Есть придурки, который едят гуталин и нюхают клей «момент». - Добавил Слава. - Я таких в Питере видел

К счастью среди наших полярников таких не было. Как это можно, есть гуталин, ведь вся морда-лица будет черная, даже зубы. (Выражение «морда-лица» пошло в народ и прижилось среди полярников из книги Владимира Санина «Трудно отпускает Антарктида».)

Ресифи - город большой, но довольно грязный. В город запретили брать сигареты с закрытой пачкой, чтобы не было обмена. Первый помощник сказал, что при выходе из порта всех будут обыскивать. Да никому мы не нужны, никто нас не обыскивал, но все тащили: кто водку, кто сигареты, кто цветные металлы. (Латунные гайки с теплохода).

В Ресифи все и в том числе маленькие дети просят сигарет. Когда у нас кончились сигареты, мы стали раздавать им одесский «Беломор». Те долго не могли понять, что это такое и что с этим надо делать. Вот дремучие, как будто никогда не видели одесского «Беломора».

На улицах города, прямо на проезжей части, лежат большие кучи ананасов и кокосов. За пачку сигарет можно было выменять два огромных ананаса, пучок бананов, несколько кокосовых орехов. Продавец тут же предложит пить кокосовый сок через соломинку. Попробовал. Кисловатый напиток, прозрачный, слегка мутноватый, так что ожидал большего. У меня на рубашке был приколот олимпийский значок нашей олимпиады 1980 г., за него торговец предложил несколько ананасов величиной с голову. Знал бы, купил этих значков в Москве целый мешок. Да, ананасы надо есть только в Бразилии, вкус и аромат не передать. Придя в каюту, решил очистить ананас и съесть его целиком. Полная тарелка сока, во рту тает, и в буквальном смысле стала «трескаться морда-лица» и язык. С большим трудом расправился с ананасом, а мне тут же Валера Федоров предложил второй, Уже очищенный, но это было выше моих сил и второй не осилил.

-Слабо?

-Слабо!

Несколько ананасов, бананов и кокосов решил сохранить до дня рождения. Сохранил.

На улицах города везде растут кокосовые пальмы с большими орехами, и все тротуары выложены гладкими мелкими камешками. Узор на каждой улице свой и не повторяется. Красиво. Некоторые из наших под пальмами ходить боятся, мол, упадет орех на бестолковку и всю башку расшибет.

На «Башкирию» пришла целая делегация бразильских военных и предложила играть в футбол. Сказали, что я буду вратарем, на что я категорически отказался, ведь играть с бразильцами это не с дворовой командой. Футбольное поле было толи в тюрьме, толи в какой то крепости, пропускали всех без проблем, хотя у входа стоял большой пулемет с патронами. И началось. На наших воротах стоял гордость полярной авиации Голованов Виктор Иванович. Да, эта бала игра в одни ворота. Бразильский вратарь обнаглел до такой степени, что просто лег и лежал у своих ворот всю игру. У наших же ворот, в огромной туче пыли шевелилась масса белых и смуглых людей, а в центре кучи копошащихся тел Виктор Иванович постоянно вынимал мячи из сетки своих ворот. Чтобы больше не видеть этого позора пошли гулять по городу. Бразильцы все копченые, стройные, ловкие, быстрые. Наши игроки толстые, окотевшие, бледные, неуклюжие, мокрые от пота. Это вам ребята гиподинамия. После первых десяти минут игры счет был 15:0, ну, разумеется, не в нашу пользу. Непонятно, как нашим удавалось еще защищаться?

Валюту в Бразилии не брал никто, но все вернулись на корабль с крузейро, обвешанные бананами, ананасами, кокосами и другими экзотическими фруктами. «Ченьч» (обмен) шел активно. Мы уже загорели не хуже бразильцев, а некоторые уже не раз сменили свою шкуру.

Осторожно, двери закрываются, следующая станция Монтевидео. Река Ла-Плата по цвету напоминает какао. Течение быстрое. На подходе к порту из воды торчат мачты затопленного, еще во времена второй мировой войны, боевого немецкого корабля, на реях которого сидит много птиц. В Уругвае было уже не так жарко и по городу ходили в кожаных куртках. Первый помощник капитана опять провел с нами беседу «что там можно, что нельзя». Ходить, мол, можно по одной стороне улицы, не пересекать красную линию. Если переступишь, то тут же получишь пулю в лоб, мол, в Уругвае фашизм и т.д. Ну, кто он такой, чтобы учить нас как жить и что нам делать. Я ходил, пересекал красную линию несколько раз и никому до нас не было никакого дела. Видели памятник Артигасу. Спустились под памятник, там, в большом полутемном зале стоят два часовых в старинной одежде с саблями наголо около урны. Все чисто, ухожено. Дошли до памятника первопроходцам в парке, якорь затепленного немецкого корабля. Сфотографировались. В общем было на что посмотреть. Однажды, гуляя по улице Монтевидео, мы с Васильевичем услышали жуткий крик. Стали смотреть по сторонам, куда бы удрать. Ну, думаем, что сейчас будут стрелять. Видим, стоит полицейский с резиновой дубиной и, похоже, перед кем-то извиняется. Из открытой кобуры торчит револьвер с патронами. Осторожно подошли, интересно все - таки. Выяснилось, что это один из наших балбесов решил перейти улицу на красный свет светофора, за что и получил дубиной по спине. Полицейский понял, что нарвался на иностранца и стал перед ним извиняться. Урок получился хороший. С той поры наш ходил только по одной стороне улицы и не переходил даже при зеленом свете светофора. Сам видел этот синяк во всю спину, а говорят, что резиновая дубина не оставляет следов, оставляет и еще какие. Но город в то время был кокой-то неухоженный. Вечерами в порту с борта теплохода ловил рыбу. Довольно крупная, полосатая, когда снимаешь ее с крючка, то она хрюкает. Пожарили. Вкусная, но очень сильно пахнет соляркой. Ничего, под водочку пошла хорошо. Кроме сувениров ничего не покупали. Потом пришлось несколько раз еще побывать в Монтевидео, но это уже был чистый, ухоженный город. И так, остановок больше не будет, впереди ревущие сороковые, неистовые пятидесятые, пролив Дрейка и Антарктида. Уходили ночью, в какую то кромешную тьму. Так что осторожно, двери закрываются, следующая остановка Мальвинские (Фолклендские) острова со столицей Порт-Стенли.

Был запланирован заход в Порт-Стенли. На рейде Порт-Стенли, бросили якорь, но нас в порт не пустили. Голые острова. Растительность - трава, вдали белые домики, большие топливные емкости, в заливе много водорослей. Пытался половить рыбу, но сильный ветер крутил теплоход и было не до рыбалки. Включили двигатели, и винт поднял много мути с водорослями со дна залива. И так впереди Антарктида. Было, какое то странное чувство, трудно объяснимого и чего-то таинственного, а что там за горизонтом. Одно слово – АНТАРКТИДА!

В проливе Дрейка отмечали мой день рождения. В каюте все уместиться не могли и поэтому столы поставили по всему коридору. Капитан «Башкирии» С.И.Родин выделил мне несколько квадратных бутылок «Горилки», в которых плавали стручки перца. Так свой день рождения я еще никогда не отмечал. Нарядили меня как султана в чалме и т.д. Куча подарков, шампанское, поздравления, гитара, песни, веселье, стихи, свечи и пр. и др. Гуляли двое суток и экипаж, и полярники, и авиаотряд.

В проливе Дрейка трепануло. Вот уж действительно небо свинцового цвета. Все полярники лежат по своим каютам зеленые, ресторан пустой. К счастью, что такое морская болезнь, не знаю, но видел, как многие мучаются.

По громкоговорящей связи по всему судну объявили, что стали появляться отдельные айсберги. Сначала вдали, потом ближе. Чаще попадались столовые айсберги, затем разных причудливых форм, будто все они боли обильно политы ярко-синими чернилами. Пройдя пролив Дрека качать стало намного меньше, но резко похолодало. Пошел снег. На палубу все выходят в каэшках. (куртка от полярного костюма КАЭ, полярники куртку этого костюма зовут «каэшка», очень теплый и хороший костюм.). Долго стояли на палубе и любовались полетом альбатросов. Ну и большие мастера полета. Подлетит к борту, посмотрит хитрым взглядом: «Ну, как я?». Да, хорош, чего уж там говорить и красив. Много буревестников, капских голубей с розочками на крыльях, мелкие птички черного цвета, очень похожих на ласточек. Они зависают над водой и такое впечатление, что они ходят по воде.

Проходим проливом. Серые, те же свинцовые облака, слабый ветер и через редкие разрывы облаков солнце освещает горы, покрытый снегом. Даже при облачности очень яркое солнце. Поднявшись на пеленгаторную палубу, встретили Анатолия Николаевича. Он посмотрел на меня улыбаясь и, показывая на снежные, освещенные сквозь разрывы в облаках ярким солнцем горы спросил:

Ну, как?