Юмористические рассказы и повети для детей и в дестком чтении. Анализ творчества В. Драгунского

Особую группу в детской литературе составляют юмористические рассказы из детской жизни. У каждого писателя свое представление о комическом и его месте в художественном произведении. В рассказах Н.Носова, Ю.Сотника и В.Медведева юмор близок к карикатуре, а иногда и к сатире, в юмористических рассказах В.Драгунского и И.Пивоваровой немало лирических эпизодов, а комические миниатюры В.Голявкина близки к юмору абсурда.

В советской детской литературе середины 20 века образцом юмора считалась проза Н.Носова. Этот популярный писатель был автором не только смешных рассказов, но и юмористических повестей. Правда, юмор в них особый. Дело в том, что комические происшествия в произведениях Носова часто совершаются под лозунгом серьезного дела: школьники устраивают инкубатор («Веселая семейка», 1949), сооружают каток («Наш каток», 1951), вскапывают огород («Огородники», 1945). Практические умения и коллективная работа широко пропагандировались в детской литературе, и проблематика рассказов Носова отвечала запросам своего времени.

Это отразилось и в характере персонажей - детей активных и вполне серьезных, несмотря на комизм ситуаций, в которых они оказываются.

При таком серьезном восприятии детства Носов изобретателен на остроумные шутки и смешные положения. Лучше всего удавались писателю комические диалоги, в которых путаются слова, искажается их смысл или заменяется звуковой игрой (такая остроумная игра есть в рассказе «Телефон», где дети безуспешно пытаются договориться по испорченному телефону). Забавны многие сценки, похожие на эстрадные номера юмористов (так, Мишка в рассказе «Щенок» не к месту читает стихи, стараясь отвлечь внимание пассажиров от визга спрятанного щенка). В основе сюжетов носовских рассказов - комические ситуации, которые сопровождаются непредвиденными происшествиями и завершаются неожиданными развязками. Например, страшный разбойник, напугавший детей в рассказе

«Тук-тук-тук», оказался вороной, клевавшей на крыльце ягоды. И в каждом таком случае есть много преувеличенного и карикатурного, привносящего в юмористический рассказ нечто фантастическое. Так, каша, которую варит Мишка, чудесным образом пухнет и лезет из кастрюли, как в народной сказке про горшочек каши («Мишкина каша»), шляпа, под которой укрылся котенок, в глазах детей становится живой и ползет («Живая шляпа»), а из самодельных бенгальских огней получается фантастический фейерверк («Бенгальские огни»). Фантастическая история разыгрывается в остроумном рассказе «Бобик в гостях у Барбоса», в котором животные, подобно басенным персонажам, комично подражают людям. Простота ситуаций и характеров, а также наглядность жизненных уроков, сделали рассказы Носова популярными в детском чтении («Ступеньки», «На горке» и др.).

Предметом насмешки в юмористических рассказах служат распространенные детские грехи – лень, трусость, желание прихвастнуть и нежелание учиться. Именно они приводят к плачевному для героя результату.

Но, как правило, детские писатели предпочитают героев, наделенных не только недостатками, но и достоинствами, главное из которых - деятельная активность. Таким персонажам не свойственны раздумья и переживания, зато они переполнены идеями и планами (комические проблемы возникают при их осуществлении). Подобный тип героя мы находим в рассказах Н.Носова, Ю.Сотника, В.Медведева.

По-новому возможности юмористического жанра раскрылись под пером В.Драгунского (1913-1972).Его рассказы о Дениске появились в самом начале1960-хгодов (первый сборник вышел в 1961 году под названием «Он живой и светится») и продолжали создаваться писателем в течение нескольких лет.

Свои рассказы В.Драгунский не объединял в цикл, но сюжетные и тематические связи между ними есть. Ощущение единства создает образ центрального персонажа - Дениски Кораблева (поэтому все произведения Драгунского часто объединяют одним названием «Денискины рассказы»). Не только Дениска, но и другие персонажи переходят из рассказа в рассказ – это папа и мама Дениски, его друзья, знакомые, учителя. Ощущение единства в «Денискиных рассказах» поддерживается также формой повествования, которое ведется от лица самого Дениски.

Возраст героя в рассказах остается неизменным – это младший школьник, и «взрослеть» своему герою писатель не дает. Драгунский остроумно воссоздает характерные особенности детской речи, ее эмоциональность и своеобразную логику. Но в то же время он не ставит перед собой задачу воспроизвести речь и мышление ребенка определенного возраста – писателя больше занимает внутренний мир мальчика, не сводимый к возрастным особенностям. Зато принципиальны «общедетские» доверчивость и непосредственность, задающие тон всему повествованию. Дениска в рассказах Драгунского высказывается всегда очень искренне и свободно, без оглядки на взрослую, «чужую» для него точку зрения. Это касается как самой манеры разговора, так и его содержания. «Чего я люблю» и «…И чего не люблю!» - два знаменитых рассказа Драгунского, в названии которых на первое место выдвинуто собственное мнение ребенка (а в «отрицательном» случае оно еще и подчеркнуто восклицательным знаком). Это утверждается в перечислении того, что любит и чего не любит Дениска. «Я очень люблю лечь животом на папино колено, опустить руки и ноги и вот так висеть на колене, как белье на заборе. Еще я очень люблю играть в шашки, шахматы и домино, только чтобы обязательно выигрывать. Если не выигрывать, тогда не надо». Денискины «люблю»-«не люблю» часто полемичны по отношению к предписаниям взрослых («Когда я бегаю по коридору, то люблю изо всех сил топать ногами» или «Очень не люблю, что по радио мальчишки и девчонки горят старушечьими голосами»), но герой Драгунского словно не догадывается об этом, простодушно делясь с читателем.

В образе Дениски много типично детского: это наивность, склонность к выдумке и фантазии, иногда простодушный эгоизм. Свойственные детскому возрасту «промахи» оказываются предметом юмора и шуток, как всегда бывает в юмористическом рассказе. С другой стороны, в герое Драгунского есть черты, которые свидетельствуют о вполне сложившейся личности – Дениска решительно противится всякой фальши, он восприимчив к красоте, ценит доброту. Это дало право критикам увидеть в образе главного героя автобиографические черты самого Драгунского. Но в данном случае важно не сходство героя с конкретным человеком - Дениска близок к идеальному представлению писателя о человеческой личности, духовной и тонко чувствующей. И такие качества раскрываются в эпизодах лирического или драматического характера. Сочетание лирического и комического – главная особенность рассказов В.Драгунского о Дениске.

Содержание «Денискиных рассказов» связано с происшествиями из обычной жизни ребенка – это случаи на уроках, домашние заботы, игры с друзьями во дворе, походы в театр и цирк. Но их обычность только кажущаяся – комическое преувеличение обязательно присутствует в рассказе.

Драгунский – мастер создания самых невероятных ситуаций на материале житейском, даже обыденном. Основанием для них служит часто парадоксальная логика детей и их неисчерпаемая фантазия. Дениска и Мишка, опоздав на урок, приписывают себе невероятные подвиги («Пожар во флигеле, или подвиг во льдах»), но оттого, что каждый фантазирует по-своему, следует неизбежное разоблачение. Мальчишки увлеченно строят во дворе ракету, при запуске которой Дениска улетает не в космос, а в окно домоуправления («Удивительный день»). Дети, в отсутствии маляров, решают помочь им красить, но в самый разгар игры обливают краской управдома («Сверху вниз, наискосок!»). Дениска не хочет есть манную кашу и выбрасывает ее за окно, которая попадает на шляпу случайного прохожего («Тайное становится явным»). Все эти немыслимые совпадения и происшествия иногда просто смешны, иногда предполагают моральную оценку, иногда рассчитаны на эмоциональное сопереживание. Но каждый раз герой Драгунского поступает естественно и простодушно. Первоклассники устроили стрельбу из игрушечных пистолетов в кинотеатре («Сражение у Чистой речки»). Детская логика неопровержимо свидетельствует об искренности детей: «Мы хотели во что бы то ни стало помочь красным. Я все время палил в одного толстого фашиста…я истратил на него, наверно, сто пистонов, но он даже не посмотрел в мою сторону». О чистоте детских помыслов должно говорить и само название рассказа «Сражение у Чистой речки».

Парадоксальная логика, которой руководствуются герои Драгунского, не только предмет шуток, но и путь к пониманию ребенка. В рассказе «Зеленчатые леопарды» дети комично рассуждают о всевозможных болезнях, находя в каждой из них достоинства и выгоды («болеть хорошо! когда болеешь, всегда что-нибудь дарят»). За, казалось бы, абсурдными рассуждениями детей о болезнях стоит трогательная просьба о любви: «когда болеешь, все тебя больше любят». Ради такой любви ребенок готов даже заболеть.

Детская иерархия ценностей кажется писателю глубоко человечной. В рассказе «Он живой и светится…» Драгунский словами ребенка утверждает важную истину: ценности духовные выше материальных. Предметным воплощением этих понятий в рассказе являются железная игрушка, обладающая материальной ценностью, и светлячок, способный излучать свет (символ мечты и любви одновременно). Дениска совершил неравноценный с взрослой точки зрения обмен: он променял большой самосвал на маленького светлячка. Рассказу об этом предшествует описание длинного вечера, во время которого Дениска ожидает маму. Вот тогда-то мальчик в полной мере ощутил мрак одиночества, из которого его спасла «бледно-зеленая звездочка» в спичечном коробке. Поэтому на вопрос мамы, «как ты решился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этого червячка»,

Дениска отвечает: «Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой! И светится!..».

В рассказе «Друг детства» речь идет не только о верности старым друзьям, как это следует из названия рассказа, но и о верности детским чувствам, на смену которым приходит часто взрослая грубость. Дениска решил заняться боксом, «чтобы всех побивать». Силу удара он собирается тренировать на старой игрушке. Но плюшевый медвежонок напомнил мальчику то время, когда Дениска любил своего игрушечного друга: «Я его спать с собой укладывал, и укачивал его как маленького братишку, и шептал ему разные сказки прямо в его твердые бархатные ушки, и я его любил тогда, любил всей душой, я за него тогда жизнь бы отдал. И вот он сидит сейчас на диване, мой бывший самый лучший друг детства. Вот он сидит, смеется разными глазами, а я хочу тренировать об него силу удара…». Чтобы сохранить верность самому себе, герой Драгунского отказывается стать боксером.

Зато взрослые в рассказах Драгунского выступают иногда с позиции грубой силы. В рассказе «Старый мореход» эту силу воплощает бестактная гостья, небрежно относящаяся к обещаниям, данным ребенку. Столь распространенная в быту манера вызывает в рассказе целую драму Денискиных ожиданий и разочарований. Труднее всего мальчику понять бессмысленность обмана, истинная причина которого - нечуткость и душевная глухота. Намек на эти качества есть уже в портрете Марьи Петровны: «Она вся такая полная, платье на нее натянуто тесно, как наволочка на подушку». Но, как говорится в рассказе «Ничего изменить нельзя», отношения детей и взрослых будут всегда строиться по одному и тому же сценарию, в котором сталкиваются взрослая неискренность и детская незащищенность.

В рассказе «На Садовой большое движение» совершается обман другого рода: взрослый парень выпрашивает у ребят велосипед, якобы для того, чтобы съездить за лекарством для больной бабушки. И опять ребенок оказывается доверчивой жертвой, но не потому, что глуп и не может отличить ложь от правды, а потому, что близко принимает к сердцу чужое горе.

Даже в конце рассказа Дениска отказывается верить в обман: он убежден, что парень не смог вернуть велосипед, потому что: «на Садовой большое движение». Такое детское «непонимание» является на самом деле решительным неприятием жестокости и обмана.

Это неприятие выражается по-детски, как, например, нелюбовь детей к книгам с плохими концами, но писатель придает каждому такому чувству особое толкование – дети не желают мириться со злом. Именно поэтому Дениска решает переделать знаменитый стишок про зайчика, погибающего от пули злого охотника («Не пиф, не паф!»). В переделке Дениски печальный конец стишка звучит совсем по-другому: «Не пиф! Не паф! Не ой-ой-ой! Не умирает зайчик мой!!!». Теперь спасенный зайчик «опять будет играть по утрам на росистой полянке, будет скакать и прыгать и колотить лапками в старый трухлявый пень». А Дениска с этого момента принимает решение: не плакать при виде «ужасных несправедливостей», а вовремя сказать: «Не пиф, не паф!».

Героя Драгунского отличает обостренное неприятие несправедливости, поэтому он так торопится отпустить воздушный шар, рвущийся в голубое небо («Красный шарик в синем небе»). Нитка с шаром в руках Дениски звенит и натягивается, и мальчику кажется, что шар просит о свободе. «И мне вдруг стало его как-то жалко, что вот он может летать, а я держу его на привязи, и я взял и выпустил его». Радостное чувство свободы разделяет также маленькая подруга Дениски, готовая отдать еще один шарик, чтобы Дениска его выпустил.

Очень значительный персонаж в «Денискиных рассказах» - папа, близкий и верный друг своего сына, умный воспитатель. В рассказе «Арбузный переулок» мальчик капризничает за столом, отказываясь от еды. И тогда отец рассказывает сыну один эпизод из своего военного детства.

Этот сдержанный, но очень трагический рассказ переворачивает мальчику душу. С образом отца связан один из самых драматических рассказов Драгунского «Человек с голубым лицом». Денискин папа соглашается отвезти на своей машине важного начальника, но по дороге происходит страшная авария – чтобы сохранить жизнь девочке, перебегающей дорогу, отец резко сворачивает машину, рискуя жизнью собственного сына. Рабочий, бывший свидетелем этот подвига, говорит очень важные для Дениски слова: «Выходит, душа у человека геройская, огневая. Большая, значит, душа…».

Жизненные ситуации и человеческие характеры, описанные Драгунским, порой очень непросты. Поскольку о них рассказывает ребенок, то смысл всего происходящего помогают понять отдельные детали, а они в

«Денискиных рассказах» очень важны. В рассказе «Рабочие дробят камень» Дениска хвастается тем, что сможет прыгнуть с водной вышки. Снизу ему кажется, что сделать это «легче легкого». Но на самом верху у мальчика от страха захватывает дух, и он начинает искать оправдания для своей трусости. Борьба со страхом происходит на фоне неумолкаемого звука отбойного молотка – там внизу рабочие дробят камень при строительстве дороги. Казалось бы, эта деталь мало связана с происходящим, но на самом деле она убеждает в необходимости упорства, перед которым отступает даже камень. Так же отступила трусость перед твердым решением Дениски совершить прыжок.

Во всех своих рассказах, даже там, где речь идет о ситуациях драматических, Драгунский остается верен юмористической манере. Смешными и забавными кажутся многие высказывания Дениски: «Федька к нам приехал по делу – чай пить» («Мотогонки по отвесной стене») или «Утром я ничего не мог есть. Только выпил две чашки чаю с хлебом и маслом, с картошкой и сосиской» («Синий кинжал»).

Но часто детская речь (с оговорками, ею свойственными) звучит очень трогательно: «Очень люблю лошадей, у них красивые и добрые лица» («Что я люблю») или «Я задрал голову к потолку, чтобы слезы вкатились обратно…»(«Друг детства). Сочетание грустного и комичного в прозе Драгунского напоминает нам клоунаду, когда за смешным и нелепым видом клоуна скрывается его доброе сердце. Неслучайно так любит Драгунский мир цирка и театра (это было связано также с профессиональной деятельностью писателя, который был артистом и выступал в театре и на эстраде).

В рассказе «Мой знакомый медведь» описана встреча Дениски с актером, переодетым медведем. Когда медведь снимает маску, то Дениска видит усталые глаза человека с больным сердцем – но надо забавлять детей, поэтому артист вновь надевает маску, и вокруг него начинает раздаваться веселый детский смех.

41. Постсоветская детская литература: пародия, гротеск, новаторство

За последние пятнадцать лет в России образовалась совершенно новая детская литература, которую можно отнести к особому историческому периоду — от начала перестройки до конца XX в., обозначив названием «Постсоветская детская литература». Постсоветскую детскую литературу характеризует большое жанровое разнообразие, расширение сфер влияния за счет выпуска автором одновременно с очередной детской книгой телевизионных, видео- и Интернет-версий текста и безудержная подражательность зарубежным образцам, к которым относятся не только отдельные писатели или произведения, но и целые жанры – такие как «детский детектив», «фэнтези», «роман для девочек», «страшилки». С точки зрения культуры постсоветская детская литература проигрывает своим предшественницам, не всегда обладая такими их достоинствами, как этическая ясность, стилистическая выдержанность, обстоятельность и подробность повествования, учет возрастных и психологических особенностей ребенка. Но это не означает, что новые детские книги в России лишены привлекательности как для читателя, так и для критика. В этих книгах есть ирония, гротеск, пародия, азарт. Прежде всего, они предназначены для маленьких читателей, но нередко создаются и с учетом взрослой аудитории.

В постсоветский период в России издавались в основном проверенные временем, вошедшие в школьную программу детские книги. Полки магазинов заполнились изданиями знаменитых детских поэтов и прозаиков XIX и XX вв. Отсутствие новых текстов было связано с растерянностью «старых» детских писателей перед новым временем, его свободой и его требованиями, их неспособностью быстро переключиться на новые темы. Кроме того, переводная литература на некоторое время заняла нишу новинок. Лишь в середине 90-х гг. XXв. издательства принялись заказывать и штамповать массовую детскую литературу: детский детектив, любовные романы для девочек, «страшилки» и «ужастики». Эти тексты пишутся по одному образцу, нередко по украденным из иностранных книг сюжетам, а авторами их могут выступать сразу несколько писателей, скрывающихся под псевдонимом.

Однако сразу необходимо сделать оговорку: яркие, новаторские, произведения выходили даже в самые смутные времена. Появились сборники А. Усачева, Г. Кружкова, М. Яснова, М. Бородицкой. Талантливым прозаикам было труднее пробиться на рынок. С недавних пор российские издатели стали обращать внимание на малоизвестных авторов, создающих интересные, глубокие, но пока «нераскрученные» детские книги. В детскую литературу пришли совсем молодые авторы - Т. Семилякина и Л. Кулиева, выпускницы Литературного института; Д. Емец, написал свою первую книгу в 20 лет, а сейчас, помимо серии «Тани Гроттер» издал уже более 20 книг в издательстве «Эксмо».

Молодость авторов обеспечивает постсоветской детской литературе пародийность, дерзость, стилистическую свободу, а также близость к читателю. Это связано и со свободным владением ими современными коммуникативными навыками. У многих авторов есть свои веб-сайты, они переписываются с поклонниками по электронной почте или общаются с ними в чатах. Таким образом, современный издательский процесс и снятие идеологических барьеров привели к тому, что в настоящее время детские писатели расширяют рамки традиции, открывая новые жанры и следуя неклассическим образцам.

Если советская детская литература делала упор на «воспитание гуманизма», соответствующее духу той эпохи, то в постсоветский период реакцией на избыток нравоучительности, слащавости и фальши в детской литературе стало появление всякого рода «вредных советов», или нравоучений «от противного». Теперь в школе «проходят» Г. Остера — автора стихотворений, рецептов считалок и математических задачек, в которых детям рекомендуется совершать хулиганские, абсурдные поступки — драться с мамой и папой, кусать врачей, предавать лучшего друга, скармливать самих себя волкам. В комментариях к своим стихам Г. Остер заявляет о стремлении детей поступать наоборот, тем самым испытывая границы терпения взрослых.

Каждое произведение Г. Остера предлагает ребенку игру в «перевертыш», которую он с радостью принимает. Антимораль содержит в себе сведения о том, «что такое хорошо и что такое плохо». Привлекательность произведений Г. Остера кроется в краткости, семантической насыщенности его веселых текстов. Популярность книг Г. Остера доказывает, что карнавальный юмор не только доступен детям, но и крайне необходим им.

Остеровские «перевертыши» актуализируют игровой потенциал русского языка, ориентируясь на «детский» язык с его грубоватыми словечками, дразнилками, считалками, шифрами. Языковая игра и парадоксальность остеровского юмора только кажется простым, но за ним стоит острая наблюдательность, знание детской психологии, великолепное владение словом.

Главным контекстом функционирования детского фольклора была и остается игра, и потому «страшилки», «смешилки»— это игровой жанр, в котором могут проявить себя лишь те авторы, у кого сохранилась память детства, его секретов, ритуалов, языка, способов познания мира. Среди жанров детского фольклора «страшилки» выделяются тем, что принадлежат к особой «демонологической традиции». Происходящие в них таинственные события — результат действия сверхъестественных сил. Цель «страшилок» вызвать переживание страха, которое доставляет своеобразное наслаждение, приводит к эмоциональному катарсису. Поэтому «страшилки» обычно рассказываются в каком-нибудь заветном месте, в тайном уголке, вдали от взрослых, которые одним замечанием могут испортить удовольствие от рассказа.

До последнего времени «страшилки» были устным жанром. Начиная с середины 1990-х гг. этот жанр прочно обосновался в постсоветской детской литературе. Сейчас издаются десятки наименований «страшилок» и «ужастиков» — как отечественного «производства», так и переводных. Основное отличие этих текстов — в их событийной избыточности, абсурдности, снятии причинных связей, полном отсутствии оценочности и дидактизма, черном юморе. И хотя местом действия «страшилок» почти всегда становятся современный город, школа или дом, с привычными читателю чертами и знакомыми проблемами, время и пространство в них нестабильно и может изменяться до неузнаваемости.

Юмористические сказки Э. Успенского («смешилки») стали классикой. Вводя современные реалии в сказочный сюжет, Э. Успенский не может избежать взрослого сарказма. Юмор Э. Успенского и не рассчитан на восприятие детей. Скорее, он создает свои повести с оглядкой на взрослых. Появление различных жанров детского фольклора в постсоветской детской литературе является одним из ее принципиальных жанрово-тематических отличий от детской литературы предшествующего периода. В вырвавшейся на свободу постсоветской детской литературе царит абсурд. Современные детские писатели стремятся создавать произведения для детей, начисто лишенные дидактизма и обладающие терапевтическим эффектом очистительного смеха. Создатели этого жанра часто жертвуют художественными достоинствами книги ради ее занимательности. Язык этих детских книжек изобилует жаргонными словечками, словами-«паразитами», иностранными заимствованиями, просто синтаксическими и грамматическими ошибками. Упрощение языка, подделывание под просторечие или газетно-телевизионный жаргон свойственно многим детским авторам.

В сказках для читателей старшего возраста авторская позиция своеобразно совмещается с детским взглядом на мир.

Наиболее интересным культурным явлением в постсоветской детской литературе является «фэнтэзи», К этому жанру относятся произведения, в которых приключенческий сюжет разворачивается в чуждых нам времени и пространстве. В «фэнтэзи» хотя бы одно из свойств реальности искажено благодаря тому, что автор создает несколько фантастических миров, сосуществующих с миром обыденного и противопоставленных ему. Герои (или всего лишь один, главный, герой) способны перемещаться между параллельными мирами.

В русской литераторе, развивавшейся в рамках христианской традиции, отношение к волшебному миру и магии было не таким благосклонным, как в англосаксонской и кельтской. Появление в детских книгах ведьм, чертей и прочей нечисти было допустимо в основном лишь в фольклоре. Поэтому за редким исключением в русской детской литературе ХIХ-ХХ вв. не встречается мистических волшебных повестей, в которых сильнее оказывалось бы мифологическое, а не христианское начало. После революции эта ситуация тоже не сильно изменилась. Даже произведения В. Крапивина и К. Булычева не смогли создать в России ничего даже похожего на бум «фэнтэзи» на Западе в 60-80-х гг. XX в. Лишь после поднятия «железного занавеса» в Россию лавиной хлынуло переводное «фэнтэзи»; в настоящее время мы наблюдаем вторую стадию развития жанра.

Самым важным и сложным элементом становления «фэнтэзи» в России является подведение под уже выстроенную основу жанра собственного философско-эстетического фундамента. В постсоветской детской литературе на этот путь окончательно не встал еще ни один детский автор, хотя некоторые попытки в жанре «фэнтэзи» уже сделаны. В России современные детские романы о волшебных мирах отличают такие черты, как эклектичность (в основе их символики лежит фольклор разных народов), стремление дать «разумное» толкование проявлениям магического, отсутствие у волшебного мира внятной структуры, истории и географии.

Другое дело — имитировать книги авторов новой волны, не стремящихся к созданию собственной мифологии. Именно к ним относятся романы о Гарри Поттере английской писательницы Дж. К. Ролинг. Основным достижением Ролинг стало создание произведения, в котором удовлетворение психологических потребностей современных детей совпало с реинкарнацией древних сказочных архетипов. В повестях о Гарри Потере, сюжет о взрослении и борьбе за собственное место в социальной иерархии закрытого учебного заведения с его табу, ритуалами и соревновательностью наложился на структуру волшебной сказки. Книги Ролинг обладают рядом достоинств: наличием положительного героя; замечательным литературным языком; оригинальность атмосферы произведения. Но все же главным достижением Дж. Ролинг является то, что впервые главным героем детской книги, даже написанной в жанре «фэнтэзи», стал не просто волшебник, а волшебник-ребенок. И хотя он изучает науку волшебства в школе, его статус главного героя подчеркивается тем, что премудрости заклинаний или борьбы с темными силами он осваивает не за партой, а в реальном столкновении со злом.

В России книги Ролинг полюбили настолько сильно, что создали несколько «пародий» на них. Благодаря Гарри Поттеру за последние годы появилось множество произведений, в которых главным героем или героиней является маленький колдун или ведьма - «Стеклодув» А. Биргера, «Чародейские каникулы» А. Иванова и А. Устиновой, «Денис Котик и Царица крылатых лошадей» А. Бояриной и, наконец, «Порри Гаттер и Каменный Философ» А. Жвалевского и И. Мытько. Из них настоящей пародией могут считаться только книги Жвалевского и Мытько, а также Д. Емеца. Сюжет, персонажи, целые сцены в них имитируют ролинговские. Анализ «Порри Гаттера и Каменного Философа», а также распространение подражаний «Гарри Поттера» показывает, что современная литературная пародия в детской литературе стала жанром, существующим на стыке литературного и издательского процесса. Пародируются книги, достигшие коммерческого успеха, с расчетом на то, что их сумеют оценить и взрослые. Успешным считается произведение, которое благодаря популярности оригинала и за счет присущей ему иронии расширяет читательскую аудиторию, перестает быть исключительно детской книгой.

Вместе с тем следует иметь в виду, что произведения в стиле «фэнтези» несут в себе мощный воспитательный потенциал. Фэнтези исподволь подводит читателя к знакомству с многогранной, красочной мировой культурой. Фэнтези может разбудить потребность в совершенствовании тела и духа; она может стать ступенькой к глубокому изучению истории, естествознания, религии, мифологии и литературы. Фэнтези сегодня – не уход от реальности, а альтернативная дорога к принятию общечеловеческих ценностей добра и зла, любви и верности, благородства, прославление исконных ценностей.

Таким образом, анализ тенденций в постсоветской детской литературе показал, что отечественная детская литература в процессе своего развития кардинально изменилась. Произведения детских авторов советского периода, хотя и отличались идеологизированностью, тем не менее, несли воспитательную направленность, учитывали возрастные и психологические особенности ребенка, отраженные в стилистике языка, тематике и жанрах.

Постсоветская детская литература отрекается от многих традиций русской и советской литературы, что находит свое выражение в появлении новых форм и жанров, обусловленных коммерциализацией издательского процесса, в результате чего появляются произведения массовой культуры, произведения-однодневки. Многие произведения постсоветской детской литературы отличает абсурдность сюжетов, использование запретных тем, цинизм и сомнительная «положительность» героев, использование жаргона в языке. Все это не только не соответствует специфике детской литературы, но и не способствует главной её цели – воспитанию у ребенка системы ценностей с устойчивыми понятиями добра и зла, красоты, этики, нравственных и моральных норм, а также не отвечает потребностям развития художественного вкуса у подрастающего поколения.