Глава 5. Постнеклассическая парадигма управления как выражение доминанты среднего класса в современном обществе

Современная социология управления включает разнообразные подходы к исследованию управленческого процесса, начиная с теории научного менеджмента и администрирования до стратегического управления и структурного функционализма. Каждое из направлений представляет нам свое объяснение природы феномена управления, опираясь на определенную методологию. Социологическое осмысление феномена относит нас к достижениям структурного функционализма, теории бюрократии, теории социального действия, социологии конфликта, а также стратегического анализа поведения индивидов с использованием властных отношений. Однако исследование управления как социологического феномена с позиции теории игр представляется инновационным и комплексным подходом. Теория игр позволяет объяснить, как человек с помощью игровых приемов может завуалировано манипулировать властными отношениями - не используя приемы давления, политические уловки etc[104]. М. Крозье предвосхитил появление субъект-субъектных схем управления, носителем социальности которых стал средний класс.

Выделение среднего класса в самостоятельную, а позднее и доминирующую социальную силу, внесло существенные изменения в теорию и практику управления. Центр социальной политики средний класс переносит в муниципальную сферу. Самоупорядочение, самоорганизация и самоуправление граждан по месту жительства в локальном территориальном сообществе позволяет переход от субъект-объектных отношений господства-подчинения к коммуникации субъект-субъектного типа, утверждающей отношения равномощности и равноответственности гражданина и государства, личности и общества в качестве основополагающих. Новые подходы в управлении в качестве основания внутренней, в том числе и экономической, политики утверждают конвергентные ценности и ценности меритократии[105]. Средний класс, завершив процесс самоупорядочения и самоорганизации, активно включается в политические коммуникации и формирует левоцентристские партии как инструмент выведения на реальный политический уровень собственных социальных и экономических предложений.

Для сплочения общества и укрепления доминирующих позиций среднему классу была остро необходима новая парадигма управления, отражающая социальные и экономические перемены произошедшие на планете и оптимально сочетающаяся с требованиями постиндустриализма. В управлении наступает эра системности. «Системой, - пишет один из крупнейших теоретиков в сфере социологии управления Никлас Луман, - является не всякое взаимоотношение, а лишь то, которое вычленяется на фоне окружения. Впрочем, основной фактор в создании социальной системы кроется в её функции – очертить определённый сектор комплексности в целях его последующего упрощения (редуцирования)»[106]. Классик абсолютно прав: нерационально чтобы все занимались всем! Поэтому каждая общественная подсистема – социальная, экономическая, политическая, социокультурная, демографическая и т.п. – стремится провести секторальный анализ самой себя и тем самым децентрализует свою часть комплексности, что не только включает в управление дополнительные ресурсы и упрощает его, но – прежде всего – повышает его эффективность. Взаимодействующие подсистемы общественного целого в стремлении к самоэффективности и целостности положительно реагируют на упрощение управления и повышение за счёт этого комплексности. Самоупорядочение и самоорганизация систем и единиц общества, сообразно логике Н. Лумана, это не что иное как «функциональная специализация с целью редуцирования комплексности». Только таким образом общество может эволюционизировать, а управление, соответственно, может стать более комплексным и продуктивным.

В 60-е гг ХХ века левоцентристские партии среднего класса приходят к власти в ряде ведущих стран мира: Лейбористская партия Великобритании, Социалистическая партия Франции, Социал-демократическая партия Германии в ФРГ, Социал-демократическая рабочая партия Швеции, Рабочая партия Норвегии, Новая демократическая партия Канады и иные партии, выступающие за решение противоречия труда и капитала в пользу лиц наёмного труда. Всевластие монополий существенно ограничивается в новом правовом пространстве. Представители среднего класса получили мощную правовую защиту государства в важнейших жизненных сферах.

Средний класс традиционно полагается естественным результатом социально-экономического развития общества в ХХ веке. Нам представляется более обоснованной точка зрения американского экономиста профессора Массачусетского технологического института Лестера Туроу, который обосновал возникновение среднего класса как следствие целенаправленной внутренней политики левоцентристских партий[107].

Средний класс в последней трети прошлого столетия становится доминирующим в социальной структуре всех наиболее развитых стран. Его численность составляет от 50 % населения (минимальный показатель демонстрирует Греция и Португалия) до 82 % (максимальное значение приходится на Норвегию и Чехию). Средний класс включает в себя работников умственного и физического труда (белые и синие воротнички), занятых творческой высококвалифицированной деятельностью, требующей достаточно высокого уровня квалификации, образования и персональной культуры, и членов их семей, при условии, если среднемесячный подушевой доход в семье не ниже 1500 долларов и не выше 5000 долларов на человека.

Средний класс является определяющей социальной группой постиндустриального общества, объединяющей все категории не слишком богатого, но материально независимого населения Стран Золотого миллиарда. Эта социальная группа отличается высокими нематериальными личными показателями, что позволяет иметь устойчивые доходы, достаточные для удовлетворения широкого круга материальных, культурных и социальных потребностей.

Своим существованием средний класс отрицает концепции общественного устройства, согласно которым в капиталистическом мире царит поляризация, постоянно воспроизводящая лишь два класса - буржуазию и пролетариат, а все остальные социальные слои и прослойки неизбежно сольются с ними. Неравномерность развития мировой экономики, экономические кризисы вызвали к жизни процессы, как укрупнения (монополизации), так и диверсификации собственности. В результате появились различные формы распределённой собственности: кооперативные, коммандитные, акционерные. Как следствие этих процессов возник значительный слой людей, владеющих частями распределённой собственности: долями, паями, акциями, вкладами в государственные и частные пенсионные и т. п. фонды.

Эффективное управление в современную эпоху как на уровне государственного целого, муниципальных образований, локального территориального сообщества или хозяйствующего субъекта немыслимо вне верного понимания сущности, места и роли среднего класса в постиндустриальном обществе. Средний класс – это главный движитель тенденций прогресса, гарант стабильности общества, гарант поступательного развития экономики и социальной сферы, субъект-носитель отношений самоорганизации и самоуправления и важнейший потребитель товаров и платных услуг. Особенность роли среднего класса в управлении современным обществом обосновывает необходимость тщательного анализа содержания и сущности этого важного социального субъекта.

В последней трети ХХ века средний класс утвердился как доминирующая сила постиндустриализма. Это связано с такими социальными особенностями нового класса как:

- во-первых, многочисленностью (от 50 до 82 %% населения страны);

- во-вторых, высоким уровнем образования (высшее и среднее профессиональное);

- в-третьих, высокой профессиональной квалификацией;

- в-четвёртых, высокой персональной культурой;

- в-пятых известной состоятельностью (среднемесячный подушевой доход в семье свыше полутора тысяч долларов), которая защищена действующим законодательством;

и, в-шестых, наличием свободного времени, которое можно посвятить без ущерба семейному благосостоянию безвозмездному труду на общее благо.

Всё это позволяло среднему классу заниматься волонтёрством, участвовать в самоорганизации и самоуправлении по месту жительства, проявлять активность в деятельности некоммерческих, любительских и неформальных объединений и политических партий. Средний класс превратился в главную единицу общества, способную действовать равномощно и равноответственно на основании собственных ресурсов и гносеологических схем, по собственному почину и под собственную ответственность[108].

Cхема 2. Социальная структура общества Стран Золотого миллиарда

В современной отечественной научной литературе и, особенно, в публицистике в последнее время идёт оживлённая полемика по проблеме среднего класса в обществе трансформируемой России. Российский средний класс превратился в наиболее мистифицированную категорию, находящуюся вне объективного анализа и от этого недоступную пониманию среднестатистического гражданина. Участники дискуссии полярно противоположны в суждениях: одна сторона утверждает наличие среднего класса, её оппоненты не менее категоричны в отрицании такового. Априори примем как факт наличие среднего класса. Но сразу же возникает вопрос о его совокупном объёме в социальной структуре русского общества. Объективный ответ на этот сложный вопрос возможен при рассмотрении критериев выделения среднего класса, применяемых в международных правовых актах и научных исследованиях[109].

В начале XX в. к среднему классу относили интеллигенцию и мелких предпринимателей. Но затем в развитых странах произошло повышение заработной платы квалифицированных работников наемного труда и качества жизни наёмных работников в целом, что позволило многих из них относить к среднему классу. Обычно в европейском обществе в качестве основных объективных критериев выделения среднего класса называют уровень образования и доходов, стандарты потребления, владение материальной или интеллектуальной собственностью, а также способность к высококвалифицированному труду. Кроме этих объективных критериев большую роль играет субъективное восприятие человеком своего положения как представителя «социальной середины»[110].

Современная наука управления использует три подхода к определению сущности среднего класса: объективный (подход на основе уровня материального благосостояния и ресурсной обеспеченности), субъектный (на основании самоотнесения людей к среднему классу) и их комбинацию. Подход к выявлению среднего класса на основе анализа уровня материального благосостояния и качества жизни связан с представлением о нём как о массовом социальном субъекте, который характеризуется сравнительно высоким жизненным стандартом и уровнем потребления[111]. Основным критерием здесь выступает уровень материального благосостояния семьи, который складывается из совокупности следующих показателей:

- уровень среднемесячного подушевого дохода в семье;

- наличие определенного набора дорогостоящего имущества (собственное жильё, автомобиль, необходимое техническое оборудование жилья);

- возможность приобретать платные социальные услуги (профессиональное образование, медицинское обслуживание);

- наличие средств для активного отдыха и путешествий по свету (поездки за границу) [112].

Сущность ресурсного подхода к анализу самобытия среднего класса обоснована в работах современного британского социолога Энтони Гидденса (18.01.1938 г), который предложил деление на «старый средний класс» и «новый средний класс». «Старый средний класс» составляют мелкие предприниматели, а «новый средний класс» состоит из высокооплачиваемых и среднеоплачиваемых наемных работников, как правило, занятых интеллектуальным и высококвалифицированным трудом. Высший слой «нового среднего» класса включает преподавателей вузов, творческую элиту, менеджеров и высококвалифицированных специалистов. К низшему слою относятся учителя, врачи, офисные служащие и т. д. Это очень разнородная социальная группа, по многим параметрам схожая с рабочим классом. Численность «старого среднего класса» (класса собственников) сокращается и растет доля «нового среднего класса». Таким образом, в основе подхода лежит — объём, тип и структура капитала, которым располагает тот или иной человек, домохозяйство, класс и т. д.[113]

Субъектный подход имеет в основании идентификационно-психологические характеристики индивидов, что позволяет вычленять средний класс на основе самоидентификаций людей, «самозачисления» ими самих себя в состав среднего класса.

Комбинированный подход связан с комплексным применением традиционных критериев выделения среднего класса (определенные профессиональные характеристики, образование, имущественно-доходные характеристики), к которым иногда добавляется и самоидентификация индивидов[114].

Критерии к современным представлениям о «среднем классе» в Странах Золотого миллиарда отражены в отчете Всемирного банка о Перспективах мировой экономики за 2007 г[115], где средний класс мирового уровня определятся, как группа населения способная покупать импортные товары высокого качества, импортные автомобили и бытовую технику, осуществлять международные путешествия, а также иметь доступ и возможности пользоваться услугами международного уровня, включая получение высшего профессионального образования. Указанное представление о среднем классе в целом вписывается в имущественный подход к его выделению, представленный выше.

В Странах Золотого миллиарда, применение рассматриваемого определения позволяет самую многочисленную часть населения отнести к среднему классу, записав его в некое «материально удовлетворенное большинство».

Согласно недавним экономическим исследованиям, в США существует множество уровней достатка и образования внутри статистического среднего класса (то есть средний класс тоже значительно стратифицирован), в который там традиционно включают граждан, зарабатывающих от 25 до 95 тыс. долларов в год. На низшем уровне среднего класса можно найти людей, окончивших колледж и имеющих уровень дохода 30-40 тыс. долларов. Напротив, в верхних слоях среднего класса можно обнаружить высокообразованных профессионалов: преподавателей вузов, врачей, юристов, архитекторов, инженеров, у которых есть научная степень, звание и профессиональные степени, и чьи домохозяйства зарабатывают гораздо больше 100 тыс. долларов в год.

В современных США вариант социальной стратификации среднего класса (данные 2012 г):

- высший средний класс: профессор ВУЗа, преподаватель муниципального колледжа, менеджер среднего звена, учитель средней школы;

- средний средний класс:банковский служащий, дантист, учитель начальной школы, начальник смены на предприятии, служащий страховой компании, менеджер супермаркета, квалифицированный столяр;

- низший средний класс: автомеханик, парикмахер, бармен, квалифицированный рабочий, служащий гостиницы, работник почты, полицейский, водитель грузовика;

- средний низший класс: среднеквалифицированный рабочий, водитель такси.

В Западной Европе и Японии используется следующая стратификация среднего класса (необходимо заметить, однако, что не существует четких параметров для выделения стратов среднего класса, так что их границы весьма и весьма условны).

Верхний средний класс (профессиональный средний класс) — это высококвалифицированные работники («белые воротнички») с дипломом о высшем образовании, научной степенью либо профессиональным званием, занимающие хорошо оплачиваемые должности и нечувствительные к экономическим спадам и другим неблагоприятным экономическим факторам, угрожающим статистическому среднему классу (например, сокращение размера зарплаты). Данные современной статистики свидетельствуют о том, что те, кто живут в стиле среднего класса, находятся в относительно привилегированном меньшинстве. Этот подкласс собственно и стал тем, что называется «средний класс» в каноническом смысле, и ему присущ тот уровень безопасности и состоятельности, обычно приписываемый среднему классу в понимании американцев. Однако, эта группа иногда разделяется на профессиональный (англ. professional) и управленческий (англ. managerial) подклассы в соответствии с их предпочтениями: первый - более либеральный и городской, последний - более консервативный и загородный.

Средний средний класс приравнивается к статистическому среднему классу американского общества, но, согласно последним исследованиям проведённым европейскими социологами, не может позволить себе жить в стиле среднего класса, в частности, из-за недостатка экономической защищенности. Многие его представители нуждаются в двух источниках дохода, чтобы свести концы с концами, и живут «от платежа к платежу». Несмотря на то, что большинство работников этого класса — белые воротнички, зачастую имеющие престижные должности, у них гораздо меньше автономности, чем у высшего среднего класса.

Низший средний класс (высококвалифицированный пролетариат) — люди с относительно низким образовательным уровнем, например, закончившие только профессиональный колледж. Обычно, такие люди работают на крупном производстве и занимают менее престижные позиции, что делает их очень чувствительными к экономическим проблемам страны. Например, к этому классу принадлежат рабочие, т. н. «голубые воротнички», сторожа и смотрители, менеджеры продаж начального уровня, а также менее успешные владельцы собственного (в основной массе — малого) бизнеса.

В работе «Общество в фокусе»[116] социологи Уильям Томпсон и Джозеф Хики представили модель современного американского общества, в структуре которого выделили пять социальных классов(Средний класс ими был разделён на две самостоятельные подгруппы).

Высший класс (до 5 % населения) – это люди, имеющие значительное влияние на национальную экономику и политические институты; владеющие непропорционально большой долей национальных ресурсов. Верхушка (1 %) имеет годовой доход на одного члена семьи, превышающий 250 тысяч долларов, остальные 4 % — 140 тысяч долларов. Группа отличается высокой степенью солидарности. Известные государственные деятели, генеральные директора корпораций, успешные бизнесмены составляют высший класс.

Высший средний класс (около 15 %) — профессиональные работники («белые воротнички») с последипломным образованием (англ. graduate degree), такие как врачи, профессора, юристы, руководящий состав предприятий. Обычно домохозяйство этих людей зарабатывает сумму, превышающую 100 000 долларов в год, иногда меньше. Высокий уровень образования — отличительный признак подкласса, хотя многие предприниматели и собственники бизнеса не имеют высшего образования.

Низший средний класс (около 33 %) — выпускники колледжей, обычно имеющие степень бакалавра или какое-нибудь специальное образование. Школьные учителя, работники торговли, менеджеры низшего и среднего звена составляют большинство подкласса. Годовой доход домохозяйства этого уровня — от 30 тысяч до 75 тысяч долларов. В основном, низший средний класс представляют «белые воротнички», которые имеют меньшую степень автономности чем представители высшего среднего класса. Представители этого подкласса зачастую пытаются подражать стилю жизни двух высших классов, что приводит к большим долгам.

Пролетариат промышленный и сельскохозяйственный (около 30 %) — люди на должностях «синих воротничков» (работники, занятые преимущественно физическим трудом) и «серых воротничков» (люди из сферы обслуживания — от продавцов в магазинах до официантов и работников кинотеатров). К этой группе относятся также «Розовый воротничок» (низший офисный персонал) — это, в основном, женские офисные позиции. Социальная защищенность работников этой группы низка. Безработица при отсутствии страхования здоровья становится потенциальной угрозой для национальной экономики. Домохозяйства зарабатывают от 16 тысяч до 30 тысяч долларов в год.

Низший класс - или беднота по градации принятой в документах ООН- (около 7—12 %) включает людей, часто оказывающихся безработными, либо занятых на нескольких должностях неполного рабочего дня. Многие семьи время от времени находятся за чертой бедности.

Не смотря на отсутствие определённости в раскрытии сущности категории «средний класс» очевидным представляется многочисленность и самостоятельность этой социальной группы в постиндустриальном обществе, что предопределяет устойчивое положение не только в социальной и экономической сфере, но в системе управления обществом и производством. Средний класс в собственной практике утверждает ценности меритократии и конвергентного общества, отрицая засилье авантюрного капитала и виртуальной экономики как главную причину периодических социально-экономических кризисов и нестабильности в целом. Сила среднего класса выражается, на наш взгляд, в том, что в современном обществе он является наиглавнейшим потребителем товаров, платных услуг и иных оплачиваемых благ и преференций. Его массовость и относительная экономическая состоятельность позволяют ему выполнять роль главного оппонента капитала, предъявляющему миру глобального требование гуманности и открытости. Многочисленные акторы среднего класса формируют глобальное гражданское общество.

Средний класс как главный потребитель гражданского общества находится вне рамок коммуникаций господства – подчинения. Сила его оппонирования и власти, и экономике глобального вытекает из способности обрушить эти коммуникации просто отказавшись от покупок и платных услуг. «Оружие непокупания» невозможно детерминировать: его нельзя сократить ни в пространстве, ни во времени, ни материально. Благодаря этим условиям, т.е. плюрализму покупательских и потребительских возможностей среднего класса, сокращаются субъективные издержки, что позволяет методом организованного бойкота наказать именно того или иного участника глобальной экономики, нарушившего конвенциональные требования глобальной коммуникации. Фатальным для мира глобального в целом и авантюрного капитала в частности является то, что против растущей власти потребителей не существует контрстратегия. Даже ведущие мировые концерны не могут полностью детерминировать своих покупателей. Потребитель не является членом организации или корпорации и не желает им быть. Он не менее глобализирован, чем современная экономика и именно в этом качестве желателен для неё. Но протесты потребителей всегда глобальны и транснациональны. Потребительское общество среднего класса – реально существующее мировое сообщество. Потребление трансгранично: оно не признаёт ни границ производства, ни границ потребления. Это делает средний класс особо опасным для мира глобального субъектом, обладающим мощным, хотя ещё и не раскрытым, потенциалом противодействия [117].

Как активная единица общества средний класс достаточно давно определился не только с позицией в экономике и политике, но и позицией в системе управления. Его представители ещё в семидесятые годы ХХ века представили миру социально-синергетическую парадигму управления, выражающую отношение среднего класса к социальным реалиям и отражающую новые подходы в управлении. Социально-экономическая практика среднего класса утверждает в современном обществе ценность свободного времени как главного показателя развитости коммуникаций и демократических институтов.

Если неклассическая парадигма управления была сформулирована на основании открытий математиков – в формулировке положений следующей по степени возникновения постнеклассической парадигмы управления ведущую роль выполнили физики-теоретики. Случайное открытие явления синергетики стало необходимым для формирования управленческой коммуникации системы постиндустриального общества, получившей название социально-синергетической парадигмы управления.

Явление синергетики было открыто физиками Г. Хакеном и И.Р. Пригожиным [118], обративших внимание на спонтанное появление дополнительной энергии в результате взаимодействия двух и более активных элементов, участвующих в процессе самоупорядочения. Понятие «синергетика» (от греч. synergeia — сотрудничество, содействие, соучастие) в научный обиход был введен в 1969 американским исследователем Генри Хакеном[119]. Как элемент теории управления социально-синергетическая парадигма является развитием ряда предшествующих направлений, таких, как нелинейная динамика, теория сложных адаптивных систем, теория диссипативных структур И.Р. Пригожина[120], теория детерминированного хаоса[121], фрактальная геометрия Б. Мандельброта, теория автопоэзиса У. Матурамы и Ф. Варелы[122], теория самоорганизованной критичности П. Бака[123], теория нестационарных структур в режимах с обострением С.П. Курдюмова и Е.Н. Князевой[124]. Кроме того синергетика включает элементы научных направлений, в рамках которых исследуются процессы управления и самоуправления, самоорганизации и эволюции, упорядоченного поведения сложных нелинейных систем, что характеризует современный этап развития идей кибернетики Н. Винера и У.Р. Эшби и системного анализа, в т.ч. построения общей теории систем Л. фон Берталанфи.
Синергетика демонстрирует, что сложноорганизованные системы, состоящие из большого количества элементов, находящихся в сложных коммуникационных связях друг с другом и обладающих огромным числом степеней свободы, могут быть описаны небольшим числом существенных типов движения или параметров порядка. Это в свою очередь утверждает все прочие типы движения в качестве «подчиненными» и в соответствии с принципом подчинения они могут быть достаточно точно выражены через параметры порядка. Поэтому поведение сложных систем может быть описано при помощи иерархии упрощенных моделей, включающих небольшое число наиболее существенных степеней свободы.
В замкнутых, изолированных и близких к равновесию системах протекающие процессы, согласно второму началу термодинамики, стремятся к активному хаосу, т.е. к состоянию с наибольшей энтропией. В открытых системах, например в городском социуме или локальном территориальном сообществе, находящихся далеко от состояний термодинамического равновесия, могут возникать упорядоченные пространственно-временные структуры, т.е. протекают процессы самоорганизации[125]. Структуры-аттракторы показывают, куда эволюционируют процессы в открытых и нелинейных системах – в обществе, государстве, регионе, городе или хозяйствующем субъекте, в жизни единицы общества любого уровня. Для всякой сложной системы, как правило, существует определенный набор возможных форм организации, дискретный спектр структур-аттракторов эволюции[126]. Критический момент неустойчивости, когда сложная система осуществляет выбор дальнейшего пути эволюции, называют точкой бифуркации. Вблизи этой точки резко возрастает роль незначительных случайных возмущений, или флуктуаций, которые могут приводить к возникновению новой макроскопической структуры. Единица общества не всегда из всех возможных вариантов будущего выбирает оптимальный, который в большей степени отвечает национальной традиции, обеспечивает преемственность в развитии и организует движение по пути прогресса.

Структуры самоорганизации, обладающие свойством самоподобия, или масштабной инвариантности, называют фрактальными структурами. Будучи междисциплинарным направлением исследований, С. влечет за собой глубокие мировоззренческие следствия. Возникает качественно иная, отличная от классической науки картина мира. Формируется новая парадигма, изменяется вся концептуальная сетка мышления. Происходит переход от категорий бытия к СО-бытию - событию; от существования к становлению, сосуществованию в сложных эволюционирующих структурах старого и нового; от представлений о стабильности и устойчивом развитии к представлениям о нестабильности и метастабильности, оберегаемом и самоподдерживаемом развитии (sustainable development); от образов порядка к образам хаоса, генерирующего новые самоупорядочивающиеся и упорядоченные структуры; от самоподдерживающихся систем к быстрой эволюции через нелинейную положительную обратную связь; от эволюции к коэволюции, взаимосвязанной эволюции сложных систем; от независимости и обособленности к связности, когерентности автономного; от размерности к соразмерности, фрактальному самоподобию образований и структур мира. В новой синергетической картине мира акцент падает на становление, коэволюцию, когерентность, кооперативность элементов мира, нелинейность и открытость (различные варианты будущего), возрастающую сложность формообразований и их объединений в эволюционирующие целостности. Социально-синергетическая парадигма управления придает новый импульс обсуждению традиционных философских проблем случайности и детерминизма, хаоса и порядка, открытости и цели эволюции, потенциального (непроявленного) и актуального (проявленного), части и целого[127].

Система коммуникации приобретает принципиально иной характер и становится субъект-субъектной. Ведущим качеством коммуникации становятся отношения равномощности и равноответственности. Нелинейность развития, неустойчивость социальных связей и неравновесность распределения и потребления ресурсов требует повышенной субъектности отдельного индивида, и сообществ любого уровня и общества в целом. Социальность постиндустриализма предполагает не только ответственность государства за качество жизни и развития граждан, но и не меньшей персональной ответственности граждан за судьбы своего государства и общества. В социальных коммуникациях постиндустриального общества синергетика утверждает на различных уровнях бытия доминирование субъектности единицы общества. В качестве таковой может выступать государство в целом, регион, город, локальное территориальное сообщество, социальная группа, хозяйствующий субъект или индивид как таковой, при условии, что он обладает развитой субъектностью и достаточной целостностью, т.е. в состоянии действовать на основании собственных гносеологических схем, собственных ресурсов и под собственную ответственность[128].

Современность предъявляет требование системного подхода к управлению сложными открытыми нелинейными си­стемами постиндустриализма, обладающими свойствами неустойчивости, неравновесности, самоорганизации, би­фуркации и др. В обществе и экономике одновременно присутствуют три типа самоорга­низующих процессов - самозарождения организации или сообщества, поддержания оптимального уровня и необходимости совершенствования и воспроизводства.

В современных условиях в экономике наиболее развитых стран мира в соответствии с качеством организации и управления принято делить все хозяйствующие субъекты (прежде всего в сфере реальной экономики) на две неравные группы:

- публичных предприятий – PUBLIC LIMITED COMPANY (в российской практике это Общество с ограниченной ответственностью - ООО)

- частных предприятий - PRIVATE LIMITED COMPANY (в российской практике это Акционерное общество закрытого типа - АОЗТ).

Для современной постиндустриальной экономики как сложные самоорганизующиеся системы, действующие на основании собственных гносеологических схем и под собственную ответственность, приоритетное значение имеет последняя группа.

Механизм самоорганизации в управлении и экономике напрямую связан с такими усло­виями существования системы, как открытость, нелинейность, неравновесность, множественность и наличие внешних факторов влияния. Неравновесность системы обусловливается накоплением тенденций флукту­ации (отклонений значений величин от их средних значений). Неравновесные системы характеризуются особыми состояния­ми, так называемыми точками бифуркации, в которых субъект самоорганизации самостоятельно стремится определить пути дальнейшей эволюции системы. Главной ха­рактеристикой точки бифуркации является принципиальная непредсказуемость дальнейшего поведения системы. Будущее никем не может быть детерминировано!

Сущность самоорганизованных процессов раскрывается в самосоздании, самосохранении, самосовершенствовании и самовоспроизведении порядка в структуре и функционировании системы. В качестве примера может выступать государственная или производственная подсистема, экономическое развитие в которой обусловливает разноуровневое и вместе с тем параллельное, непротиворечивое существование процессов качественных изменений и изменений количественных (независимое изменение размеров отдельных социальных и экономических единиц и общих пропорций).

Одной из существенных характеристик эволюции системы является необратимость. Необратимость заключается в невоз­можности изменения направленности процессов в каждый дан­ный момент времени. При значительном участии обратимых процессов они составляют лишь часть сложного и в целом необ­ратимого процесса системного развития, который носит цикли­ческий характер. Комплексная схема Н.Д. Кондратьева отражает волнообразные колебания системной динамики трех видов: ко­роткие, средние и большие циклы. Периодические колебания (подъем — спад — кризис — оживление — подъем и т. д.) характеризуются тем, что начало подъема каждого цикла связано с внутрисистем­ными изменениями, а каждый спад сопровождается затяжными депрессиями наиболее значимых системных компонентов[129].

Волнообразные процессы сочетаются с непрерывными эволю­ционными изменениями. Возникновение больших, средних и ко­ротких циклов предопределяется внутренними процессами и закономерностями системной динамики, имманентно присущей активной единице социального.

Каждый элемент и компонент экономико - социальной системы (человек, подразделение, учреждение, предприятие, регион, отрасль) — это целостный, самоупорядочивающийся, саморазвивающийся и саморегулирующийся субъект, обладающий внутренними механизмами и ресурсами поддержания равновесия, предохраняющего его от саморазрушения как слож­ной системы. Способность самостоятельно утверждать и совершенствовать коммуникации, формировать эффективную деятельностную парадигму и обретать необходимую ресурсную базу детерминирования равновесного состояния.

Мир постиндустриализма демонстрирует умение комплексного управления, применяя элементы учения о динамическом хаосе, теории самоорганизации и концепции фрактала. Общество в целом, социальная и экономическая системы как таковые, не могут существовать как замкнутая система – их параметры постоянно самоупорядочиваются: некоторые параметры меняются во времени быстрее (средства труда и трудовая коммуникация), а иные – соответственно – медленнее (система управления и производственные отношения). Указанное свойство выражается в долговременности функционирования, что определяется в комплексных системах небольшим количеством параметров, строение и динамика которых раскрывается в самоорганизации и определяется качеством самоорганизации. Самоупорядочивание, самоорганизация и самоуправление позволяют не только непрерывно повышать эффективность системы управления, но осуществлять прогноз поведения сложных систем, которыми являются общество, экономика, управление, культура и иные важнейшие институты человечества.

Единица общества, как и социальная система в целом, исторична, постоянно испытывает внешние и внутренние возмущающие воздействия, но благода­ря своей способности спонтанно действовать в нелинейных, неустойчивых и неравновесных условиях и средах укрепляет системообразующие и системосохраняющие механизмы, вне зависимости от их внутренней природы, и совершенствует свою целостность. Источником преобразования спонтанной энергии хаоса в основания поряд­ка и развития единицы общества становится самоорганизация и самоуправление.

Способность к саморазвитию и умение следовать по пути прогресса зависят от характера и способа комбинирования методов управления, достаточного объёма необходимых ресурсов, характера социальных коммуникаций, меры развитости гражданских институтов, качества ценностных представлений людей и норм их поведения и обеспечивается соответствием интересов и потреб­ностей индивидов и государственных структур с общими направлениями процессов разви­тия.

Синергетические закономерности развития единицы общества эпохи постмодерна отрицают детерминацию и диктат. Современная социодинамика, не смотря на внешнюю противоречивость, в состоянии обеспечить баланс тенденций хаоса и порядка, прогресса и регресса, управления и самоуправления, детерминации и самоорганизации. Гармоничность развития и социального бытия достигается в коммуникации равномощности и равноответственности, где все участники деятельностных процессов обладают выраженной субъектностью и полномочностью.

S ↔ S

Парадигма управления общества постиндустриализма сущностно различается с предшествующими: в ней отсутствует управляемый объект как таковой. Качества субъектности единицы общества обретают все активные общности и отдельные индивиды, способные в собственной деятельности не только соответствовать общесоциальным тенденциям развития, но и в своей деятельности быть акторами указанных тенденций.

Учет синергетических закономерностей существенно меняет традиционные технологии управления, в соответствии с которыми эффект от управляющего воздействия однозначно и ли­нейно зависит от величины приложенных усилий, т. е. чем боль­ше энергии и ресурсов получает управляемый объект, тем больший эффект будет получен.

Реальности постиндустриализма поделили мир на закрытые и открытые системы. Последние, будучи включёнными в обширные коммуникации разной природы и направленности, обладают возможностью привлекать извне большее количество разнообразных ресурсов и способностью с большей отдачей их использоватьдля удовлетворения потребностей собственного развития. Обладая качеством целостности, сложноорганизованные открытые системы действуют равномощно и равноответственно на основании собственных гносеологических схем и ресурсов и под собственную ответственность, не допуская вмешательства в свой внутренний мир и не допуская возможности внешней детерминации путей развития. Верховный субъект управления, используя коммуникации диалога и положительной обратной связи, должен стремиться понять, как можно способствовать оптимизации деятельности открытых систем, ибо это соответствует его собственным тенденциям развития.

Эволюция управления социальными процессами и коммуникациями современности имеет в основании баланс свободы и детерминации, самоупорядочения и регламента, развития и саморазвития, что нашло отражение в международных правовых документах, важнейшим из которых является Европейская хартия местного самоуправления (Европейская хартия местного самоуправления была принята в 15 октября 1985 году Конгрессом местных и региональных властей Совета Европы и стала самым важнейшим документом международного права, определяющим фундаментальные принципы действия органов местного самоуправления. Она является международным договором, следовательно, имеет приоритет по отношению к национальному законодательству каждого из государств, ее подписавших и ратифицировавших. Хартия обязывает государства закрепить во внутреннем законодательстве и применять на практике совокупность юридических норм, гарантирующих политическую, административную и финансовую самостоятельность муниципальных образований. Она устанавливает необходимость конституционного регулирования автономии местного самоуправления. Кроме того, Хартия стала первым правовым документом, гарантирующим соблюдение принципа субсидиарности государствами — членами Совета Европы. Это обязует местные власти осуществлять управление и контролировать значительную часть публичных обязательств в интересах местного населения и под свою ответственность. В соответствии с принципом субсидиарности Хартия закрепляет принцип реализации публичных обязательств на наиболее близком населению уровне – уровне локального территориального сообщества. Эти обязательства могут относиться к более высокому административному уровню только в том случае, если решение задач силами местных администраций неэффективно или невозможно. Принципы Хартии применимы ко всем видам органов местного самоуправления.

Хартия закрепляет фундаментальные принципы организации и деятельности самоуправления: роль местного самоуправления в обеспечении демократии, эффективного сочетания управления и децентрализации власти; роль муниципальных образований в развитии Европы; необходимость для муниципалитетов иметь широкую автономию. Первая часть содержит основополагающие положения организации местного самоуправления. В частности, закрепляется необходимость конституционного и законодательного регулирования местного самоуправления (ст. 2), определяется понятие местного самоуправления (ст. 3), устанавливаются принципы организации и деятельности органов местного самоуправления (ст. 4), например, наличие предметов ведения и полномочий органов местного самоуправления, позволяющих последним эффективно решать вопросы местного значения. Другие статьи первой части фиксируют необходимость четкого муниципального деления (ст.5), самостоятельного определения органами местного самоуправления своей структуры, право нанимать муниципальных служащих для обеспечения деятельности выборных должностных лиц местного самоуправления (ст.6,7). Целями еще двух важных статей являются ограничение административного контроля за нормотворчеством органов местного самоуправления (ст.8) и необходимость обеспечения наполняемости местных бюджетов (ст.9). Статья 10 закрепляет право органов местного самоуправления сотрудничать между собой и создавать межмуниципальные ассоциации, а статья 11 — возможность судебной защиты местной автономии. Вторая часть содержит различные положения относительно обязательств государств, подписавших и ратифицировавших Хартию. В целях обеспечения баланса между нормами Хартии и институционально-правовыми положениями государства, Хартия предоставляет государствам право не включать во внутреннее законодательство некоторые положения Хартии при наличии правового обоснования (ст. 12). Указанная статья также провозглашает обязательность принципов местного самоуправления для всех государств. Таким образом обеспечивается баланс необходимости соблюдения фундаментальных принципов местного самоуправления и гибкости в отношении внутреннего права каждого из государств. Третья часть регулирует процедурные вопросы, содержание которых, как правило, стандартно и наличествует во всех конвенциях Совета Европы: подписание, ратификация и вступление в силу (ст. 15), территориальная сфера действия (ст.16), денонсация и нотифицирование(ст.17, 18). В 2009 г. принят дополнительный протокол к Хартии, который вступил в силу в июне 2012 года. Он предусматривает право голоса на местных выборах в каждой стране-участнице протокола для граждан всех остальных стран-участниц протокола. Ратифицирована Федеральным Собранием (Федеральный закон от 11 апреля 1998 года N 55-ФЗ - Собрание законодательства Российской Федерации, 1998, N 15, ст. 1695). Хартия вступила в силу для Российской Федерации 1 сентября 1998 года.)[130].

Будущее не предопределено! Всегда существуют альтернативные пути развития, поэтому должна быть воз­можность выбора вне какой-либо жесткой детерминации. В момент, когда общество оказывается в точке бифуркации и возникает проблема выбора, малые возмущения внутреннего или внешнего порядка могут суще­ственно влиять не только на баланс тенденция порядка и хаоса, но и на развитие всей системы в целом. В такие кризисные периоды чрезвычайно эффективны бывают малые, но правильно орга­низованные резонансные управляющие воздействия на сложную систему. Подлинный демократизм всегда предполагает возможность свободного выбора. Управление отнюдь не лишено такой возможности.

Закономерности и условия протекания быстрых лавинообраз­ных процессов преобразований, в целом соответствующих направлению прогресса, обусловлены действием механизма положитель­ной обратной связи. Управление сложноорганизованными системами постиндустриальной эпохи, таким образом, должно основываться на построении механизма направляющего воздействия, согласованного с сущностью и содержанием внут­ренних тенденций всех развивающихся субъектов общественных отношений.

Как показывает мировая практика, верховный властный субъект может в современных условиях управлять обществом, применяя синергетический подход к управлению развитием и обеспечивая консолидацию общества или его отдельной части, ориентируя общество на движение по пути прогресса, стабильность или некие привлекательные для общества це­ли, следуя при этом одному из следующих трех принципов:

- управления обществом на основании технологии достижения важной и привлекательной общесоциальной цели, консолидирующей общество для достижения некой открыто объявленной цели (экономической, политической, социальной, духовной, социокультурной, национальной, религиозной и др.);

- управления обществом на основании технологий противодей­ствия или борьбы с неким образом реального или виртуального противника, виновника или врага, что консолидирует общество на противодействие или борьбу;

- управления обществом на основании смешанных технологий, используя в разной пропорции элементы управления первого и второго уровня.

Глобализация, объединяя человечество массовыми коммуникациями, не только детерминирует внутригосударственные и внутринациональные тенденции развития, но и приближает онтологическое поражение человека, возвращая его нa уровень частичного homo-economicus, освобождённого от индивидуальности национального и цивилизационного порядка. В новых условиях не только меняется парадигма управления обществом и экономикой, но и происходят сущностные перемены в социальной надстройке. Усреднённый экономический человек-функция системы глобального вынужден сосредотачиваться прежде всего на решении вопросов организации собственного бытия по месту жительства – в системе самоуправления. В планетарной, межрегиональной и межгосударственной коммуникации господствуют законы глобального порядка, изменяющие не только содержание социальности, но и направленность экономики.

Объективные исследователи современной глобальной экономики и политики, такие как А. Бардт, П. Бурдьё, Э. Гидденс, П. Друкер, Н. Луман, Т. Пикетти, Э. Тоффлер, Н. Хомски, Д.С. Львов, С.Ю. Глазьев, В.С. Стариков[131] и многие иные, анализируя основные тенденции развития мировой цивилизации делают вывод, что существенно изменилась и общая направленность экономических процессов. Деньги даже в их виртуальной форме утратили качество главной цели и главного инструмента экономической коммуникации. Их место прочно заняла власть и процессы борьбы за власть. Деньгам теперь отводится лишь роль инструмента обретения ещё большей власти.

Вл →Д → Вл1

Глобальные коммуникации полностью меняют место управления в структуре общества. В систему коммуникаций как единица общества прочно входит суверенный и деятельностный индивид – представитель среднего класса. Непосредственно включенный в социальную жизнь, он живет этой жизнью, ее проблемами, совершенствуется в процессе самоупорядочения и самоорганизации и реализуется в деятельности организации среды, в которую он включен. Отсюда - полисубъектность общества и социального управления, иерархически организованный и пронизывающий все общество управленческий процесс. Социальные изменения вносят коррективы в структурные и качественные характеристики субъектов и объектов управления, не противопоставляя при этом, а синергизируя субъект - объектные отношения, трансформируя последние в субъект-субъектные[132].

В этом контексте процесс социального и экономического управления раскрывается в новом представлении. Объективно он берет начало не из одной, какой-то высшей точки социального пространства традиционно представленной верховным властным субъектом, а зарождается во множестве базовых локусов социальной самоорганизации. Спонтанно возникающие в процессе преодоления кризисной ситуации или при прохождении индивидами точки бифуркации параметры порядка согласовывают частные и общие интересы в конкретной общности и приобретают значение упорядочивающих, организующих, направляющих и регулирующих движение управляющих факторов. Так в сопряжении самоорганизации, организации и управления формируется самоуправляемый социальный локус. В процессе взаимодействия локальных социальных образований происходит отбор параметров порядка, согласующих отношения и поведение элементов системы следующего организационного уровня и т.д. Всё это преобразовывает спонтанную нелинейность единиц общества в линейные коммуникации прогресса.

Постнеклассическая парадигма управления определяет место субъекта управления в социальном пространстве. Социальное пространство, таким образом, предстает своеобразным "текучим" полем коммуникаций, событий, социальных изменений, в котором непрерывно возникающие и изменяющиеся параметры порядка последовательно "стекаются" в ручейки, речки, и реки, прокладывающие русла, направляющие поток системообразующей информации. Факторами положительных изменений и движения вперёд при этом выступают социальные аттракторы - идеальные ориентиры жизнеустройства индивидов и общностей, которые, согласуясь с социальным и природным идеальным, одновременно направляют процесс формирования параметров порядка на всех организационных уровнях социальной реальности[133].

В самом общем понимании, современное управление – это сознательное научно-обоснованное воздействие на какие-либо объекты или процессы с целью изменения их состояния или динамики и достижения ими качеств, имеющих положительное значение в одинаковой степени для всех. В новом парадигмальном контексте цель управления определяется, исходя из потребностей и возможностей самоорганизующейся системы осуществлять собственное становление и развитие, необходимости содействия в раскрытии соответствующего ее потенциала и согласования интенсивности и направления динамики саморазвивающихся локальных процессов с изменениями в среде ее функционирования[134].

Высшая цель социального управления, таким образом, - раскрывается в обеспечении условий жизнеутверждающего развития человека как единицы общества. На эту цель должны быть ориентированы все системы управления, независимо от их организационного уровня и формы собственности.

Социальное управление решает четыре базисные задачи:

Первая - обеспечение свободы (содействие раскрытию) человека - индивида, как главного условия самореализации его жизненного потенциала в природнопреобразующей и социально преобразующей деятельности.

Вторая - обеспечение свободы движения информации и других обменных ресурсов по каналам (руслам) межкомпонентной социальной коммуникации. Третья - содействие качественному отбору потребителями обменных ресурсов.

Четвертая - согласование темпа и ритма локальных социальных действий. Кредо становления современного социального управления: от принуждения к побуждению.

В центре предметной области управления - экстремальные процессы в экономике и социальной жизни. Понятие экстремальности предполагает крайность, необычность происходящего. Основные характеристики экстремальности – спонтанность и внезапность события, его новизна, неопределенность состояния, развития и результата. В синергетическом представлении экстремальность - необходимый фактор самоорганизации, перехода системы или процесса в новое качество либо направление развития. Экстремальность - это момент крайней социальной неустойчивости, когда включение в процесс малой переменной побуждает систему к выбору - скатываться ли ей по линии меньшего сопротивления (свобода следования линейности) или обрести новые качества, обеспечивающие устойчивость и способность использования встречного сопротивления как подъемную силу (свобода нелинейного взлета)[135]. Социальное управление учитывает как первый, так и второй варианты выбора: поддержка (введение дополнительных переменных) процессов прорыва на новый, более высокий уровень жизнеустройства и использование их в качестве параметров порядка, за которыми будут следовать "наименьшие" [136].

Постиндустриализм на длительное время разрешил основные противоречия социально-экономического развития в Странах Золотого миллиарда. Эффективное управление утвердило на многие годы устойчивый рост качества жизни большинства граждан. Отношения равномощности и равноответственности стали основанием замены прежних коммуникаций, базировавшихся на социальности господства – подчинения, общественными связями межличностной и межгосударственной солидарности. Властный субъект в большинстве наиболее развитых стран уверовал в возможность непрерывного устойчивого развития. На первый взгляд в глобальном обществе приоритеты в социальных отношениях обретает линейность, равновесность и устойчивость. Стабильность прокламируется как естественный результат саморегуляции свободного рынка - эффективный результат рейганомики в США, тэтчеризма в Великобритании и иных национальных моделей неолиберального характера. Признание априори наступления эпохи всеобщей стабильности породило миф о возможности устойчивого развития в условиях глобального.

Лишь очень не большая группа объективных исследователей позволяла говорить об истинной природе стабильности и устойчивости в социально-экономической сфере. Лауреат Нобелевской премии по экономике Василий Леонтьев, социологи Элвин Тоффлер, Энтони Гидденс, философы Александр Бардт, Томас Пикетти, Ноам Хомски и их российские коллеги, прежде всего из семинара профессора С.П. Курдюмова в ФИАН и Отделения экономики РАН, возглавляемого Д.С. Львовым и С.Ю. Глазьевым, доказательно утверждали, что стабильность в социально-экономических условиях глобального общества – временное состояние, возникшее в результате самоустранения СССР из числа лидеров мирового прогресса. Практика социально-экономического развития человечества подтвердила правоту их выводов: к 2008 г потенциал устойчивого развития мировой экономики на основаниях постсоветского наследия полностью исчерпал себя и разразился жесточайший экономический кризис, имевший тенденцию приобрести перманентный характер и продолжающийся до настоящего времени.

Тот примитивный капитализм времени А.Смита и К. Маркса, базировавшийся на коммуникациях свободного рынка, давно себя исчерпал и был отринут передовыми странами планеты. Субъект-объектные схемы управления не вписываются в коммуникации информационной эпохи, частная собственность не в состоянии обеспечить владельцам средств необходимый доход. Общество, в котором доминирует средний класс, не может считать справедливым присвоение меньшинством большей части национального продукта.

Так почему же Страны Золотого миллиарда отказались от ценностей капитализма? Причина до банальности простая: несправедливое распределение дохода! Экономический механизм этой несправедливости прост – оплата по капиталу. Он безотказно перекачивает большую часть создаваемого всеми работниками общественного продукта в руки владельцев капитала, которых сейчас маскируют понятием «инвесторы». (Работа этого механизма прекрасно иллюстрируется типовым примером из жизни предпринимателя, руководящего фирмой, в которой ему принадлежит капитал – контрольный пакет акций. Как руководитель за свою деятельность он получает зарплату, которая составляет первую статью его материального обеспечения. Зарплата покрывает основные издержки предпринимателя и его семьи на поддержание качества жизни, присущего этой социальной группе. Вторая статья его материального обеспечения – это дивиденды, которые он получает регулярно согласно доли в капитале фирмы. Эти средства не востребованы семьёй и позволяют приобретать дополнительные акции, т.е. вкладывать деньги в дело. Доход с этих акций снова вкладывается в дело и превращается в насос, перекачивающий деньги к деньгам. Большинство наёмных работников не имеет акций, следовательно, не имеет дополнительного дохода и их зарплата идёт исключительно на удовлетворение текущих нужд воспроизводства работника как элемента рабочий силы и его семьи. Для наёмных работников этот «насос» не работает. Предприниматель как владелец акций пользуется результатами работы «насоса» постоянно. Это позволяет ему иметь третью статью материального обеспечения: он владеет акциями, которые всегда могут быть проданы на бирже. Так доход семьи предпринимателя складывается из трёх статей, что порождает значительное материальное расслоение.) Государство жёсткими фискальными мерами (прогрессивный подоходный налог и высокие налоги на прибыль) пытается сгладить эти социально-финансовые диспропорции, но меры управления не всегда дают ожидаемый эффект. В социальном государстве существует минимальная норма оплаты по капиталу, что позволяет снижать уровень социальной напряжённости[137].

Исследования в сфере социодинамики раскрывают противоречи­вый характер состояния стабильности. Использование количественных методов моделирования коммуникаций, как во взаимоотношениях между индивидами, так и между общественными структурами и в межгрупповой коммуникации, раскрывают сущность процессов функционирования, изменения и развития общества и отдельных его социальных структур. Содержание способности общества реагировать на внутренние и внешние изменения и иметь дело с механизмами его регуляции позволяет выделить следующие типы стабильности:

1. Расцвет как стабильный процесс подъема и системного оздоровле­ния социальной структуры.

2. Устойчивый рост как стабильный процесс функционирования обществен­но- экономической системы, характеризующий её эволюционное развитие.

3. Застой как стабилизация в одной ранее достигнутой точке жизненного процесса.

4. Кризис как показатель стабильности процесса упадка, разрушения обществен­ных связей и коммуникаций во время глубоких деформаций, другими словами как утрата достигнутого качественного состояния и переход к развитию на регрессивных основаниях[138].

Традиционно понимание социального развития ограничивается социометрическими факторами - возможностями наблюдениями процессов положительных изменений в обществе. Однако развитие глобальных социальных коммуникаций приводит к виртуализации подобных взаимоотношений, формируя, таким образом, слепок общественной структуры в пространстве глобального, динамика которого доступна для наблюдения и анализа средствами современных компьютерных технологий. Несмотря на то, что поведение и характеристики отдельных участников социальных коммуникаций в ряде аспектов могут отличаться от реальных, во многом эти факторы носят систематический характер и не всегда характеризуются устойчивостью и равновесностью. Экономический кризис, начавшийся в 2008 г и в одночасье приобретший глобальный характер, распространяясь в настоящее время в сфере социальных коммуникаций, демонстрирует правоту объективного меньшинства,.

Особенности современной социально-экономической коммуникации раскрыты в работе шведских исследователей Александра Бардта (17.03.1961) и Яна Зодерквиста «NETOКРАТИЯ. Новая правящая элита и жизнь после капитализма»[139], которые предложили ряд существенных дополнений в постнеклассическую парадигму управления. Указанные дополнения являют синтез технотронного подхода Э. Тоффлера и Т. Куна и диалектико-материалистического подхода в анализе всемирной истории.
«Не исключено, что в будущем 11 сентября 2001 года станет памятной датой, исторической вехой, символом того, что информационное общество пришло на смену капитализму в качестве доминирующей парадигмы» - отмечено в авторском предисловии к книге, которая переворачивает представления о современной социальной реальности. Новая концепция управления в условиях глобального мира, которая обосновывается и описывается в книге, поистине заново открывает большинство существующих до нее концепций и включает в себя их. Теория и история управления обретают свою законченность в тождестве друг с другом, и если считать марксизм осевой парадигмой истории последних двух столетий, то теория нетократии есть подлинное снятие противоречия марксизма и его самоотрицания в своем теоретическом развитии. Технократические теории Э. Тоффлера («Третья волна»[140]) и Т. Куна («Структура научных революций»[141]) и истматовский формационный подход К. Маркса и Ф. Энгельса синтезировались в теории нетократии.

Смена научных парадигм или как их обозначает А.Бардт - социо-цивилизационных волн – предшествует смене общественно-экономической формации. В первом просто за основу берется научно-эмпирический контур, во втором производственно-социальный. Но и то и другое материалистично, вопрос заключается в том, что чему подчинено, производство управлению, или, соответственно, управление производству. Управление в постиндустриальную эпоху использует постулаты теории исторического материализма К.Маркса и Ф.Энгельса, теории парадигм Т. Куна и теории Э. Тоффлера в синтезе. Все эти теории диалектичны, но линейная абсолютность прогресса, в которую коллапсируется диалектика, объективируется в управлении либо как элемент науки, либо культуры (как духовного производства), либо материального производства (в формах экономики) в материалистическом понимании бытия. На основании положений этих базовых теорий А. Бард и Я. Зодерквист предложили теорию абсолютного снятия в истории философии и в истории диалектического материализма диалектическим идеализмом – НЕТОКРАТИЕЙ. Идеализм постиндустриальной эпохи определяется авторами как мобилизм. Первичным основанием социальности и коммуникации современной эпохи выступает информиация, которая синтезируется в процессе обмена данными о деятельности единицы общества на всех уровнях бытия человечества. В условиях постмодерна коммуникационные технологии выступают движущей силой истории, которые объективируются как фокус развития всемирной цивилизации.
Начало прогресса знаменовало возникновение языка как главного фактора возникновения технологий, ибо язык в любой его форме - это всеобщая форма бытия информации. «Язык отличает нас от других животных, - пишут А. Бардт и Я. Зодерквист. - Для создания технологий требуется абстрактное мышление, которое в свою очередь возможно только при наличии системы лингвистических символов. Язык предоставил возможность социального развития, что привело к созданию устойчивых общностей и открыло мир взаимоотношений с другими людьми. С развитием коммуникаций общественная жизнь принимала все более сложные формы. Язык обеспечил способность инновационного мышления вкупе с бесконечными выразительными и творческими возможностями. Это также привело к распространению информации среди всех членов сообщества»[142]. Следующим этапом самоорганизации коммуникаций на биолого-антропологическом уровне стало возникновение письменности. Далее мы видим выделение информации как ключевого понятия бытия и субстанции истории, освоение и осознание которого и является главным фактором развития человечества и его противоречий. Смены общественно-экономичских формаций определялись революциями не только в науке или в экономике, но главное - в области изменения способов передачи, обмена и распределения информации.

Книгопечатание, телевидение и за ними интернет завершили физическую эволюцию технологий коммуникаций, что демонстрирует абсолютную цель свободы в информационной реальности. Революционное значение сети Internet выражается в том, что каждый субъект теперь может с любого рабочего места, выполнить любую функцию управления-коммуникации. Периферийное явление в истории науки как децентрализация информации оборонного значения с целью снижения негативных последствий ядерного удара в случае войны, сыграла ключевую роль в создании новых технологий управления глобализированного общества. Следовательно, сеть Internet как форма общественного устройства стала историческим следствием изобретения ядерного оружия, и если продолжать мысль, то можно предположить что сеть это некий аналог атомной реакции, только в другом, в социальном формате, если рассматривать децентрализацию информации (Сеть) как реакцию на потенциальность ядерного фактора. Информация становится интерактивной, то есть принадлежащей всем, каждому и никому одновременно только после выхода сети за пределы узкоспециальных сфер которые их породили.

Интернет успешно помогает решать проблемы человечества и реализует идеалы демократии – утверждает прозрачность, выборность, интерактивность в управлении и повышает реальное участие граждан в бизнес и политических процессах. Но общественные противоречия не исчезают – они просто принимают новую формацию действительности. На фоне внешне незаметного (нередко не заметного из-за своей огромности, подобно тому, как мы не замечаем смещение ледника с горы) смещения качеств происходит революция в технологии создания деятельностной мотивации индивида. Подлинной движущ