Функционирование имен собственных в структуре художественного текста

В словесной палитре художественного произведения особое место занимает ономастическая лексика. Она выступает у каждого большого писателя как особенно заметное, стилистически и семантически маркираванное экспрессивное средство, яркая примета стиля. И не только потому, что имена собственные, образующие «ономастический мир» художественного текста и творчества писателя, играют важную текстообразующую роль в плане развития его парадигматики и синтагматики, но и потому, что эстетические объекты, им обозначаемые, участвуют в развитии и построении речевой и литературной композиции текста, в выражении всех художественных смыслов и мировоззрения автора, в реализации всех категорий и свойств художественного текста, изучаемых лингвистикой текста и стилистикой.

Степень насыщенности художественного текста и всего творчества писателя именами собственными может быть самой различной: от нуля до нескольких тысяч единиц. Все имена собственные, вместе взятые, составляют так называемое ономастическое пространство, или ономастикон текста,которое делится на несколько полей – по тематическим разрядам имен собственных и другим признакам.В ономастическое пространство текста входят и производные образования от имен собственных, их разного рода авторские окказионализмы(контекстуальные имена собственные), и местоименные субституты,и перифразы ближайшего контекста.Все они находятся на периферии ономастического пространства.

Ономастические средства, используемые в художественном тексте, можно сгруппировать по следующим параметрам. Во-первых, по спецификеденотативного значения имен собственных в общем именнике языка и в ономастическом пространстве текста. Таким образом получаем ряд тематических разрядов онимов, среди которых центральное место по стилистической значимости и частотности занимают оппозиции: антропонимы – топонимы (гидронимы); топонимы – урбанонимы; антропонимы – зоонимы; реальные антропонимы – мифонимы (теонимы); хрематонимы – товарные знаки и т.д. Среди антропонимов: личные имена – фамилии; имена + фамилии – прозвища; личные имена – отчества и т.д. [Фонякова 1990:47].

Все эти единицы составляют ядро ономастического пространства художественного текста, при этом они тесно взаимодействуют с иными, контекстуальными средствами ономастической номинации, которые составляют периферийное пространство ономастического пространства (в его обобщенном виде). Однако встречаются малые художественные тексты, в которых используются только окказиональные средства художественной номинации. Поэтому вторая оппозиция – по способу художественной номинации в художественном тексте – позволяет противопоставить собственно ономастические узуальные лексические средства и окказиональные, контекстуальные, индивидуально-авторские, куда относятся ситуативные нарицательные именования и разного рода прозвища как чисто речевая категория имен собственных [Фонякова 1990:51].

Более всего в литературной ономастике изучена антропонимия – разные способы и варианты именования действующих всех упоминаемых лиц в широком контексте произведения. Необычайно богата и разнообразна антропонимия в произведениях классиков русской и мировой литературы – А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, А.П. Чехова, Л.Н. Толстого, Ф.М. Достоевского, А.Н. Островского, М. Горького, М. Шолохова, М. Твена и мн. др. Антропонимическая лексика (антропонимикон) входит в ядро ономастической номинации любого художественного текста, при этом все ее варианты принципиально равноправны с точки зрения нормы художественного контекста.

Третье важное деление имен собственных в ономастиконе художественного текста можно провести по соотношению с национальным именником языка народа, и здесь выявится сразу ряд оппозиций: реальные – вымышленные, а для реальных именований свое – чужое (из иноязычных именников); старое – новое (возникшее в советское время); частое – редкое, сословное – внесословное (городское – сельское) и т.д. [Фонякова 1990:53].

По способу преобразования формы имени собственного в художественном тексте можно выделить два типа, модельные и внемодельные (хотя градаций вообще гораздо больше). В единой, эстетически организованной системе художественного текста могут быть представлены следующие виды преобразования ономастической лексики.

1) Имена и названия, взятые из реального именника эпохи, сохраняющие всю сумму социально-речевых коннотаций общего употребления и соотнесенные с реальным носителем. Особенно часты они в произведениях исторического и мемуарно-биографического жанра.Например, Кутузов, Наполеон, Александр I, Аракчеев, Растопчин, и мн. др. в романе Л. Н. Толстого «Война и мир»; Москва, Петербург, Бородино, и т. д. – там же.

2) Общеупотребительные имена и названия, перенесенные в тексте на новый объект (художественный образ, город, селение и т. д.).Так, сохранилась версия, что фамилию Онегин Пушкин встретил на вывеске сапожника в Торжке, а один из его знакомых в Кишиневе носил фамилию Ларин. Обе эти фамилии он использовал в своей «энциклопедии русской жизни».

3) Перенесение известных литературных имен (персонажей и писателей) из ранее опубликованных произведений на новые художественные образы (в чем-то с ними сходные). Этот яркий художественный прием называется в стилистике и поэтике приемом «аллюзии» (намек) и литературной реминисценцией (возвращение к одноименной ономастической номинации в обрисовке новых типов и характеров). Особенно широко аллюзия применяется в жанрах с открытой характеристической функцией имен собственных.

Ср.: «Королева Марго» (героиня одноименного романа Дюма-отца и как прозвище красивой и умной дамы, положительного женского образа в повести М. Горького «В людях»); Скотинины у Фонвизина в «Недоросле» и у Пушкина в «Евгении Онегине» (эпизодически упоминаемый персонаж для создания фона провинциальных помещиков). У Достоевского совершенно сознательно используются ономастические переклички из произведений Грибоедова, Пушкина, Гоголя и Л. Толстого, а иногда – с небольшой переработкой.

Материал аллюзий подробно исследовал проф. М.С. Альтман в книге «Достоевский по вехам имен». Например, Карл Иванович Мейер («История села Горюхина» Пушкина и «Неточка Незванова» Достоевского), гусар Пыхтин («Евгений Онегин» и «Село Степанчиково и его обитатели»), Евгений и Татьяна – герои известного романа Пущкина и «Романа в девяти письмах» Достоевского, Елизавета Ивановна («Пиковая дама» и «Преступление и наказание») и т.д. При этом наблюдается сходство не только номинальное, но и психологическое. Кроме того, автор отмечает и многие другие общие приемы работы с именами, например, гоголевский прием инверсии имени и отчества повторяет и Достоевский. Ср.: Кифа Мокиевич и Мока Кифиевич («Мертвые души») – Иван Петрович и Петр Иванович, сокорреспонденты «Романа в девяти письмах», и мн. др. [Альтман 1975:64].

4) Четвертый вид авторского преобразования – имена и названия «полуреальные», т.е. построенные писателем по типовой языковой модели с некоторым фонетическим изменением реальной исторической формы имени и фамилии. В таком случае писатель имеет протоним (реальное историческое именование) и создает криптоним – зашифрованную ономастическую номинацию для обозначения вымышленного персонажа.

Примеры такого ономастического творчества можно найти в необычайно большой и сложной антропонимической системе романа-эпопеи «Война и мир», насчитывающей свыше 2 тысяч единиц. Исследователь этого материала, представитель Пензенской ономастической школы проф. В.Д.Бондалетова – Г.А. Силаева, отмечает, что помимо исторического массива имен с их реальными носителями, Л.Н. Толстой создает фамилии для вымышленных персонажей романа тремя путями:

1) использование реальных фамилий той эпохи;

2) использование видоизмененных реальных фамилий;

3) фамилии, созданные по моделям реальных. [Силаева 1977:35]

К первой группе относятся известные дворянские фамилии, подтвержденные историческими источниками: кн. Щербатов, кн. Грузинский, кн. Мещерский, кн. Юсупова, граф Разумовский, графиня Зубова и др.

Ко второй – князь Болконский (из Волконский), Друбецкой (из Трубецкой), Баздиев (из Поздеев), Курагин (из Куракин), Долохов (из Дорохов), Ахросимова (из Офросимова), Брохин (из Бродин) и мн. др.

В третью группу автор относит «фамилии, созданные автором по моделям реальных». Эти фамилии не зафиксированы в родословных книгах, а отсутствие полного Словаря русских фамилий не позволяет сделать вывод об их существовании в реальной ономастике. Это – Бицкий, Макарин, Перонская, Каратаев, фрейлина Шерер, Жилинский, доктор Феллер, барон Функе, Фиргоф, штабс-капитан Кирстен и др. Большинство из этих фамилий этимологизируется через иноязычные основы – из французского, немецкого и тюркского языков.

5) Созданные автором по определенным моделям имена, фамилии и прозвища с семантически обнаженной, «говорящей» внутренней формой. Семантика основ, прямая мотивировка в таких номинациях открыто выполняет социально-характеристическую функцию, подчеркивает главную черту поведения или характера персонажа. Традиция употребления таких «прямо говорящих» фамилий восходит к эпохе литературного классицизма, а в русской литературе берет начало в комедиях и баснях конца XVIII – начала XIX в. Ярчайшие примеры дает ономастическое творчество Д.И. Фонвизина, А.С. Грибоедова, И.А. Крылова, а затем А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя и многих других представителей исторического и социально-критического реализма. Основное место говорящие фамилии занимают в жанрах сатиры и юмора.

Важно отметить, что прозвища – самый мотивированный вид антропонимии в художественном тексте с прямо или косвенно (ассоциативно) характеризующей семантикой. В «говорящих» фамилиях или прозвищах стилитстическая экспрессия оценочности возникает благодаря их семантической двуплановости: этимологическое (отапеллятивное) значение основы накладывается на собственно ономастическое, номинативное, в результате чего первое усиливает второе и делает его «говорящим», оценочным и двуплановым [Турута 1985:19], [Дмитриев 1986:132].

В связи с темой «говорящих» имен необходимо коснуться такой стилистической фигуры, как антономазия (антономасия). Этот термин применяют к разным явлениям, связанным с переходом имен собственных в имена нарицательные, т.е. с процессом апеллятивации онимов. Об этом писали А.А. Потебня и другие авторы в работах по поэтике, стилистике и

семасиологии. Так, И.Р. Гальперин различает языковую и речевую антономасию, возникающую на основе метонимии, как новый способ номинации в разных стилях языка [Гальперин 1971:142]. Особенно часто прием антономасии используется в публицистическом, эпистолярном и художественном стилях и жанрах речи, где начало этого приема восходит к Ломоносову в русской литературной традиции и развивается далее Белинским, Герценом, Салтыковым-Щедриным и др. М.К. Максимова справедливо называет метафорическими многочисленные приемы употребления имен собственных в единственном и множественном числе в таких функциях: «У нас были и есть Дон-Кихоты любви, науки, литературы, убеждений, славянофильства», или «резонерство, чопорность и щепетильность нужны только для Тартюфов», «Карамзин был истинным Колумбом» и т.д. [Максимова 1968:104]. А В.Н. Михайлов, напротив видит в примерах такого типа «метонимизацию». Очевидно, что в основе антономасии могут лежать как метонимия, так и метафора [Михайлов 1966:67].

У каждого писателя-реалиста можно встретить немало семантически мотивированных имен, фамилий и названий, но они никогда не заполнят все ономастическое пространство художественного текста, встречаются разные типы имен собственных, в том числе и «косвенно мотивированные» - социальной сферой, речевым узусом, национальным колоритом, историческими нормами именника личного и фамильного.

Возвращаясь к общей типологии имен собственных в ономастическом пространстве художественного текста и учитывая вышеприведенные факты, можно отметить, что главная типологическая оппозиция: реальные – полуреальные – вымышленные перекрываются другой, не менее важной, - по способу мотивации и преобразования имен собственных: прямо мотивированные – косвенно мотивированные. Далее выявляется противопоставление семантического порядка – по типу употребления:

номинативные – переносные (в том числе антономасия) – обобщенно – символические. По участию имен собственных в развитии сюжета (по композиционной роли в тексте называемых объектов, действующих лиц и т.д.) выявляется деление на сюжетные – внесюжетные (упоминаемые), а сюжетные имена делятся, естественно, на главные и эпизодические. По морфологическому составу встречаются имена простые – сложные – составные, причем последние гораздо реже (например, двойные фамилии).

По встречаемости в ономастическом пространстве художественного текста одного писателя различаются имена единичные и повторяемые. Далее, можно выделить оппозицию по сознательной повторяемости имени или фамилии персонажа в творчестве разных писателей с целью вызвать намек, перекличку, «переселение» коннотативного значения имени собственного в новый контекст. С этой точки зрения ономастикон писателя можно разбить на две неравные группы: «свое» – «чужое» (сознательно заимствованное) как стилистический прием, создающий необходимую автору аллюзию и многоплановость индивидуально-художественного значения перенесенного имени собственного в новом контексте.

Наконец, еще одна типологоическая оппозиция может быть выделена на материале имен в разных жанрах фольклора. Исследуя ономастику в исландских сагах, проф. М.И. Стеблин-Каменский отметил, что для современных исландцев их исторический именник содержит имена воплощенные (которых было несколько тысяч), они противопологаются «развоплощенным», возникшим позднее [Стеблин-Каменский 1974:25].

М.И. Стеблин-Каменский отмечает, что исторически «всякое имя собственное всегда подразумевало определенный денотат», который и воплощал его денотативное значение. Воплощенность древних фольклорных имен следует считать, очевидно, ономастической универсалией, так как нечто подобное отмечается и в русской ономастической традиции в языке разных фольклорных жанров.

В заключение можно отметить, что имя собственное в художественном тексте, во всех его типах и разновидностях, всегда выступает семантически значимым, воплощенным, благодаря тесной связи с денотатом – художественным образом, и является важным стилеобразующем элементом в ономастической системе текста и всего творчества писателя.