О книге “Ледокол”В. Б. Резуна-Суворова 4 page

Как всякий думающий, человек-Павлов высказывает глубокие и правильные мнения по многим вопросам; но ограниченный-профессионал-Павлов бездумно отметает все, сказанное Павловым-человеком, не замечая серьезности и значимости высказанных человеком мнений.

И самое значимое из такого рода повисших в воздухе высказываний, приведенных “для красного словца”, относится к уровню средств управления первого приоритета: «Что ж, когда полностью контролируешь средства массовой информации, можно, как говорится и Библию против Бога повернуть.» - с. 265.

Исторически реально; те, кто создал канонические редакции иудейского и христианского Библейских писаний, полностью контролировали средства массовой информации, как бы конкретно ни выражалось это понятие в жизни общества в XII в. до н.э. - IV в. н.э.[12] И они действительно навязали всей Западной цивилизации в качестве Священного писания Библию, их стараниями обращенную против Бога. То есть, по существу, введенная в текст Павловым-человеком фраза приводит к вопросу: Что конкретно в Библии от Бога, а что конкретно - с а м о д у р с т в о людей, для которых Бог - только одна из идей, при помощи которой возможно управлять людьми и властвовать над обществами от имени Бога? И это - первый и главный вопрос в этике отношений человек - Бог в Западной цивилизации, определенность ответов на который определяет жизнь и смерть не только личностей, но и целых поколений. Однако, Павлов-управленец - т.е. властитель, “элита” - глух к поставленному Павловым-человеком вопросу.

Бездумная же безответность на этот вопрос порождает концептуальную неопределенность управления по целям и средствам на всех шести приоритетах обобщенных средств управления, включая и тот, на котором человек действует как профессионал в общественном объединении труда.

Так на с. 198 читаем: «Истинные, реальные деньги приносит производство и только оно! (Выделено самим Павловым). Все остальное - услуги, туризм и прочие виды деятельности, дающие доход (выделено нами), являются в своей основе всего лишь сферой обмена, перераспределения той денежной массы. Услугами - допустим, путевками на Канарские острова или ремонтом “ролс-ройсов” - невозможно удовлетворить потребительский спрос десятков миллионов стариков, которым добавили пенсию».

Многие могут купиться на слова, в которых выражено правильное понимание необходимости ориентации производства на удовлетворение объективных нужд конкретных групп населения, обусловленных биологически их возрастом и полом и кроме того - культурными традициями и направленностью их изменения. Но при этом возможно и не подумать о существе “прочих видов деятельности, дающих доход”, ко множеству которых относится и деятельность коммерческих банков. О них Павлов пишет на с. 128: «Хочу быть правильно понятым (выделено нами). Я вовсе не против коммерческих банков. Наоборот, - за их развитие и становление, за их выход на мировой уровень, за то, чтобы они поскорее всерьез начали бы конкурировать с банками зарубежными».

Однако, о полезности коммерческих банков для производства, ориентированного на удовлетворение реальных нужд населения, высказался Генри Форд - промышленник и предприниматель № 1 ХХ века - управленец уровня третьего приоритета (знающий технологии организатор производства), честный и во многом добродетельный человек:

«Связь с банкирами является бедой для промышленности. Банкиры думают только о денежных формулах. Фабрика является для них учреждением для производства не товаров, а денег... Банкир в силу своей подготовки и, прежде всего, по своему положению совершенно не способен играть руководящую роль в промышленности... И все-таки банкир практически господствует в обществе над предпринимателем посредством господства над кредитом.»

Из этих слов Г.Форда можно понять, что человек, создавший автомобильную империю, не прибегая к кредитам, и вовлекший в ее обслуживание множество фирм, близко подошедший к рубежу самодостаточности производства и потребления во многоотраслевом концерне, предпочел бы жить в обществе, в котором нет ни единого коммерческого банка: от беды подальше. Это отношение к коммерческим банкам и отличает Павлова, соучаствующего в развале реально экономически самодостаточного государства-суперконцерна - СССР - от Форда, создавшего концерн.

А ключи к правильному пониманию того, с чем согласен Павлов, выступая за развитие коммерческих банков, находим среди средств агрессии уровня третьего приоритета: в Библии, обращенной против Бога:

“Не давай в роcт брату твоему (по контексту единоплеменнику - иудею) ни серебра, ни хлеба, ни чего-либо другого, что возможно отдавать в рост; иноземцу (т.е. не иудею) отдавай в рост, чтобы господь бог твой (т.е. дьявол, если по совести смотреть на существо рекомендаций) благословил тебя во всем, что делается руками твоими на земле, в которую ты идешь, чтобы владеть ею (последнее касается не только древности и не только обетованной древним евреям Палестины, поскольку взято не из отчета о расшифровке единственного свитка истории болезни, найденного на раскопках древней психбольницы, а из современной, массово изданной книги, пропагандируемой всеми Церквями и частью “интеллигенции” в качестве вечной истины, данной якобы Свыше). ” - Второзаконие, 23:19, 20. “И будешь господствовать над многими народами, а они над тобой господствовать не будут” - Второзаконие, 28:12. “Тогда сыновья иноземцев (т.е. последующие поколения не-иудеев, чьи предки влезли в заведомо неоплатные долги к племени ростовщиков-единоверцев) будут строить стены твои (так ныне многие семьи арабов-палестинцев в их жизни зависят от возможности поездок на работу в Израиль) и цари их будут служить тебе (“Я - еврей королей” - возражение одного из Ротшильдов на неудачный комплимент в его адрес: “Вы король евреев”); ибо во гневе моем я поражал тебя, но в благоволении моем буду милостлив к тебе. И будут отверзты врата твои, не будут затворяться ни днем, ни ночью, чтобы было приносимо к тебе достояние народов и приводимы были цари их. Ибо народы и царства, которые не захотят служить тебе, погибнут, и такие народы совершенно истребятся” - Исаия, 60:10 - 12.

Христианские Церкви настаивают на священности этой мерзости, а канон Нового Завета, прошедший цензуру и редактирование еще до Никейского собора (325 г. н.э.), от имени Христа провозглашает ее до скончания веков: “Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков. Не нарушить пришел Я, но исполнить. Истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполниться все” - Матфей, 5:17, 18.

Доктрина “Второзакония-Исаии” — название условное: по цитируемым источникам. В том мире, в котором живем мы, пророки Божии не могли выдать в общество столь мерзостных рекомендаций об устройстве его жизни; а Христос не благословил её до скончания веков, а выступил против неё, и его слова относятся к Закону Божиему в его истинном виде, данном Моисею, а не к его извращенной редакции, довлевшей над иудеями ко времени прихода Христа. Экспансия библейского сатанизма, подняла идею осуществления мировой тирании с уровня грубой силы, огня и меча (шестой приоритет обобщенного оружия, что только и смогли увидеть большинство критиков всех реальных и мнимых диктаторов и тиранов) на уровень обобщенного оружия 1-4 приоритетов, которые и по настоящее время не воспринимаются большинством в качестве средств массового оболванивания, поражения и уничтожения.

То есть, выраженное Павловым пожелание процветания коммерческим банкам по своему существу есть согласие с расовой паразитической доктриной “Второзакония-Исаии”; либо - пожелание превзойти в паразитизме ростовщиков-агрессоров-монополистов. Это и есть правильное понимание его слов.

Осознанное желание “превзойти агрессоров” хотя бы и их же методами в обществе встречается. Но чтобы перейти к его осуществлению в жизни, необходимо прежде превзойти агрессора на уровнях более высоких приоритетов обобщенного оружия. Однако, информация уровней 1-3 приоритетов для В.С.Павлова - “политика”, а он в книге тщательно подчеркивает свой профессионализм, противопоставляя его деятельности “политиков”, с его точки зрения, профессионализмом не обладающих: межотраслевые балансы - основное средство описания производства и потребления на основе многоотраслевой макроэкономики - в ЦК “даже не хотели изучать” (с. 199).

На это можно дать ответ: ЦК не было дела до балансов, поскольку ЦК после 1953 г. работал на концепцию разрушения СССР в соответствии с доктриной “Второзакония-Исаии” и Директивой СНБ США 20/1 от 18 августа, но не 1991, а 1948 г. ЦК сам никогда не заглядывал выше идеологий - третий приоритет, - полагая второй и третий приоритеты несуществующей объективно “ мистикой”, которая, вопреки этому мнению объективно проявилась в совпадении дат начала ГКЧП и подписания упомянутой заокеанской директивы. Но это - больше, чем “политика”, и требует иного профессионализма.

В каждой профессии есть вещи, “сами собой разумеющиеся”, о которых специалисты обычно не говорят и все при этом идет “само собой” хорошо, поскольку все их разумеют единообразно. Но в условиях концептуально неопределенного управления в каждой из концепций одно и то же разумеется одинаково молчаливо, и при этом разно- образно. В макроэкономических системах к числу такого рода по-разному “самих собой разумеющихся” вещей принадлежит кредит. Согласно доктрине “Второзакония-Исаии”, которую проповедует и Православная Церковь, что говорит о ее истинной сущности, кредит - монопольная иудейская ростовщическая удавка на шее народов. Многочисленные в прошлом еврейские погромы, включая и общеевропейский, учиненный гитлеровцами, показали свою неэффективность в качестве средства защиты от нее, поскольку протекали на более низких приоритетах, чем четвертый. Первый же погром на уровне третьего приоритета - идеологический разгром троцкизма завершился в прошлом вничью, поскольку сталинизм не сумел в те времена найти свой язык и пользовался общей с троцкизмом марксистско-ленинской фразеологией: борьба шла за понимание одних и тех же текстов и интерпретацию понятий в двух взаимно исключающих смыслах. Причем в погроме троцкизма приняли участие и многие евреи, мыслившие более свободно, чем подавляющее большинство “жидов и жидоедов”. Это открывало принципиально иные возможности к снятию ужасов еврейского вопроса, свойственных нынешнему типу цивилизации, в новом типе цивилизации, от строительства которого отказались Н.С.Хрущев[13] и его кукловоды и сподвижники.

С точки зрения здравой этики ростовщичество - мерзость, и то обстоятельство, что в нынешней цивилизации эта мерзость слиплась с системой надотраслевой регуляции в макроэкономических системах, ее не преображает во благо. В нравственно здоровом обществе необходима система беспроцентного кредитования, в которой кредит - средство преодоления пиков платежей, главным образом инвестиционных, при расширении и реконструкции производств в отраслях.

Это два взаимоисключающих “само собой разумения” функционального предназначения кредита. Не задумываясь об этом, Павлов-профессионал пишет на с. 244: «Да, если население и предприниматели в широких масштабах вновь начнут откладывать сбережения, вот тогда появится реальный кредитный ресурс. Естественно, что кредитование перестанет быть инфляционным. Все просто, как дважды два. А пока, несмотря на повысившийся банковский процент, людям из-за быстро растущих цен невыгодно копить деньги. Поэтому и возникает порочный круг. Разорвать его можно лишь смелыми финансовыми шагами в сочетании со здравой регламентацией некоторых видов коммерческой деятельности.»

На наш взгляд, после того, как в своей профессиональной карьере Павлов прошел и Госплан (натуральный учет продукции в межотраслевом балансе), и Госкомцен (структура платежеспособного спроса населения), и Минфин (стоимостной учет в межотраслевом балансе), Павлов-человек должен был бы и сам увидеть вздорность сказанного профессионалом в приведенной цитате.

Исторически реально население копит деньги с целью удовлетворения своих потребительских нужд и страхования непредвиденных неприятностей, но никак не с целью получения процентов по вкладам в ростовщических конторах, т.е. банках. То, что глобальная корпорация ростовщиков увеличила свои кредитные ресурсы - средство порабощения населения - за счет накоплений самого населения, это - вторичное явление по отношению к накоплению населением некоторых сумм с целью потребления и страхования непредвиденных неприятностей. Цены в их номинальном исчислении растут под воздействием ростовщического кредита, в котором ссудный процент многократно превышает возможности роста спектра производства в неизменных ценах, ограниченные сверху темпами роста энергопотенциала и технологической культурой. В этом и есть суть механизма воистину порочного круга, упомянутого Павловым.

Смелые же финансовые шаги, позволяющие из него выйти - законодательный запрет кредитования под процент и соответствующая этому принципу перестройка налогово-дотационной системы, так же как и кредит являющейся средством над-отраслевого управления в макроэкономике, и создание системы розничной торговли по безналичному расчету на основе кредитных карт- идентификаторов физических и юридических лиц. (Более подробно см.: “Мертвая вода”, СПб, 1991,1998; “Краткий курс...” в ж. “Бизнес и учет в России” № 5-6, 1994 и отдельные издания 1996 г.).

Приведенные примеры, относящиеся к средствам управления уровней третьего - первого приоритетов, показывают, что на них Павлов просто недееспособен, без каких-либо смягчающих оговорок. Но именно такая недееспособность на высших приоритетах открывает дорогу для вторжения через них в деятельность профессионалов-управленцев, ограничивающих свою ответственность низшими приоритетами. На с. 7 его книги читаем:

«И еще об одном. Принято считать, что главные секреты СССР скрывались где-то в недрах ЦК, КГБ или других служб безопасности. Но на самом деле хранителями наиболее важных тайн всегда и всюду являются финансисты, ибо ни одно явное или сокрытое деяние не обходится без финансирования. Опытный финансист-профессионал моментально соображает, что к чему, почему и отчего.» По существу это утверждение того, что четвертый приоритет выше пятого или шестого. Но если мы ошибаемся и прав Павлов, полагая что наивысшей значимостью обладает информация о финансах, то по каким причинам опытный финансист-профессионал моментально не сообразил, что к чему и отчего, дабы ГКЧП завершился “хаппи-ендом” грамотных и бесшоковых реформ? Почему профессионал, опять же в 20-х числах августа 1995 г., вляпался в кризис ростовщичества в России вместе с возглавляемым им “Часпромбанком”?

Ответы на эти вопросы можно понять из продолжения приведенной цитаты: «Вдобавок, если документы секретных спецслужб касаются каких-то конкретных личностей, исторических ситуаций или важнейших политических частностей, то финансовые тайны охватывают жизнь всей страны в целом, затрагивают интересы всех и каждого. Отсюда их особая значимость. И не случайно, например, в бытность мою министром финансов СССР один из документов был положен мною на стол Горбачеву в рукописном (!) варианте. Такой уровень секретности не снился никакому КГБ.» - с. 7, 8.

Если смотреть на все это с позиций общей теории управления, то значимостью обладает устойчивое течение процесса управления (в данном случае государством) с допустимыми от вожделенного определенного идеала отклонениями в условиях: 1) потока непредсказуемых “случайностей” и 2) целенаправленного, в принципе выявимого, противодействия сторонников иных концепций.

Важно понять и следовать пониманию в жизни: Поскольку управление это - сбор, обработка и распространение информации, то обеспечение устойчивого концептуально определенного управления в обществе в своем существе есть проблема информационной безопасности. Но поддержание информационной безопасности управления, а тем самым и безопасности общества, не сводится к режиму секретности.

Что толку от того, если благонамеренный Павлов дал что-то “главе государства”, а по существу - действительным тайным советникам “главы”, в рукописном виде, заботясь о должной секретности, а государство после этого рухнуло во исполнение общедоступной доктрины “Второзакония-Исаии” и выдержанной в ее духе Директивы СНБ США 20/1 от 18.08.1948, также опубликованной в СССР накануне перестройки в 1985 г. миллионным тиражом в книге Н.Н.Яковлева “ЦРУ против СССР” (общий тираж всех изданий и извлечений из нее более 20 млн. экз.)?

Что и как должно быть “секретно”, а что и как должно быть общедоступно и общеизвестно? - это вторичные вопросы по отношению к главному вопросу: Что должно быть не только общеизвестно, но и общепонятно, уже к 12-14-летнему возрасту? В зависимости от ответа на него общество либо обретает, либо утрачивает информационную безопасность, а с нею и все прочие категории безопасности.

И информационная безопасность управления должна быть обеспечена в совокупности всех шести приоритетов средств управления. Если этого нет, то невозможно защитить управление на низших приоритетах от вторжения в него через высшие; и это вторжение пройдет незамеченным профессионалами.

Говоря о финансовой ситуации в стране в 1980-е гг., Павлов пишет: «По статистическим данным 55 % оборотных фондов промышленности, сельского хозяйства и транспорта покрывалось кредитом, за которым стояли вклады населения в сберкассах и счета прибыльных предприятий.» - с. 223. Это означает, что в условиях единой государственно-колхозной собственности на средства производства и производимую продукцию кредит все же стал финансовой удавкой на шее сферы производства[14]. Далее Павлов пишет об “ошибке” Гайдара, отпустившего все цены и т.п. и «неосмотрительно, беспечно и разом почти ликвидировавшего кредитные ресурсы страны.», т.е. затянувшего финансовую удавку.

Обратимся к таблице, чтобы понять, как возникла финансовая удавка:

В условиях господства единой государственно-колхозной собственности на средства производства и произведенную продукцию хорошей оценкой реальной инфляции является отношение денежных сбережений граждан к объему годового оборота розничной торговли и сферы услуг. А сбережения, по словам Павлова, в 1980-е гг. «играли роль основных кредитных ресурсов».

То есть, если сбережения в объеме 15 - 20 % от годового товарооборота рассматривать, как достаточный запас финансовой устойчивости населения в целом, обеспечивающей дальнейшее развитие семей и страхования в них непредвиденных внезапных неприятностей, то с середины 1960-х гг. этот рубеж был перейден, и сбережения стали основой кредитной удавки на шее производства. Эта удавка создавалась в течение 30 лет, за которые в СССР сменились несколько министров финансов, каждый из которых вырастил себе преемника-профессионала: Зверев - Гарбузова, Гарбузов - Павлова. И они передавали один другому завет: «Никогда не вздумай прямо или косвенно изымать деньги, которые люди хранят в сберегательных кассах!» И, следуя этому завету, все министры финансов СССР после-Сталинской эпохи оберегали создание финансовой удавки на шее народного хозяйства, которую безошибочно затянул Гайдар (тоже инструмент, оболтус, взращенный в “элитарной” семье). Но в таблице отражены только вклады населения в сберегательных кассах, и 90 % этих сумм принадлежали в 1980‑е гг. менее, чем 3 % вкладчиков, составляющих незначительную долю от общего населения страны. Но, кроме того, были еще накопления наличностью. Павлов сообщает, что к обмену крупных купюр, проведенному по его инициативе, не было предъявлено 12 млрд. руб. (с. 246). По его оценкам это - неотмываемые деньги тогдашнего криминалитета. Но в те времена годовой бюджет министерства обороны СССР был порядка 18 млрд. руб. Это означает, что в единовременном финансовом импульсе криминалитет тех лет превосходил министерство обороны СССР, вынужденное тратить 12 млрд. руб. примерно в течение 8 месяцев.

И все это было совершено “политиками” - управленцами-профессионалами 1 - 3 приоритетов, которые, не посягая на принцип замкнутости кредитно-финансовой системы СССР через монополию государства на валютные операции и внешнюю торговлю, тем не менее, после 1953 г. подчинили экономику страны Доктрине “Второзакония-Исаии” и Директиве СНБ США 20/1. И такие ограничивающие себя уровнем четвертого приоритета управленцы-профессионалы-финансисты, как Павлов, делали антинародное дело.

Знаменательно также и то, что как профессионал уровня четвертого приоритета Павлов в прошлом находил свое место в плановой экономике СССР, а в ходе нынешних реформ пришелся ко двору и правлению одного из коммерческих банков. Причина такой административной живучести в том, что как функционально специализированный “блок” он может быть вставлен в любую систему администрирования при условии, что “политики” поддерживают устойчивое управление через высшие приоритеты; в противном случае, не различая концепций управления, такие функционально специализированные “блоки” искренне служат и нашим и вашим. Узкие профессионалы приемлемы для всех сильных политиков, что значит: для концептуально непреклонных “политиков”, но не во всех концепциях узость и мировоззренческие самоограничения профессионалов являются благом.

И неразличение концепций управления ведет к тому, что Хрущеву и Брежневу Павлов приписывает продолжение Сталинской политики, хотя из приведенной таблицы ясно, что “Сталинизм” и безмерный рост накоплений 3 % населения при государственном ограничении роста цен это - две разные концепции управления, две разные “политики”: тем более, что Павлов признает профессионально грамотными действия Сталина в сфере финансов. Если же Павлов вспоминает работу Сталина “Экономические проблемы социализма в СССР”, то он должен знать, что в ней провозглашается тезис о п ланомерном систематическом снижении номинальных цен на товары массового спроса, как об основном средстве повышения благосостояния народа. И сам Павлов (с. 75) признает эффективность планомерного снижения номинальных цен в качестве средства защиты и обеспечения экономических интересов подавляющего большинства населения (не 3 % некой “элиты”, не одной трети - “среднего класса”, а подавляющего большинства, т.е. - всего народа).

Тем не менее, Павлов, обсуждая различные варианты роста благосостояния народа, исключает из рассмотрения именно это средство, а рассматривает в качестве альтернатив либо увеличение фондов общественного потребления, либо повышение номинальной заработной платы (с. 194, 204), абсолютизируя роль “материального стимулирования” труда и начисто забыв о нравственности и этике.

Так трудовую инициативу интеллектуалов везде и всюду тормозит дурь, самонадеянность, крохоборство, продажность и “элитарно”-корпоративная клановая замкнутость профессионалов-управленцев, стоящих над интеллектуалами профессионалами-разработчиками проблем во всех сферах деятельности (по поводу с. 203). Этическая норма советской науки и техники - начальник, ни уха ни рыла не понимающий в сути разработки, - в числе соавторов, если не официально назначенный “гений”-руководитель; а реальный трудяга инициатор и главный разработчик де-факто — достаточно часто даже вне числа награжденных и поощренных. Так, это под руководством младшего Туполева создан нелетающий урод Ту-144, унесший жизни многих испытателей. Тех, кто мог действительно сделать самолет, до руководства проектом просто не допустили. А зарплата младшего Туполева, как руководителя проекта, была хоть куда по сравнению с зарплатой инже негров -чертил-разработчиков. Но если бы не старший Туполев, то духу младшего не было бы рядом с руководством проектом. И так во всех отраслях. И это прямой отказ от принципов Сталинской кадровой политики.

И, как можно увидеть из книги Павлова, именно на этих качествах нравственно и этически разложившейся партийно-государственной и прочей советской “элиты” играл М.С.Горбачев, молча делая то, что он делал. Вопрос только в том, что по существу он делал.

Из описаний событий в советских верхах Павловым во второй половине 1980-х гг. можно увидеть, что тем, кто действительно привел супругов Горбачевых к высшей административной власти в государстве, в качестве концепций общественного устройства одинаково неприемлемы и “Сталинизм” в форме Советской власти, и “троцкизм”, и западная “демократия”, переход к которой Павлов по своему профессионализму был способен поддержать финансово-экономически эффективнее, чем то проделал Гайдар и последующие, если бы его поддержали “ политики ”, а не воспрепятствовали ему приложить профессионализм к делу перестройки.

Тем не менее, этот протекающий под завесой молчания процесс все же находит соответствующую ему концепцию переходного периода от Советской власти к Российской империи в виде если не до 1900 г., то, по крайней мере, в виде 1913 г. под лозунгом: “Россия - третий Рим!” Этому переходному процессу, в частности, соответствуют:

* Принятие государственной символики: старый флаг “бесик” (белый, синий, красный) и двуглавый урод с тремя коронами в сочетании со вздорным изъяснением смысла “новой” геральдики; дескать, три короны соответствуют трем ветвям власти. Но что в гербе в этом случае символизирует концептуальную власть - корень этих трех бутафорски коронованных ветвей?

* Восстановление дворянских собраний, как шаг к кастовому сословному строю.

* Юридическое обособление “казачества” от остального населения в условиях реальной невозможности ведения традиционного казачьего образа жизни, а главное - службы ввиду изменения самого характера силового противоборства государств, как шаг к созданию кланово-”элитных” частей вооруженных сил со своим обособленным командованием на случай их внутреннего применения, в том числе и против регулярных не-”казачьих” частей. Но одному народу не нужны две армии.

* Ударная стройка-новодел макет Храма Христа Спасителя - потенциального места коронации новых царей, возводимая не на пожертвования обнищавшего в своей массе и не очень-то православно-воцерковленного населения, а из иных источников.

* Систематический зондаж общественного мнения на предмет его реакции на сообщения о том, что Николай II и Алексей не были расстреляны; либо о возможной канонизации действительно погибших Романовых (Roma - Рим).

* Молчание Б.Н.Ельцина по поводу возведения его в великокняжеское достоинство Российской империи заграничными монархистами после “путча” 1991 г. То есть нынешний глава Российского государства - законный для многих - великий князь, по функции - местоблюститель должности законного государя-императора, остающегося пока до срока за завесой молчания. И, по сообщениям радио “Свобода” (февраль 1994 г.), ему предложено регентство по отношению к несовершеннолетнему наследнику из рода Кирилловичей.

И чтобы этот процесс реставрации элитарно-невольничьего “третьего Рима” протекал по умолчанию, необходимо было лгать народу, оплевывая и извращая видение его Советского прошлого, клевеща лично на Сталина и на “сталинизм”, которого исторически реально не было; позволить разложиться нравственно и этически советской “элите”, избавив ее от ответственности за профессиональное разгильдяйство и должностные преступления против концепции общества, в котором нет места угнетению тружеников паразитами; начать перестройку, в которой в очередной раз оболгать прошлое, обмануть народ посулами светлого будущего и начать целенаправленно стравливать простых людей разных национальностей, беспартийных с партийцами, настоящих коммунистов с антикоммунистами-”демократизаторами”, международников-интернацистов с ряжеными националистами; “ возродить” казачество и тут же стравить казаков с горцами, дабы, когда толпа устанет от хаоса, она сама призвала бы царя, которого ей подсунут, как это и было в смутное время начала XVII века.

И не слишком ли много во всем этом рафинированной лжи и мерзостей, чтобы это было поистине Правым делом? И те, кто руководит этим лицемерием, претендуя на благодетельность, пусть подумают, пока не поздно, что будет, когда якобы безмозглая толпа простонародья увидит, что распад СССР и уничтожение Советской власти, хаос, и управляемая гражданская война на территории СССР, преступность, банковские и биржевые аферы, от которых страдает простонародье, были искусственно вызваны к жизни алчной, возомнившей о себе “элитой”: ибо положение обязывает. Если положение [15] не обязывает, то оно же и убивает всякого, кто, претендуя на определенное положение в системе общественного управления и иных отношений, ведет себя недостойно человека. Это - закон истории, явно знаменующий Божье предопределение. Именно поэтому сословный строй и рухнул в 1917 г. Пословица: «Трудом праведным не наживешь палат каменных» - единственное, что дала народу доктрина “Россия - третий Рим”. И потому не состоится и новодел “третьего Рима”, как не состоялся переход к “демократии” западного образца.