Часть VII. Педагогика на каждый час 2 page

Если вы добились, что ребенок стал утром выпол-нять ваши требования, то есть стал действовать в соответствии с идеальной моделью, этот результат мо-жет послужить основанием для дальнейшей поста-новки новых целей. Если вы в течение месяца или двух-трех недель добивались достижения только "утренних" ваших целей, это не означает, что сами по себе другие задачи не решались. Вы проделали боль-шую работу и в установленными нормального обще-ния, и в изменении отношений ребенка к занятиям, к труду и т. д. Сами по себе наметились выходы, так ска-зать, в другую сферу -- в урочное время, приготовле-ние домашних заданий. Нравственный результат измерить трудно, но он распространится на все виды занятий, на все увлечения и с новой силой поставит перед вами новые проблемы, выдвинет новые противо-речия, которые вам предстоит решать, решать и решать.

14. Принцип опережения

Как это ни странно, но многие конфликты возни-кают потому, что родители не успевают перестраи-ваться в своем отношении к ребенку. Они не замечают перемен, происходящих в детях. И детям приходится выжимать из родителей новую тональность их отноше-ний к себе. По мере развития ребенка возрастают его притязания, усиливается стремление к самостоятель-ности. Нередко родители воспринимают эту естест-венную тенденцию как желание ребенка выйти из-под родительского контроля. Начинаются конфликты. Родители более консервативны в своих приемах, чем ребенок в своих ответных реакциях. И этот консер-ватизм может сказываться во многом.

Например, ласка. Заметили, как ребенок увертыва-ется от вашего поцелуя, когда вы это делаете на лю-дях? И увертывается он не потому, что ему неприятна ваша ласка, а потому, что форма обнародования неж-ности ему уже неприятна. Он уже начинает понимать, что его возрасту необходимы другие формы внимания: достаточно теплого взгляда, легкого прикосновения. Он хочет, чтобы все было, как у взрослых. Или вы по-крикивали на малыша, и он не обижался. Но вот ему уже четырнадцать лет, и каждый ваш окрик его ранит.

Постарайтесь изменить тональность вашего обра-щения к подростку. Пересмотрите способы предъявле-ния к нему своих требований.

Надо сделать так, чтобы не ребенок вынуждал вас менять методы, а чтобы вы сами, как бы меняя и усложняя свои требования, ставили ребенка перед необходимостью менять его поведение. Лучше пусть ваши методы чуть-чуть опережают рост ребенка, чем идут где-то позади. На разных ступенях его физичес-кого и духовного развития вы должны проводить одну ту же линию: "Вот теперь ты стал старше и умнее, и вот это и это будешь делать уже сам". Добивайтесь, чтобы ребенок рвался ко все большей и большей само-стоятельности.

Замечательная детская формула "Я -- сам" пусть будет вашей путеводной звездой в приемах воспита-ния.

15. Не бойтесь конфликтов с детьми

Не может быть воспитания без конфликтов, как не может быть общения без разрешения противоречий. Конфликт -- это столкновение взглядов, вкусов, желаний, представлений. Конфликт -- всегда пере-смотр чего-то. Он всегда связан с необходимостью об-новления.

Думается, что есть нечто объединяющее все кон-фликты и способы их разрешения. Во всяком случае, в любом конфликте можно увидеть несколько одних и тех же тенденций.

Предположим, ваш ребенок стал в ущерб занятиям зачитываться фантастикой. То, что вы стремитесь предотвратить угрозу нарушения режима, невыпол-нения занятий,-- положительная тенденция в ваших действиях. Но, отнимая у ребенка книжку, вы чем-то рискуете: может еще больше усилиться его тяга к запретному плоду или, наоборот, может быть убит очень важный детский интерес к книге. Не менее сложное положение и у ребенка: он весь во власти происшествий, которые ему дарит фантастика, и это прекрасно. Но его мучительно, где-то в тайниках соз-нания сверлит мысль-обязательство: "Надо сделать уроки, надо проснуться рано". А расстаться с книжкой он не в состоянии. Поэтому он и готов (чисто импуль-сивно) вступить в конфликт с любым, кто посягнет на его пробудившуюся страсть к чтению.

Как видим, конфликт многослоен. Если вы просто подойдете к ребенку и скажете: "Хватит!", и отнимете книжку, и погасите свет, вы мало чего добьетесь. Такой авторитарный шаг приведет к новым наслое-ниям. Такой шаг не исключен, но однако как крайний вариант вашего поведения, и торопиться с ним не сле-дует. Попробуйте иной способ разрешения возникшего противоречия. Подойдите к ребенку и спросите: "Это, должно быть, очень интересная книжка?" В редких случаях ребенок может сказать: "Не мешай". Когда ребенок испытывает удовольствие от чего-либо, он, как правило, стремится поделиться своей радостью. Он скорее ответит: "Очень интересная".

И когда вы задаете новый вопрос: "Наверное, на са-мом интересном месте остановился?" или "А что, она вся такая захватывающая?" -- он начинает с вами разговаривать. И этот контакт очень важен: ребенок может сам принять подсказанное вами решение -- отложить чтение до завтрашнего дня. В данном случае вы предотвратили назревание конфликта.

16. Помогите ребенку преодолеть "физио-логический барьер" -- от сладкого сна к дневным заботам

Утро -- самое сложное и трудное для ребенка время. Причем для каждого оно разное. Один ребенок просыпается охотно, и расставание со сном происходит мгновенно. Другой долгое время не может перейти из одного состояния в другое. Одному легко делать зарядку, для другого она -- досадная обязанность. Но зато бывает и так, что этот второй оказывается через некоторое время более подготовленным для перенесе-ния сильных и длительных напряжений, как умствен-ных, так и физических. Важно учитывать особенности физиологического развития детей. Но еще важнее знать то общее, что присуще каждому человеку, в Данном случае ребенку, в его утренние часы.

Утро -- всегда надежда, всегда ожидание. Утром ребенок требует особенной бережности и внимания. Между покоем, сладким сном и напряжением пред-стоящего дня не должно быть резкого перепада. Поэ-тому пусть первые утренние минуты послужат своего рода прокладкой, через которую ребенок сам вступает в поток дневных забот. Весь ритм утренней поры дол-жен способствовать этому размеренному вхождению, завтрак в спокойной обстановке, последние сборы и проверка портфеля, одевание -- все должно делаться без суеты, но непременно с некоторым нарастанием темпа.

17. Не играйте роль обиженных

Иногда взрослые, общаясь между собой, вырабаты-вают тактику чередования ролей "обидчик -- оби-женный".

Скажем, кто-то проявил холодность к близкому, который, хотя и не возмутился, но обиделся. И вот в течение дня идет демонстрация роли обиженного. "Обидчик", не понимая, в чем дело, допускает один промах за другим. Потом следуют долгие выяснения отношений, высказываются взаимные претензии и, на-конец, происходит примирение. Этот стиль взрослые иногда подсознательно переносят на общение с детьми. Вот, к примеру, с вечера мать и дочь договорились, что утром дочь встанет и приготовит чай. А дочь забыла об этом. Схватила молоко, выпила, чем-то закусила и убежала в школу. Мать в обиде. Обижается день, обижается два. Дочь, наконец, замечает это и спраши-вает: "Что ты, мама, такая расстроенная?" Этот вопрос еще больше обижает мать: "Ну почему она та-кая бесчувственная?" А ребенок вовсе не бесчувст-венный. Его ритм жизни напоминает бег. А разве можно в беге быть пристально-наблюдательным? Если вы не научите ребенка останавливаться, не научите прислушиваться к чужим голосам, всматриваться в чужие глаза, чтобы уметь различать оттенки пережи-ваний, вы не сможете воспитать отзывчивого, доброго человека.

Для того чтобы учить ребенка этому сложному и многомерному видению, надо быть спокойным и уве-ренным в разумности своей воспитательной тактики. Роль обиженного принижает взрослого, делает его позицию слабой, беспомощной.

Свою слабость можно порой как-то проявить перед ребенком. Можно в чем-то ему искренне признаться в расчете на его поддержку. Но это -- в исключитель-ных случаях. А каждый раз пользоваться слабостью в качестве инструмента пробуждения детской сердеч-ности ни в коем случае нельзя.

В конфликте взрослый должен быть хозяином по-ложения. Разрешение конфликта не следует затяги-вать, важно побыстрее выйти на оптимистические рубежи.

Если вы проанализируете внимательно свои отно-шения, то вы обнаружите, что они строятся на беско-нечном количестве микростолкновений. Утром вы говорите: "Вынеси мусор". А ребенок занят своим делом и не слышит вас. Он, точнее, слышит, но не придает значения вашей просьбе. И если он увидит, что вы, обидевшись, делаете это сами, вы только сни-мете груз с его души. "Вот и прекрасно,-- решает он,-- вот и не надо возиться с каким-то дурацкиммусором". Вы оказываетесь в состоянии внутреннего конфликта, а для ребенка, наоборот, конфликт исчер-пан. Но если вы без раздражения, спокойно, но чуть настойчивее повторите просьбу: "Сделай побыст-рее",-- ребенок выполнит то, что вы от него хотите. Если он проявит при этом неудовольствие, не обра-щайте внимания. Если понадобится, снимите ка-кой-нибудь шуткой возникшее напряжение.

Может быть и такой случай. Вы хватаете ведро с мусором, а ребенок кричит вам вслед: "Ну, погоди еще минуточку! Я вынесу это ведро". Вы возвращаетесь с пустым ведром, ребенок виновато смотрит на вас, ему стало стыдно. Не давайте разрастаться губительному самоанализу по пустякам. Скажите ребенку спокойно и весело: "Ничего, в следующий раз ты сам без напоминаний будешь выносить ведро с мусором". И все. Если ребенок попытается что-то пробормотать в свое оправдание, спокойно остановите его: "Доволь-но". И переключитесь на другие дела.

Нельзя вступать в выяснение отношений всякий раз -- это изнурительно прежде всего для вас. Ждите, когда целая система микростолкновений приведет к тому, что основной конфликт созреет. И тогда следует выясниться, либо дать бой, доказать ребенку неправильность его поведения. И снова вы должны видеть конечный результат наметившейся разобщенности, то есть непременный выход на оптимистический рубеж.

18. Ребенка надо терпеливо учить

Все то, чему вы научились, скажем: быстро приго-товить завтрак, убрать квартиру, рабочее место,-- потребовало немало лет. Вы, однако, не отдаете себе в этом отчета, вы думаете, что все эти навыки -- дело легкое, и ребенок может овладеть ими запросто. Вы часто повторяете: "Ну, неужели такая мелочь тебе не под силу? Неужели такой пустяк ты не можешь сде-лать сам?" А ребенок действительно не в состоянии был справиться с этим пустяком: что-то ему мешало. Он связан нередко с теми установками, которые долгое время складывались в семье. О том, как преодолевать эти просчеты, мне бы и хотелось рассказать.

Асе было десять лет, когда ее мать, Нина Ивановна, пожаловалась мне: "Дочка привыкла к тому, что ба-бушка все за нее выполняла, и теперь Ася и от меня ждет такого же сервиса. Но я же работаю. Я не могу за ней ухаживать. И не хочу, потому что она должна же чему-то научиться. Придется ей жить и одной: не всегда будут мама и бабушка".

-- А чего именно она не умеет? -- спросил я, пыта-ясь вникнуть в ситуацию.

-- Да ничего. Веник в руках держать не может. Постель застелить не умеет. Даже спичку зажечь боится! Вы не представляете, сколько мы сил затра-тили, чтобы научить ее зажигать спички. Ведь она приходит домой, когда никого еще нет. Ей что-то надо разогреть, вскипятить чай -- неужели из-за этого я должна прибегать с работы? Она же взрослая девочка!

Ася хорошо учится. Посещает музыкальную шко-лу. Хорошо развита. Но дома...

Я увидел очаровательную девочку с умными блес-тящими глазами, чуть-чуть ироничными, но пыт-ливыми. В ее движениях чувствовалась сила, уверен-ность и энергия здорового ребенка, быть может, немного капризного.

Мы сидим вчетвером: Ася, ее отец, мать и я.

-- Ася не умеет зажигать спички? -- говорю я. -- Чепуха! Вы посмотрите, какие у Аси прекрасные пальчики! Такими пальчиками только звезды зажи-гать на небе, а не спички.

Ася смотрит изумленно-сомневающимися глазами. Она понимает, что я играю, и следит за моей игрой, и взгляд ее словно бросает мне вызов: "А все равно у тебя ничего не получится. Не умею я зажигать, и все". И взгляд, обращенный к родителям: "Чего он от меня хочет? Ну, скажите ему..."

Теперь мой воспитательный престиж зависит от спичек. "Сейчас мы с Асей проделаем один фокус", -- говорю я. Беру девочку за руку и веду ее в другую ком-нату. Мы садимся друг против друга. Ася пригото-вилась сопротивляться. А я говорю небрежно:

-- Неужели ты в самом деле думаешь, что я стану тебя учить зажигать спички? -- и прячу коробок в карман. У Аси снимается напряжение, на лице вспы-хивает любопытство.

-- У тебя, мне кажется,-- говорю я,-- гибкие пальцы.

-- А вот у меня какие пальцы,-- говорит Ася, и она отгибает их назад с такой силой, что я на мгновение пугаюсь.

-- Да ты ко всему прочему еще и бесстрашная,-- говорю я.-- Разве не больно?

-- Ни капельки.

-- Не может быть! -- не уступаю я.

Ася смеется. И я чувствую, что контакт установлен. Можно приступать к делу.

-- Кстати, о спичках,-- бросаю я.-- Все не так просто, как ты думаешь. Хочешь, я тебе расскажу, в чем здесь дело? Это касается твоей личности прежде всего.

Ася очень хочет знать все, что касается ее лич-ности. Этого все дети хотят.

-- Понимаешь, в тебе развивается нечто удиви-тельно прекрасное,-- говорю я.-- Но это "нечто" мо-жет погибнуть. Ты придумала отличную игру в "не умею", а на самом деле это другая игра. Смотри, что получается. Тебя десять лет пугали спичками, гово-рили: "Не зажигай, не трогай. Не подходи к огню". Ты стала бояться. Страх поселился в тебе. И он проявляется не только по отношению к спичкам. Он дает себя знать и тогда, когда ты садишься за пиа-нино, и когда учишься, и когда говоришь с маль-чишками...

-- Но я действительно боюсь,-- говорит Ася.-- я даже в лагере всегда звала мальчишек разжечь кос-тер...

-- В лагере ты и должна звать мальчишек разжи-гать костер -- это их дело. И вообще девочка должна всякий раз подчеркивать свою принадлежность к слабому полу...

Ах, как ей нравится, что я с ней говорю, как со взрослой женщиной. Это ее невероятно подкупает, и хотя она все еще бормочет: "Я действительно боюсь", -- в голосе уже звучат предательские сомнения, и я с уверенностью волшебника заявляю:

-- Я сейчас тебя избавлю от страха!

Чувствую, что она действительно поражена стра-хом, который десять лет вколачивался в ее маленькую головку. Я отодвигаюсь, зажигаю спичку и даю ей привыкнуть к огню. Пламя ровное, красивое, как крохотный флажок. Я приближаю к огню свою руку и отдаляю ее. Так я жгу одну спичку за другой. Только после этого вкладываю ей спичку в руки. Она чуть не со слезами:

-- Но я боюсь...

-- А ты не будешь зажигать,-- успокаиваю я.-- Ты будешь держать спичку. Только держать. А зажигать буду я.

Я держу ее руку со спичкой в своей руке, и не-сколько раз мы вместе добываем огонь. Постепенно я отодвигаю руку. И где-то на десятой спичке я лишь чуть-чуть касаюсь ее локтя. Сначала Ася держала спичку за самый кончик. Но так было неудобно. Тогда она сама определила место, где должны находиться ее пальцы. И когда десятая спичка вспыхнула, я крик-нул "ура" и объявил Асе, что она не заметила, как я убрал руку и сама зажгла спичку. Она разделила мой восторг, и мы отправились на кухню к газовой плите. Здесь повторилась та же методика зажигания. И когда Ася избавилась от страха, она начала рассказывать, что у них многие девочки даже боятся подходить газовой плите.

-- А давай удивим твоих родителей. Ты чай суме-ешь приготовить?

__ Конечно, -- сказала Ася.

Но чай в тот вечер она приготовила не сразу. Ася занялась демонстрацией своих новых умений. Она священнодействовала с огнем и сожгла коробок спи-чек, пока окончательно не убедилась в том, что умеет пользоваться и спичками, и газовой плитой.

19. Удовлетворите стремление ребенка к сверхзадачам.

Любой ребенок стремится к некоторому макси-мализму. На каком-то этапе его развития поручаемые ему простейшие подобные дела начинают его тяготить. Родители, зачастую не замечая этого, продолжают держать его в положении мальчика на побегушках: "принеси", "подай", "закрой", "сбегай". А надо уже переходить к передаче "целостных" функций: убрать всю комнату, приготовить завтрак, подготовить к школе младшего брата, сестру и т. д.

Вспомните, как ведут себя играющие дети. Если кто-либо из них выполняет лишь подсобные функции в игре, она для него быстро утрачивает интерес. Каж-дый хочет строить дом, а не только подавать кирпи-чики. Каждый стремится приготовить обед от начала до конца, а не ограничиться выполнением требований "подай-принеси".

Когда Асе предложили встать пораньше и пригото-вить "весь завтрак", она согласилась: "Хорошо, когда вы встанете, завтрак будет на столе". И конечно, ни-кто из взрослых в то утро не спал. И каждый думал, как она там управляется с манной кашей, салатом, чаем. А маленькая хозяйка больше всего была обеспо-коена тем, как бы вовремя успеть, как бы никто из рослых не пришел на кухню раньше положенного

-- Когда мы были приглашены к столу,-- рассказывала затем мать,-- я увидела другую девочку. От моей беспомощной Асеньки не осталось и следа. На кухне суетилась маленькая женщина. Лицо еегорело таким радостным волнением, что я не удержалась и расцеловала ее. Она ждала наших оценок, и мы не поскупились на похвалы. Каша, да, чуть-чуть подгорела, но мы этого не замечали. Салат она забыла посолить, но мы сказали: "А что? Нестрашно: недосол на столе".

Разумеется, в самом приготовлении завтрака было кое-что от игры. Но именно такая игра нужна в семейном общении. Она создает приятный и радостный тон взаимоотношений. Ведет к той системе неигровых действий, которые переходят в навык, становятся привычкой.

20. О переходе от игры к неигре

Я застал Асину маму расстроенной.

-- Десять дней Ася была идеальным ребенком рассказывала Нина Ивановна.-- Утром сама вставала, помогала мне убирать квартиру, готовила завтрак. А вчера она так швырнула кастрюльку, что от нее отлетела эмаль. Нагрубила мне и сказала, что больше никогда не зайдет на кухню. Я попыталась поговорить с Асей, но она убежала в другую комнату. Вечером просила ее помочь вымыть посуду: у меня бы срочное дело, и Ася знала об этом. Но она вдруг точноокаменела...

-- Я, конечно, перестала с ней разговаривать, продолжала Нина Ивановна.-- Знаю, что она долго выдержит, -- станет подлизываться, извиняться. Но разве дело в этом? Мне кажется, то важное, чтородилось в ней, исчезло.

-- А вы заметили, что в последнее время она меньшим рвением участвовала в этой игре с приготовлением завтрака? -- спросил я.

-- Да, в последние дни она помогала мне, но думала все время о чем-то своем. И все путала: то вместо соли сахар возьмет, то молоко у нее сбежит, то повернет кран одной горелки, а зажигает другую...

-- И вы нервничали? И делали замечания?..

-- Ну а как же? Вчера, например, она грязной тряпкой стала протирать тарелки, а позавчера чистым полотенцем вытирала стол...

Я успокоил Нину Ивановну, сказав ей, что ничего страшного не происходит и что огорчаться нет причин. Попробуем разобраться, что же обнаружилось в общений матери и дочери. Начнем с того, что Нина Иванов-на сначала применила игровые методы для привле-чения дочери к самообслуживанию. Ася играла в приготовление завтрака. Как и всякая игра, эта стро-илась на интересе и удовольствии. Как и всякая игра, она требовала от девочки усилий, собранности и на-пряжения. Вспомним, еще недавно девочка ничего не умела, даже зажечь спичку. И вдруг такой резкий переход к самой настоящей деятельности. Если бы не игровое начало, Ася не сделала бы и того, что она сделала. Но игра обладает той особенностью, что она непременно когда-либо кончается или переходит в дру-гие формы. Пока же она идет, руководить ею можно лишь игровыми методами. Нина Ивановна нарушила правила игры: она стала делать замечания, требовать, покрикивать. Она к тому же не учла и еще одного обстоятельства: девочка в игре несколько устала. Необходим был небольшой перерыв. Нужно было где-то на четвертом-пятом дне сказать: "Пожалуй, ты утомилась. Завтра я сама приготовлю завтрак. А ты поспи..."

Девочка действительно устала, ей надо как-то отойти от проведенной игры. И этот отход лучше ис-пользовать для какого-то подведения итога. Пусть предшествующие трудовые утренние часы Аси станут предметом обсуждения в доме. Вот здесь-то и уместно сказать, какие она ошибки допускала в уборке стола, посуды и т. д. Три-четыре дня некоторого послабле-ния -- и можно снова переходить на новый темп уже неигрового действия. Это послабление вовсе не озна-чает ничегонеделания. Возможно, однажды утром вы пригласите девочку на кухню и покажете ей все то, что посчитаете нужным. Например, все тонкости за-таривания чая или приготовления различных салатов. И это будет для нее вступлением в ту область восприятия действительности, которая называется вкусом.

В Артеке я был на одном из детских конкурсов, который шел под названием "Салон молодой хозяйки". Детям разных стран предлагались продукты, и они должны были приготовить завтрак. Мне запомнилась отличная работа девочек из Украины и Молдавии, из Югославии и Австралии. Очень искусна была австралийка Джинни Хайгет, ее кулинарными навыками нельзя было не восхититься. Даже цветовая гамма салата у нее была гармонична. Я поинтересо-вался, как это она всему выучилась. Девочка ответила что ее учили и дома, и в школе. Так что у детей надо воспитывать вкус.

Замечено, что девочки вообще тянутся к "кулинар-ной эстетике". Вот из морковки цветочек, а посредине в самом центре -- свекольный кружочек, а вот малень-кий грибочек -- яркая помидорная шапка на белом яйце, узор из картофеля, краплаковые блики перца, яркая зелень петрушки, тонкая разорванная сеточка укропа, белизна лука поверх серебристых ломтиков селедки... И бережности обращения с продуктами питания, и эстетике надо учить. И это учение всегда на грани игры и неигры. В игре лишь вчерне начертана модель будущей неигровой будничной деятельности. И только сама жизнь с ее житейскими требованиями закрепляет навык, отрабатывает привычку.

21. Срываясь на крик, вы сводите на нет все результаты воспитания

Уже говорилось, что от окрика на ребенка, кроме беды, ничего ждать нельзя. Рождается основание для вражды, которая может привести к разрыву навсегда. Иначе говоря, если вы хотите потерять ребенка, начните на него систематически кричать. Но вы этого, конечно же, не хотите, и поэтому крик надо исклю-чить из обихода. Крик недостоин человека. Это самая простая и примитивная форма требования. Крик рождается злостью, а не праведным гневом. А злость немыслима при воспитании живого существа.

Ребенок, на которого накричали утром, не в состоя-нии высидеть спокойно пять-шесть уроков. Более того, в его программу словно заложили "код злости", кото-рый расшифруется в общении с товарищами, с учите-лем, то есть выльется в грубость, оскорбление, кон-фликт.

22. Помните, что одной из главных ваших забот является забота о здоровье ребенка

Интересен в этом отношении творческий опыт В. А. Сухомлинского.

Его книга "Сердце отдаю детям" -- это синте-тический опыт дошкольного и школьного, семейного и общественного трудового воспитания. Одна из глав этой книги так и называется "Здоровье, здоровье и еще раз здоровье". Сухомлинский разработал систему заботы о детском здоровье, основанную на рациональ-ной организации жизни школьников, гимнастике, правильном режиме питания, ну и главное в этой системе -- всевозможные виды труда на свежем воз-духе. "Класс под синим небом", наблюдения за при-родой, уход за животными, сбор материала к урокам по русскому языку, математике, биологии.

Система оздоровления неразрывно связывалась с трудовой общественной активностью. По месяцу Сухомлинский жил с ребятами в шалашах. "Мы под-нимались на заре, любовались неповторимой красотой пробуждающейся после ночного сна природы, бродили по росе, умывались ключевой водой, привезенной в большой деревянной бочке и налитой в умывальники. Все было для детей наслаждением: и утренняя гим-настика, и обмывание тела по пояс холодной водой, и вареный картофель, и арбузы. После завтрака мы трудились...

Некоторые критики этого опыта находят в нем не-что идиллическое, пасторально-сентиментальное, не понимая, как необходимо для гармонического раз-вития это универсальное единение человеческого духа и природы -- величайшего источника воспитания.

Скрупулезно, шаг за шагом раскрывает В. А. Сухомлинский сложнейшие пути становления человечес-кой личности, для которой труд становится первейшей радостью, неодолимой человеческой потребностью. На основе исследований он убеждается в том, что истоки детских болезней, детской вялости, лености таятся в просчетах семейного воспитания. Именно с родителей начинает он воспитание детей, именно с заботы о здо-ровье детей начинает он нравственное воспитание. Он обнаруживает, что 20 % малышей не завтракают ут-ром, им есть не хочется, 30 % -- едят утром меньше половины нормы, 28 % -- половину полноценного завтрака и только 2 % завтракают так, как требует норма.

Отсутствие аппетита -- грозный бич здоровья, источник недомоганий, болезней. И причина, как правило, в том, что ребенок по нескольку часов просиживает в душном классе (значит, надо чере-довать уроки с трудом, с пребыванием на воздухе) или имеет место однообразие умственной деятельности (значит, надо разнообразить эти занятия, соединить их с физическим трудом).

"Я знаю много случаев,-- рассказывал В. А. Сухомлинский,-- когда отвращение к занятиям приводило к расстройству пищеварения и к желудочно-кишечным заболеваниям".

Вот почему он строил свою "школу радости" под открытым небом, вот почему сборы проводил у костра, пионерские игры -- на свежем воздухе.

23. Без экологического воспитания немыс-лимо нормальное развитие ребенка

Еще до поступления детей в школу Сухомлинский договаривался с родителями, чтобы каждый ребенок приобщался к подлинно социальным заботам отца, ма-тери, колхоза, школы. Еще до школы каждый бу-дущий первоклассник получал для выращивания ягненка и об этом "теплом комочке жизни" заботился, неустанно ухаживая за ним. Представим теперь этого малыша с думами и заботами о ягненке. Представим тот момент первого соприкосновения маленького человечка с большой социальной задачей, первое рож-дение красоты труда, первое ощущение радости от проявления доброго чувства, пробудившуюся потреб-ность испытать себя.

Разве можно отделить здесь трудовое начало от эстетического, а нравственное -- от физического? Это великое единство интеллектуальных и физических сил ребенка, связанных с различными формами челове-ческого наслаждения, и есть отражение той самой гар-монии, в которой так нуждается современное воспита-ние, современное общество.

24. Чтобы снять сопротивление воспи-танию, надо менять тональность обраще-ния к ребенку

Типичные конфликты во время завтрака такие:

-- Я не хочу есть,-- говорит ребенок.

-- Съешь вот это... -- настаивает мать.

-- И это не хочу...

-- Ну хоть чай выпей...

-- И чай не хочу!

-- Как же ты будешь заниматься? Это же невоз-можно...

Разыгрывается спектакль, в котором роли отработа-ны: страдающая мать и торжествующий ребенок. Заметьте, чем больше она настаивает, тем сильнее он сопротивляется. О том, что ребенок входит в роль и даже получает своего рода эгоистическое удовольствие от уговоров, свидетельствует многое. Есть дети, кото-рые, прежде чем сесть за стол, даже если они очень голодны, несколько раз должны повторить: "А я не хочу". И это возражение звучит как ежедневная прелюдия перед едой. Сказал "не хочу" и после этого съел полный завтрак или обед. Не случайно педиатры рекомендуют не заставлять ребенка есть, а просто пос-тавить перед ним пищу и даже, возможно, выйти на время из комнаты, где завтракает ребенок. Конечно, нет никакой гарантии, что он в первое же утро станет есть. Напротив, в некоторых случаях при изменении тональности обращения он может бросить вызов -- уйти не позавтракав. Но даже в таком случае вы окажетесь в педагогическом выигрыше: будет сломлен сложившийся стереотип и подготовлена почва для установления новых отношений. Рассмотрим такой случай.

С Ниной Ивановной мы подробно обговаривали все возможные варианты обращения с Асей во время завтрака. По нашему предположению, Ася должна была возмутиться новой формой обращения. Так оно и случилось. Психологическая канва всего происшед-шего в то утро представляет интерес, поэтому есть смысл ее воспроизвести. Завтрак был на столе, а Нина Ивановна не предлагала дочери сесть. Ася вертелась на кухне и не решалась сесть за стол непривычно, не было маминых уговоров.

-- Ма,-- капризно протянула Ася,-- чего есть?

-- Все на столе,-- спокойно ответила мать. Ася ковырнула ложкой кашу:

-- А чего здесь такое черненькое?