Два напрашивающихся вопроса

Теперь перед нами возникают два вопроса:

1. Если всякое человеческое подражание сокрушению внешнего человека оскорбляет Духа Святого, то имеет ли смысл пытаться удерживать свои плотские побуждения, которые узнаём? Или же мы должны просто в бездействии ожидать, пока Дух Святой, как осуществитель этой работы, прольёт в этом вопросе больше света?

Конечно, правильно бороться против всяких плотских склонностей, однако мы должны признать, что это ни в малейшей мере не сравнится с подражанием Духу Святому. Например, в случае своего гордого характера я должен сдерживать всякое высокомерие, но это ещё не значит, что я смирён. Или же если я имею слабость терять душевный мир при общении с людьми, я всё же могу пытаться владеть собой. Но это ещё не превращает меня в спокойного уравновешенного человека. Каждой бросающейся в глаза отрицательной склонности мы должны оказывать постоянное сопротивление. Но при этом мы не смеем лицемерно представляться имеющими положительные качества. Основная разница была бы здесь в следующим: гордость – это отрицательное явление, против неё я должен бороться; смирение – это нечто позитивное, следовательно, я не могу имитировать его. Хотя я должен тормозить все проявляющиеся во мне известные мне плотские проявления, но не следует подделывать позитивные качества. Всё, что я могу сделать, это придать себя Господу, сказав: «Господи, у меня нет причины напрягать свои силы, чтобы что – то пытаться подделать. Я доверяю Тебе, зная, что Ты совершишь это.»

Внешнее подражание не от Бога, не исходит от человека. Все, кто ищут Господа, должны возрастать внутненно, а не только внешне приспосабливаться. Мы должны дозволить Богу закончить Свою работу в нас; ДО ЭТОГО не нужно ожидать, чтобы это проявилось внешне. Всё, что сфабрикованно, всё внешнее является не реальным и обречено на уничтожение. Человек, который неразумно делает только вид чего – либо, обманывает как других, так и самого себя. Когда притворное поведение углубляется, тогда человек сам начинает верить, что таково и есть его настоящая сущность. Часто бывает трудно разубедить его в том, так как он не делает разницы между правильным и фальшивым. Поэтому не будем пытаться чему – либо внешне подражать. Гораздо лучше быть естественным. Это откроет в нас путь для Божьего действия. Поэтому будем же безыскусственными, не стараясь чему – либо подражать, но поверим, что Господь Сам проявит в нас нужные качества.

2. Некоторые люди по природе одарены, например, кротостью. Существует ли разница между их естественной кротостью и приобретённой путём воспитания? Отвечая на этот вопрос, возьмём во внимание два обстоятельства. Во – первых всё естественное не зависит от духа, напротив же, всё достигнутое через воспитание Святым Духом находится под водительством Духа и приходит в движение только вместе с Ним. Естественная кротость может даже оказаться настоящим препятствием для Духа. Кто кроток по привычке, кроток в самом себе, а не в «Господе». Предположим, что Господь пожелал бы, чтобы он встал и сказал очень строгое слово, и тогда ему помешает быть послушным Господу его собственное / естественное / мягкосердие. Вместо этого он скажет: «Ах, этого я не могу. Я некогда в жизни не говорил таких жёстких слов. Пусть это сделает кто – либо другой, я просто не могу». И вы видите, что его естественная кротость не стоит под контролем Духа. Всё естественное связанно со своей собственной волей и не зависит от Духа. Кротость же, произошедшая от сокрушения, напротив, пригодна Духу, так как не противится Ему и не предлагает своих мнений.

Во – вторых, человек кроткий по натуре остаётся таковым до тех пор, пока вы подчиняетесь его воле. Но как только вы предложите ему сделать что – либо не угодное ему, тогда его поведение меняется. Так называемым человеческим «добродетелям» не достаёт элемента самоотречения. Их очевидная цель – устроить и продвинуть жизнь своего собственного «Я». Но как только это «Я» поражаемо, исчезают и все добродетели. Настоящую добродетельность, полученную путём воспитания, мы обретём только после того, как жизнь нашего отвратительного, уродливого «Я» сокрушится. Истинная добродетель проявляется там, где Бог сокрушает наше «Я». Чем больше ранено это «Я», том ярче засветит истинная кротость. Таким образом, естественная кротость и духовный плод кротости в корне различны.