Рематический характер внутренней речи

Вот какое определение дается понятиям “тема” и “рема” в словаре-справочнике лингвистических терминов: “тема — при актуальном членении предложения та его часть, которая содержит что-то известное, знакомое и служит отправной точкой (основой) для передачи нового (ядра высказывания или ремы)”. Это определение почти полностью совпадает с тем определением, которое Выготский дал психологическому подлежащему и психологическому сказуемому.

То, что Выготский называл подлежащим, является темой, а то, что он называл сказуемым, является ремой. Такое понимание делает высказывания Выготского непротиворечивыми с лингвистической точки зрения. Правомерность тема-рематического подхода подтверждается, например, в следующем фрагменте “Мышления и речи”: “В устной речи возникают эллизии и сокращения тогда, когда подлежащее высказываемого суждения заранее известно обоим собеседникам. Но такое положение — абсолютные и постоянный закон для внутренней речи. Мы всегда знаем, о чем идет речь в нашей внутренней речи. Мы всегда в курсе нашей внутренней ситуации. Тема нашего внутреннего диалога всегда известна нам. Мы знаем, о чем мы думаем. Подлежащее нашего внутреннего суждения всегда наличествует в наших мыслях.” (“Мышление и речь”, с.342.)

В самом деле, в эгоцентрической речи детей опускается тема, потому что она дана конситуативно, присутствует вещно, в виде игрушек, окружения ребенка, но остается рема — то, что должно произойти, сделаться с темой. Тема является известным, а рема — неизвестным, переменной, которая каждый раз требует подстановки значений.

Итак, определение внутренней речи, откорректированное с позиций накопленного лингвистикой понятийного опыта, должно выглядеть так: “Рематичность — основная и единственная форма внутренней речи, которая вся состоит с психологической точки зрения из одних рем”.

Терминологическая коррекция не является самоцелью. Рематическое определение внутренней речи, в отличие от предикативного, позволяет конструировать более детальные характеристики внутренней речи.

Выготский постулирует, что “тема нашего внутреннего диалога всегда известна нам... Подлежащее нашего внутреннего суждения всегда наличествует в наших мыслях”. Возникает вопрос: в каком виде, в какой части нашего сознания пребывает тема, если рема реализуется во внутренней речи? Частично на этот вопрос можно ответить, опираясь на исследования все той же детской эгоцентрической речи. В эгоцентрической речи, как ясно следует из опытов Пиаже и Выготского, темой является предметное окружение ребенка или он сам. В самом деле, ребенок не способен к абстракции и то, что он сообщает (то есть рема) всегда относится к нему самому или к его окружению, что и является темой.

Очевидно, в ряде случаев темой для внутренней речи взрослого также являются конситуативные факторы. Но взрослый способен к абстракциям, то есть к интеллектуальным операциям с отсутствующими предметами и с не-предметами.

Можно выделить еще один тип ситуаций, когда тема суждения реализована вне говорящего. Таковы, например, диалоги. Переговариваясь, люди, по сути, обмениваются ремами, тогда как слова собеседника являются для участника диалога темой.

Но часто человек, способный к монологическим абстракциям, не опирается в разворачивании своего внутреннего суждения ни на внешнюю предметную ситуацию, ни на речь собеседника. Где же в сознании такого человека укрывается опорная точка высказывания или тема?

Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо преодолеть статику, присущую лингвистике, вообще, и теории актуального членения, в частности. Обычно тему и рему выделяют в уже высказанном, статически зафиксированном предложении, которое есть, фактически, симультанная (единовременная) запись сукцессивного (последовательно разворачивающегося) речевого процесса. Но ведь одной застывшей фразой не исчерпывается суть и содержание дискурса. Человеку свойственно симультанно воспринимать речь, но речь есть процесс поступательный, где каждый фрагмент в момент реализации сменяет предыдущий и предуготавливает к реализации следующий фрагмент.

Наложив принцип сменяемости речевых фрагментов на идею о рематическом характере внутренней речи, можно сделать следующий вывод. Внутренняя речь есть постоянно сменяющиеся ремы, причем каждый фрагмент внутренней речи в момент реализации является ремой, а в следующий момент — подразумеваемой темой для идущих следом фрагментов. Таким образом, внутренняя речь есть процесс темо-рематического перехода или постоянного освоения новой информации (ремы). Освоение новой информации или ремы означает ее перевод в тему — в базу для освоения следующих рем.

Такой подход обеспечивает понимание связности и сукцессивного единства любого речевого процесса. Освоение рем путем перевода их в темы и накопление тем есть, по сути, гностический механизм, обеспечивающий в более глобальном смысле познание человеком мира. За пределами лингвистики остается вопрос, какие когнитивные механизмы обеспечивают рема-тематический переход и накопление тем, но с точки зрения лингвистики процесс внутренней речи может быть описан именно так.

Итак, внутренняя речь — это процесс освоения рем, причем темами в разных случаях могут быть:

1) конситуативые факторы;

2) фрагменты речи собеседника;

3) предыдущая или предыдущие ремы.

Такой подход объясняет догадку Выготского о том, что “мы всегда знаем, о чем идет речь в нашей внутренней речи. Тема нашего внутреннего диалога всегда известна нам.”