Основные тенденции развития коммуникаций в сфере экономики и управления 3 page

Учет взаимовлияния и взаимопроникновения необходимого и случайного - важное условие правильной практической и теоретической деятельности. Управленец не должен делать ставку на случайное, но вместе с тем нельзя упускать благоприятные случайности. Немало научных открытий и изобретений в технике осуществлено в силу благоприятного стечения случайных обстоятельств. Как бы ни были рассчитаны наши поступки, они связаны с тем, что мы что-то оставляем на долю случая. Пожарные лестницы на домах, страхование жизни и имущества, усиленное дежурство медицинского персонала в праздничные дни и т.д. — все это рассчитано на возможную случайность.

Задача теории управления заключается в проникновении через видимые случайные связи в необходимые. Но наука улавливает не только необходимое, она учитывает и случайное. Она обязана вооружить человека средствами, сигнализирующими о неблагоприятных случайностях и ограждающими общество от них.

Управление это практический итог действия всех решенных предшествующих проблем, раскрывающий единство сущности и явления, внутреннего и внешнего, необходимого и случайного, единичного и общего, причины и следствия. Оно направлено на разрешение противоречия действительного и возможного. Действительное в управлении и практической деятельности раскрывает смысл лишь наличного, непосредственного бытия и соотносится с возможностью, т.е. с тем, что существует лишь в качестве потенциала или зародыша чего-то иного, более качественного и прогрессивного. Действительное, кроме того, характеризует и меру полноты становления какого-либо качества, способного быть индикатором, раскрывающим эффективность управления. Г.В.Ф. Гегель рассматривал «становление» как промежуточное состояние между «ничто» и «бытие»: «Из становления возникает наличное бытие…, - писал классик. – Его опосредование, становление, находится позади него; это опосредование самого себя, и наличное бытие предстает, потому как некое первое, из которого исходят».[163]

Действительное раскрывается как процесс и для него существен внутренний, скрытый момент возможностей - этих особого рода планов, надежд и тенденций. Всякое изменение качеств или состояния объекта в процессе управления есть переход от возможности к действительности. Бытие возможности связано с управлением, изменением, развитием. Вне этого немыслимы никакие потенции, зародыши, стремления, тенденции, составляющие содержание возможности. Возможность - это будущее в настоящем, это то, чего не существует в данной качественной определенности, но что может возникнуть и существовать, стать действительностью при определенных условиях, которые в состоянии обеспечить грамотное и качественное управление.

Во времени возможность предшествует действительности. Возможность характеризует потенциал института управления и качество ресурсов общества, которые при грамотном их использовании могут быть воплощёны в действительности. Но действительность, будучи результатом управления и предшествующего развития, является в то же время исходным пунктом нового управленческого этапа, раскрывающего возможности развития дальнейшего. Возможность возникает в нашей действительности и реализуется в действительности новой.

На самом деле развитие - это не просто совокупность коммуникаций или реализация в процессе управления списка готовых возможностей. В социальных отношениях всегда имеется нечто большее, чем в причине: действительность постоянно рождает все новые и новые возможности. Индивидуальная воля человека находит выход в спонтанности действий, раскрывающих личные особенности процесса присвоения и освоения общественных отношений. Практика показывает, что любая причина определяет лишь непосредственно вытекающее из нее следствие и не ответственна за то, что вызовут к жизни сами эти последовательные следствия, становясь причиной в отдаленном будущем. Подобно этому, и каждое конкретное состояние процессов коммуникации определяет не все последующие результаты, а лишь непосредственно из него вытекающее. Классик социологии Никлас Луман отмечал: «Благодаря коммуникации система создаёт и повышает свою чувствительность и, таким образом, посредством постоянной чувствительности и раздражительности поддаётся действию эволюции».[164] Как результат нелинейности, неустойчивости и неравновесности социальных коммуникаций, не смотря на тщательно выверенный научный прогноз, отдаленное будущее станет таким, каким оно и не может быть представлено в настоящем. Как скрытые тенденции, выражающие различные направления в развитии объекта, возможности характеризуют возможную действительность с точки зрения его будущего. Чтобы возможность перешла в действительность, необходимы два фактора: тщательный научный прогноз тенденций развития и грамотное использование объективных закономерностей движения вперёд.

Любая социальная система – общество в целом, региональное или локальное территориальное сообщество - содержит в себе больше возможностей, чем в состоянии осуществить. Но большее число указанных возможностей остается неосуществленным. Управление направлено на реализацию имеющегося потенциала. Но на этом пути всегда имеется множество препятствий как антропогенного характера, так и не связанных с деятельностью человека непосредственно. Действительное - результат отбора наиболее значимых потенциальных элементов будущего и устранения в процессе управления выявленных препятствий. В процессах преобразования должного в сущее, возможного в действительное и реализации имеющегося потенциала большую роль выполняет научное предвидение. Мы не станем анализировать сущность и содержание предвидения как процесса, но приведем высказывание уральских философов И.Я. Лойфмана и М.Н. Руткевича: «Предвидение во всех своих разновидностях является отражением объективно возможных явлений, взятых в их диалектическом, поливариантном развитии».[165] Но всегда ли успешна эта деятельность? Жизнь постоянно производит и воспроизводит противоречие должного и сущего. Задача управления – предвидение и своевременное разблокирование этих противоречий и формирование в процессе деятельности потенциала нового этапа развития.

Жизнь человека непредсказуема, но прогнозируема. Противоречия жизни и деятельности как результат присвоения и освоения общественных отношений создают основания развития: в процессе разрешения социальных противоречий возникают новые более эффективные общественные связи и социальные коммуникации. Противоречия как локомотивы развития, в государственно организованном обществе возникают, как правило, в результате ошибок и просчётов в управлении. Но ошибки и просчёты имеют разную природу. Есть не зависящие от результатов деятельности человека, возникновение которых очень сложно предсказать: объективную природу имеют глобальные катаклизмы - землетрясения, извержения вулканов, погодные аномалии, пандемии инфекционного характера и т.п. явления. Их природа пока не постигнута человеком и это не позволяет осуществлять прогноз их возникновения на достаточную перспективу.

Не меньший ущерб обществу, экономике, социальному развитию наносят просчеты субъективные, которых можно было бы избежать. Они как правило являются результатом недостаточной компетентности управленца, отсутствия у него необходимого образования, квалификации, жизненного и производственного опыта, а то и элементарной персональной культуры. Проблема всегда в том, как отличить первое от второго. Но и первое, и второе содержат большой процент риска. Ведь риск - понятие не только логическое, но - прежде всего - социальное: степень его прямопропорциональна квалификации, требовательности, ответственности, способности к предвидению и иным качествам управленца. Своевременно не проявил одного из этих качеств, и риск становится неоправданным.

Всё вышеперечисленное суммируется в элементах, составляющих структуру управления. Наука понимает структуру управления как совокупность трёх взаимополагающих и взаимодополняющих систем. На обыденном уровне управление обычно отождествляется с целевым воздействием полномочного субъекта на объект через приказ, задание, стимулирование, координацию и т. д. с целью выполнения последним авторитетного решения. Но управление этим не исчерпывается, ибо воздействие есть лишь одно из его проявлений. Значение воздействия в коммуникации действительно велико, но реальные место и роль целевого воздействия можно оценить лишь в сочетании, в единстве с двумя другими составляющими управления в организации. Качество воздействия коррелируется в способности к самоупорядочению, самоорганизации и саморазвитию, создающих механизм саморегулирования, которое совместно с воздействием формирует организационный порядок, выраженный в системе норм и правил поведения в организации, внешне заданных по отношению к каждому работнику. Таким образом, в социальных системах (группах, организациях, регионах, локальных территориальных сообществах и т. д.) действуют три основных типа социальных регуляторов. Сущность и функции каждого из них, а также методы их взаимного согласования мы рассмотрим ниже.

Управление как деятельность всегда ориентировано на достижение конкретной цели и раскрывается в целевом воздействии управляющего субъекта на подведомственный объект. Целевое управленческое воздействие выражает единство целеполагания и целеосуществления. Управление, таким образом, должно ставить осуществимые цели и определять всю свою деятельность сообразно с постановкой целей. Суть же самого процесса управления раскрывается в необходимости достижения запланированного результата.

Эффективное управление – это результат единства целеполагания и целеосуществления. Поэтому целевое управляющее воздействие реализуется через два этапа деятельности по управлению: определение целей-заданий и разработка технологии их реализации. С точки зрения итога они равноправны. Номинальное "хронологическое" первенство первого над вторым в действительности нередко оборачивается реальной обратной зависимостью, ибо выбор целей во многом предопределяется наличием и возможностями соответствующих технологий. Выработка целей - это разновидность социального творчества, в котором объективные и субъективные элементы находятся в сложном соотношении. Цели, задаваемые управлением, не могут быть прямо выведены, вычислены из объективного хода развития какой-либо социальной системы (общества, организации), ибо их содержание неизбежно оказывается под воздействием интересов (личных, коллективных, общественных), преобладающих в данных условиях.

Исследователь из Санкт-Петербурга М.Н. Архипова, на наш взгляд, сжато, но ёмко раскрыла таинство понятия «эффективность управления». «Эффективность управленческой деятельности, - пишет она, - напрямую зависит от трёх взаимосвязанных факторов: выполняемые функции + ресурсы и полномочия, необходимые и достаточные для выполнения функций + кадры, способные выполнять эти функции при заданных ресурсах и полномочиях. Очевидно, чем более высок профессионализм кадрового состава органов управления, тем компактен их аппарат (а значит, меньше средств тратится на его содержание) и тем качественнее выполняются их функции»[166]. К указанным характеристикам эффективности мы добавим главный, на наш взгляд, показатель - непрерывный рост качества жизни рядовых граждан, ибо управление осуществляется прежде всего для их блага.

Главной социальной характеристикой деятельности по реализации цели является ее целесообразность, т. е. соответствие общим тенденциям прогрессивного развития общности или организации, что предопределяет результаты процесса и технологии осуществления этой цели. Поэтому основными задачами процесса реализации целей являются предупреждение отклонений от цели, координация процессов достижения разных целей, интеграция многих актов и субъектов деятельности в направлении общих целей и т. д. Указанные контрольные функции необходимы, ибо отклонения в ходе реализации целей неизбежны и закономерны: задание цели не тождественно ее процедуре её выявления и принятия, а организационные цели-задания не исчерпывают многообразия групповых и личных интересов в совместной деятельности. Кроме того, следует учитывать и необходимую эволюцию самих целей, их преобразование, изменение их соотношения и последовательности.

Целевое управляющее воздействие возможно осуществить не только при наличии определенной ценностной ориентации, но и при условии проведения соответствующей технологической разработки (определения меры соотношения целей, средств, процедур, методик и пр.). Сложность и многокомпонентность управленческой коммуникации обосновывает закономерность выделения определённой части работников, специально и профессионально занимающихся управлением, что обособляет их от прочих работников-исполнителей. Указанное профессиональное обособление участников процессов разработки и принятия управленческого решения от большинства, занятого преимущественно исполнением приказов, в свою очередь, предопредяет разделение на управляющих и управляемых и порождает отношения власти. Поскольку такого рода отношения получают всеобщий характер, система управления выступает как особый универсальный социальный институт всеобщего характера. На всех его уровнях, хотя и в разных формах, воспроизводится коммуникация распоряжения и исполнения, в которой участвуют организационные подсистемы - управляющая и управляемая. Все участники управленческой коммуникации, кроме высшего и низшего звеньев системы, выступают в двух ипостасях: как управляющие по отношению к нижестоящим и как управляемые относительно более высоких управленческих звеньев.

Практика знает два вида целевого управляющего воздействия, которые различаются главным образом источником такого воздействия. Управление социальными объектами (организациями) может осуществляться извне, когда орган управления находится за рамками самих объектов. Так, например, фирма управляет своими предприятиями, областной центр – административными районами, райцентр – муниципальными образованиями и т. д. В условиях недостаточного развития гражданских отношений и и способности к самоупорядочению, самоорганизации и самоуправлению указанное "внешнее", или централизованное, управление позволяет достичь большой степени концентрации управленческой энергии. Его преимущества - в обозримости максимального числа звеньев системы и в едином целенаправленном воздействии на них, исходя из интересов целого. Его недостатки в ограниченности интеллектуального потенциала единого управляющего звена, в отрыве его от задач и интересов низовых звеньев, в отсутствии личной заинтересованности.

Управление социальными объектами, как правило, осуществляется извне: и в межорганизационных коммуникациях, и в коммуникациях иных социально-экономических, социокультурных, и социальных как таковых системах общества – везде, где управляемый объект является элементом иерархической структуры. Этот принцип действует и в атомарных организациях, определяя их собственную структуру коммуникаций (соподчинение участков, отделов, цехов и заводоуправления, раскрывающегося в принципе единоначалия). Сложившийся в отрасли или министерстве тип организации управления получает свое продолжение на предприятии и далее. Управленческая иерархия по мнению ряда исследователей - выражение биологического соподчинения в социальной коммуникации – т.е. явление древнее и универсальное.

Внешняя детерминация в управлении это лишь один из многих видов целевого управляющего воздействия в организации. «Необходимо помнить, что большую часть истории человечества, до того как уровень организационного развития стал столь высоким, как сегодня, - подчеркивая роль организации в управлении заявил английский социолог Энтони Гидденс, - люди не могли рассчитывать на некоторые жизненные аспекты, над которыми мы с вами едва ли задумываемся… Будучи источником общественной власти, организации способны подчинять индивидов приказам, которым те не в состоянии сопротивляться»[167].

Централизованное управление, не смотря на собственную мощность, всеобщность и обладание значительными организационными, материальными и финансовыми ресурсами, отнюдь не всемогуще. Оно воплощает онтологию государственно-организованной публичной власти и выражает волю экономически господствующего класса. Универсальной способностью владеть исчерпывающей информацией о любых процессах или явлениях, место в социальной коммуникации, оно не обладает. Сказанное свободно экстраполируется на деятельность транснациональных. корпораций, которые так же не всемогущи и не всесильны. Социальные коммуникации и новая экономика постмодерна немыслимы вне полисубъектности, равномощности и равноответственности. Постмодерн во главу развития поставил самоупорядочение, самоорганизацию, самоуправление и саморазвитие. Глобальное начинает проигрывать локальному на местном уровне, ибо конкретные потребности и интересы локальных территориальных сообществ, структурных подразделений ТНК и иных социальных общностей, как правило, подлежат учёту лишь местным управлением. «Государственные стратегии необходимости сводятся к тому, - пишет Ульрих Бек, - чтобы в эпоху глобализации снова достичь примата политик не превращением государства и политики в продолжение руки мировой экономики, а наоборот, обновлением различия между политикой и экономикой и осуществлением их монополии на основе коллективных обязательных решений, демократической легитимности и правоустановления»[168]. Указанное обновление невозможно утвердить сверху, детерминируя нормами права, сложившиеся коммуникации. Новое утверждается в деятельности и поведении отдельных индивидов и многочисленных сообществ, способных преодолеть хаос рынка и утвердить меру сочетания его с порядком.

Всякая организация, объединяющая инициативных и активных индивидов, обладает способностью действовать на основании собственных гносеологических предпосылок и под собственную ответственность, что выражается в наличии органа управления и умении принимать собственные решения. Хотя она и может являться частью иной более обширной организации или одним из ее подразделений, она способна к саморефлексии и самодействию. Социальная организация такого уровня саморазвития (предприятие, город, вуз и т. д.) становится самоуправляющейся системой, т. е. создаёт для себя управляющую и управляемую подсистемы.

Напомню, что в теории принято различать кибернетическое и социологическое понимание самоуправления. С точки зрения кибернетики система считается самоуправляющейся, если она обладает автономией по отношению к среде и ее поведение не полностью детерминировано извне. Это состояние характеризует систему как закрытую и стремящуюся к автаркии. Фактически сказанное можно отнести к любой организации.

Иной подход демонстрирует социология, которая понимает самоуправление как поведение системы, стремящейся к открытости, в рамках которой все члены организации принимают участие в разработке, обсуждении, принятии и осуществлении контроля за исполнением управленческих решений. На пути от внешней детерминации к самоуправлению в мировой социальной коммуникации возникло несколько этапов, обладающих выраженной определённостью и сущностными различиями. Важнейшим из которых выступает мера субъектности, реализуемая в сфере управления. Управляемый объект в соответствии с названной мерой проявляет себя как агент, обладающий в разной мере собственной субъектностью. Передача прав на принятие некоторых решений из управляющего центра глобальной корпорации, базирующейся, например, в Манчестере, в т. н. центры финансовой ответственности, дислоцируемые практически по всему миру, не означает автоматического утверждения самоуправления в социологическом смысле, а лишь характеризует важную предпосылку процесса становления.

Разумеется, участие работников в решении общих вопросов не отрицает необходимости отдельного органа управления и профессиональной компетенции в этой области вообще. Технология современного управления - это квалифицированное техническое, правовое, организационное обоснование решений, рациональные процедуры их согласования, контроль за исполнением и т. д. Любое самоуправление предполагает сочетание демократизма со специализацией, что определяет его не только производственную, но и социальную эффективность. При этом различие между управляющей и управляемой подсистемами данной организации отчасти преодолевается, т. к. объект управления в некоторой степени становится и субъектом его.

Задача управления - максимально расширить в процессе коммуникации совпадающий спектр и усилить его организующую роль. Самоуправление есть наиболее эффективный механизм согласования целей, а, следовательно, и решения этой задачи.

В процессах социального бытия, как на уровне территориальных общностей людей, так и на уровне субъектов экономической коммуникации, важную роль выполняют процессы самоорганизации. Самоорганизация в отличии от самоупорядочения – показатель качественно более высокого уровня социализация, ибо выражает преодоление стихии спонтанности во внутренних взаимоотношениях и концентрацию индивидуальной энергии в реализации собственных деятельностных намерений. Далеко не все в обществе и в организациях подвержено целевому управлению и охватывается порядком. Однако их отсутствие не означает полной неуправляемости. Механизм управления в этом случае строится на основе взаимодействия спонтанных регуляторов, которые являются естественным продуктом функционирования социальных систем. Самоорганизация характеризует процесс перехода от хаоса спонтанных инициатив к порядку коммуникации элементов внутренней структуры. Самоорганизация дополняет процесс управления и является необходимым элементом развития любой сложной организации. Если целевому управленческому воздействию подвержены не все социальные объекты, процессы и явления, то самоорганизация присуща любой социальной системе выполнившей задачи самоупорядочения. Это утверждает всеобщность и универсальность самоорганизации в коммуникациях социальной системы в целом. Следуя логике Э. Гидденса, явление самоорганизации, выступающее важнейшим основанием гражданского мира, можно рассмотреть как «…коллективные попытки привлечь внимание к некоему общему интересу или достичь определённой цели с помощью действий вне сферы известных организаций»[169].

Самоорганизация универсальна и присутствует на всех уровнях общественного бытия, начиная с глобальных коммуникаций в политике, экономике и культуре и кончая сферой деятельности малых групп и отдельно взятых индивидов. Самодеятельность, спонтанность и самопроизвольность, стремление действовать на основании собственных гносеологических процедур и под собственную ответственность, а так же отсутствие внешней детерминации и единого организующего начала – её важнейшие признаки. Всё это служит выражению субъектного, утверждая приоритеты человеческой воли, плана и цели. Но свободная воля активного индивида не может образовывать общие основания процесса. Каждый участник процесса самоорганизации преследует свою цель, но процесс совместной деятельности, который складывается в итоге, оказывается самосовершающимся и ведёт к общественно значимому результату. Самоорганизация системы нейтрализует хаос спонтанного поведения индивидов, трансформируя его в коммуникацию целелесообразного и целенаправленного поведения, что на уровне общественного бытия включает субъектную целенаправленность в общий поток развития.

Экономические коммуникации постиндустриализма испытали на себе влияние изменений в структуре потребления. Потребление товаров и услуг (по крайней мере в Странах Золотого миллиарда) становится всё более разнообразным и индивидуализированным. Это изменило соотношение производства и торговли: изготовить становится гораздо дешевле, чем продать! Доля производственных издержек в розничной цене товара сокращается. Наценку сейчас определяют издержки, связанны преимущественно с продвижением товаров и услуг до конечного потребителя, причем значительная часть затрат имеет информационный характер. Экономика информационной эпохи – это не только масс-медиа и развлечения, не только индустрия массовой культуры. Это по-прежнему традиционные, но работающие на новых основаниях сегменты рынка такие, как продукты питания, одежда, мебель, бытовая техника. Личные автомобили etc - все они относятся к информационным индустриям, хотя выглядят сугубо материальными![170]

Общество потребления повышает роль экономических факторов самоорганизации. Мода и колебания потребительских предпочтений, спроса на различные товары оказывают большое влияние на производство и торговлю, а значит, и на целевое управление.

Особую группу социальных регуляторов составляют некоторые элементы общественного и коллективного, группового сознания, воздействующие на массовое поведение: помимо исторически сложившихся традиций и обычаев значительное влияние на деятельность и поведение личности (особенно молодёжи) оказывают референтные группы и престижное потребление. Проявляясь с рамках механизма общественного мнения, они становятся важной формой социального контроля. Несомненна здесь роль и различных состояний массового сознания, настроений отдельных слоев и групп - энтузиазма, отчаяния, решительности, скептицизма и т. п.

Самоорганизация является продуктом социального взаимодействия и происходит в массовом, коллективном или групповом масштабах. В реальных отношениях самоорганизация как особый процесс управления проявляется в сочетании с целевым управляющим воздействием. Особенно тесным это сочетание является на уровне конкретных организаций, о чем мы подробнее еще будем говорить. Таким образом, самоорганизация представляет собой один из важнейших факторов социального управления. Продукты самоорганизации, как и целевого управляющего воздействия, образуют организационный порядок, с которым люди соотносят свое поведение, формируя обычаи, традиции, общепринятые нормы, коллективные и индивидуальные ценности.

Деятельность управления не возможна вне организованного пространства на любом уровне социального бытия. Государственное пространство, регион, пространство локального территориального сообщества или экономического субъекта во многом складывается благодаря многочисленным коммуникациям, отражающим в себе сложившиеся нормы, цели, ценности и ритуалы, сформированные ранее и нуждающиеся в управленческом труде. Роль социального пространства в развитии общества, экономики, культуры и иных важнейших институтов человечества наиболее полно раскрыта в трудах классика французской социологии Пьера Бурдьё (1930-2002 г.г.) [171], который доказал, что по отношению к работе управленца они выступают как объективные основания деятельности, формируя социальные ограничения. Управленец вынужденно действует в рамках этой, от него во многом не зависящей, нормативной системы.

Нормативная система любого общества и любой организации имеет двоякие корни: неформальные, с одной стороны (они выражены в ритуалах, обычаях, традициях, корпоративных нормах), и формализованные (фиксированные авторитетные акты – законы, правительственные акты, кодексы, служебные инструкции и т.п.), с другой. Неформальные элементы системы складываются стихийно, как результат длительного массового, межличностного или группового взаимодействия и сотрудничества. Формальные представляют собой результат профессионального нормотворчества и предшествующего управленческого труда. Совместно они образуют сложный социальный порядок, который для управленца выступает в качестве данности, как часть окружающего социального пространства - наряду с рабочей силой, оборудованием и прочими атрибутами постоянного и переменного капитала. Управленец включается в уже готовую систему коммуникаций, созданную или сложившуюся до него.

Деятельность управления, как и всякий труд, нацелена на определенный результат и имеет своё физическое и моральное воплощение. Результаты управленческого труда, будучи овеществлены в системе коммуникаций, приобретают затем относительно самостоятельное существование. Продукция предшествующего управленческого труда довольно разнородна – она может иметь как положительное для общества и человека значение (если объективно способствует росту прогрессивных тенденций), так и отрицательное (при условии нарастания регрессивных факторов в социальных коммуникациях).

Она воплощается в организационных отношениях, проявляясь в таких элементах этих отношений, как право, административный распорядок, режим и другие правила. Продуктами управления являются коммуникации: позиции, зависимости, структуры, а также такие объекты, как целевые группы, организации, социальные институты. Предшествующий управленческий труд воплощается и в фактах духовной культуры и национального менталитета: в положениях национальной идеи, миссии организации, целях, установках, знаниях, представлениях и т. п. Материально они объективируются в различного рода документах и технических средствах, используемых для передачи управленческих решений.

Опыт управления и самоорганизации предопределил значительные накопления продуктов "предшествующей" управленческой деятельности, равно как положительной, так и отрицательной. Последствия указанного накопления неоднозначны. С одной стороны, это суживает возможности целенаправленного регулирования; с другой - управление получает в свое распоряжение все больше эффективных методик, технологий и инструментов воздействия. Но в любом случае нарастание продуктов "предшествующей" управленческой деятельности ведёт к расширению и усложнению практики социального управления. При этом оно в возрастающей степени определяется качеством созданного в прошлом продукта деятельности этого типа. По-видимому, здесь мы имеем дело с исторической закономерностью, характерной для развития труда вообще и управленческого в частности: усиливается господство "прошлого" труда над трудом "живым", зависимость второго от первого.

В подобном соотношении есть важное преимущество. Дело в том, что организационный порядок, в котором объективируется также и "предшествующий" управленческий труд, обладает свойством безличности. Он срабатывает в какой-то мере независимо от индивидуальных особенностей его конкретных носителей. Например, включение в организацию возможно только через должность, принятие какой-либо должности требует определенного типа поведения, уклонение от него неизбежно вызывает санкции и т. д. Иначе говоря, речь идет о своеобразном явлении социального автоматизма. Последний обеспечивает известную стабильность коллективного взаимодействия и дает возможность экономии управляющей энергии: "работает" порядок, а не руководитель, правят законы, а не люди.