Часть II. Кооперация в советский период

Глава 3. Положение кооперации в первое десятилетие советской власти (1917- 1927 гг.)

3.1. Кооперация в годы «военного коммунизма»

Российская кооперация к октябрю 1917 года, с одной стороны, имела развитую материально-техническую базу, организационные структуры, соответствующие целям и задачам системы и развивающиеся во всех видах и типах (потребительская, сельскохозяйственная, кредитная и т.п.); владела умением эффективно хозяйствовать, учитывая социальные интересы своих членов и всего общества. А с другой стороны, в отличие от многих других хозяйственных форм, реально соответствовала интересам широких слоев населения. Кооперация обслуживала 70,5 % всего населения, в том числе сельская кооперация – 82,5 % селян. Это была действительно массовая организация. Она не только выражала интересы широких слоев населения, но и защищала их.

Ко времени победы Октябрьской революции и сосредоточения государственной власти в руках большевистской партии последняя не располагала сколько-нибудь четким представлением о месте кооперации в социально-экономической жизни общества и вразумительной программой ее использования. Применительно к потребительской кооперации дело ограничилось признанием ее роли как аппарата для организации распределения среди населения, без четкого представления, как и на каких принципах это должно делаться. Что касается сельскохозяйственной кооперации, то сколько-нибудь существенная позитивная роль ее в жизни крестьянства до победы пролетарской революции исключалась, после же этой победы предполагалась возможность ее применения при организации крупного сельскохозяйственного производства.

Уже в первые недели после установления советской власти в процессе выработки концепции организационной структуры центральных и местных органов управления экономической жизнью страны В. И. Ленин выдвинул идею привлечения к решению этой задачи сложившейся в стране сети кооперативных организаций. Предпочтение им было отдано потребительской кооперации.

В январе 1918 г. нарком по продовольствию А.Г. Шлихтер предложил проект декрета о потребительских коммунах, в соответствие с которым кооперация должна была взять на себя распределение в общегосударственном масштабе, включив в обязательном порядке все население в члены потребительских обществ. Положения проекта по существу сводили на нет кооперацию как самодеятельную организацию трудящихся, лишали ее того механизма, только благодаря которому она и могла внести вклад в организацию снабжения населения. Теряли смысл фундаментальные основы кооперативного движения: добровольное членство, паевые взносы, распределение доходов и выплата дивиденда на пай. Следовательно, терялся смысл в активном участии членов движения в деятельности организации, поскольку их материальное благополучие не зависело от результатов этой деятельности.

Публикация этого проекта в печати вызвала активную кампанию протеста против его принятия со стороны многих кооперативов, в том числе и рабочих. Кооператоры, признавая необходимость практического компромисса между кооперацией и советской властью, их сотрудничества в организации повседневной хозяйственной жизни, попытались добиться создания необходимых для своей деятельности условий. В.И.Ленин, считая необходимым использование кооперативов, их организаций, их опыта работы в деле распределения, посчитал возможным вступить в переговоры с кооператорами с целью достижения взаимоприемлемого соглашения.

В итоге переговоров с руководящими деятелями кооперации был выработан и 12 апреля 1918 г. принят компромиссный декрет «О потребительских кооперативных организациях». Кооперация брала на себя выполнение государственных поручений по распределению предметов потребления среди всего населения, однако сохранялась как самостоятельная организация с присущими ей внутренними принципами деятельности. В частности, сохранялись добровольность вступления в кооперацию, вступительные и паевые взносы, выплата дивиденда. Одновременно членам кооперации предоставлялись материальные льготы при покупке товаров по сравнению с покупателями – нечленами, а также льготные условия внесения паевых взносов для малоимущих. Компромиссным было положение декрета о допущении в каждой местности функционирования двух кооперативов – общего и рабочего.

Согласно поступившей в СНК справке о деятельности кооперации в плане выполнения декрета, по состоянию на 1 ноября 1918 г. в 32 губерниях Европейской части страны членами потребительских кооперативов состояло около 11,3 млн.человек, а обслуживала она приблизительно 58,9 млн. человек при общем количестве населения в этих губерниях 72,9 человек; при этом в 17 губерниях кооперативы обслуживали более 90% населения, в восьми – от 70 до 90% и только в шести – менее 70% населения. Следовательно, кооперация свои обязательства выполняла, занимаясь полноценной хозяйственной деятельностью.

Общий итог роста кооперации за 1918г. по стране был также положительным. Общее число потребительских обществ в течение 1918г. увеличилось на 12 тыс. и достигло 47 тыс. – рост по сравнению с данными на 1 января 1918г. более чем на одну треть, а по сравнению с данными на 1 января 1917г. – в два раза. Число членов только за один 1918г. возросло почти на половину (на 5,5 млн.) и достигло 17 млн. человек.

Таким образом, к концу 1918г. потребительская кооперация по всем количественным параметрам значительно выросла, что привело к возрастанию ее удельного веса в экономической жизни страны и подтверждало возможность ее развития в новых условиях при сохранении хотя бы некоторых ее основополагающих принципов.

Благотворное влияние компромиссных компонентов декрета от 12 апреля 1918г. сказалось и на положении других видов кооперации, по отношению к которым специальные декреты не принимались. Дело ограничилось лишь циркулярным указанием ВСНХ, рекомендующим по отношению к кредитным кооперативам руководствоваться декретом от 12 апреля 1918 г. Тем не менее, даже чисто нейтральное отношение государства к другим видам кооперации, когда им просто не мешали работать (хотя факты ограничений, ущемлений, даже репрессий имели место), способствовало их развитию и организационному оформлению систем сельскохозяйственной и кустарно-промысловой кооперации.

Если до революции основной объем работы сельскохозяйственных кооперативов составляли кредитные операции, то теперь преобладающими становятся товарные, снабженческо-сбытовые. К концу 1918 г. на товарные операции кредитных кооперативов в России приходилось уже до 3/4 их оборота против 1/4 в 1913 г. Снабженческие операции, прошедшие через товарный отдел Московского народного банка, только по земледельческим машинам, орудиям и семенам оцениваются в 44 млн. руб. золотом, что в 30 раз превышает объем этих операций в 1915г.

Нужно отметить, что во второй половине 1918г. – начале 1919г., когда советское государство осуществляло первую заготовительную кампанию, не имея для этого ни аппарата для ее проведения, ни опыта организации такой деятельности, кооперация оказала ему весьма крупную услугу не только в смысле объема доставленных продуктов, но и в демонстрации экономически и организационно-технически эффективных методов организации заготовок сельскохозяйственной продукции и снабжения села необходимыми ему средствами производства. Советское государство в свою очередь оказало широкую финансовую поддержку.

И действительно, материальная поддержка со стороны советской власти была единственным выходом в кризисном финансовом положении кооперации, которое сложилось после ликвидации частных банков и вытеснения торгового капитала к концу 1918 г. Особенно большие суммы выделялись правительством кооперативным центрам в конце 1918 – начале 1919 гг. в связи с заключением крупных договоров государства с кооперацией. Государственные кредиты к 1 января 1919 г. достигли 246 млн. рублей. Кооператоры, хотя вначале и отказывались от финансовой поддержки в какой бы то ни было форме со стороны «рабоче-крестьянского правительства», с течением времени признали, что кооперативам пришлось работать преимущественно на государственные средства. Однако, активная поддержка советской власти означала усиление зависимости кооперации от государства, что в итоге способствовало созданию предпосылок для превращения кооперативных организаций в разновидность государственного аппарата.

Результаты, достигнутые советским правительством в системе распределения в период «военного коммунизма», как отмечал английский историк Э.Карр, можно объяснить его успехом в превращении кооперативного движения в основной инструмент своей политики. Процесс привязки кооперативов к советской административной машине и использование их для ликвидации недостатков этой системы ускорился под влиянием Гражданской войны.

Завершающим этапом превращения потребительской кооперации в аппарат распределения стало принятие декрета СНК «О потребительских коммунах» от 16 марта 1919г. Согласно декрету, в городах и сельских местностях потребительские кооперативы должны были быть объединены и реорганизованы в единые распределительные органы – потребительские коммуны, охватывающие все население данной местности.

Членство в потребительских коммунах стало обязательным для каждого гражданина. Были введены ограничения на участие в кооперации – членами могли быть те, кто имел право избирать в Советы. Такие кооперативные принципы, как уплата паевых взносов и распределение прибыли, упразднялись. В результате названных регламентаций экономические функции кооперации по существу были сведены на нет. Хотя позже название «потребительская коммуна» было заменено старым, хорошо всем знакомым словосочетанием «потребительное общество», сохранить кооперативный, самодеятельный характер в организации и работе нового аппарата распределения оказалось невозможным. Откликаясь на данный декрет, журнал «Союз потребителей» отмечал, что он является «плодом чисто советского творчества», и утверждал: «Но пусть потребитель знает, что кооперация кончается там, где начинается потребительская коммуна».

К концу 1919г. распределение продуктов стало осуществляться через реорганизованную сеть потребительских обществ по классовым нормам, все излишки сельхозпродукции изымались по разверстке, распределение всех наличных в стране материальных ресурсов стало строго централизованным. Область нормального функционирования сельскохозяйственной кооперации, главной сферой приложения которой была сфера обмена, все более сужалась.

Уже с осени 1919г. Наркомпрод и ВСНХ стали отказываться от заключения договоров с центрами и союзами сельхозкооперации на закупку продукции сельского хозяйства урожая 1919 г., несмотря на успешное выполнение ими договоров прошлого сезона. Не стало поручаться кооперации снабжение крестьянских хозяйств. То минимальное количество промышленных товаров крестьянского спроса, которым государство еще располагало, было сосредоточено в руках Наркомпрода, который должен был хотя бы в какой-то мере расплатиться за собираемые по разверстке продукты нужными для крестьян товарами.

Таким образом, усиление продовольственной диктатуры, форсированное свертывание свободных товарно-денежных отношений подрывали базу для нормальной кооперативной деятельности и подготовляли эскалацию «штурмовых» методов «овладения» кооперацией.

Сельскохозяйственная и кустарно-промысловая кооперация, которая до начала 1920 г. сохраняла самодеятельный характер, также не смогла остаться в стороне от процесса «огосударствления». После публикации декрета от 27 января 1920г. «Об объединении всех видов кооперативных организаций» летом того же года началась ее реорганизация.

В краткой директивной части декрета по существу учинялся разгром складывавшегося в течение полувека кооперативного движения. Устанавливалось, что кредитные и ссудо-сберегательные кооперативные товарищества, их районные, губернские и областные союзы должны быть «влиты» в потребительские общества и их союзы, что фактически означало полное упразднение этого вида кооперации, объединявшего ко времени революции миллионы крестьянских хозяйств. Кредитные функции полностью упразднялись как утратившие смысл, а выполнявшиеся этим видом кооперации товарные операции (по закупке, сбыту, посредничеству и т. п.) возлагались на объединения потребкооперации соответствующего уровня.

Второй мощный удар приходился по кооперативным центрам, созданным многолетними усилиями участников кооперативного движения страны. Это центры сельхозкооперации – Сельскосоюз, Сельскосовет, Союзкартофель, Центральное товарищество льноводов, Пенькосоюз, Плодоовощ, Коопзерно (Московский народный банк был национализирован ранее – в декабре 1918г.), кустарно-промысловой кооперации – Кустарсбыт и Всероссийский совет промысловой кооперации. Все они подлежали слиянию с Центросоюзом на правах автономных секций – сельскохозяйственной и кустарно-промысловой.

Научный и идейно-теоретический центр всей российской кооперации – Совет всероссийских кооперативных съездов подлежал полному упразднению и замене государственным органом – Главным комитетом по кооперативным делам при Наркомпроде.

Замена сложившихся кооперативных центров и союзов рыхлыми, четко не оформленными сельскосекциями (далеко не везде они успели образоваться и начать что-то делать) привела прежде всего к тому, что опытный аппарат центров и союзов в большинстве своем растерялся, рассеялся по другим учреждениям или остался без работы. В значительной мере распылилась и материальная база – склады, ссыпные пункты, перерабатывающие предприятия частично перешли в ведение других организаций, частично были заброшены и бездействовали. Типичным является следующий пример. В Екатеринбургской губернии все 242 кредитных и ссудо-сберегательных товарищества были к сентябрю 1920г. слиты с потребкооперацией. При слиянии от товариществ было получено капиталов на сумму 105,9 млн. руб. Принадлежавшие им и их союзу склады сельхозмашин и орудий передавались губземотделу, промыш­ленные предприятия – губсовнархозу; а кустарные предприятия – сельскосекции и кустпромсекции при губсоюзе потребительских кооперативов.

Сохранившиеся первичные объединения оказались в чрезвычайно затруднительном положении. Перейдя в подчинение органов, далеких от нужд и запросов крестьянского хозяйства и имевших своим назначением не способствовать развитию крестьянского производства, а изымать как можно больше продуктов этого производства, они зачастую вынуждены были становиться орудием осуществления этих действий. Товарищества и артели со снабженческо-сбытовыми и перерабатывающими сельскохозяйственную продукцию функциями резко сократили свою хозяйственную деятельность, ограничив ее главным образом выполнением государственных заданий в области продразверстки.

Годами складывавшиеся хозяйственные связи между первичными кооперативами, между производителями и потребителями сельскохозяйственной продукции и товаров крестьянского спроса, осуществлявшиеся как непосредственно, так и через разветвленную сеть союзов, оказались разрушенными. В целом, система сельскохозяйственной кооперации, складывавшаяся в течение ряда предреволюционных десятилетий, оказалась на грани исчезновения.

Таким образом, к концу Гражданской войны большевикам удалось фактически завершить «политическое овладение кооперацией». В ходе огосударствления кооперация включилась в систему «военного коммунизма», стала ее составной частью. Реорганизация кооперации наносила огромный вред социально-экономическому развитию страны, выводя из строя одну из самых мощных и эффективных организаций, способную содействовать общему благоденствию, по крайней мере, существенно удовлетворять материальные потребности значительной части населения.