Влияние переноса на рабочий альянс

Рабочий альянс становится весьма непрочным, когда оказывается под влиянием переноса:

Женщина с пограничными расстройствами после года лечения сказала, что очень меня любит и что если я хочу, то будет дальше продолжать «терапевтическую работу», чтобы поддерживать со мной отношения. Она рассказы­вала мне сны, размышляла о своих фантазиях, старалась понимать бессознательные мотивы своего поведения, но поскольку вся эта работа совершалась под влиянием ее трансферентной любви, то она не привела к значи­тельным изменениям структуры ее характера. Любой подлинный анализ переноса нес в себе угрозу потери этих трансферентных чувств, а сохранение любви было для нее гораздо важнее, чем изменения или признание реаль­ности. Спустя некоторое время эта безысходная любовь вызвала необходимость пересмотреть отношения в рабо­чем альянсе, чтобы помочь пациентке раскрыть реаль­ную сущность ее неадекватного состояния хронической фрустрации в отношениях с недостижимым объектом, то есть со мной.

Альянс, который используется в целях защиты

Несмотря на то, что, приглашая пациента к сотрудни­честву для решения терапевтических задач, терапевт взывает к разумной, сознательной части Эго пациента, часто именно эта разумность и рациональность пациента начинает использоваться в качестве защитного сопротивления лечению. Такое поведение является сотрудни­чеством лишь формально, а не по существу.

Пациент, довольно умный мужчина с обсессивными черта­ми, жаловавшийся в основном на неспособность пережи­вать и осознавать свои скрытые чувства, начал лечение с большим познавательным энтузиазмом. Он разговаривал со всеми своими знакомыми, проходившими психотера­пию, и прочитал множество книг на эту тему. В начале лечения это позволяло ему обходить стороной тревогу по поводу отношений зависимости с мужчиной. Им руко­водил чистый «рационализм».

Несколько месяцев спустя из его снов и поведения вне терапии стало ясно, что его очень беспокоит эта за­висимость от мужчины. Он ощущал тревогу перед сеан­сами, но не испытывал никаких чувств и переживаний, связанных со мной, а вместо этого строил многословные предположения о различных вариантах переноса, кото­рые могли «бессознательно» скрываться за его пробле­мами. Ни один из этих вариантов не представлялся ему убедительным или достоверным; он скорее был заворо­жен самим процессом рассуждений.

В данном случае рабочий альянс, порожденный ког­нитивными способностями, которые стояли на службе как разумной, так и защитной частей Эго, оказался подав­ленным защитными обсессивными формами мышления.

Для защиты может использоваться также терапевти­ческий альянс, укрепленный прочным базовым доверием, при том, что реальное осознание происходящего может быть слабым.

Женщина, которая первоначально считала, что я обла­даю многими качествами, особенно ценимыми ею в мате­ри («В вас есть земное, нью-йоркское еврейство»), смогла преодолеть паранойяльные переживания, связанные с близостью в отношениях. Этого не получилось с ее прежним терапевтом, так же как и с матерью, но она предполагала, что теплое отношение ко мне позволит ей погрузиться в неизбежную трансферентную регрессию. В этом терапевтическом альянсе эмоциональное доверие дало пациентке возможность начать лечение и полно­стью вовлечься в этот процесс.

Позже, когда выяснилось, что у нее назревают глубин­ные опасения погрузиться в терапевтический процесс слишком глубоко, пациентке было очень трудно это осо­знать. Она продолжала расхваливать мои многочисленные добродетели, которые выгодно отличали меня от ее преж­него терапевта, и постоянно отмечать, что именно ее до­верие ко мне позволило ей попытаться начать новую терапию. Базовое доверие пациентки оказалось для нее на­столько важным, что мешало ей «включить» в первичный терапевтический альянс те области переноса, которые растворили бы ключевые составляющие базового доверия.