маленькой ракеты больше, чем у большой, так как она использует в начале старта инерционную скорость большой. Чтобы сбить только одного такого монстра, навстречу ему нужно направить пятьдесят семь ракет. В стране, изготовившей кассетную ракету, имеется пока только три образца. Они тщательно спрятаны в разных местах, в шахтах, глубоко под землёй, но по команде, пере­данной с помощью радиоволн, они могут взлететь. Неболь­шая группа террористов уже шантажирует ряд стран, угро­жая им большими разрушениями. Я должен разгадать про­грамму бортового компьютера кассетной ракеты, Дашенька.

Иван Никифорович встал и заходил по комнате. Он продолжал быстро говорить, всё больше углубляясь в свои мысли о программе, словно позабыв о своей стоящей у компьютера дочери. Иван Никифорович быстро подо­шёл к монитору, на котором был изображён внешний вид ракеты, щёлкнул по клавишам, и на экране монитора по­явилась схема топливопровода ракетного комплекса, потом схема локаторных установок, снова общий вид. Меняя изображение, Иван Никифорович уже не обращал внимания на маленькую свою дочурку. Он рассуждал вслух:

— Они явно снабдили локационным оборудованием каждый сегмент. Да, конечно, каждый. Но программа не может быть разной. Программа одинакова...

Вдруг тревожный звук издал соседний компьютер, словно требуя к себе незамедлительного внимания. Иван Никифорович повернулся к монитору стоящего рядом компьютера и замер. На мониторе мигало, повторяясь, текстовое сообщение следующего содержания: «Тревога X», «Тревога X». Иван Никифорович быстро щёлкнул по клавиатуре, и на экране появилось изображение человека в военной форме:

— Что произошло? — спросил у него Иван Никифо­рович.

— Зафиксировано три необычных взрыва, — ответил человек. — Дана команда привести в готовность номер один весь оборонительный комплекс. Продолжаются взрывы меньшей мощности. В Африке землетрясение. Никаких пояснений никто не даёт. По данным информ-обмена все военные блоки планеты приведены в готов­ность номер один. Нападающая сторона не определена. Взрывы продолжаются, мы пытаемся прояснить ситуацию. Всем сотрудникам нашего отдела приказано приступить к анализу ситуации, — быстро и по-военному чётко, го­ворил человек с экрана монитора и в конце добавил уже не бесстрастно, а с некоторым восклицанием.

— Взрывы продолжаются, Иван Никифорович, взрывы продолжаются, я отключаюсь...

Изображение человека в военной форме исчезло с эк­рана монитора. А Иван Никифорович продолжал смот­реть на погасший экран и напряжённо думал. Медленно в задумчивости повернулся к своему креслу, у которого по-прежнему стояла маленькая Даша, и вздрогнул от не­вероятной догадки. Он увидел, как его маленькая дочь, прищурившись, не мигая, смотрит на экран монитора с изображением современной ракеты. Вдруг её тельце вздрогнуло, Дата облегчённо вздохнула, нажала клавишу «энтер», когда появилось изображение новой ракеты, она снова прищурилась и стала напряжённо в него вгля­дываться.

Иван Никифорович стоял, словно парализованный, не в силах двинуться с места, и только в мыслях лихора­дочно повторял один и тот же вопрос: «Неужели она их взрывает? Взрывает своею мыслью, потому что они ей не нравятся. Она их взрывает? Неужели? Как же?». Он хотел остановить дочь и позвал ее. Но и слова он громко не смог произнести, лишь шептал: «Даша, Дашенька, до­чурка, остановись!». Наблюдавший всю эту сцену Костик вдруг быстро встал со своего места, подбежал к младшей сестре, слегка шлёпнул её по мягкому месту и быстро произнёс:

— Так ты, Дашка, ещё и папу теперь напугала. Да я теперь два дня с тобой разговаривать не буду. Один день за маму, другой за папу. Ты слышишь? Слышишь, папу, говорю, напугала.

Медленно выходя из своего сосредоточенного состоя­ния, Даша повернулась к брату и уже не прищуренным взором, а просяще и извиняюще стала смотреть ему в глаза. Костя увидел заполняющиеся слезами глаза Даши, положил руку ей на плечико и менее строго, чем раньше произнёс: «Ладно уж, с разговорами погорячился, но банты свои теперь по утрам сама завязывать будешь. Не маленькая». И со словами: «Только не вздумай запла­кать», — ласково обнял Дашу. Девочка уткнулась личи­ком в Костину грудь, плечики её вздрагивали, она с го­речью повторяла: «Опять напугала. Несносная я. Хотела как лучше, а напугала». Галина подошла к детям, при­села на корточки и погладила Дашу по головке. Девочка сразу бросилась на шею к матери и тихо заплакала.

— Как она это делает, Костя? Как? — спросил у сына приходящий в себя Иван Никифорович.

— Так же, как со стрелками на часах, папа, — ответил Костя.

— Но часы ведь рядом, а ракеты далеко, и их место­нахождение содержится в строжайшем секрете.

— Папа, Даше всё равно, где они находятся. Ей доста­точно увидеть внешнюю форму предмета.

— Но взрывы... Чтобы их взорвать, необходимо замк­нуть контакты... И не один контакт. Там ведь защита, коды...

— Так Даша, папа, перемыкает все контакты, пока не происходит замыкание. Раньше она это делала очень долго, минут пятнадцать, а в последнее время минуты полторы.

— Раньше?!

— Да, пана, но только не с ракетами. Мы так играли. Когда она стала передвигать стрелки часов, я показал ей свой старый электромобиль, на котором, ещё когда ма­ленький был, кататься любил. Я, папа, открыл крышку капота и попросил её подсоединить проводки к фарам, потому что самому к ним добраться было тяжело. Она подсоединила. А когда прокатиться попросила, я сказал, что она ещё маленькая и не сможет, как нужно включать и тормозить, потом согласился, потому что она настаи­вала. Я объяснил, как нужно включать, но Даша всё сде­лала по-своему. Даша, папа, села, взялась за руль и поеха­ла, ничего не включая. Она думала, что включает, но я видел, она ничего не делала руками. Вернее, она включала,

но делала это мысленно. А ещё, папа, она дружит с мик­робами. Они её слушаются.

— С микробами?! Какими микробами?

— С теми, которых много, которые живут везде, вок­руг нас и в нас. Их не видно, но они есть. Помнишь, папа, на краю участка нашего поместья в лесу из земли тор­чали металлические опоры от старой высоковольтной линии электропередач?

— Торчали, и что же?

— Они были ржавые, на бетонном основании. Когда мы с Дашей ходили за грибами, она увидела эти остатки, сказала, как плохо, что они не дают расти ягодкам и грибкам. Потом она сказала: «Вы должны их быстренько, быстренько скушать».

— И что же?

— Через два дня этих ржавых остатков и бетонного основания не было. Лишь голая земля, пока без травы... Микробы съели металл и бетон.

— Но почему? Почему, Костя, ты раньше не говорил мне обо всём, происходящем с Дашей?

—Я боялся, папа.

—Чего?

—Я читал по истории... В недавнем прошлом людей с необычными способностями старались изолировать. Я хотел тебе и маме всё рассказать, но не знал, какие слова найти, чтобы поняли, поверили...

—Костя, но мы всегда тебе верим, к тому же ты бы мог продемонстрировать... Вернее, попросил бы Дашу проде­монстрировать нам её способности на чём-нибудь безо­бидном.

—Я, папа, не этого боялся... Она могла бы продемон­стрировать... — Костя замолчал, а когда заговорил его речь была взволнованной и пылкой. — Папа, я люблю вас с мамой... С Дашенькой я строг иногда, но её тоже очень люблю. Она добрая. Даша ко всему вокруг добрая. Она даже букашку не обидит. И они её. К улью с пчёлами подошла, села прямо у летка и смотрит. Как они летают. Пчёлки... Много пчёлок лазили по её ручкам, ножкам и по щеке, но не жалили. Дашенька ладошку подставляла прилетающим пчёлкам, они садились на нее и что-то оставляли. Она лизнула потом свою ладошку и засмея­лась. Она добрая, папа...

— Ты успокойся. Костя. Не волнуйся. Давай спокойно оценим ситуацию. Да, надо спокойно все обдумать... Даша ещё ребёнок. Она взорвала несколько современных ракетных комплексов. Могла начаться мировая война. Страшная война. Но и без войны... Если бы она пролис­тала картинки с изображением не только ракет против­ника, но и наших. Если бы начали взрываться все суще­ствующие ракеты, во всех странах, мир мог бы оказаться на грани всеобщей катастрофы. Могли бы погибнуть сотни миллионов человеческих жизней. Я тоже люблю нашу маленькую Дашу. Но миллионы... Надо посовето­ваться. Надо найти выход. Но пока. Не знаю... Дашеньку необходимо как-то изолировать. Как-то... Да. Возможно, её нужно на некоторое время усыпить. Возможно... А ка­кой выход? Какой ещё можно найти выход?

— Папа, папа... подожди. Но, может быть, можно уб­рать с земли все смертоносные ракеты, которые ей не нравятся?

— Убрать? Но... Для этого необходимо согласие всех стран. Всех военных блоков. Да... Но этого невозможно достичь быстро. Если вообще возможно. А пока...

Иван Никифорович вдруг встрепенулся, быстро подошёл к компьютеру, на мониторе ещё светилось изображение ракеты, которую Даше помешали уничтожить.

Он выключил монитор с изображением ракеты, пере­сел за клавиатуру компьютера связи и стал передавать текст: «В штаб. Данное сообщение необходимо срочно распространить по всем военным блокам и междуна­родным средствам массовой информации. Причина серии взрывов ракетных комплексов — бактерии, способные замыкать контакты. Они управляемы. Необходимо унич­тожить все изображения боеприпасов, способных взры­ваться. Все!!! От самой маленькой пули до самого совре­менного ракетного комплекса. Управляющему бактериями нет необходимости знать местоположение взрывоопас­ного объекта, ему достаточно увидеть его форму на изоб­ражении!».

Иван Никифорович посмотрел на уже улыбающуюся Дашу, оживлённо беседующую с мамой, и добавил к со­общению следующий текст: «Местоположение установки управления взрывами неизвестно». Далее Иван Никифо­рович послал шифрованное сообщение в штаб. Утром следующего дня состоялось экстренное заседание Воен­ного совета России. Вокруг посёлка, в котором находи­лось поместье Ивана Никифоровича, была организована охрана. Охраняющие старались быть незамеченными, военных переодели в униформу дорожных рабочих.

В пяти километрах от посёлка, на его окраине, якобы, начали строить кольцевую дорогу, «строили» одновре­менно на каждом метре, днём и ночью. В поместье Ивана Никифоровича были установлены телекамеры, которые отслеживали каждую минуту жизни маленькой Даши. Изображение передавалось в центр, похожий на центр управления космическими полётами. Десятки специали­стов, психологов, военных, готовых дать необходимые распоряжения в случае экстренной ситуации, посменно дежурили у мониторов. Специалисты-психологи с по­мощью специальной связи постоянно давали рекомен­дации родителям маленькой Даши о том, как увлечь её чем-нибудь, лишь бы не дать ей снова впасть в задумчи­вость.

Российское правительство сделало международное за­явление, многим показавшееся странным, в котором со­общило, что в России имеются силы, способные взры­вать любые виды боеприпасов, где бы они не находи­лись. Эти силы не полностью подконтрольны Российскому правительству, но с ними ведутся переговоры. Невероят­ность данного заявления требовала подтверждения. На международном совете было решено изготовить серию снарядов необычной формы. Их изготовили с квадрат­ными гильзами. Каждая из стран — участниц экспери­мента взяла по двадцать таких снарядов и спрятала их в разных местах на своей территории.

— А для чего снаряды сделали с квадратными гиль­зами, почему нельзя было обычные взять?

— Боялись, что могут взорваться не только все суще­ствующие в мире снаряды, но и патроны в обоймах пис­толетов полиции и военных, всех, кто имел при себе ору­жие с боеприпасами.

— Да, конечно... И как прошёл эксперимент с квад­ратными снарядами?

Иван Никифорович позвал к себе в кабинет свою ма­ленькую дочь Дашу, показал ей фотографию квадрат­ного снаряда и попросил её взорвать снаряды.

Даша посмотрела на фотографию и сказала:

— Я очень люблю тебя, папочка, но выполнить твою просьбу никак не смогу.

— Почему? — удивился Иван Никифорович.

— Потому что не получится у меня.

— Как же так, Дашенька, раньше получалось, ты взорвала целую серию современных ракет, а теперь не получится.

— Так я же тогда волновалась, папочка. Мне не хоте­лось, чтобы ты уезжал, чтобы не сидел помногу часов за своим компьютером. Когда ты сидишь за своим компью­тером, то ни с кем не разговариваешь и ничего интерес­ного не делаешь. А теперь ты всё время рядом. Ты стал очень хорошим, папочка, и взрывов никаких у меня не получится.

Иван Никифорович понял — Даша не способна взор­вать квадратные снаряды, потому что ей не ясна цель взрыва, его смысл. Иван Никифорович взволнованно заходил по кабинету, лихорадочно думая, как найти вы­ход. Он начал возбуждённо убеждать Дашу. Говорил дочери, а словно рассуждал сам с собой:

— Не получится... Да... Печально. Тысячелетиями в мире шли войны. Между одними странами войны закан­чивались, другие начинали воевать. Гибли миллионы людей, и сейчас гибнут. На вооружение тратятся огром­ные средства... И была возможность прекратить этот не­скончаемый губительный процесс, но увы..., — Иван Ни­кифорович посмотрел на сидящую в кресле Дашу.

Лицо дочери было спокойным. Она с интересом смот­рела, как он ходит по кабинету и говорит. Но смысл про­износимых слов Дашу не волновал. Она не осознавала до конца, что такое войны, какие такие средства и кем они тратятся.

Она думала о своём: «Почему папа взволнованно ходит по своему кабинету, среди неласковых, не дающих никакой энергии компьютеров? Почему он не хочет вый­ти в сад, где цветут деревья и поют птицы, где каждая травинка и веточка деревца ласкают всё тело чем-то невидимым. Там сейчас мама и братик Костя. Скорее бы папа закончил свой неинтересный разговор, и пошли бы они вместе в сад. Мама и Костя, как увидят их, так сразу обрадуются. Мама будет улыбаться, а Костя еще вчера обещал рассказать о том, как можно потрогать далёкую звёздочку, прикасаясь к камешку и цветку. Костя всегда выполняет свои обещания...».

— Дашенька, тебе не интересно слушать меня? Ты не понимаешь сказанное? — обратился к дочери Иван Ни­кифорович. — Ты думаешь о чём-то своём?

— Я, папочка, думаю: почему мы с тобой здесь, а не в саду, где нас всё ждёт.

Иван Никифорович понял, что с дочерью нужно гово­рить более искренне и конкретнее. И он заговорил:

— Дашенька, когда ты взорвала ракеты, глядя на их изображение, родилась идея проверить твои способности ещё раз. Вернее, показать всему миру способность России уничтожить все боеприпасы в мире. Тогда их не к чему будет производить. Бессмысленно и опасно. Те, что уже сделаны, люди сами будут уничтожать. Начнётся всеобщее разоружение. Квадратные снаряды изготовлены спе­циально, чтобы ты смогла продемонстрировать свои способности и чтобы никто при этом не погиб. Взорви их, Дашенька.

— Теперь я не могу этого сделать, папочка.

— Почему? Раньше могла, теперь не можешь.

— Я слово себе дала никогда больше ничего не взры­вать. А раз слово такое дала, способностей взрывать те­перь нет у меня.

— Нет? Но зачем ты себе такое слово дала?

— Братик Костя мне картинки показывал из своей книжки: как тела людей от взрывов на части рассыпа­ются, как пугаются люди взрывов, как падают деревья и умирают от взрывов, — и я дала себе слово...

— Дашенька, и теперь ты никогда значит, не смо­жешь? Хотя бы один раз ещё... Только один. Вот эти квадратные снаряды. Иван Никифорович протянул до­чери фотографию квадратного снаряда.

— Они специально для эксперимента изготовлены и спрятаны в укромных местах в разных странах. Рядом с ними, и даже поблизости, нет людей. Все ждут, взорвутся они или нет. Взорви их, доченька, это не будет нарушением данного тобой слова. Никто не погибнет. Наоборот...

Даша ещё раз безразлично посмотрела на фотогра­фию квадратного снаряда и спокойно ответила:

— Если я и отменю данное себе слово, то эти снаряды всё равно не взорвутся папочка.

— Но почему?

— Потому что ты очень долго говоришь, папочка. А я как посмотрела на фотографию, мне сразу и не понра­вились эти квадратные каракатицы. Они некрасивые и теперь...

— Что теперь?.. Дашенька... Что?

— Ты прости меня, пожалуйста, папочка, но ты так долго говорил после того, как показал, что за это время они их почти съели.

— Съели? Что съели?

— Снаряды эти квадратные съели почти. Как только не понравились мне снаряды, я почувствовала — они пришли в движение и стали быстренько-быстренько их есть.

— Кто они?

— Ну, маленькие такие. Они везде вокруг нас и в нас. Они хорошие. Костя говорит, что это бактерии, или мик­роорганизмы. А я их лучше, по «своему» называю: «ма­ленькие мои, хорошенькие». Им так больше нравится. Я с ними играю иногда. На них люди внимания почти ни­какого не обращают, а они всегда для каждого человека хорошее стараются сделать. Когда человек радуется, и им хорошо от радостной энергии, когда человек злится или ломает что-нибудь живое, они в большом количестве погибают. На смену погибшим спешат другие. Иногда не успевают другие заменить умерших, и болеет человече­ское тело.

— Но ты здесь, Дашенька. А снаряды далеко в разных странах под землей спрятаны. Как они, ну, эти «маленькие» в других странах могли так быстро узнать о твоём желании?

— Так они же друг дружке по цепочке очень быстро всё рассказывают, намного быстрее, чем в твоём компью­тере электроники бегают...

— Компьютер... Связь... Сейчас... Я сейчас проверю всё, на нашей территории вокруг каждого снаряда уста­новлены видеокамеры. Я сейчас.

Иван Никифорович повернулся к компьютеру связи. На экране монитора светилось изображение квадратного снаряда. Вернее того, что осталось от снаряда. Корпус гильзы был ржавым, весь в дырках, боеголовка валялась рядом и значительно уменьшилась в размерах. Иван Ни­кифорович переключил монитор, но с другими снарядами происходило то же самое. На экране появилось изобра­жение человека в военной форме.

— Здравствуйте, Иван Никифорович, вы уже сами всё увидели.

— Какие выводы сделал Совет? — спросил Иван Ни­кифорович.

— Члены Совета разделились на группы и совещаются. Охрана пытается разработать дополнительные меры бе­зопасности объекта.

— Не называйте мою дочь объектом.

— Вы нервничаете, Иван Никифорович, в данной си­туации это недопустимо. Через десять минут у вас будет экспертная группа, состоящая из ведущих специалистов, психологов, биологов, радиоэлектронщиков. Они уже в пути. Обеспечьте им общение со своей дочерью. Подго­товьте её.

— К какому мнению склоняется большинство членов совета?

— Пока к полной изоляции вашей семьи в пределах поместья. Вам необходимо незамедлительно убрать все изображения технических средств. Оставайтесь рядом с дочерью и постарайтесь постоянно следить за ней.

Прибывшая в поместье Ивана Никифоровича группа специалистов Военного совета в течение полутора часов беседовала с маленькой Дашей. Малышка терпеливо от­вечала на вопросы взрослых, но через полтора часа про­изошло событие, приведшее всех присутствующих в по­местье специалистов и наблюдавших за происходящим в центре Совета безопасности по огромным мониторам людей в полное замешательство. Через полтора часа об­щения с маленькой Дашей дверь просторного кабинета Ивана Никифоровича растворилась. В кабинет вошёл брат Даши Костя. Он нёс часы с кукушкой, которая непре­рывно куковала. Костя поставил часы на стол. Стрелки часов стояли на отметке одиннадцать, и когда механи­ческая кукушка должна была закончить определённое ей

количество кукований, большая стрелка часов быстро делала круг по циферблату и кукушка начинала всё сна­чала. Присутствующие недоумённо смотрели то на стран­ную манипуляцию часов, то на Дашу и молчали.

— Ой, — воскликнула вдруг Даша, — я же совсем за­была. Мне идти надо по важному делу. Это подружка моя Верунька стрелки крутит. Мы так договорились. Если я забуду. Мне идти надо.

Два охранника закрыли собой выход из кабинета.

— Что забудешь Дашенька? — спросил у дочери Иван Никифорович.

— Забуду сходить в поместье, где живёт подружка моя, Верунька, погладить её маленький цветок и полить его. А то он без ласки тоскует. Он любит, чтобы на него ласково смотрели.

— Но цветок ведь не твой, — заметил дочери Иван Никифорович, — почему твоя подружка сама его не мо­жет погладить. Свой цветок?

— Папочка, так Верунька с родителями в гости по­ехала.

— Куда в гости?

— Куда-то в Сибирь.

Восклицания присутствующих, произносимые шепо­том, раздавались со всех сторон:

— Она не одна!

— Какие способности у её подружки?

— Она не одна!

— Сколько их?

— Как их определить?

— Срочно нужно принять меры к каждому подобному ребенку!

Все восклицания стихли, как только поднялся со своего места сидящий с краю пожилой седеющий человек. Этот человек был старшим по званию и должности не только среди присутствовавших в кабинете Ивана Никифоровича людей. Он был председателем Совета безопасности России. Все повернулись к нему и замолчали. Седой человек смотрел на сидящую в маленьком деревянном креслице Дашу, а по щеке его текла слезинка. Потом седой чело­век медленно подошел к Даше, опустился перед ней на одно колено и протянул в её сторону руку. Даша встала, сделала шаг, взявшись за оборку своего платьица, изоб­разила реверанс, положила на его ладонь свою малень­кую ручку. Седой человек некоторое время смотрел на нее, потом наклонил голову и, почтительно поцеловав ручку Даши, произнёс:

— Прости нас, пожалуйста, маленькая Богиня.

— Меня зовут Даша, — ответила девочка.

— Да, конечно, тебя зовут Даша. Скажи нам, чему быть на Земле нашей?

Девочка удивлённо посмотрела в лицо пожилому че­ловеку, приблизилась к нему и осторожно вытерла ла­дошкой слезинку на его щеке, потрогала пальчиком усы. Потом она повернулась к своему брату и сказала:

— Ты, Костенька, обещал помочь мне ещё и с лилиями в Верунькином пруду пообщаться. Помнишь, как обе­щал?

— Помню, — ответил Костя.

— Так пойдём.

— Пойдём.

В дверном проеме, уже миновав расступившихся перед ней охранников, Даша остановилась, повернулась к всё ещё стоящему на одном колене человеку, улыбнулась ему и уверенно произнесла:

— А на Земле быть... Быть добру!

Через шесть часов, выступая на расширенном заседа­нии Совета безопасности России, седой председатель ска­зал:

— Всё в мире относительно. Относительно нашего поко­ления новое является подобным богам. Не на нас оно должно равняться, а мы на него. Вся военная мощь пла­неты со своими уникальными техническими достижениями оказалась бессильной перед одной единственной малень­кой девочкой нового поколения. И наша задача, наш долг, наша обязанность перед новым поколением сос­тоит в уборке мусора. Мы должны приложить все усилия, чтобы очистить землю от любых видов вооружений. Паши технические достижения и открытия, воплощённые в самые современные и, как нам казалось, уникальные военные комплексы, оказались перед ликом нового поко­ления ненужным хламом. Мы должны его убрать.

Гонка разоружения

Состоялось международное заседание советов безо­пасности военных блоков разных стран и континентов. На нём разрабатывались планы экстренной утилизации военной техники и боеприпасов. Учёные разных стран обменивались опытом в области технологий утилизации. Психологи постоянно выступали в средствах массовой информации, пытаясь предотвратить панику среди насе­ления, обладающего разными видами огнестрельного оружия. Паника возникла после просочившегося в сред­ства массовой информации известия о российском фено­мене. Факты были несколько искажены.

В ряде западных информационных источников гово­рилось, что Россия в экстренном порядке утилизирует имеющиеся на её территории боеприпасы и готовится в час «икс» взорвать военные запасы других стран, уничто­жив при этом большую часть населения. Люди стали выбрасывать имеющееся у них огнестрельное оружие и боеприпасы в реки, закапывать их на пустыри, потому что официальные приёмные пункты утилизации не успе­вали принимать его от желающих сдать.

Были установлены штрафы за самовольную утилиза­цию. Фирмы-посредники взимали большую плату за приёмку каждого патрона, но это не останавливало жела­ющих избавиться от того, что представляло угрозу жизни целых семей. Люди городов, близ которых располага­лись военные базы, требовали от властей немедленной ликвидации военных объектов. Но военная промышлен­ность, переориентированная на утилизацию ранее ею же и произведённого, и так работала на пределе своих воз­можностей. В прессе многих западных стран стали уси­ленно распускаться слухи о том, что со стороны России миру угрожает катастрофа. Мир не в состоянии быстро избавиться от накопившегося оружия, множество пред­приятий, занятых утилизацией военного оборудования и боеприпасов, работает на пределе своих возможностей, но они не могут за несколько месяцев уничтожить произ­водимое годами вооружение.

Российское правительство обвиняли в том, что, якобы, ему было давно известно о появлении детей с необычными способностями и оно уже хорошо подготовилось к ути­лизации смертоносного оружия. В подтверждение этих слухов приводился тот факт, что Российское правительство занималось скупкой и демонтажем экологически небла­гонадёжных предприятий не только на территории своей страны, но и тех, которые находились в странах, распо­ложенных вблизи границ России. И если Россия первой успеет очистить свою территорию от взрывоопасных во­оружений, у неё появляется возможность уничтожить страны, отстающие в гонке разоружения.

Умышленно утрировались всевозможные разрушения и последствия мировой катастрофы. Фирмам, занимаю­щимся утилизацией боеприпасов, это было очень выгод­но, так как возрастала цена их услуг. Например, сдаю­щий в утилизацию патроны от пистолета вынужден был платить 20 долларов за каждый патрон. Самовольное за­хоронение или выброс оружия расценивался как диверси­онный акт. Паника нарастала ещё и потому, что никто не мог предложить действенной защиты от способностей, выявленных у русских детей. Российский Президент, как всем тогда казалось, пошёл на отчаянный и необдуман­ный шаг — он решился выступить в прямом эфире по всем каналам мирового телевидения, окружённый детьми с необычными способностями. И когда был объявлен день и час выступления в прямом эфире Президента России, у экранов телевизоров собралось почти всё население пла­неты. Накануне этого часа остановилось множество предприятий, закрылись магазины, опустели улицы, люди ждали информацию из России. Российский Прези­дент хотел своим выступлением успокоить людей, пока­зать всему миру, что нарождающееся поколение Россиян не какие-то кровожадные монстры, а добрые, обычные дети, и их не нужно бояться. Чтобы быть более убедитель­ным, Российский Президент попросил помощников со­брать в его кабинете человек тридцать детей с необыч­ными способностями и решил один остаться в кабинете с этими детьми. Всё так и было сделано.

— И что же сказал Президент России мировому сооб­ществу?

— Ты можешь, если хочешь, сам увидеть эту сцену и услышать сказанное, Владимир.

— Да, хотелось бы.

— Смотри.

Президент России стоял у небольшой трибуны рядом со своим рабочим столом. С двух сторон от трибуны си­дели на маленьких стульчиках дети разного возраста, примерно от трёх до десяти лет. У противоположной стены кабинета расположилась группа журналистов с телевизионными камерами. Президент начал говорить:

— Уважаемые дамы и господа, сограждане! Я спе­циально пригласил на встречу с вами детей. И, как вы сами можете убедиться, нахожусь в этом кабинете с ними один, без охраны, психологов, родителей. Эти дети не монстры, какими их пытаются выставить в ряде средств массовой информации на Западе. Вы сами можете видеть, что это обычные дети. В их лицах и действиях отсутствуют признаки агрессивности. Некоторые их способности мы считаем необычными. Но так ли это на самом деле? Воз­можно, способности, которые стали открываться у под­растающего поколения, являются обычными для человече­ского индивидуума. А не обычным, не приемлемым для человеческого существования — наши творения. Челове­ческое сообщество создало систему коммуникаций и воен­ный потенциал, способный привести планету к катастрофе.

На протяжении столетий велись мирные переговоры между государствами, обладающими наибольшим воен­ным потенциалом, но гонка вооружений не прекраща­лась. Сегодня есть реальная возможность покончить с бесконечным губительным процессом. Сейчас в более выгодном положении оказались те страны, на территории которых не сконцентрировано смертоносное оружие. Для нас такое положение выглядит противоестествен­ным. Но давайте задумаемся, почему в нашем сознании укоренилась уверенность в том, что для человеческого сообщества естественно производство смертоносных, уг­рожающих целым народам средств уничтожения человека?

Новое поколение изменило приоритеты, заставило нас действовать в обратном направлении — разоружаться. Страх, паника, лихорадочность в действиях, сопутствую­щие этому процессу, создаются во многом благодаря ис­кажённой подаче информации. Российское правительство обвиняют в том, что оно давно знало о появлении в стране детей с необычными способностями. Эти обвинения не обоснованы. На территории России до сих пор сохраня­ется большой военный потенциал, и мы так же, как и многие страны, делаем все возможное для его утилизации.

Российское правительство обвиняют в том, что оно не занимается выявлением всех детей с необычными способ­ностями и не предпринимает действий для их изоляции, подразумевая при этом насильственное усыпление, вплоть до завершения процесса разоружения. Российское прави­тельство не пойдёт на такой шаг. Дети России — равно­правные граждане нашей страны. И давайте задумаемся, почему возникает желание изолировать тех, кто не приемлет орудия убийств, а не тех, кто их производит? Рос­сийское правительство принимает меры для предотвра­щения случайного эмоционального всплеска у детей, способных послать импульс и взорвать неприятный им вид оружия.

Из программ российских телеканалов полностью ис­ключены фильмы, в которых демонстрируются орудия убийств. Уничтожены игрушки, имитирующие оружие. Родители постоянно находятся рядом со своими детьми и стараются упредить их негативную реакцию. Россия...

Президент прервал свою речь. Белобрысый мальчик лет пяти встал со своего места и подошёл к штативу, на котором стояла видеокамера. Он сначала просто разгля­дывал винты штатива, а когда взялся за них рукой, опе­ратор оставил свою камеру и испуганно отступил за спины журналистов. Президент быстро подошёл к мальчику, напугавшему оператора, взял его за руку и повёл к стуль­чику, на котором тот раньше смирно сидел, приговари­вая на ходу:

— Ты уж, пожалуйста, посиди смирно, пока я не закончу.

Но продолжить речь не удалось. У стола, на котором находились средства связи, двое малышей примерно трёх- и четырёхлетнего возраста возились с аппаратами связи. Тихо сидевшие с начала выступления дети разбре­лись по кабинету и занимались кто чем. Только дети по­старше, а их было немного, сидели на своих местах, рас­сматривали журналистов с телекамерами. Была среди них девочка с бантиками в косичках, я узнал её. Даша, взорвавшая современные ракетные комплексы, не по-детски осмысленно и внимательно оценивала происходя­щее, наблюдала за реакцией журналистов.

Прильнувшие к экранам телевизоров люди всего мира увидели слегка растерянное лицо Российского Президента. Он окинул взглядом рассредоточившихся по кабинету детей. Увидел двух возящихся малышей у аппаратов пра­вительственной связи, посмотрел на дверь, за которой находились его помощники и родители приглашённых детей, но не позвал никого себе на помощь. Президент извинился за прерванную речь, быстро подошёл к двум малышам, уже стаскивающим со стола один из аппара­тов, подхватил их под мышки со словами: «Это же вам не игрушки». Один из мальчишек, оказавшись под мышкой у Президента, увидел своего товарища, свисающего с другого бока, и звонко рассмеялся. Второй малыш, из­ловчившись, дёрнул Президента ручонкой за галстук, произнёс: «Игрушки!».

— Это ты так думаешь, но это не игрушки.

— Игрушки, — весело повторил улыбающийся ма­лыш.

Президент увидел, как к аппаратам, привлечённые ми­ганием цветных лампочек и звуками, подошли ещё не­сколько малышей и стали трогать телефонные трубки. Тогда он поставил двух непосед на пол, быстро подошёл к столу, нажал какую-то кнопку и сказал: «Немедленно отключите всю связь в моём кабинете».

Потом быстро разложил на своём столе чистые листы бумаги. На каждый положил карандаш или ручку, про­изнёс, обращаясь к столпившейся вокруг него детворе:

«Вот вам. Можете рисовать, кто что хочет. Нарисуете, потом посмотрим все вместе, у кого лучше получилось».

Дети окружили стол, стали разбирать бумагу, каран­даши и ручки. Тем, кто был поменьше ростом и не мог дотянуться до стола, Президент стал подставлять стулья и усаживать их или ставить маленьких на стулья. Убедив­шись, что ему удалось увлечь детей рисованием, Прези­дент снова подошёл к своей трибуне, улыбнулся телезри­телям, набрал воздуха в лёгкие, собираясь продолжить речь, но не смог. К нему подошёл маленький мальчик и стал дёргать его за брюки.

— Что такое? Тебе чего?

— Пи... — сказал малыш.

— Что?

— Пи...

— Пи, ни. Ты, значит, в туалет хочешь? — и Прези­дент снова посмотрел на дверь, ведущую из кабинета.

Дверь отворилась, и сразу двое помощников или ох­ранников Президента быстро устремились к нему. Один из мужчин со строгим и несколько напряжённым лицом наклонился, взял малыша за ручку. Но ребенок, не отпу­ская штанину президентских брюк, изловчился, выдер­нул ручку из руки увлекающего его из кабинета строгого мужчины и сделал в сторону других подошедших муж­чин протестующий жест. Вошедшие мужчины растеря­лись. Малыш снова поднял личико, и, глядя снизу на Президента, снова дёрнув его за штанину, произнёс:

«Пи» — и чуть присел.

— Не ко времени ты со своим «пи». Да ещё и приве­редничаешь, — сказал Президент, быстро взял малыша на руки, извинился перед журналистами, направился к выходу, сказав на ходу: «Мы быстро» — и вышел.

На экранах сотен миллионов телевизоров телекамеры показывали, сменяя картинки, играющих, рисующих, разговаривающих друг с другом детей. Наиболее часто показывали президентскую трибуну, за которой никого не было. И тогда со своего места встала маленькая Даша. Она взяла стул, подтащила его к президентской трибуне, залезла на стул, посмотрела на журналистов, в объективы направленных на неё камер, расправила бантики на своих косичках и начала говорить:

— Меня зовут Даша. А наш дяденька Президент — хороший. Он сейчас придёт. Он придёт и всё вам расска­жет. Он немножко волнуется. Но он сможет всем расска­зать, как будет хорошо везде-везде на земле. И что нас никому не надо бояться. Мне братик Костя рассказывал, как теперь боятся детей, потому что я взорвала большие новые ракеты. А я не хотела их взрывать просто так, я только хотела, чтобы папа не уезжал от нас надолго и чтобы папа не думал так много об этих ракетах. И не смотрел на них. Лучше на маму пусть смотрит. Она же лучше всех ракет. И она радуется, когда папа на неё смот­рит и разговаривает с ней. А когда уезжает надолго или на ракеты смотрит, мама грустит. А я не хочу, чтобы гру­стила мама. Костя, мой братик, он очень умный и рассу­дительный, и Костик сказал, что я напугала многих лю­дей. Я больше не буду взрывать. Это совсем не интересно. Другие занятия есть очень важные и интересные. Они ра­дость для всех приносят. А ракеты вы сами разберёте. Разберёте, чтобы никто никогда их не взрывал. А нас не бойтесь, пожалуйста.

Вы приезжайте к нам в гости. Все приезжайте. Мы на­поим всех вас водой живой. Мне мама рассказывала, как раньше у нас люди жили. Делали, делали свои дела, стро­или разные фабрики и заводы и так увлеклись, что раз — и не стало живой воды. Грязною вода стала. И воду только в бутылочках в магазинах продавали. Но в бутылочках вода мёртвая, задохнувшаяся, и болеть стали люди. Так было раньше, но я никак представить не могла, как такое может быть, чтобы люди сделали грязной воду, которую сами же пьют. Но и папа говорил, что ещё и сейчас на земле есть целые страны, в которых нет живой чистой воды, и люди в этих странах умирают от болезней мучи­тельных. И яблок нет в этих странах, и ягод вкусных, по­тому что всё живое болеет, и человек, который больное кушает, мучается.

Вы приезжайте к нам все, все приезжайте. И мы вас угостим яблоками не больными, и помидорами, и грушами, и ягодами. Вы их попробуете, а когда домой вернётесь, скажете себе — не надо грязное делать, лучше в чистоте жить. Потом, когда и у вас всё чисто будет, мы к вам в гости приедем с подарками.

Вернувшийся с маленьким мальчиком на руках Пре­зидент стоял у двери и слушал, как говорила Даша. А когда она замолчала, он подошёл к трибуне и, не отпус­кая малыша, удобно устроившегося у него на руках, до­бавил: «Да, конечно... Вы приезжайте, действительно, у нас можно плоть подлечить. Но это не главное. Важнее нам всем понять себя и своё предназначение. Надо это понять, чтобы не быть убранными с лона земли, как мусор. Мы все вместе должны убрать за собой ту грязь, которую развели. Спасибо всем за внимание.

Сцена в кабинете Президента исчезла. И голос Анас­тасии продолжал:

— Трудно сказать, речь Президента или маленькой Даши повлияли на людей, слушавших прямую трансля­цию из России. Но больше люди не хотели верить распус­каемым слухам об агрессивности России. Люди хотели жить и жить счастливо, они поверили в такую возмож­ность. Желающих посетить Россию, пожить в ней увели­чилось после прямого эфира из Кремля многократно. Возвращающиеся из России уже не могли жить прежней жизнью. Осознанность вспыхивала в каждом, словно первый луч солнышка рассветным утром.

Наука и лженаука

— Анастасия, но как же россияне могли принимать такое большое количество гостей? Тяжело, наверное, им приходилось. Представляю, живешь с семьёй в своём по­местье, а на тебя из-за забора каждую минуту толпа зевак глазеет.

— Туристов, иностранцев, приехавших в Россию на лечение, селили в городах, в освободившихся квартирах. Продукты доставлялись из поместий, а туристов туда не возили. Лишь немногим доводилось погостить в месте постоянного проживания новых россиян. Психологи по­стоянно предупреждали хозяев поместий, что от их гостеприимства у приехавших людей, особенно из стран, считавшихся ранее высокоразвитыми, происходит пси­хический надлом. Сказанное психологами соответство­вало истине. Примерно сорок процентов из гостивших в поместьях иностранцев по приезде домой впадали в деп­рессивное состояние, граничащее с самоубийством.

— Как это так? Почему? Ты же говорила, Анастасия, что в поместьях всё прекрасно, и окружающий ланд­шафт, и пища, и взаимопонимание в семьях.

— Всё так, но для многих иностранных гостей увиден­ное оказывалось слишком прекрасным. Представь себе, Владимир, пожилого человека, прожившего большую часть своей жизни в большом городе. Человека, стремившегося во что бы то ни стало заработать побольше денег и быть тем самым, как он считал, не хуже других. В об­мен на деньги он получал жилище, одежду, машину, пищу. И вот сидит человек в меблированной квартире, в гараже стоит его автомобиль, в холодильнике еда.

— Ну, представил, всё нормально у него, а что же дальше?

— Так ты, Владимир, сам и ответь на свой вопрос: «А что же дальше?».

— Дальше... Может, съездит куда-нибудь этот чело­век, может, мебель новую купит или машину.

— Потом?

— Потом? Не знаю, что потом?

— Потом этот человек умрёт. Умрёт навсегда или на миллионы земных лет. Не сможет его второе Я, его Душа вновь обрести земной план бытия. Не сможет потому, что ничего за жизнь свою земную не сотворил он добро­го земле. Интуитивно каждый это понимает, вот потому и смерть людям страшна. Когда стремления у большин­ства людей едины и образ жизни схож, они считают, буд­то только так, как все, можно и нужно жить. Но вот уви­дел человек жизнь на земле совсем иную. Увидел рай зем­ной, любви пространство, творимое по образу Боже­ственному человеческой рукой, а жизнь свою считает он уже прошедшей и прожитой в аду, то умирает человек такой в мученьях, и длятся его муки миллионы лет.

— А почему не все в такую вот депрессию впадают, увидев новый образ жизни россиян?

— Другие люди интуитивно понимали, что даже в ста­рости, слабеющей рукой начав творить любви пространство на земле, их жизнь продлит Создатель. И распря­мившись, старики, свой озарив улыбкой лик, шли моло­дым на помощь.

— Всё же, Анастасия, как-то нехорошо получается, что приехавшие в Россию издалека туристы не могли хотя бы по улицам поселений новых россиян побродить, воздухом чистым подышать.

— Живущие в городах туристы тоже могли ощутить свежее дыхание земли, попить живительную воду. Города

обдувал ветерок, приносящий из утопающих в зелени по­местий чистоту, эфиры и пыльцу. А наблюдали эти райс­кие оазисы туристы на почтите