О нашествии массовой

КУАЬТУРЫ

Штрихи биографии

₄Испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет (1883-1955) стал все­мирно известным уже в начале XX в. Он был политиком и препо­давателем университета, издателем и писателем, философом и пуб­лицистом. А. Хюбшер, автор книги «Мыслители нашего времени», написал о Хосе Ортеге-и-Гассете: «Блестящий и властный мысли­тель и одновременно светский человек»¹. Он запомнился современ­никам и своим внешним обликом: коренастый и сильный, с внимательными и немного лука­выми глазами, любезно и критически смотря­щими на собеседника, прекрасный оратор.

Хосе Ортега-и-Гассет родился в Мадриде 9 мая 1883 г. в семье, имеющей богатую родо­словную, представленную в Испанском энцик­лопедическом словаре. Отец был писателем, публицистом; мать — дочь владельца газеты, в прошлом дипломата. Сложная фамилия обо­значает слияние двух родов по отцовской и ма­теринской линии. Но чаще всего полностью она пишется и произ­носится в торжественных обстоятельствах, в собрании сочинений. А в обычном обращении и в текстах он именуется просто Ортега. Так в дальнейшем поступим и мы.

Ортега окончил иезуитский коллеж под Малагой, затем поступил в университет: сначала — в Бильбао, затем — в Мадриде на отделение философии и литературы. В круг его чтения вошли Гете, Гейне, Шо-

Хюбшер А. Мыслители нашего времени. М., 1962. С. 79.

пенгауэр, Ницше, французские историки Мишле, Тьерри, Токвиль, Ренан.

В 1904 г. он защитил докторскую диссертацию «Ужасы тысячно­го года. Критика одной легенды».

Впоследствии Ортега продолжает обучение в Германии, в Мар-бургском университете, где изучает наследие Канта, знакомится с тру­дами философов Дильтея, Бергсона. Большое влияние на его взгля­ды оказывают неокантианцы Коген и Наторп. Так формируется его «рациовитализм» как основа философии жизни и культуры.

В 1908 г. Ортега преподает философию, а с 1910 г. становится за­ведующим кафедрой метафизики в Мадридском университете. Здесь он читает лекции вплоть до 1936 г. Он сделал необычайно много для развития философии культуры в Испании: выступал с публичными лекциями и статьями в газетах и журналах, писал предисловия к трудам Фрейда, Риккерта, Хейзинги, переведенным на испанский язык.

Ортега становится известным как яркий публицист, выступая про­тив военной диктатуры и монархии в Испании 1930-х гг. В годы фа­шизма покидает Испанию, живет в Голландии, Франции, Аргентине, Португалии и лишь в 1945 г., после окончания Второй мировой вой­ны, возвращается на родину.

В 1948 г. Ортега основал Институт гуманитарных наук, где читал цикл лекций «Человек и люди», привлекал к преподаванию и иссле­дованиям своих учеников.

В 1953 г. он вышел в отставку с поста мадридского профессора. Умер 18 октября 1955 г. в Мадриде.

Об Ортеге написано немало трудов и статей, он всегда был в цен­тре внимания критики. Это был чрезвычайно отзывчивый человек, его волновали острые проблемы философии жизни, философии куль­туры, эстетики. Его отличала широкая философская эрудиция, в сво­их философских позициях он объединял неокантианство и филосо­фию культуры.

В культурологической концепции Ортеги основными можно на­звать следующие проблемы:

• массовые процессы в обществе и культуре;

• роль мировоззрения и верований в развитии духовной жизни;

• динамика смены поколений в истории культуры;

• отношения между человеком и техникой. Последовательно рассмотрим каждую из них.

Парадоксы массового сознания и культуры

Ортега анализирует состояние европейской цивилизации и культу­ры в период 20-х гг. XX в. Наиболее полно его взгляды на массовую культуру, массовое сознание и массовое общество изложены в труде «Восстание масс», опубликованном в 1929-1930 гг. в Испании и впо­следствии переведенном на многие языки мира.

В России труды Ортеги чаще всего были представлены в изложе­нии критиков, но с конца 1980-х сначала в журналах, а в 90-х гг. и в отдельных изданиях они стали доступны для самостоятельного из­учения¹.

«Восстание масс» не следует понимать как революцию, мятеж, путч и т. д. В данном случае смысл иной: восстание — наплыв, на­шествие, наваждение, накат, нечто похожее на цунами, «девятый вал»?

' Ортега один из первых зафиксировал явление необычайной вне­запной массовизации общества XX в. Наплыв масс в различные сфе­ры общества привел к сокращению дистанции между элитой и тол­пой, изменил духовные основы социальной жизни, создал ситуацию одномерности, выравнивания, унификации ценностей.

Ортега назвал это «феноменом стадности», что означает полный захват массами интеллектуальной, экономической, нравственной, ху­дожественной жизни. Это явление бросается в глаза даже без всяко­го анализа: города переполнены. Отели, поезда, кафе, больницы, те­атры, пляжи — везде масса людей. Многочисленность людей стала признаком цивилизации XX в.

Однако «масса» — явление не только количественное, оно озна­чает и изменение качества общественной и культурной жизни. Это не просто демографический взрыв. Люди прежде были рассеяны по ми­ру. Теперь они сосредоточились в городах, заняли все лучшие мес­та. Толпа вышла на авансцену, стала главным персонажем. «Солис­тов больше нет, есть один хор»², — заключает Ортега.

^-... ■•■•■•................................................■•>...........,...........................

«Человек массы» — это не социальный слой, а состояние сознания, уровень культуры, совпадение образа жизни, ценностей и целей. Он ощущает себя таким же, «как и все», и при этом не удручен, но доволен собственной персоной. Внутри любого класса есть «люди массы», плы­вущие по течению.

¹ Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. М, 1997.

² Там же. С. 45.

Масса, заполняя культурное пространство, стремится упразднить меньшинство, или элиту, общества. Она навязывает свои эталоны жизни, желания и вкусы. Посредственность, примитивность, зауряд­ность, зрелищность становятся той нормой, которую Ортега назы­вает «гипердемократией и гигантоманией». В современной циви­лизации массы достигли жизненного уровня, который прежде был присущ лишь избранным. Приоритет «человека вообще», без особых примет и отличий, превратился в массовое мироощущение.

Наступила эпоха выравнивания, когда культура, образ жизни, слабый и сильный пол имеют больше общего, нежели различного. Обыденная, повседневная жизнь приобрела черты «планетарности», и рядовой человек привычно обживает весь мир. Фантастически раз­двинулся горизонт человека, создав ощущение всеобщей близости. В мире всего так много — товаров и услуг, — что человек постоянно находится в состоянии выбора и его возможности почти безгранич­ны. Техника, знания, наука, искусство, досуг — все изменилось в гео­метрической прогрессии, стало грандиозным и избыточным. Но это и усложнило жизнь человека, предлагая ему постоянно осуществ­лять выбор везде и во всем.

В материальной жизни масс многое изменилось к лучшему. Вы­рос жизненный стандарт, повысились уровни благосостояния и ком­форта. Жизнь стабильна, обеспечен общественный порядок. Исчезли социальные болезни и привилегии. Создано новое жизненное про­странство для существования человека. Оно внушает человеку мысль, что в будущем жизнь станет еще богаче и совершеннее. Все эти об­стоятельства наложили отпечаток на психологический облик «мас­сового» человека: беспрепятственный рост жизненных запросов и не­благодарность к тому, что облегчило его жизнь.

Современная масса избалована, ей все дозволено, и она восприни­мает это как должное, не задумываясь об истоках собственного благо­получия. Если прежде жизнь рядового человека осложнялась лише­ниями, опасностями, запретами, то сегодня все это отступило, и он живет в мире «распахнутых» возможностей. Это ощущение состав­ляет его внутренний душевный склад, подсказывая формулу жизни:

Жить — это полагаться на себя: все практически дозволено, ничто не гро­зит расплатой, и вообще никто никому не обязан¹.

Эта новая максима жизни изменила облик «массового» челове­ка. Если прежде ему были свойственны стесненность, зависимость,

Там же. С. 45.

страх будущего и любое улучшение рассматривалось как подарок судьбы, то теперь состояние изменилось коренным образом. Он себя полагает «хозяином жизни», все блага приобретаются по инерции, раздаются всем поровну и не требуют особых усилий. Поэтому масса искренне убеждена в том, что ее вкусы, желания, пристрастия долж­ны быть приняты всеми. Никто не вынуждает ее взглянуть на себя со стороны, увидеть собственную второсортность и полную неспособ­ность к созиданию и благодарности.

Но реальный средний человек, как бы ни был высок его жизнен­ный уровень, не может управлять ходом цивилизации, ибо не обла­дает даром предвидения. Для него характерен «герметизм сознания», закупорка души, нечувствительность ко всему, что выходит за преде­лы его личного благополучия. Это не означает, что человек массы глуп. Напротив, образование его вполне достаточно, но сознание на­полнено таким «словесным мусором», такой мешаниной прописных истин, которые он всем показывает, утверждая право на пошлость и заурядность.

Ч» Тирания интеллектуальной пошлости — одна из примет массовой куль­туры. Она проникает всюду, заполняя все поры общественной и личной жизни. Масса предпочитает метод «прямого действия». Это означает диктат насилия, презрительное отношение к диалогу, поиску согласия, терпимости, милосердию, великодушию. ₊

Все эти грани человеческих отношений оказываются старомод­ными и постепенно вытесняются:

Масса не желает уживаться ни с кем, кроме себя. Все, что не масса, она не­навидит смертно¹.

В мире господствует дикарь, внезапно всплывший со дна цивили­зации. «Вертикальное вторжение варваров», - так образно называет Ортега сложившуюся ситуацию. Торжествует «массовый» человек и все то, что пропитано его плоским мышлением. На авансцену исто­рии вышли посредственность и заурядность.

Психологический строй человека массы определяется такими чертами: во-первых, врожденным ощущением легкости и обильно­сти жизни, лишенной препятствий и ограничений; во-вторых, чувст­вом собственного превосходства, высоким самомнением. Это позво­ляет ему не подвергать сомнению собственные взгляды на жизнь, считая их истинными.

Ортега -и-Тассет X. Избранные труды. С. 75.

В-третьих, все это вызывает в человеке массы желание господ­ствовать, поучать, бесцеремонно вмешиваться в жизнь, навязывая всем свои безоговорочные суждения. Он живет в изобилии благ, сре­ди сказочных машин, чудодейственных лекарств, услужливых пра­вительств, уютных гражданских прав. Однако не заботясь о трудно­стях, он не ощущает и обязанностей.

Ортега называет такой тип человека «самодовольным недорос­лем». Ему свойственны сознание своей силы и значимости, неумение слушать других, считаться с авторитетами в науке или искусстве. Подобные идеи о наступлении «эры масс» высказывал известный французский психолог, социолог и историк Гюстав Лебон¹ (1841-1931). Еще в 1898 г. в книге «Психология народов и масс» он рас­крыл особенности массового общества. Общие симптомы, заметные у всех народов, указывают на быстрый рост могущества масс.

Это обстоятельство обязывает знать психологию толпы, особен­ности ее поведения и умонастроений. Для нее характерен род «кол­лективной души», заставляющей чувствовать, думать и действовать совершенно иначе, чем отдельный человек. В толпе снижается чувст­во личной ответственности, человек обретает анонимность и дает во­лю своим инстинктам. Толпа особенно восприимчива к внушению, проявляя неудержимую стремительность действий.

«Становясь частицей организованной толпы, человек опускается на не­сколько ступеней ниже но лестнице цивилизации», — заключает Лебон².

У человека в толпе обнаруживается склонность к буйству, свире­пости, но также к энтузиазму и героизму. Толпа способна превратить скупого в расточительного, скептика в верующего, честного в пре­ступника, труса в героя. В интеллектуальном отношении толпа все­гда ниже отдельного человека, но настроения обладают огромной си­лой и энергией.

Лебон также отмечает такие свойства толпы, как импульсивность, раздражительность, изменчивость настроений, податливость внуше­ниям и легковерие, нетерпимость и консерватизм. Особую магиче­скую силу воздействия на толпу приобретают образы. Могущество слов, лозунгов, формул часто не зависит от их реального смысла. Они вызывают в толпе чувство благоговения, надежды, гордости или презрения, гнева. Это особое искусство управления массовым сознанием.

¹ Лебон Г. Психология народов и масс. М., 1995. С. 150.

² Там же. С. 164.

Но вернемся к тем идеям о будущем культуры, которые высказал испанский философ Ортега-и-Гассет.

Восстание масс может открыть путь к новой и небывалой органи­зации человечества. Оно сметет, как ураган, мертвые законы, устаре­лые авторитеты и ценности. И такой путь исторически оправдан. Но при этом нельзя утратить ответственности. Противоречие в том, что цивилизован мир, но не его обитатель.

«На древние подмостки цивилизации прокрался из-за кулис массовый,

а в действительности первобытный человек», — отмечает Ортега¹.

Однако в обществе не все так безнадежно.

Наряду с массовизацией культуры идет и другой процесс. Иногда он вступает в противоречие, иногда происходит параллельно. В не­которые периоды он обнаруживается даже на поверхности культуры, в других случаях идет глубоко внутри, подспудно.

Ортега называет его аристократизмом. Здесь следует сделать ого­ворку.

Аристократия как сословие давно сошла с исторической сцены, и не об ее возврате мечтает Ортега. Он вкладывает в это понятие нравственный смысл. Аристократ — это человек высокой духовно­сти, требовательный к себе, благородный в отношениях с другими, морально стойкий и ответственный, имеющий внутреннюю потреб­ность в духовном совершенствовании и творчестве.

Ортега излагает свои взгляды на аристократизм в работе «Бес­хребетная Испания» (или в ином переводе «Испания без позвоноч­ного столба»). Это метафорическое название имеет принципиальный смысл. Страна, лишенная аристократии духа, лишается своего вер­тикального стержня, того культурного образца, который «выпрямля­ет» жизнь и становится ее духовным ориентиром.

** Духовная элита — «осанка нации», ее гордость. Общества, лишенное

• аристократии, теряет свои авторитет и достоинство. Аристофобия —

• боязнь элиты — опасный синдром, свидетельствующий о душевном не-: дуге общества..

В «Размышлениях о Дон Кихоте» Ортега пишет о том,, что герои эпоса хотя и не типичные представители, но существа, единственные в своем роде. Их значение настолько велико, что память сохраня­ет их в культуре на протяжении многих веков. Они живут, словно прекрасные призраки, и становятся ферментами для нового времени,

Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. С.

усиливая свое благотворное влияние. Как говорит о себе Дон Кихот, «волшебники могут отнять у меня счастье, но воли и мужества им у меня не отнять»¹.

Подвижничество, способность к самоограничению и предвидению, право и обязанность быть справедливым — таковы качества, свойст­венные духовному лидеру.

Ценности как импульс развития культуры

Ортега в своих трудах большое внимание уделяет истории культуры. Он обнаруживает огромную эрудицию, свободно обращается к исто­рии литературы, искусства, философии, его волнуют сложные про­блемы границ исторического познания, роли исторических фактов, механизмов культурной преемственности.

Реальность несет в себе загадку, проблему, тайну, и исследование призвано проникнуть в этот мир, освоить и понять его. Наука — это конструирование реальности, а не просто регистрация и описание фактов. Каждое конкретное событие — не просто грубый эмпириче­ский факт, изолированный от других и кажущийся самодостаточным. Он вписан в целую систему целостного контекста, культуры.

«Уже на своем привычном, простейшем уровне история есть герменевти­ка, то есть интерпретация, что означает включение каждого отдельного факта, события в органическую структуру жизни, жизненной системы», — отмечает Ортега².

Предметом истории культуры становится не «все, что было», а по­нимание внутренних, чаще всего скрытых, механизмов и законов по­ведения людей.

История как наука становится не столько «зеркалом фактов», сколько определенной идейной конструкцией мира. Объясняющая история — главное предназначение науки.

4 Важно иметь в виду, что человек каждой исторической эпохи живет как в системе обстоятельств, так и мире идей, настроений, стереоти­пов, верований и убеждений — всего того, что называют господству­ющими идеями времени..

История — воссоздание структуры и смысла драмы жизни чело­века, тех проблем, опасностей, возможностей, которые отличают об­раз жизни и действий людей разных эпох. Жизнь человека всегда

¹ Там же. С. 235. - Там же. С. 240.

опирается на ментальные верования или ценности. Они овладева­ют сознанием, поддерживают уверенность в правильности поведе­ния. От этого зависят уклад и распорядок жизни человека, мотивы его поступков и предпочтения, вкусы и симпатии, отношение к себе и другим.

Все верования объединены жизненной связью, опираются друг на друга, имеют определенное строение и иерархию. У человека есть ба­зовые, фундаментальные, радикальные верования и вытекающие из них вторичные, производные. Это позволяет увидеть в ценностях скрытый порядок и структуру, понять внутренние импульсы жизни современника и человека других эпох.

Верования могут быть живыми и мертвыми. Живые убеждения действительно определяют образ мысли и поведения. Но время идет, и верования могут утратить свою жизненную силу, перестать быть властителями дум.

Вера продолжает существовать, еще представляет какую-то часть жизни, но уже заброшена, как ненужное барахло, на чердак души¹.

Она не формирует жизненные стимулы и ориентации, постепен­но угасает, люди забывают о ней. Живая вера истощается, тускнеет, становится беспомощной и недейственной, пока полностью не исчез­нет из человеческой души.

Угасание веры сопровождается чувством разочарования, гнету­щего беспокойства и кризиса. Так в истории культур сменяли друг друга верования в силу божественного откровения, в могущество науки и рациональности; возлагались надежды на просвещение или новый тип социального устройства.

«Верования представляют наиболее глубокий, базисный слой жизненной архитектуры», — пишет Ортега².

Они составляют внутренний каркас или чертеж той конструкции, которая именуется исторической эпохой. Человек осваивает эти идеи времени, и серьезные перемены в его сознании происходят в соответ­ствии с трансформацией ценностей и верований.

Роль поколений в истории культуры

Любой отрезок истории, равно как и любой «нынешний день», вклю­чает в себя три временных пласта, которые являются главными из-

Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. С. 415. ² Там же. С. 441.

мерениями жизни. Это одновременное сосуществование и взаимо­действие трех возрастных групп: молодости, зрелости и старости.

Ритм перемен в ценностях и образе жизни, вкусах и интересах непо­средственно связан со сменой поколений. Исходными признаками по­коления Ортега считает общность: а) даты рождения; б) жизненного пространства и судьбы, которые образуют единство жизненного стиля сверстников. ^

«Поколение — это целостный жизненный образец, некая мода, налага­ющая неизгладимый отпечаток на индивидов», — отмечает Ортега¹.

Возраст — это исторически определенный образ жизни, который длится несколько лет. В определении поколения важна не одна дата, а «зона дат», совокупность лет, образующих понятие «сверстники». Можно очертить верхнюю и нижнюю границы тех возрастов, кото­рые образуют принадлежность к определенному поколению.

Человек в любой момент жизни находится в определенной воз­растной фазе: либо в начале жизненного пути, либо движется к сере­дине, либо подходит к концу. Все эти главные изменения жизни со­ставляют единство трех возрастов в одном историческом времени.

Современники и сверстники сосуществуют, но имеют разный жиз­ненный опыт. Если бы они полностью «совпадали» друг с другом, «история бы окаменела, застыла в некой окончательности, лишив­шись возможности сколько-нибудь серьезного обновления»².

Современники и сверстники живут в одном мире, но участвуют в его формировании по-разному. Отношения, которые складывают­ся между поколениями, образуют динамическую систему со своими силами притяжения и отталкивания, совпадения и несогласия.

На долю поколения выпадают задачи исторического значения:

• разрушить изоляцию;

• преодолеть оторванность своей страны от мирового процесса; вклю­чить ее во всемирный процесс развития цивилизации;

• решить проблемы национального освобождения;

• реформировать общество.

Ортега предлагает использовать идею поколений как метод исто­рического исследования, позволяющий реконструировать прошлое, опираясь на изучение образа жизни поколений, и тем самым воссо­здать картину мира определенной эпохи.

¹ Там же. С. 442.

² Там же. С. 445.

Но особенность предлагаемого метода заключается в том, чтобы рассматривать поколения не как хронологическую последовательность в истории, а как полемику, сотрудничество и взаимное дополнение.

«Каждое поколение, — пишет Ортега, — представляет собой некий важ­ный, неизменный и необратимый интервал исторического времени жиз­ненного пути человечества»¹.

Каждое поколение вмещает в себя все предыдущие, оно как бы «экскурс» во всемирную историю.

Поэтому все современное есть некий итог прошлого, которое слу­жит его основой. Ортега приводит в пример пирамиду акробатов, где верхний «этаж» зависит от устойчивости и силы нижнего. Поколе­ние выражает подлинную историческую связь и преемственность культуры.

Каждый возраст — особый тип жизненного созидания. На первом 'этапе человек постигает мир, его роль еще достаточно пассивна. Наи­более активным и продуктивным Ортега считает возраст от 30 до 45 лет, когда люди создают обновленный мир в технике, науке, ис­кусстве. В это время человек обретает собственное мировоззрение, борется за гражданские идеалы, за новые законы и социальные ин­ституты, утверждает себя в семейной жизни.

Возраст от 45 до 60 — период господства и правления, ему при­надлежит главенствующая роль в обществе.

После 60 лет — люди преклонного возраста. Они принимают лишь посильное участие в истории, если сохраняют бодрость тела и духа, но их роль становится менее значительной.

Не вдаваясь в подробные характеристики поколений, Ортега приходит к выводу, что жизнь делится на пять возрастов, каждый продолжительностью в 15 лет, причем к подлинной истории отно­сятся лишь два зрелых возраста: вступление в жизнь и господство.

«Историческое поколение живет пятнадцать лет становления плюс пят­надцать лет правления», — заключает Ортега².

Главным в жизни поколений является не то, что они сменяют друг друга, а их взаимное пересечение, взаимодействие.

Идея поколения — это своего рода оптическое устройство, позво­ляющее различить историческую реальность в ее подлинности. По­коления участвуют в развитии материальной и духовной культуры, являются субъектами исторической преемственности.

¹ Ортега-и-Гассет X. Избранные труды. С. 261.

² Там же. С. 275.

Человек и техника

В «Размышлениях о технике» Ортега исследует особенности разви­тия материальной культуры. Один из важнейших вопросов — что та­кое техника, он рассматривает в связи с благосостоянием человека. Согласно его взглядам, техника — не просто ответ на человеческие потребности, как считают многие. Данная связь гораздо глубже. Че­ловеческая жизнь нуждается в удобном и благополучном существо­вании. Всякое понятие «жить» имеет еще и другой смысл — «хорошо жить». Но, чтобы достичь этого, человек должен выйти за пределы обычного и произвести дополнительное, избыточное усилие, которое значительно улучшит его жизнь: жилище, питание, одежду. Напрас­ны любые попытки изучать технику как нечто самостоятельное. Ее изменения зависят от той идеи жизни, облика благополучия, кото­рые отражались на уровне технических достижений.

Однако при этом технические изобретения и открытия лишь по­степенно осваивались человечеством. Обычно люди испытывали пе­ред ними космический ужас, считая, что в них заключена чудовищ­ная угроза.

Технику вызывает к жизни также стремление к экономии сил, ибо она сберегает энергию человека, дает возможность направить ее в другие сферы. Человеческое пребывание в мире неизбежно пред­полагает борьбу с трудностями, неудобствами. Человек, по словам Ортеги, это «кентавр, одна половина которого вросла в природу, а другая выходит за ее пределы»¹.

Природное осуществляется само по себе, но его подлинное бытие заключено в жизненном проекте или программе. Каждая эпоха и каж­дый народ по-разному формируют это общечеловеческое стремле­ние. Реализация этой программы и составляет предназначение чело­века. Ортега выделяет три стадии в развитии техники:

• Первая стадия — техника случайного решения практической за­дачи, когда изобретение возникает спонтанно. Техника не выделя­ется из других занятий, а выполнение действий практически до­ступно многим. Открытие не есть результат целенаправленного поиска. Все виды первобытной техники окружены чудесным оре­олом, наделены волшебными свойствами, а человек не осознает себя творцом изобретений.

• Вторая стадия — техника как ремесло. Она характерна для более развитых цивилизаций. Необычайно расширился набор техни-

Там же. С. 186.

ческих изобретений. Это привело к необходимости особого слоя людей, которые осваивали новшества. Это были ремесленники, люди технических навыков и умений. Само слово «технэ» (греч. techne) означает «искусство», «мастерство». Возникает гильдия мастеров, сохраняющих и передающих традицию по наследству. Нововведения являются лишь вариациями в рамках одного сти­ля, школы, цеха, гильдии. Но в ремесле орудие или инструмент — еще придаток самого человека. Они как бы остаются продолже­нием его тела.

• Третья стадия наступает с эрой возникновения машин, которые могут действовать сами по себе, а человек становится их придат­ком. Происходит распад роли ремесленника на две составные час­ти: 1) создание проекта, выбор материала и метода исполнения и 2} реализация данного проекта, радикальное отделение техники • от рабочего, передача производственной деятельности машине. Это влечет за собой новое понимание техники как неиссякаемого ис­точника человеческой деятельности. Эта техническая безгранич­ность возможностей человека таит в себе угрозу, порождая чувст­во господства техники над человеческим существованием.

*-......■•..........................................................................................

Если прежде техническое и природное компенсировали друг друга, то ныне техника приобретает самостоятельное значение и без нее люди материально не могут жить. Техника стала своеобразной «сверхпри­родой», и человек включен в нее как в искусственный пейзаж, заме­няющий естественную природу..

Но поскольку развитие человека безгранично, то, по всей вероят­ности, наступит новая стадия, символизирующая принципиально новое в технике, но возвышающая роль человека.

Завершая краткий обзор взглядов Ортеги по философии культу­ры, необходимо отметить гуманистическую ориентацию его воззре­ний. В центре его размышлений по проблемам развития европейской цивилизации всегда находится человек, его драмы и радости, тайны и озарения, воображение и проекты, верования и идеи. Забота о ду­ховном возвышении человека является главным стержнем творчест­ва Хосе Ортеги-и-Гассета.

Глава 17