Практика и проблемы обращения граждан РФ в Европейский суд по правам человека

Истоки проблемы исполнения в РФ решений ЕСПЧ зародились с того, что даже не глядя на то, что РФ уже давно присоединилась к Конвенции о защите прав человека, лишь с 2012 года в ГПК РФ были закреплены всего лишь кое какие результаты принятых им решений для РФ – постановление ЕСПЧ представляет собой основание для пересмотра судебных решений по новым обстоятельствам[69].

Всё же данной нормы явно недостаточно для полной реализации решений ЕСПЧ, поскольку Суд всего лишь выявляет случай нарушения Конвенции о правах человека. А что касается восстановления нарушенных прав, так это возлагается на государственные органы и судебные органы государства, по отношению которого и принято решение.

Суд часто устанавливает в большей степени не нарушение прав заявителей, а именно случай несоответствия Конвенции российских законов.

Как следует из вышесказанного, можно сделать итог, что восстановления нарушенных прав и свобод требуется, нечто высшее, чем просто реализация решения Суда, а именно требуется либо отмена, либо изменение НПА.

Следовательно решения ЕСПЧ будут являться основанием для запуска процесса изменения российского законодательства. А это требует адекватного отражения в процессуальных кодексах РФ указаний на полное реализация решений ЕСПЧ.

Правоприменительная практика в данной сфере может быть представлена не безызвестным Постановлении Большой Палаты ЕСПЧ от 30.07.2009 г. по делу «Ассоциация против промышленного разведения животных в Швейцарии» против Швейцарии (жалоба № 32772/02)[70], где Конвенция о защите прав человека была нарушена тем, что вынесенное до этого постановление Суда также было не исполнено.

В законодательстве Швейцарии предусмотрены действия по возобновлению производства после принятия Постановления ЕСПЧ, но данный пересмотр исполнен не был и заявитель поэтому опять обратился в ЕСПЧ. При этом Большой Палатой ЕСПЧ сформулированы следующие важные правовые позиции:

– возобновление производства на уровне государства-члена Конвенции наиболее важный аспект исполнения решений суда;

– возобновление производства по делу нарушения Конвенция, находится не самоцелью, а лишь средством, пусть даже и основным, которые возможно применить для данных целей, таких как: надлежащее и полное реализация постановлений ЕСПЧ.

Как следует из указанных положений подводим итог, что процессуальные последствия решений ЕСПЧ должны все же заключаться не только в возобновленном производстве по делу, но а также и в гарантиях восстановления заявителя в своих правах и свободах. Завершение конвенционного охранительного правоотношения будет закончено на стадии окончательного восстановления и реализации субъективных нарушенных прав заявителя субъективное право заявителя.

Постановления ЕСПЧ получается должны иметь преюдициальные свойства касаемо внутригосударственных судов, а проявляться данные свойства будут тем, что решения ЕСПЧ будут являться обязательными для внутригосударственного суда, что будет непременно порождать процессуальные последствия их неоспоримости и обязательности.

Сторона, выигравшая спор должна быть освобождена от доказывания установленных ЕСПЧ обстоятельств. Должно это непременно и затрагивать толкование норм Конвенции по отношении обстоятельств дела обязательного для внутригосударственного суда.

Итог о преюдициальности постановлений ЕСПЧ вытекает из его права в сфере осуществления надзора за соблюдением свобод и прав человека государствами являющимися участниками Конвенции. В некоторых случаях Конвенция допускает усмотрения со стороны государства-участника, в том числе касаемо вопросов ограничения свобод и прав, однако, «право усмотрения государств при определении наличия «надобности» в смысле п. 2 этих статей Конвенции ограничено и взаимосвязано со строгим европейским надзором за внутригосударственными законами и применившими их решениями, включая решения независимых судов[71].

Выполняя свои процесса по надзору, ЕСПЧ не заменяет своими взглядами позиций властей определенного государства, а занимается его проверкой в сфере осуществления последними своих прав усмотрения. Это не говорит о том, что ЕСПЧ ограничен оценкой разумности действий государства являющегося ответчиком, его добросовестности, внимательности при осуществлении своего права усмотрения; Суд рассматривает спор в рамках всего дела в общем и определяет: соразмерность вмешательства преследуемой легитимной цели; обоснованность доводов национальных властей, достаточность их и относимость к делу.

Суд обязан выявить правильно были ли применены национальными властями стандарты, которые также должны соответствовать принципам, предусмотренным Конвенцией, а также определить обоснованность принятых решений случаям, имевших значимость для рассматриваемого спора[72].

В области юрисдикции ЕСПЧ в отношении споров с РФ следует иметь ввиду, что по требованиям Конвенции законодательство РФ может быть объектом исследования в части его соответствия Конвенции, но не регулятором[73]. Поэтому оценка ЕСПЧ НПА РФ как не соответствующих Конвенции пусть и не влечет их автоматическую дисквалификацию, но приводит к обязанности соответствующих органов применять нормы международного права, которые в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ имеют приоритетное значение перед нормами русского законодательства, признанными не соответствующими Конвенции.

Следует что, определяя процессуальный статус решений ЕСПЧ, надобно опираться на ЕСПЧ так, чтобы отечественные суды были обязаны применять решение ЕСПЧ и не могущи были бы настаивать на противоречивом толковании обязательств, которые проистекают из участия РФ в Конвенции.

В области реализаций постановлений ЕСПЧ существует также проблема отсутствия в российском законодательстве понятия «длящееся правонарушение»[74]. В вязи с этим отечественные суды при обнаружении длящихся нарушений свобод и прав, которые гарантированы Конвенцией, не исполняют своей обязанности по их защите[75]. Понятие «длящегося правонарушения», которое применяется ЕСПЧ[76], должно также быть учтено судами при разрешении вопросов о возможности отказа в удовлетворении требований в связи с пропуском сроков, которые определены в ст. 256 ГПК РФ либо ч. 4 ст. 198 АПК РФ. При установлении длящегося продолжаемого правонарушения, суд не вправе отказать в связи с пропуском сроков на обращение в суд. Такой срок при длящемся правонарушении должен исчисляться не с момента начала длящегося правонарушения, а с момента его окончания[77].

Далее, проблемным вопросом применения постановлений ЕСПЧ находится расширение границ их обязательной силы в отношении прочих субъектов, права которых затронуты решением ЕСПЧ[78].

Так, например, Постановлением ЕСПЧ по делу от 01.10.2009 «Кимля и другие против РФ»[79] выявлено нарушение ст. 9 Конвенции в свете ст. 11 тем, что суды и регистрирующие органы при регистрации религиозных организаций руководствовались «правилом 15 лет», определенным в Федеральным законе«О свободе совести и религиозных объединениях». При том, что в ЕСПЧ также имеются аналогичные дела. Надобно ли в таких случаях ждать рассмотрения аналогичных дел или, иными словами, требуются ли от государства активные средства по восстановлению прав других потерпевших до вынесения соответствующего решения ЕСПЧ и прохождения процесса его реализации в РФ? Как следует из общего понимания законности и правопорядка такое ожидание не разумно и показывает попустительское отношение государства к случаям нарушения прав человека[80].

Данный вопрос не теряет значимости в связи с постоянными обращениями граждан РФ в ЕСПЧ, а также в КС, который в Определении от 07.07.2011 № 853-О-О[81] указал, что если нарушение, установленное ЕСПЧ по жалобе одного из истцов, заключено в умалении фундаментального права на справедливое судебное разбирательство (ст. 6), в силу которого результат судебного разбирательства в общем становится несовместимым с Конвенцией и которое по своей природе должно затрагивать права прочих соистцов в этом же деле, последним также должна быть гарантирована возможность восстановления нарушенных прав. В силу принципа субсидиарности деятельности ЕСПЧ и по смыслу ст. 46 Конвенции в целях устранения последствий таких нарушений государством-ответчиком могут устанавливаться разные правовые способы, среди которых допускается возможность пересмотра вынесенных судебных постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам по обращению этих субъектов. Об этом способе было указано прежде.

Вопрос о том, затрагивает ли нарушение Конвенции, определенное ЕСПЧ в отношении одного из истцов, права других субъектов, являющихся соистцами по данному делу, которые при этом не обращались в ЕСПЧ, степень воздействия, равно как и сама потребность пересмотра определяются судом общей юрисдикции, который рассматривал заявления этих субъектов о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам соответствующего судебного акта.

Таким образом, нормы ст. 392 ГПК РФ в системе нынешнего правового регулирования и с учетом их конституционно-правового значения, установленного КС РФ в Постановлении от 26.02.2010 № 4-П[82], не исключают возможности обратиться кем-либо из соистцов по делу с ходатайством о пересмотре вступившего в законную силу судебного постановления по этому делу по вновь открывшимся обстоятельствам и, соответственно, его пересмотра в случаях, когда ЕСПЧ по жалобе другого участвующего в данном деле истца установлено нарушение Конвенции при вынесении этого судебного акта.

Такое определение дает надежду на установление такой правоприменительной процессуальной процесса, которая не просто будет предоставлять возможность возобновления производства по делу, но и обеспечит должную защиту и восстановление нарушенных прав, притом, что эта процедура не станет всего лишь еще одним поводом для отсрочки обращения в ЕСПЧ.

Рассуждая о процессуальном эффекте постановления ЕСПЧ в случаях, когда устанавливаются нарушения прав и свобод человека использованием национального законодательства, которое противоречит Конвенции, можно утверждать, что принятие процесса, которая будет позволять оспаривать в судах НПА на предмет соответствия Конвенции, будет ускорять приведение законодательства РФ в соответствие с международными требованиями[83].

Действующая сейчас возможность дисквалифицировать нормы закона, которые не соответствуют Конвенции посредством проверки их на соответствие Конституции, может быть реализована в случае, если нарушение свобод и прав по Конвенции было допущено нормативным актом, который может быть рассмотрен в Конституционном суде РФ и только в том случае, когда возможно поставить вопрос о противоречии этого НПА положениям Конституции РФ[84].

Так например, Постановлением КС РФ[85] были признаны соответствующими Конституции РФ положения ст. 402, ч. 3 ст. 433, ст. ст. 437 и 438, ч. ч. 3 и 6 ст. 439, ч. 1 ст. 441, ст. 444 и ч. 1 ст. 445 УПК РФ в той степени, в каком они не позволяли субъектам, в отношении которых осуществляется производство о применении принудительных средств медицинского характера, лично изучать материалы уголовного дела, лично присутствовать в судебном заседании, ходатайствовать, заявлять об прекращении или изменении применения данных средств и обжаловать принятые по делу процессуальные акты. Это Постановление следует расценивать как реализацию Постановления ЕСПЧ от 20.10.2005 по делу «Романов против РФ»[86], так как именно в нем было применены эти требования. То есть КС, рассматривая соответствие норм УПК РФ Конституции РФ, одновременно привел в соответствии УПК РФ с международными требованиями[87].

Помимо оспаривания законов и иные нормативных правовых актов федерального уровня, в Конституционном суде можно также оспорить правовой акт субъекта Федерации в случае, если заявитель предполагает противоречащим Конвенции[88].

Проблемным в процессуальном законодательстве находится отсутствие установленной процесса оспаривания правовых актов в случае не соответствия их международным договорам. Однако, такая возможность так или иначе существует, в связи с чем можно согласиться с В.А. Канашевским в том, что постановление ЕСПЧ может являться основанием для признания недействительным НПА, так как в силу ст. 13 ГК РФ правовой акт, не соответствующий, в том числе, «иным правовым актам» (здесь можно подразумевать и Конвенцию), может быть признан недействительным[89].

Из всего этого следует,, РФне инициативно пользуются средствами международной защиты, лидируя по обращениям в Суд. С одной стороны, такое обстоятельство находится положительным показателем правовой инициативности граждан РФ, с другой стороны, находится своего рода показателем уровня соблюдения основных прав человека в стране. В заключение исследования проблем реализации актов ЕСПЧ в правоприменительной практике российских судов, можно сделать итог, что В наше время не решены многочисленные проблемы реализации как процессуальной процесса реализации актов ЕСПЧ в отношении конкретного субъекта, так и правового статуса постановлений ЕСПЧ для российского законодательства. В этом смысле рекомендуется принятие ряда процессуальных изменений в действующие кодексы, упорядочивающие процедуру приведения в реализация актов ЕСПЧ, придания им преюдициальной силы, а также обязанности приведения в соответствие с международными требованиями законодательства при установлении его противоречия нормам Конвенции в постановлении ЕСПЧ.

Заключение

По средствам проведенных исследований можно подвести следующие итоги. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод играет роль основного правового акта международного уровня, который устанавливает минимальные требования к обеспечению прав человека в государствах, которые подписали данную Конвенцию. Главная обязанность государств являющихся членами Конвенции обуславливается в уважении прав человека. Общая обязанность, вытекающая из принципа уважения прав человека и основных свобод, при учете его границ, включает в себя обязательства уважать, обеспечивать и защищать, в том числе в определенных случаях и от нарушений со стороны негосударственных субъектов, права и свободы человека, закрепленные в обязательных для государства нормах, в пределах его свободы усмотрения и с учетом принципа культурного релятивизма; а также обязанность нести коллективную ответственность по воплощению в жизнь прав человека в соответствии с принципами ответственности по защите и ответственности в процессе защиты.

Европейский Суд по правам человека представляет собой юрисдикционный орган, который осуществляет контрольные функции о соблюдении государствами Конвенции о защите прав человека. Состав суда составляют судьи, по своей численности равные численности государств которые подписали Конвенцию. Несмотря на то, что кандидатуру на должность судьи выдвигают определенные государства, судьи независимы. Полностью неприкосновенны и ни в коей мере не представляют интересы своих государств. Первые выборы в новый Суд связаны с принятием Протокола № 11 к Европейской конвенции о правах человека и состоялись в январе 1998 года. Избранные тогда судьи приступили к исполнению своих обязанностей 3 ноября 1998 года. Число судей, входящих в структуру Суда, равно численности Высоких Договаривающихся Сторон.

Условием обращения в Суд находится:

1. относимость дела к полномочиях Европейского суда;

2. исчерпание средств внутригосударственной защиты и восстановления нарушенных прав;

3. соблюдение 6-тимесячного срока на обращение в Европейский Суд.

Процесс написания жалобы в ЕСПЧ вовсе не представляет никаких трудностей, помимо момента формирования доказательственной базы по делу. Подача жалобы не облагается пошлиной, однако, на практике заявители обращаются за помощью к специалистам по судебным тяжбам в Европейском суде, гонорары которых являются своего рода барьером на обращение в суд случайных субъектов.

Судопроизводство в Европейском суде объединяет в себе следующие этапы:

1. прием жалобы и написание докладной записки Секретарем Суда;

2. рассмотрение дела;

3. вынесение решения Судом.

В общем, организация судопроизводства построена таким образом, чтобы объединить в себе судебный порядок континентальной и англо-саксонской правовой системы; действует особый принцип презумпции надобности доказательства своих требований заявителем, чего нет в ряде процессуальных правил РФ, например, в уголовном процессе. Это правило защищает страны, участвующие в Конвенции, от безосновательного вмешательства Суда во внутригосударственные дела. Только при весомых обстоятельствах Суд меняет судебную практику страны-участника Конвенции и обязывает удовлетворить требования заявителя.

РФне инициативно пользуются средствами международной защиты, лидируя по обращениям в Суд. С одной стороны, такое обстоятельство находится положительным показателем правовой инициативности граждан РФ, с другой стороны, находится своего рода показателем уровня соблюдения основных прав человека в стране. Практика ЕСПЧ по рассмотрению жалоб РФн показывает, что нарушения прав и свобод, закрепленных в Конвенции, часто случается из-за ненадлежащего толкования и применения российских законов. Высокий процент жалоб, объявленных ЕСПЧ неприемлемыми или исключенными из списка подлежащих рассмотрению дел, говорит о слабости системы информирования должностных субъектов, судей, юридического сообщества и граждан о процедуре подачи и рассмотрения жалобы в ЕСПЧ.

Главным процессуальным эффектом постановлений ЕСПЧ находится преюдициальность его толкований Конвенции, позволяющая применять их напрямую, не ожидая приведения законодательства в соответствие с Конвенцией. Эта преюдициальность должна быть закреплена в процессуальных кодексах. Законодателю предстоит сделать значительную работу, для того чтобы конституционное право на обращение в межгосударственные органы (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ) было эффективным, а не теоретическим и иллюзорным. Целесообразно было бы принятие федерального закона об исполнении постановлений ЕСПЧ, вынесенных в отношении РФ. Хотя правильней было бы назвать его «Об исполнении решений межгосударственных органов, вынесенных по жалобам против РФ».

Положительно, что ВС РФ, не дожидаясь действий законодателя, внес свою лепту в части исполнения постановлений ЕСПЧ, приняв 27.06.2013 Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней».

Можно подвести итог, что РФ обладает достаточным потенциалом для установления аппарата полного исполнения решений межгосударственных органов, а многонациональный народ, проживающий в РФ, заслуживает того, чтобы права и свободы каждого жителя РФ были реально защищены, а не только провозглашены.