Низкое происхождение

Выползающие из ила животные напоминают о нашем низком происхождении. Все всегда начинается с простого. Это относится не только к нашим телам — с руками, развившимися из передних плавников, и легкими из плавательного пузыря, — но равно к нашему сознанию и поведению. Вера в то, что мораль почему-то имеет другое, не столь низкое происхождение, внедряется в нас с детства религией и подхватывается философией. Однако эта вера противоречит всему тому, что сообщает современная наука о первичности интуиции и эмоций в поведении человека. Противоречит она и тому, что мы знаем о других животных. Кое-кто считает, что животные — это животные, а представители нашего собственного вида следуют идеалам; на самом деле ошибочность этого утверждения легко доказывается, и не потому, что у нас нет идеалов, а потому, что у представителей других видов они тоже есть.

Почему паук чинит свою паутину? Дело в том, что у него «в голове» присутствует схема идеальной паутины, и как только структура его паутины отклоняется от идеала, он начинает трудиться изо всех сил, чтобы как можно быстрее привести ее в первоначальный вид. Как медведица обеспечивает безопасность своего отпрыска? Всякий, кто окажется между дикой свиньей и ее поросятами, быстро обнаружит, что в ее сознании тоже имеется образ идеальной конфигурации, и мамаша не любит, когда кто-то его нарушает. В животном мире полно процессов восстановления и коррекции, начиная от потревоженных бобровых плотин и муравейников и заканчивая защитой территории и поддержанием статуса. Отказываясь подчиняться иерархии, низкоранговая обезьяна нарушает принятый порядок, и тогда преисподняя обрушивается на нее. Всякая коррекция по определению нормативна: она отражает то, как животные чувствуют должный порядок вещей. Млекопитающие с развитым социальным инстинктом (а они тоже следуют нормам), наиболее чувствительные к морали, стремятся к гармоничным отношениям. Они всеми силами стараются избегать конфликтов, если это возможно. Взгляд на природу как на сражение гладиаторов просто ошибочен. В одном из полевых экспериментов два взрослых самца бабуина отказались даже прикасаться к ореху, упавшему между ними, хотя оба они его видели. Швейцарский приматолог Ганс Каммер, всю жизнь проработавший с гамадрилами, обезьянами рода павианов, описывает, как два самца — владельцы гаремов попросту разбежались, встретившись на одном плодовом дереве и поняв, что пищи на нем не хватит обеим семьям. Самки и детеныши последовали за вожаками, а плоды остались на дереве. Одного взгляда на громадные острые клыки гамадрилов достаточно, чтобы понять: нет такого, за что им стоит всерьез драться. Самцы шимпанзе сталкиваются с той же дилеммой. В окно своего кабинета мне нередко приходится видеть, как несколько самцов отирается вокруг готовой к спариванию самки. Вместо того чтобы ссориться из-за нее, самцы всеми силами стараются сохранить мир. Искоса поглядывая на самку, они занимаются грумингом друг с другом. И только когда все участники этой сцены совершенно успокоятся, кто-то из самцов попробует спариться с вожделенным объектом.

Если избежать схватки все же не удается, то приматы реагируют на нее так же, как паук на порванную паутину: переключаются в режим коррекции. Значимость социальных отношений подталкивает их к примирению. Исследования самых разных биологических видов показывают, что чем ближе особи друг к другу и чем чаще они общаются, тем с большей вероятностью они помирятся после драки. Их поведение говорит о том, что приматы осознают ценность дружбы и семейных уз, и это нередко заставляет их преодолевать страх или подавлять агрессию. Если бы не необходимость помириться, обезьянам не было бы никакого смысла целовать и обнимать бывших противников, разумнее было бы держаться от них подальше.

Все сказанное возвращает нас к теории происхождения морали «снизу вверх». Нравственный закон не насаждается сверху и не выводится из разумных логических принципов; скорее можно сказать, что он вырастает из прочно укоренившихся ценностей, зародившихся еще в начале времен. Самый фундаментальный из них — эволюционное преимущество жизни в группе. Желание принадлежать к общности, быть вместе, любить и быть любимым заставляет нас делать все возможное, лишь бы сохранить хорошие отношения с теми, от кого мы зависим. Другие общественные приматы разделяют с нами эти ценности и пользуются тем же фильтром, отделяющим действие от эмоций и позволяющим достичь взаимоприемлемого modus vivendi. Мы видим этот фильтр в действии, когда самцы шимпанзе прекращают ссору из-за самки или самцы бабуина делают вид, что не заметили ореха. Все сводится в конечном итоге к сдерживанию эмоций.

У Тары, самой молодой самки в нашей колонии шимпанзе, есть неприятная привычка, которая буквально выводит из себя дам постарше. Иногда она, найдя в вольере или выкопав из брошенной норы дохлую крысу, начинает таскать ее всюду за хвост, держа аккуратно в стороне от себя, а потом кладет на голову или на спину спящей товарке. Почувствовав (или унюхав) дохлую крысу, жертва вскакивает с громким воплем и начинает бешено отряхиваться, стремясь как можно быстрее избавиться от гадкой штуковины. Иногда она даже натирает соответствующее место на теле пучком травы, чтобы наверняка избавиться от запаха. Тара же быстро подбирает свою крысу и отправляется искать новую жертву. Самое замечательное в этой истории — полное отсутствие наказания. Ее жертвы безумно сердятся, а сама она находится в самом низу групповой иерархии, но никаких последствий ее действия не имеют. Она пользуется тем, что взрослые приматы невероятно терпеливы по отношению к молодняку.

«Переговоры» посредством груминга между тремя взрослыми самцами шимпанзе возле сексуально привлекательной самки (на переднем плане). Шансы подчиненных самцов на свободное спаривание с самкой увеличиваются после того, как они поухаживают за высокоранговыми самцами.

Эмоциональный контроль очень полезен в критических ситуациях, когда речь идет о жизни и смерти. В качестве примера можно рассмотреть ситуацию, которую описал мне Аллан Шмидт, ведущий смотритель зоопарка Таронга в Сиднее. У них в зоопарке одна из лучших в мире площадок для шимпанзе. Но однажды двухлетняя Сембе запуталась там в веревочной петле. Естественно, Сембе пришла в возбуждение, и на вопли самочки вскоре на помощь примчалась ее мать Шиба. Шиба сумела выпутать Сембе из петли, после чего увела дочь вниз, на землю, обнимать и утешать. Когда Сембе успокоилась, Шиба взобралась обратно и перекусила злосчастную петлю, уменьшив таким образом опасность на будущее. А теперь представьте, чего ей стоило освободить малышку из смертельной петли. Ведь первый порыв, несомненно, подсказывает матери потянуть веревку или детеныша, что, естественно, лишь осложнило бы ситуацию. Вместо этого мать аккуратно помогла малышке высвободиться, растянув петлю; она явно понимала исходящую от веревки опасность. О том же говорят и меры безопасности, предпринятые ею позже.

Мы — млекопитающие, то есть животные, отмеченные чувствительностью к эмоциям друг друга. Я описываю здесь в основном ситуации из жизни приматов, но большая часть сказанного относится и к другим млекопитающим. Взять хотя бы работу американского зоолога Марка Бекоффа, анализировавшего видеозаписи игр собак, волков и койотов. Он пришел к выводу, что игра у псовых всегда проходит по правилам, повышает взаимное доверие, требует внимания к остальным участникам и учит молодняк правильно себя вести. Так, стереотипная «игровая поза» (животное глубоко опускается на передние лапы, одновременно высоко поднимая зад) помогает отделить игру от секса или конфликта; то и другое может все испортить. Но игра резко прекращается, как только один из партнеров поведет себя неправильно или случайно причинит другому травму. Провинившийся «просит прощения», вновь принимая позу игрока и предлагая второму «простить» за нарушение и продолжить развлечение. Еще более интересной делает игру смена ролей, когда доминантный член стаи перекатывается перед щенком на спину и подставляет живот, принимая позу подчинения. Так он позволяет малышу «победить» себя, то есть сделать то, чего никогда не позволил бы сделать в реальной жизни. Бекофф тоже видит здесь связь с моралью:

«В ходе социальной игры, когда особи развлекаются в относительно безопасной обстановке, они познают базовые правила, приемлемые для других, — насколько сильно можно кусаться, насколько грубо бороться, как разрешать конфликты. Того, кто играет честно и предполагает такое же поведение других, ждет награда. Есть даже кодексы социального поведения, которые четко регулируют, что можно, а чего нельзя, и существование этих кодексов, вероятно, имеет непосредственное отношение к эволюции морали».

Для Бекоффа честная игра — это то, как должен вести себя пес, чтобы быть хорошим партнером. Большой пес, играющий в догонялки с маленьким, должен притворяться, замедляя бег, и все собаки без исключения могут наносить лишь легкие укусы. Эти правила имеют отношение к тому, что я назвал межличностной моралью. Но есть и другой момент, когда в игре требуется честность: речь идет о разделе ресурсов. Хотя существует множество правил, которые должны действовать при справедливом разделе, но базовые эмоции здесь опять же гораздо глубже, чем обычно считается. В конце концов, даже маленькие дети устраивают истерику с криком «Так нечестно!», если кусочек пиццы в их тарелке оказывается меньше, чем в соседней. Они демонстрируют справедливость первого порядка, то есть обиду в том случае, когда получаешь меньше других. Если бы этой обиды не было, никого бы не волновало, наверное, как что делится.

Эгалитаризм охотников-собирателей позволяет предположить, что наше внимание к процессу распределения ресурсов имеет долгую эволюционную историю. Зверобоям не разрешается даже разделывать собственную добычу, чтобы они не могли приберечь кусок побольше для семьи и друзей. Антропологи, играя в «Ультиматум» в самых разных частях света, выяснили, что все люди без исключения ценят равенство. Сама игра представляет собой процесс разделения некой суммы денег между двумя игроками. Деньги достаются игрокам лишь в том случае, если оба они согласны с тем, как они делятся. В целом наш биологический вид предпочитает делить поровну, вероятно потому, что предлагающая раздел сторона понимает, что неравный вариант, скорее всего, не будет принят. Сканирование мозга игроков, услышавших предложение разделить деньги не поровну, показывает негативные эмоции, такие как гнев и презрение.

Логика человека, играющего в «Ультиматум», достаточно сложна. Здесь мы не только демонстрируем справедливость первого порядка (протест против получения меньшей доли), но и предугадываем такую же реакцию у других и пытаемся предотвратить ее. Для этого мы активно предлагаем равенство и поднимаемся к справедливости второго порядка, которая представляет собой предпочтение справедливых решений в целом. На принципиальную роль стремления любой ценой избежать конфликта намекал еще Томас Гоббс: «Считается, что для человека естественно искать добра для себя, а справедливости он ищет только ради мира, и то случайно». В этом я согласен с философом, хотя никогда бы не использовал в этом контексте слово «случайно». Столь явно выраженная и универсальная человеческая черта не может быть случайной.

Насколько почтенный возраст имеет такая особенность, стало понятно из наших исследований, когда мне и Саре Броснан удалось обнаружить ее у обезьян капуцинов. Наш эксперимент приобрел большую популярность. Суть его состояла в том, что за выполнение аналогичного задания одна обезьяна получала ломтики огурца, а другая — виноградины. Обезьяны легко выполняли задание, пока вознаграждение за него было одинаковым, причем любым, но отказывались от неравного вознаграждения с таким упорством, что сомнений в их чувствах не оставалось. Я часто показываю на лекциях реакцию обезьян в этом эксперименте, и слушатели, как правило, чуть со стульев не падают от смеха. Полагаю, что их поражает узнавание в таких сценах самих себя. До этого момента они не понимали, как точно их эмоции соответствуют эмоциям обезьян. Обезьяна, получившая огурец впервые, удовлетворенно его схрумкивает, но уже на второй раз устраивает скандал, если видит, что ее товарка получает виноград. После этого она неизменно выбрасывает свой жалкий огурец и начинает трясти клетку в таком возбуждении, что та едва не разваливается. Мотивация, лежащая в основе действий обезьяны, не слишком отличается от мотивации любых уличных протестов против безработицы или низкой заработной платы. Суть движения «Occupy Wall Street» тоже состоит в том, что некоторые люди едят виноград от пуза, а остальные, кроме огурцов, ничего не видят.

Отказ от вполне качественной пищи только потому, что кто-то другой получает что-то более вкусное, напоминает и поведение человека при игре в «Ультиматум». Экономисты называют такую реакцию иррациональной — ведь что-то всегда лучше, чем ничего. Ни одна обезьяна, говорят они, не должна, по идее, отказываться от пищи, которую в других обстоятельствах с удовольствием съела бы; точно так же ни один человек не должен отказываться от предложенных денег, хотя бы и небольших. Деньги есть деньги. Но если такая реакция иррациональна, то эта иррациональность выходит за границы одного биологического вида. Живая демонстрация ее на обезьянах помогает понять, что человеческое чувство справедливости вовсе не является продуктом пресловутой рациональности, а коренится в базовых эмоциях.

Правда, следует добавить, что наши эксперименты на обезьянах не показали наличия у них справедливости второго порядка. Мы ни разу не видели, чтобы получивший виноград поделился своим вознаграждением с тем, кому достаются огурцы. Однако это не означает, что развитое чувство справедливости характерно только для человека. Не стоит забывать о наших ближайших родственниках, человекообразных обезьянах. Во-первых, высшие приматы нередко разрешают конфликты из-за еды, которая им не принадлежит. Однажды я видел, как молодая самка пресекла ссору между двумя подростками из-за ветки с листьями. Она отобрала у них ветку, разломила пополам и вручила каждому его часть. Хотела ли она просто прекратить драку или понимала что-то в том, как следует делить? Высокоранговые самцы тоже нередко пресекают драки — и не прикасаются при этом к пище, из-за которой вспыхнула ссора. Любопытны также наблюдения за Панбанишей, самкой бонобо, которую беспокоило собственное привилегированное положение. В лаборатории во время испытаний Панбаниша получала вдоволь молока и изюма, но чувствовала на себе завистливые взгляды подруг и родных. Через некоторое время она отказалась от всякого вознаграждения. Глядя на экспериментатора, она упорно показывала на остальных, пока тем тоже не дали вкусненького, и только после этого вновь начала есть. Человекообразные обезьяны умеют думать о будущем, и если бы Панбаниша на виду у всех наелась бы до отвала, то позже, по возвращении к остальным, у нее могли возникнуть неприятности.

Однако наиболее убедительные свидетельства существования справедливости второго порядка получены Сарой в ходе экспериментов с шимпанзе. После того как мы провели с ней все дополнительные тесты, которые затребовали критики и которые должны были окончательно доказать, что обезьян и правда тревожит неравенство, Сара начала новый крупномасштабный проект по изучению шимпанзе. Мы обнаружили, что чувствительность к справедливости возникает только в связи с какими-то усилиями. Если просто кормить приматов по-разному, никакой негативной реакции с их стороны не будет. Для этого нужно, чтобы пища была вознаграждением за сделанную работу. Помня об этом, Сара решила поощрять шимпанзе за выполнение простого задания виноградом и кусочками моркови; здесь тоже виноград ценился выше. Как и ожидалось, получатели морковки отказывались выполнять задания или выбрасывали свою пищу, если видели, что партнер получает виноград. До этого момента результаты по шимпанзе полностью совпадали с результатами по низшим приматам. Но никто не ожидал, что получатели винограда тоже будут расстроены. Сара написала в отчете; «Мы неожиданно обнаружили, что шимпанзе чаще отказываются от высоко ценимого приматами винограда, когда другим шимпанзе достается малоценная морковка, чем когда те тоже получают виноград».

Таким образом, честность и справедливость следует рассматривать как весьма древние свойства, которые берут начало в необходимости сохранять мир и гармонию перед лицом конкуренции за ресурсы. Причем оба уровня представлений о справедливости разделяют с нами высшие приматы, а один первый уровень — также низшие обезьяны и собаки. Фредерике Ранге из Университета Вены выяснила, что собаки отказываются подавать лапу человеку, чтобы «поздороваться», если ничего за это не получают, в то время как такая же собака рядом всякий раз получает вознаграждение. Не стоит удивляться подобной реакции у собак, поскольку среди предков собаки — длинный ряд сотрудничающих друг с другом животных. Внимание к тому, что получают другие, кому-то покажется мелочностью, но в конечном итоге оно может помочь не стать жертвой обмана. Называть такую реакцию иррациональной попросту неверно. Если мы с вами часто охотимся вместе и вы всегда берете себе лучшие куски, мне скоро потребуется новый партнер по охоте. Вероятно, не случайно все три вида животных, которые в наших экспериментах отрицательно реагировали на неравенство, — шимпанзе, капуцины и псовые, — любят мясо и охотятся группами. Всеобщий интерес к распределению добычи помогает согласовать вознаграждение с затраченными усилиями, что принципиально важно при долговременном сотрудничестве.

Это подводит меня к разговору о следующем уровне морали, на котором человек совершенно одинок; доступ сюда закрыт даже высшим приматам. Нас очень волнует групповой уровень; мы разрабатываем представления о добре и зле не только для себя и своих ближайших родственников, но для всех вокруг. Не то чтобы этот уровень полностью отсутствовал у высших приматов — я уже описывал его как «общественный интерес», — но для него требуется достаточно серьезный уровень абстракции, а также предвидение того, что может произойти, если допустить среди членов группы поведение, которое непосредственно нас вообще не касается. У людей соответствующие возможности есть. Ценности, о которых здесь идет речь, тоже не особенно сложны, потому что в функционировании общества, очевидно, заинтересованы все его члены, но найти параллели с другими животными уже достаточно сложно. Мы стремимся завоевать репутацию честностью и надежностью и не одобряем обманщиков и эгоистов вплоть до остракизма. Наша цель — поддерживать порядок, так чтобы каждый ставил общественные интересы выше личных. Мораль помогает шире распространять преимущества групповой жизни и сдерживать эксплуатацию со стороны могущественной элиты. В этом я следую традиционным в биологии взглядам на мораль как на групповой феномен, восходящим еще к Дарвину. Кристофер Бём сформулировал это так:

«Нами моральные кодексы полностью применимы только внутри группы — будь то языковая группа, неграмотное население, владеющее общей землей или отличающееся общей этнической идентичностью, или нация. Похоже, существует особая уничижительная моральная „скидка“ для культурных чужаков, которые зачастую и людьми-то в полной мере не считаются…»

Несмотря на то, что мораль, несомненно, возникла для внутригруппового употребления и не оглядывалась на человечество в целом, это вовсе не означает, что так и должно быть. Сегодня мы отчаянно стараемся вырваться за пределы моральной ограниченности и применить то, что успели узнать о достойной человеческой жизни, ко всему обширному миру, включая не только чужаков, но даже врагов. Представление о том, что враг тоже имеет какие-то права, возникло совсем недавно: Женевская конвенция о правах военнопленных датируется всего лишь 1929 г. Чем шире мы распространяем в мире наши представления о морали, тем больше нам приходится полагаться на интеллект, потому что, несмотря на всю мою уверенность в том, что мораль коренится в эмоциях, биология не слишком хорошо подготовила нас к правам и обязанностям в масштабе современного мира. Мы развивались как групповые животные, а не как граждане мира. Тем не менее очень скоро нам придется задуматься о таких вещах, как универсальные права человека, и нет никаких оснований воспринимать природную этику, о которой говорится в этой книге, как пожизненное тюремное заключение. Природная этика помогает объяснить, как мы пришли к сегодняшнему состоянию, и только; мы, люди, давно научились строить новые здания на старых фундаментах.

Бонобо и атеист

Что мог бы сказать бонобо атеисту? Мне приходилось встречаться со знаменитым бонобо Канзи, лучше всех представителей своего вида овладевшим человеческой речью. Он жил в Атланте вместе со своей младшей сестрой Панбанишей. Канзи, самый умный бонобо из всех, с кем мне доводилось иметь дело, поразительно хорошо понимает устную английскую речь, но его высказывания (составленные при помощи компьютерной символьной панели) все же не дотягивают по уровню до академических дебатов. Но попробуем представить.

Первым делом бонобо, вероятно, предложил бы атеисту прекратить «спать яростно». Нет никакого смысла горячиться по поводу отсутствия чего-то, к тому же такого неопределенного и открытого для интерпретаций, как Господь Бог. Правда, если открытый атеизм накладывает на человека клеймо, как это, к несчастью, происходит в США, его разочарование можно понять. Ненависть рождает ненависть, вот почему некоторые атеисты резко высказываются против религии и говорят, что с ее исчезновением жить станет намного легче. Дело даже не в том, что религия слишком глубоко встроена в нас и уничтожить ее невозможно, а все исторические попытки сделать это силой не принесли ничего, кроме страданий. Не исключено, что этого можно добиться медленным и постепенным воздействием, но и тогда мы должны знать и ценить наше религиозное наследие — по крайней мере до некоторой степени, — даже если считаем его устаревшим. Может быть, религия подобна кораблю, который перенес нас через океан и позволил организовать громадные сообщества с хорошо функционирующей моралью. Теперь, когда берег уже близок, некоторые из нас готовы его покинуть. Но кто сказал, что земля и вправду так надежна, как выглядит?

Я целиком и полностью за снижение роли религии. Нужно меньше внимания уделять всемогущему Богу и больше — человеческому потенциалу. Разумеется, в этом нет ничего нового: обычная гуманистическая позиция. Сегодня гуманизм часто считают антирелигиозным направлением мысли, но начинался он совсем не так. Ранний гуманизм действительно критиковал церковную теологию, которую считал оторванной от практической жизни, но в целом он был вполне совместим с христианскими ценностями. Хотя здесь, пожалуй, следует проявить осторожность, ведь любые ценности назвать «религиозными» можно лишь условно. Мне кажется, что скорее универсальные человеческие ценности были в свое время усвоены различными религиями, причем каждая снабдила их собственными текстами и объявила своими. Только в XVIII в. гуманизм развился в альтернативу религии и привлек внимание масс; он предложил этическую жизненную позицию, основанную на разуме, а не на представлениях о сверхъестественном. Однако факт остается фактом: гуманизм не отделен от религии и тем более не противостоит ей. Терпимость к религии, даже если сама религия не всегда отвечает взаимностью, позволяет гуманизму сосредоточиться на самом главном — построении лучшего общества, основанного на природных способностях человека. Результат — эксперимент Запада по растущей секуляризации общества. Движение это, как движение тектонических плит, происходит невероятно медленно. Человечество не может и не должно изменяться мгновенно, да и религия — вовсе не чуждая внешняя сила. Это наше собственное создание, часть нас самих, неразрывно связанная с соответствующей культурой. Нам следовало бы научиться жить с ней и учиться у нее, даже если конечная наша цель — вступить на новый путь и изменить направление развития.

Бонобо, скорее всего, призвал бы атеиста настроиться на долгое сосуществование. Хорошо, конечно, что религия не является неотъемлемой составной частью морального общества, поскольку нравственность основана на внутренних качествах человека. Гуманизм, хотя и ставит разум во главу угла, тем не менее считает наш биологический вид созданием не только интеллекта, но и страстей. И здесь бонобо легко поймет человека. Наши эмоции — это эмоции социальных животных, причем не любых животных, а конкретно млекопитающих. Предыдущие попытки объяснить человеческое поведение с позиции биологии страдали тем, что слишком большое внимание уделялось генам, а сравнения слишком часто проводились с социальными насекомыми. Не поймите меня превратно, муравьи и пчелы прекрасно сотрудничают, а исследование их поведения очень помогло нам в понимании природы альтруизма. Тот факт, что одна и та же логика применима к таким разным видам, — настоящий триумф эволюционной теории. Однако у насекомых нет тех нейронных связей, которые у млекопитающих обеспечивают существование эмпатии и социальной помощи. И даже если поведение насекомых на первый взгляд напоминает наше, это не означает, что в основе его лежат те же процессы. Нельзя сравнивать шахматную игру компьютеров и гроссмейстеров: ходы, может быть, те же, но логика совершенно иная.

Бонобо, кстати, радостно указывает на то, что он тоже не насекомое. Сравнение с родичами-приматами помогает нам уберечься от всякого рода редукционистских попыток примитивизации человека, согласно которым все мы — рабы инстинктов. Те, кто так думает, спешат всякий раз заявить «Ошибка!», когда выясняется, что люди не всегда идут курсом эволюционной партии. Им проще обвинить во всем нас, чем пересмотреть свои теории. Суть же заключается в том, что между геном и поведением находится множество дополнительных слоев, от кодирования белков (этим занимаются гены) до нейронных процессов и психологии. Нами движут врожденные ценности и эмоции, которые скорее направляют, чем диктуют поведение. Они подталкивают нас в определенном направлении, но оставляют значительную свободу действий. В результате мы способны заботиться о тех, кто не в состоянии ответить нам тем же, усыновлять чужих детей, сотрудничать с посторонними людьми и сочувствовать представителям других биологических видов. И мы не одни такие; недавний пример — случай, когда горбатые киты помогли самке серого кита защитить детеныша от нападения косаток — китов-убийц[111]. Все млекопитающие чувствуют горе других, в результате чего уровень альтруизма у них значительно выше, чем предсказывают геноцентрические теории.

Вот почему бонобо никогда не согласится с тем, кто попытается противопоставить эволюцию морали, как это сделал, к примеру, известный американский нейрохирург Бенджамин Карсон, который заявил: «В конечном итоге, если вы принимаете эволюционную теорию, вы отвергаете этику, вы не должны больше следовать моральным правилам, вы сами определяете для себя, что такое совесть, опираясь лишь на собственные желания». Возражение против подобной позиции состоит в том, что, если у человека в любом обществе имеются развитые представления о том, что хорошо и что плохо, это, вне всяких сомнений, означает, что его глубочайшее желание — жить в моральном мире. Карсон уверен, что мораль противоречит природе человека и что все наши желания по определению дурны, тогда как весь смысл этой книги состоит в доказательстве обратного. Слава Богу (если атеисту позволено будет так сказать), что у нас с остальными приматами общее начало; мы групповые животные, а потому ценим социальные связи. Если бы этой базы не было, религия могла бы до посинения учить нас добру и отвергать зло — и никто бы ее не понимал. Мы восприимчивы только потому, что развили у себя понимание ценности отношений, преимуществ сотрудничества, необходимости доверия и честности и т. п. Даже наше чувство справедливости берет начало из этого общего прошлого.

Здесь бонобо согласился бы с атеистом и заявил, что, какую бы роль ни играла религия в поддержании нравственности, это роль новичка и выскочки. Мораль возникла раньше, а современная религия пришла уже «на готовенькое». Крупные религии были изобретены не для того, чтобы дать нам нравственный закон, но для того, чтобы поддерживать и укреплять мораль. Мы только сейчас начинаем разбираться, как именно религия этого добивается, объединяя людей и заставляя их вести себя правильно. Я ни в коем случае не собираюсь приуменьшать роль религии. В прошлом она играла жизненно важную роль, и в обозримом будущем тоже, вероятно, будет необходима — но источником морали она не является.

Наконец, бонобо смеется над интеллектуальными мучениями тех, кто пытается разделить «так есть» от «так должно быть»; эти попытки на корню губят всякое обсуждение морального развития. В философских кругах считается общепризнанным, что человек не может отказаться от человеческого или животного в себе и стать идеально нравственным. Первое — это то, как дела обстоят в действительности, говорят философы, второе — лишь директива. Серьезная проблема, и простого решения у нее нет, но в любом случае для начала полезно разобраться в собственных корнях. Если считать, что животные — всего лишь «звери», не умеющие сдерживать естественные порывы, данные им природой, то окажешься на неверном пути. Как и мы, животные предпочитают вполне предсказуемые последствия и отвечают страхом или жестокостью на всякое отклонение от нормы. Кто сказал, что бонобо может делать все что захочет? Даже в отношении секса, где у него намного меньше сдерживающих факторов, чем у нас, ему все же нужна самка, которая согласилась бы на соитие с ним; желательно также, чтобы поблизости не было доминантных самцов. Окружающие ждут от него вполне определенного поведения и не замедлят напомнить об этом, если он, к примеру, напугает малыша или утащит еду у какой-нибудь самки. Пусть бонобо ничего не знает о добре и зле, которое выходит за пределы его индивидуальных обстоятельств, его система ценностей не слишком отличается от той, что лежит в основе нашей, человеческой морали. Он тоже стремится приспособиться, подчиняется социальным нормам, сочувствует другим, налаживает испорченные отношения, протестует против несправедливости. Может быть, мы не назовем это моралью, но должны признать: его поведение так же, как и наше, несвободно от норм.

Таким наблюдением наш бонобо завершает беседу с атеистом, в котором видит скорее оппонента, чем защитника. Основная задача — двигаться вперед, оставляя позади и религию, и, главное, насаждаемую сверху мораль. Наши самые известные «моральные законы» прекрасно суммируют задним числом все то, что мы считаем нравственным, но ограничены по охвату и полны пробелов. На самом деле мораль имеет куда более низкое происхождение, которое несложно распознать в поведении других животных. Все, что узнала наука за последние несколько десятилетий, противоречит пессимистической точке зрения; мораль — вовсе не тонкий слой лака на поверхности отвратительной человеческой природы. Напротив, без прочного эволюционного фундамента мы никогда не сумели бы продвинуться так далеко, от незнатных по своему происхождению, обезьяноподобных предков до современного человека.

Благодарности

Может показаться, что переход от поведения приматов непосредственно к религии и гуманизму — некоторая натяжка, но в таком подходе есть своя логика. Мой интерес к этим вопросам начался с исследований, посвященных сотрудничеству и разрешению конфликтов среди приматов; результаты этих исследований заставили меня задуматься об эволюции эмпатии и в конечном итоге о человеческой морали. В моей первой книге на эту тему — «Добродушные» (Good Natured, 1996) религия почти не упоминалась; однако нельзя забывать, что для многих мораль и религия неразделимы, хотя есть и такие, кто оспаривает всякую связь между ними. Я почувствовал, что пора добавить к обсуждению темы религиозный и нерелигиозный взгляды на жизнь — оба они важны для ответа на вопрос о том, почему представители нашего биологического вида с такой готовностью разделяют всякое поведение на плохое и хорошее.

В книге также присутствует Иероним Босх, который для меня лично всегда составлял неотъемлемую часть жизненного фона. Я назвал одного из Арнемских шимпанзе Иеруеном, в честь Босха, настоящее имя которого по-голландски звучит именно так. Зная мой интерес к этому художнику, студенты, работавшие со мной в 1970-е гг., после защиты докторской диссертации подарили мне прекрасно иллюстрированную книгу о Босхе. Немецкая журналистка и художница Марианна Эртль указала на связь между Босхом и моими взглядами на человеческую природу, тем самым заставив еще больше увлечься творчеством художника. Она видела в Босхе одного из ранних гуманистов, и именно таким я изобразил его в этой книге.

В 2009 г. американский антрополог Сара Хрди и я были удостоены звания почетных докторов Университета гуманитарных исследований в Утрехте, и это стало дополнительным стимулом моего участия в дискуссии с философом Гарри Каннеманом и другими с гуманистической позицией. Но, разумеется, главным источником моих взглядов на мораль всегда было научное исследование просоциальной стороны поведения животных. За несколько десятилетий работы, результаты которых вошли в книгу, у меня было слишком много соавторов, студентов и спонсоров, чтобы всех их можно было перечислить поименно. Позвольте мне поблагодарить только самых недавних соавторов и помощников, которые участвовали в проведении исследований и поделились со мной в числе прочего историями из реальной жизни, очень оживившими рассказ: это Кристин Бонни, Сара Броснан, Сара Калькутт, Мэтью Кемпбелл, Девин Картер, Занна Клэй, Мариетта Диндо, Тим Эппли, Пьер Франческо Феррари, Кейти Холл, Виктория Хорнер, Кристи Леймгрубер, Тара Маккенни, Тереза Ромеро, Малини Сучак, Джошуа Плотник, Дженнифер Покорни, Эми Поллик, Дарби Проктор, Дайана Рейсс, Тейлор Рубин, Энди Уайтен и Юко Хаттори. Я благодарен Центру по изучению приматов имени Йеркса при Университете Эмори за возможность проводить исследования. Я чувствую также глубокую признательность к многочисленным обезьянам и высшим приматам, которые принимали участие в экспериментах и наблюдениях и стали частью моей жизни.

На протяжении многих лет мне приходилось встречаться с немалым количеством философов, и это общение помогло мне понять, как их наука относится к морали. Если философы размышляют о морали уже несколько тысяч лет, то биологи лишь начинают искать подходы к этой проблеме. Я благодарю их всех, а также других экспертов и друзей за советы и комментарии по поводу разных глав рукописи. Среди них Натан Бапп, Изабель Бенке, Патриция Чёрчленд, Беттина Котран, Питер Деркс, Урсула Гудинаф, Орин Харман, Сара Хрди, Филип Китчер, Гарри Каннеман, Роберт Макколи, Ара Норензаян, Джаред Ротштейн и Кристофер Райан. Томас Вренс из Центра искусств имени Иеронима Босха в Ден Босе проверил фактический материал в части книги, посвященной художнику, хотя все интерпретации картин остаются на моей совести.

Я благодарю своего литературного агента Мишель Тесслер за постоянную поддержку, а редактора в издательстве Norton Ангелу фон дер Липпе — за вдумчивое чтение рукописи. Как всегда, однако, главным комментатором и критиком была моя жена Катерина, которая всегда с готовностью читает написанное мной за день и, честно высказывая свое мнение, помогает улучшить текст. Но главное, она всячески балует меня; благодаря ей я счастлив.

Иллюстрации

В три года самец бонобо Вик из зоопарка Цинциннати подружился с мальчиком того же возраста, которого отец каждую неделю приводил на встречу с ним. Обезьяна и ребенок любили подолгу смотреть друг другу в глаза сквозь разделяющее их стекло и, по словам фотографа Мэриен Брикнер, были настоящими друзьями. Мэриен говорит: «Вот это отец! Я так и не узнала его имени. Чтобы сделать фотографию, мне пришлось попросить его отойти влево, иначе не получался нужный ракурс». В 2012 г. Мэриен снова приехала в зоопарк, чтобы снять повзрослевшего Вика. Сейчас ему 12 лет, что соответствует у бонобо старшему подростковому возрасту.

Бонобо занимаются сексом в любых позициях и сочетаниях. Обычны соития лицом к лицу; на фото вверху в процессе участвует пара взрослых особей противоположных полов. Распространен и однополый секс, чаще всего между самками.

Одна взрослая самка приглашает другую потереться гениталиями. Обратите внимание на значение визуального контакта, которого оба партнера активно ищут и поддерживают на протяжении всего акта.

Мама и ее дочь Моник. Для меня эта самка навсегда останется воплощением королевы сообщества шимпанзе. Несколько десятилетий она уверенно правила большой колонией шимпанзе в зоопарке Арнейма, даже когда уже с трудом передвигалась от старости. Конечно, она не подавляла самцов физически, но все с ней считались, и самцы, которых очень уж донимали соперники, нередко искали убежища в ее объятиях.

Эта фотография смеющегося шимпанзе хорошо иллюстрирует сходство выражений лица у людей и человекообразных обезьян. Держа руку с фотоаппаратом на отлете, я другой рукой щекотал этого трехлетнего самца за бок. При смехе шимпанзе издает низкие горловые звуки в том же ритме, что и смеющийся человек, но без высоких взвизгов, характерных для представителей нашего вида. В значении этих звуков ошибиться невозможно: шимпанзе хохочет и просит продолжать.

Общественный интерес явно отражается в попытках восстановить гармонию отношений. Высокоранговый самец выступает в роли третейского судьи после того, как две самки поссорились из-за найденной еды (на верхнем фото в центре). Он встает между ними, предостерегающе вытягивает передние конечности и стоит, пока вопли не прекратятся. Самки тоже вмешиваются — вот Мама (на фото внизу в центре) разрешает конфликт между альфа-самцом и подростком. Она подходит к самцу с успокаивающим пыхтением, а затем уводит подростка прочь.

Правила поведения у человекообразных обезьян диктуются необходимостью находить общий язык и поддерживать мир в сообществе. Взаимное доверие воспитывается в играх, когда молодые шимпанзе устраивают кучу-малу и понарошку кусают руки и ноги друг друга (фото вверху). Если игра становится слишком жесткой, приходится извиняться, иначе продолжения не будет. Нарушение социальных правил вызывает протест; вот молодой шимпанзе бегает с протянутой рукой и просит вернуть ягоды, которые кто-то у него стащил (фото внизу).

Шимпанзе владеют богатым репертуаром утешающих жестов, цель которых — успокоить при необходимости себя и других. Две самки, обнявшись, наблюдают за напряженной схваткой членов группы (фото вверху); самка, чтобы помириться с доминантным самцом после драки с ним, целует его в губы (фото внизу).

Усыновление чужих детенышей — распространенная форма альтруизма как у человека, так и у других животных. Самка шимпанзе с недостаточной лактацией потеряла уже несколько малышей, прежде чем я научил ее кормить из бутылочки усыновленного младенца Рузи (фото внизу). После этого она выкормила из бутылочки не только Рузи, но и следующего, собственного отпрыска. Ответом на мои уроки стала непреходящая благодарность этой самки.

Библиография

Aknin, L. В., J. K. Hamlin, and E. W. Dunn. 2012. Giving leads 10 happiness in young children. PLoS ONE 7:39211.

Allman, J., A. Hakeem, and K. Watson. 2002. Two phylogenetic specializations in the human brain. Neuroscientist 8:335–46.

Alvard, M. 2004. The Ultimatum Game, fairness, and cooperation among big game hunters. In Foundations of Human Sociality: Economic Experiments and Ethnographic Evidence from Fifteen Small-scale Societies, ed. J. Henrich et al., pp. 413–35. London: Oxford University Press.

Anderson, J. R., A. Gillies, and L. C. Lock. 2010. Pan thanatology. Current Biology 20:R349–R351.

Ardrey, R. 1961. African Genesis: A Personal Investigation into the Animal Origins and Nature of Man. New York: Simon & Schuster.

Arsenio, W. F., and M. Killen. 1996. Conflict-related emotions during peer disputes. Early Education and Development 7:43–57.

Bakewell, M. A., P. Shi, and J. Zhang. 2007. More genes underwent positive selection in chimpanzee evolution than in human evolution. Proceedings of the National Academy of Sciences USA 104:7489–94.

Ballou, М. M. 1872. Treasury of Thought. Boston: Osgood.

Barber, B. 1961. Resistance by scientists to scientific discovery. Science 134:596–602.

Banal, I. B.-A., J. Decety, and P. Mason. 2011. Empathy and pro-social behavior in rats. Science 334:1427–30.

Bekoff, M. 2001. Social play behaviour cooperation, fairness, trust, and the evolution of morality. Journal of Consciousness Studies 8:81–90.

Belting, J. 2005. Hieronymus Bosch: Garden of Earthly Delights. Munich: Prestel.

Blanke, O., and S. Arzy. 2005. The out-of-body experience: Disturbed self-processing at the Temporo-Parietal Junction. Neuroscientist 11:16–24.

Boehm, C. 2012. Moral Origins: The Evolution of Virtue, Altruism, and Shame. New York: Basic Books.

Boesch, С. 2010. Patterns of chimpanzees intergroup violence. In Human Morality and Sociality: Evolutionary and Comparative Perspectives, ed. H. Høgh-Olesen, pp. 132–59. Basingstoke, UK: Palgrave Macmillan.

Boesch, С., C. Bole, N. Eckhardt, and H. Boesch. 2010. Altruism in forest chimpanzees: The case of adoption. PLoS ONE 5:e8901.

Bowles, S., and H. Gintis. 2003. The origins of human cooperation. In The Genetic and Cultural Origins of Cooperation, ed. P. Hammerstein, pp. 429–44. Cambridge, MA: MIT Press.

Boyd, R., and R. J. Richerson. 2005. Solving the puzzle of human cooperation. In Evolution and Culture, ed. S. Levinson, pp. 105–32. Cambridge, MA: MIT Press.

Boyer, P. 2010. The Fracture of an Illusion: Science and the Dissolution of Religion, Göttingen: Vandenhoeck & Ruprecht.

Brosnan, S. F., et al. 2010. Mechanisms underlying responses to inequitable outcomes in chimpanzees. Animal Behaviour 79:1229–37.

Brown, S. L., R. M. Nesse, A. D. Vinokur, and D. M. Smith. 2003. Providing social support may be more beneficial than receiving it: Results from a prospective study of mortality. Psychological Science 14:320–27.

Buchanan, T. W., S. L. Bagley, R. B. Stansfield, and S. D. Preston. 2011. The empathic, physiological resonance of stress. Social Neuroscience 7:191–201.

Byrne, R. 1995. The Thinking Ape. Oxford: Oxford University Press.

Churchland, R S. 2011. Braintrust: What Neuroscience Tells Us about Morality. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Coe, C. L., and L. A. Rosenblum. 1984. Male dominance in the bonnet macaque: A malleable relationship. In Social Cohesion: Essays toward a Sociophysiological Perspective, ed. R. R. Barchas and S. P. Mendoza, pp. 31–63. Westport, CT: Greenwood.

Cohen, E. E. A., R. Ejsmond-Frey, N. Knight, and R. Dunbar. 2010. Rowers’ high: Behavioural synchrony is correlated with elevated pain thresholds. Biology Letters 6:106–8.

Collins, E. 2006. The Language of God: A Scientist Presents Evidence for Belief. New York: Free Press.

Coolidge. H. J. 1933. Pan paniscus: Pygmy chimpanzee from south of the Congo River. American Journal of Physical Anthropology 18:1–57.

Crockford, C., R. M. Wittig, R. Mundry, and K. Zuberbuhler. 2012. Wild chimpanzees inform ignorant group members of danger. Current Biology 22:142–46.

Damasio, A. 2003. Looking for Spinoza: Joy, Sorrow, and the Feeling Brain. Orlando, FL: Harcourt.

Danziger, S., J. Leva, and L. Avnaim-Pesso. 2011. Extraneous factors in judicial decisions. Proceedings of the National Academy of Sciences USA 108:6889–92.

Darley, J. М., and C. D. Batson. 1973. From Jerusalem to Jericho: A study of situational and dispositional variables in helping behavior. Journal of Personality and Social Psychology 27:100–108.

Dart, R. A. 1953. The predatory transition from ape to man. International Anthropological and Linguistic Review 1:201–17.

Darwin, C. 1981 [orig. 1871]. The Descent of Man, and Selection in Relation to Sex. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Dawkins, R. 1976. The Selfish Gene. Oxford: Oxford University Press.

—. 2006. The God Delusion. Boston: Houghton Mifflin.

de Botton, A. 2012. Religion for Atheists: A Non-Believer’s Guide to the Uses of Religion. New York: Pantheon.

de Bruyn, E. 2010. Hieronymus Bosch’s Garden of Delights triptych: The eroticism of its central panel and Middle Dutch. In Jheronimus Bosch: His Sources, pp. 94–106. ’s-Hertogenbosch: Jheronimus Bosch Art Center.

Dennett, D. 2006. Review of Richard Dawkins, Die God Delusion. In Free Inquiry.

Derkx, P. 2011. Humanisme, Zinvol Leven en Nooit meer «Ouder Worden» Brussels: VUBPress.

Desmond, A. 1994. Huxley: From Devils Disciple to Evolutions High Priest. Reading, MA: Perseus.

de Waal, F. В. M. 1989. Peacemaking among Primates. Cambridge, MA: Harvard University Press.

—. 1992. Coalitions as part of reciprocal relations in the Arnhem chimpanzee colony. In Coalitions and Alliances in Humans and other Animals, ed. A. Harcourt and F. B. M. de Waal, pp. 23–57. Oxford: Oxford University Press.

—. 1996. Good Natured. Cambridge, MA: Harvard University Press.

—. 1997a. Bonobo: The Forgotten Ape. Berkeley: University of California Press.

—. 1997b. The chimpanzees service economy: Food for grooming. Evolution and Human Behavior 18:375–86.

—. 1999. Anthropomorphism and anthropodenial: Consistency in our thinking about humans and other animals. Philosophical Topics 27:255–80.

—. 2000. Survival of the rapist. Review of Thornhill and Palmer, A Natural History of Rape by. In New York Times Book Revietv, 2 April, pp. 24–25.

—. 2005. Our Inner Ape: A Leading Primatologist Explains Why We Are Who We Are. New York: Riverhead.

—. 2007 [orig. 1982]. Chimpanzee Politics: Power and Sex among Apes. Baltimore, MD: Johns Hopkins University Press.

—. 2009. The Age of Empathy: Natures Lessons for a Kinder Society. New York: Harmony.

de Waal, F. B. М., H. Uno, L. M. Luttrell, L. F. Meisner, and L. A. Jeannotte. 1996. Behavioral retardation in a macaque with autosomal trisomy and aging mother. American Journal of Mental Retardation 100:378–90.

Diamond, M. 1990. Selected cross-generational sexual behavior in traditional Hawai’i: A sexological ethnography. In Pedophilia: Biosocial Dimensions, ed. J. R. Feierman, pp. 422–44. New York: Springer.

Dickson, М. 1999. The light at the end of the tunneling: Observation and underdetermination. Philosophy of Science 66:47–58.

Dindo, М., В. Thierry, F. В. M. de Waal, and A. Whiten. Conditional copying fidelity in capuchin monkeys (Cebus apella). Jurnal of Comparative Psychology 124:29–37.

Dixon, L. S. 1981. Bosch’s Garden of Delights: Remnants of a «fossil» science. Art Bulletin 63:96–113.

—. 2003. Bosch. London: Phaidon.

Douglas-Hamilton, I., S. Bhalla, G. Wittemyer, and F. Vollrath. 2006. Behavioural reactions of elephants towards a dying and deceased matriarch. Applied Animal Behaviour Science 100:87–102.

Dray, P. 2005. Stealing Gods Thunder: Benjamin Franklins Lightning Rod and the Invention of America. New York: Random House.

Dudley, S. A., and A. L. File. 2007. Kin recognition in an annual plant. Biology Letters 3:435–38.

Edelman, B. G. 2009. Red light states: Who buys online adult entertainment? Journal of Economic Perspectives 23:209–20.

Erasmus, D. 1519. In Praise of Marriage. In E. Rummel. 1996. Erasmus on Women. Toronto: University of Toronto Press.

Evans, T. A., and M. J. Beran. 2007. Chimpanzees use self-distraction to cope with impulsivity. Biology Letters 3:599–602.

Everett, D. L. 2005. Cultural constraints on grammar and cognition in Piraha: Another look at the design features of human language. Current Anthropology 46:621–46.

Fehr, E., and U. Fischbacher. 2003. The nature of human altruism. Nature 425:785–91.

Fehr, E., H. Bernhard, and B. Rockenbach. 2008. Egalitarianism in young children. Nature 454:1079–83.

Fessler, D. M. T. 2007. From appeasement to conformity: Evolutionary and cultural perspectives on shame, competition, and cooperation. In The Self-Conscious Emotions: Theory and Research, ed. J. L. Tracy, R. W. Robins, and J. P. Tangney, pp. 174–93. New York: Guilford.

Flack, J. C, L. A. Jeannotte, and F. B. M. de Waal. 2004. Play signaling and the perception of social rules by juvenile chimpanzees. Journal of Comparative Psychology 118:149–59.

Flack, J. С, D. С. Krakauer, and F. В. M. de Waal. 2005. Robustness mechanisms in primate societies: A perturbation study. Proceedings of the Royal Society of London В 272:1091–99.

Foerder, R., M. Galloway, T. Barthel, D. E. Moore, and D. Reiss. 2011. Insightful problem solving in an Asian elephant. PLoS ONE 6:e23251.

Fonts, R., andT. Mills. 1997. Next of Kin. New York: Morrow.

Franger, W. 1976 (orig. 1951]. The Millennium of Hieronymus Bosch: Outlines of a New Interpretation. New York: Hacker Art Books.

Frankfurt, H. G. 1971. Freedom of the will and the concept of a person. Journal of Philosophy 68:5–20.

Freedberg, D., and V. Gallese. 2007. Motion, emotion and empathy in esthetic experience. Trends in Cognitive Sciences 5:197–203.

Freud, S. 2010 [orig. 1928]. The Future of an Illusion. Translated by W. D. Robson-Scott. Mansfield Centre, CT: Martino Publishing.

Furuichi, T. 2011. Female contributions to the peaceful nature of bonobo society. Evolutionary Anthropology 20:131–42.

Ghiselin, M. 1974. The Economy of Nature and the Evolution of Sex. Berkeley: University of California Press.

Goodall, J. 2005. Primate spirituality. In The Encyclopedia of Religion and Nature, ed. B. Taylor, pp. 1303–6. New York: Continuum.

Goodenough, U. 1999. The holes in Goulds semipermeable membrane between science and religion. American Scientist, May — June.

—. 2000. Vie Sacred Depths of Nature. New York: Oxford University Press.

Gould, S. J. 1997. Non-overlapping Magisteria. Natural History 106(2):16–22.

Grandin, Т., and C. Johnson. 2004. Animals in Translation: Using the Mysteries of Autism to Decode Animal Behavior. New York: Scribner.

Gray, J. 2011. The Immortalization Commission: Science and the Strange Qitest to Cheat Death. London: Allen Lane.

Haidt, J. 2001. The emotional dog and its rational tail: A social intuitionist approach to moral judgment. Psychological Review 108:814–34.

Hamlin, J. K., K. Wynn, and P. Bloom. 2007. Social evaluation by preverbal infants. Nature 450:557–59.

Hare, B., and S. Kwetuenda. 2010. Bonobos voluntarily share their own food with others. Current Biology 20:R230–231.

Hare, B., et al. 2007. Tolerance allows bonobos to outperform chimpanzees on a cooperative task. Current Biology 17:1–5.

Harman, O. 2009. The Price of Altruism. New York: Norton.

Harris, S. 2006. Letter to a Christian Nation. New York: Knopf.

—. 2010. Hie Moral Landscape: How Science Can Determine Human Values. New York: Free Press.

Hein, G., G. Silani, K. Preuschoff, C. D. Batson, and T. Singer. 2010. Neural responses to ingroup and outgroup members’ suffering predict individual differences in costly helping. Neuron 68:149–60.

Henrich, J., R. Boyd, S. Bowles, C. Camerer, H. Gintis, R. McElreath, and E. Fehr. 2001. In search of Homo economicus: Experiments in 15 small-scale societies. American Economic Review 91:73–79.

Herculano-Houzel, S. 2009. The human brain in numbers: A linearly scaled-up primate brain. Frontiers in Human Neuroscience 3:1–11.

Hitchens, C. 2007. Cod Is Not Great: How Religion Poisons Everything. New York: Hachette.

Hobaiter, C, and R. W. Byrne. 2010. Able-bodied wild chimpanzees imitate a motor procedure used by a disabled individual to overcome handicap. PLoS ONE 5:e11959.

Hobbes, T. 2004 [orig. 1651]. De Cive. Whiteftsh, MT: Kessinger.

Hohmann, G., and B. Fruth. 2011. Is blood thicker than water? In Among African Apes, ed. М. M. Robbins and C. Boesch, pp. 61–76. Berkeley: University of California Press.

Horner, V., and A. Whiten. 2005. Causal knowledge and imitation/emulation switching in chimpanzees (Pan troglodytes) and children (Homo sapiens). Animal Cognition 8:164–81.

Horner, V, D. J. Carter, M. Suchak, and F. B. M. de Waal. 2011a. Spontaneous prosocial choice by chimpanzees. Proceedings of the Academy of Sciences USA 108:13847–51.

—. 2011b. Reply to Skoyles: Misplaced assumptions of perfect human prosociality. Proceedings of the Academy of Sciences USA 108:E836.

Horner, V., D. Proctor, K. E. Bonnie, A. Whiten, and F. В. M. de Waal. 2010. Prestige affects cultural learning in chimpanzees. PLoS ONE 5:e10625.

Hrdy, S. B. 2009. Mothers and Others: The Evolutionary Origins of Mutual Understanding. Cambridge, MA: Belknap Press of Harvard University Press.

Hume, D. 2008 [orig. 1739]. A Treatise of Human Nature. Sioux Falls, SD: Nu Vision.

Huxley, L., ed. 1901. Life and Letters of Thomas Henry Huxley. Vol. 1. New York: Appleton.

—. 1916. Life and Letters of Thomas Henry Huxley. Vol. 2. New York: Appleton.

Huxley, Т. H. 1989 [orig. 1894]. Evolution and Ethics. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Jammer, M. 1999. Einstein and Religion. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Jensen, K., B. Hare, J. Call, and M. Tomasello. 2006. Whats in it for me? Self-regard precludes altruism and spite in chimpanzees. Proceedings of the Royal Society В 273:1013–21.

Johnson, M. 1993. Moral Imagination: Implications of Cognitive Science for Ethics. Chicago: University of Chicago Press.

Joyce, R. 2005. The Evolution of Morality. Cambridge, MA: MIT Press.

Kano, T. 1992. The Last Ape: Pygmy Chimpanzee Behavior and Ecology. Stanford, CA: Stanford University’ Press.

King, B. J. 2007. Evolving God: A Provocative View of the Origin of Religion. New York: Doubleday.

Kitcher, P. 2006. Ethics and evolution: How to get here from there. In Primates and Philosophers: How Morality Evolved, ed. S. Macedo and J. Ober, pp. 120–139. Princeton, NJ: Princeton University Press.

—. 2009. Beyond Disbelief. In 50 Voices of Disbelief. Why We Are Atheists, ed. R. Blackford and U. Schuklenk, pp. 87–96. Hoboken, NJ: Wiley-Blackwell.

—. 2011. The Ethical Project. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Konner, М. 2002. Some obstacles to altruism. In Altruistic Love: Science, Philosophy, and Religion in Dialogue, ed. S. G. Post et al., pp. 192–211. Oxford: Oxford University Press.

Kummer, H. 1995. Tfte Quest of the Sacred Baboon. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Lamarck. J. B. 1914 [orig. 1809]. Zoological Philosophy. Translated by Hugh Elliot.

London: Macmillan. Langergraber, K. E., J. C. Mitani, and L. Vigilant. 2007. The limited impact of kinship on cooperation in wild chimpanzees. Proceedings of the Academy of Sciences USA 104:7786–90.

Langford, D. J., et al. 2006. Social modulation of pain as evidence for empathy in mice. Science 312:1967–70.

Lee, R. B. 1969. Eating Christmas in the Kalahari. Natural History 78(12):14–22,60–63.

Levin, J. S. 1994. Religion and health: Is there an association, is it valid, and is it causal? Social Science and Medicine 38:1475–82.

Linfert, C. 2003 [orig. 1972]. Hieronymus Bosch. New York: H. N. Abrams.

Lorenz, K. 1960. So kam der Mensch auf den Hund. Vienna: Borotha-Schoeler.

Macedo, S., and J. Ober, eds. 2006. Primates and Philosophers: How Morality Evolved. Princeton, NJ: Princeton University Press.

Malenky, R. K., and R. W. Wrangham. 1994. A quantitative comparison of terrestrial herbaceous food consumption by Panpaniscus in the Lomako Forest, Zaire, and Pan troglodytes in the Kibale Forest, Uganda. American Journal of Primatology 32:1–12.

Malhotra, D. 2010. (When) are religious people nicer? Religious salience and the «Sunday Effect» on pro-social behavior. Judgment and Decision Making 5:138–43.

Marcus Aurelius. 2002 [orig. 170–180 CE]. The Emperors Handbook: A New Translation of Die Meditations. New York: Scribner.

Matsuzawa, T. 2011. What is uniquely human? A view from comparative cognitive development in humans and chimpanzees. In Hie Primate Mind, ed. R В. M. de Waal and P. F. Ferrari, pp. 288–305. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Mayr, Е. 1997. This Is Biology: Tlie Science of the Living World. Cambridge, MA: Harvard University Press.

McCauley, R. N. 2011. Wiry Religion Is Natural and Science Is Not. New York: Oxford University Press.

Mendes, N., D. Hanus, and J. Call. 2007. Raising the level: Orangutans use water as a tool. Biology Letters 3:453–55.

Mercader, J., et al. 2007. 4,300-Year-old chimpanzee sites and the origins of percussive stone technology. Proceedings of the National Academy of Sciences USA 104:3043–48.

Mercier, H., and D. Sperber. 2011. Why do humans reason? Arguments for an argumentative theory. Behavioral and Brain Sciences 34:57–111.

Midgley, M. 2010. The Solitary Self Darwin and the Selfish Gene. Durham, UK: Acumen.

Miller, H. 1957. Big Sur and the Oranges of Hieronymus Bosch. New York: New Directions.

Montaigne, M. 1902 [orig. 1877]. Essays of Montaigne. Translated by Charles Cotton. Vols. 1–4. London: Reeves & Turner.

Mukamel, R., A. D. Ekstrom, J. Kaplan, M. Iacoboni, and I. Fried. 2010. Single neuron responses in humans during execution and observation of actions. Current Biology 20:750–56.

Muscarella, F., and M. R. Cunningham. 1996. The evolutionary significance and social perception of male pattern baldness and facial hair. Ethology and Sociobiology 17:99–117.

Nevins, A., D. Pesetsky, and C. Rodrigues. 2009. Piraha exceptionality: A reassessment. Language 85:355–404.

Nietzsche, F. 2006 [orig. 1887]. On the Genealogy of Morality and Other Writings. Student Edition. Cambridge: Cambridge University Press.

—. 2007 [orig. 1889]. Twilight of the Idols with the Antichrist and Ecce Homo. Hertfordshire, UK: Wordsworth.

Norenzayan, A., and I. G. Hansen. 2006. Belief in supernatural agents in the face of death. Personality and Social Psychology Bulletin 32:174–87.

Norenzayan, A., and A. F. Shariff. 2008. The origin and evolution of religious prosociality. Science 322:58–62.

Norscia, I., and E. Palagi. 2011. Yawn contagion and empathy in Homo sapiens. PLoS ONE 6:e28472.

Nowak, М., and R. Highfield. 2011. SuperCooperators: Altruism, Evolution, and Why We Need Each Other to Succeed. New York: Free Press.

Numbers, R., ed. 2009. Galileo Goes to Jail and Other Myths about Science and Religion. Cambridge, MA: Harvard University Press.

Nussbaum, М. C. 2001. Upheavals of Thought: The Intelligence of Emotions. Cambridge, UK: Cambridge University Press.

Osvath, M. 2009. Spontaneous planning for future stone throwing by a male chimpanzee. Current Biology 9:R190–R191.

Osvath, М., and H. Osvath. 2008. Chimpanzee (Pan troglodytes) and oranguian (Pongo abelii) forethought: Self-control and preexperience in the face of future tool use. Animal Cognition 11:661–74.

Oxnard, C, P. J. Obendorf, and B. J. Kefford. 2010. Post-Cranial Skeletons of Hypothyroid Cretins Show a Similar Anatomical Mosaic as Homo floresiensis PLoS ONE 5:e13018.

Panofsky, E. 1966. Early Netherlandish Painting: Its Origins and Character. Cambridge. MA: Harvard University Press.

Parker, I. 2007. Swingers. The New Yorker, July 30.

Parr. L. A., and F. В. M. de Waal. 1999. Visual kin recognition in chimpanzees. Nature 399:647–48.

Paukner, A., et al. 2009. Capuchin monkeys display affiliation toward humans who imitate them. Science 325:880–83.

Pearson, K. 1914. The Life, Letters and Labours of Francis Gallon. London: Cambridge University Press.

Perelman, P., et al. 2011. A molecular phylogeny of living primates. PLoS Genetics 7:e1001342.

Perry, S. 2009. Conformism in the food processing techniques of whitefaced capuchin monkeys (Cebus capucinus). Animal Cogrtition 12:705–16.

PLoS Medicine Editors. 2011. Medical complicity in torture at Guantanamo Bay: Evidence is the first step toward justice. PLoS Medecine 8:e1001028.

Plotnik, J. М., F. В. M. de Waal, and D. Reiss. 2006. Self-recognition in an Asian elephant. Proceedings of the Academy of Sciences USA 103:17053–57.

Plotnik, J. М., R. C. Lair, W. Suphachoksakun, and F. В. M. de Waal. 2011. Elephants know when they need a helping trunk in a cooperative task. Proceedings of the Academy of Sciences USA 108:5116–21.

Prinz, J. 2006. The emotional basis of moral judgments. Philosophical Explorations 9:29–43.

Prüfer, K., et al. 2012. The bonobo genome compare with the chimpanzee and human genomes. Nature. 486:527–31.

Pruetz, J. D. 2011. Targeted helping by a wild adolescent male chimpanzee (Pan troglodytes verus): Evidence for empathy? Journal of Ethology 29:365–68.

Pruetz, J. D., and S. Lindshield. 2011. Plant-food and tool transfer among savanna chimpanzees at Fongoli, Senegal. Primates 53:133–45.

Range, F., L. Horn, Z. Viranyi, and L. Huber. 2008. The absence of reward induces inequity aversion in dogs. Proceedings of the National Academy of Sciences USA 106:340–45.

Renouvier, C. 1859. Essais de critique generate. Deuxieme essai. Traitede psychologic rationnelle dapres lesprincipes du criticisme. Paris: Ladrange.

Revel, J.-F., and M. Ricard. 1997. Le moine et lephilosophe. Paris: Nil Editions.

Ribberink, E., and D. Houtman. 2010. Te ongelovig om atheïst te zijn: Over de-privatisering van ongeloof. Religie & Samenleving 5:209–20.

Ridley, M. 2001. Re-reading Darwin. Prospect 66:74–76.

Rilling, J. K.,J. Scholz, Т. M. Preuss, M. F. Glasser, В. K. Errangi, and Т. E. Behrens. 2011. Differences between chimpanzees and bonobos in neural systems supporting social cognition. Social Cognitive and Affective Neuroscience 7:369–79.

Roes, F. 1997. An Interview of Richard Dawkins. Human Ethology Bulletin 12(1):13.

Romero, М. Т., M. A. Castellanos, and F. В. M. de Waal. 2010. Consolation as possible expression of sympathetic concern among