ИМХО. Sinatra. Мечта

«Не люблю людей без мечты. Скучно», — так говорил один мой перестроечный приятель и смотрел на меня пронзительно и каре. Пристально, со значением. Я пряталась носом в кружку с чаем и делала вид, что у меня-то с мечтой все о'кей. Потому что мечты никакой конкретной в то время я еще не нажила — так, желания смутные, едва определимые. А это стыдно. Нет, и конкретные были, конечно, но то желания — не мечты. А Макс сидел весь такой — головой в небесах, взглядом в лохматых тучах — царь и бог своих хотений. И фраза его про людей без мечты врезалась в мою впечатлительную тогда память — до сих пор так и торчит вопросительно.

Прошло время. И оказалось, что мечтал мой приятель, видимо, о чем-то не о том. Волшебный город на Неве сожрал его, затянув в наркотический бред вместе с мечтами, поисками мужчин, отрицанием женщин и вечным метанием между. Жаль, я бы хотела, чтобы он это прочел. Макс как всегда весело объявил бы, что я «стыдно бездарная», получил бы тетрадью по носу, и мы легко помирились бы в кафетерии магазина «Буренка» за чашкой кофейного суррогата. Бы… частица, отделившая сослагательное наклонение от мечты.

Значит, мечтать можно правильно и неправильно. И мне часто кажется, что мечтаю я не туда, не вовремя и слишком отвлеченно. Словом, поперек всему прогрессивно мечтающему человечеству.

С желаниями все понятно: выйти замуж или удачно жениться, найти работу «чтоб все обзавидовались», купить чего-нибудь последней модели, переехать в отдельную квартиру, «посадить-построить-вырастить». С сослагательным наклонением тоже ясно: это как бы мечты, но переработанные и выплюнутые прошлым — ничего не изменишь. «Если бы ты тогда сделал…, то жил бы с видом на Гудзон». Мечта сослагает с себя полномочия и переходит в разряд сожалений. Это как романтичная невеста после свадьбы сбрасывает невесомую вуаль и вместо флердоранжа вплетает в волосы бигуди. Не до мечт, борщ выкипает. Но остается наклонение — наклон в сторону, вектор. И этот-то вектор и есть, наверное, мечта.

Может быть, этот вектор не дает наделать непоправимых ошибок. Это он болит внутри, если отклоняешься от курса. Перелетных птиц, говорят, направляет внутренний компас. У человека, видимо, он тоже есть — те самые мечты. И не важно, осознаешь ли ты свою мечту или она тебя просто ведет, а иногда тащит, как на аркане, по жизни. Только страшно не узнать ее при встрече, разминуться в потемках жизненных обстоятельств.

А происходит это довольно часто. Все потому, что относимся к мечте несерьезно. Мы все уже очень взрослые, а мечтания — это для юношей, и не дай Бог, кто заподозрит нас — взрослых и обстоятельных — в таком легкомысленном занятии. Но, думая так, всегда вспоминаю вечера на берегу Океана. Когда усталое солнце начинает длить тени, на городскую площадь, правую щеку которой лижет прибой, съезжаются люди. Из их рук в небо взмывают стаи воздушных змеев: больших и малых, сложно сконструированных и совсем простых, цветных и выразительно графичных. Молодые и старые, клерки и разнорабочие стоят, задрав головы в зенит, привязанные к небу тонкой ниткой мечты. Иногда мечта показывает норов, рвется на ветру, бьется над Океаном, и тогда нитка в кровь режет ладони, оставляя белые шрамы на загорелых руках, словно меняя линии жизни, прокладывая новые. Через несколько минут зажужжат катушки, змеи кинутся к своим хозяевам, будут упакованы и уедут, прикрепленные к багажнику мопеда — вечные спутники, компактное воплощение мечты. Но сейчас на лицах этих разных людей замерло одно и то же странное, почти молитвенное выражение полной погруженности в себя… и в небо. И в какой-то миг перестаешь замечать, в чьих руках зажата нитка, где ты находишься — видишь только облака, которым тесно меж цветных пятен.

И завидно: какая роскошь каждый вечер любоваться своей мечтой, вспоминать себя таким, какой ты есть и каким должен быть. И грустно — ведь в твоих руках не бьется чуткая нитка, ты не связан с этим небом. Твоя мечта сиротинкой плачет где-то глубоко внутри, и ты выпускаешь ее изредка, по ночам, когда никто не видит и не может ранить насмешливым словом: «Знаешь ли, милая, жизнь неизбежна, хватит мечтать, знаешь, хватит мечтать…»

Неправильно это. Ведь как только в голове поселилась мечта, то сразу под ноги твои с шорохом и легким треском — как птица взлетела, фррр! — разворачивается… кому тропинка, кому дорога. Рождение мечты — точка начала. Начала пути, начала тебя нового. Тем и хороши мечты — они дают это ощущение в любом возрасте. А когда чувство новизны вдруг куда-то исчезает и впереди будто нет ничего — это как жить с выдернутым позвоночником, почти невозможно.

Когда тебе «хорошо за» или «почти уже», пора, наверное, остепениться. Хорошее такое слово: остепениться — это как возвести себя в степень. Вот сейчас-то я мелкая и несолидная, а в степени сразу стану авторитетная и значительная. Надо учиться размеренно мечтать о том, как чудесно буду жить на пенсии: загородный дом, розарий, неспешное чтение под сенью плодово-ягодных культур, а не эту всякую ерунду, что я обычно себе придумываю. Но на столе урчит телефон: «Мы тут на спор на велосипедах решили до Дивногорска рвануть. Ты с нами?» Гм… возведение себя в степень опять откладывается. И надо подкачать шины: на тропинках мечты не бывает асфальта.