Античная философия 37 5 page

что она есть.

3. Действующие или производящие — рассматриваю-
щие источник движения и превращения возможности в дей-
ствительность, энергетическая база формирования вещей.

4. Целевая или конечная причина, отвечающая на во-
просы «Почему?» и «Для чего?».

Аристотель всегда связывал движение с соответству-
ющей энергией, без которой не может произойти превра-
щение потенциального в актуальное. Понятие энергии впер-
вые было сформулировано Аристотелем. Завершение раз-
вития, воплощение энергии у Аристотеля носит название
энтелехии. Под энтелехией Аристотель понимает достиг-
нутый результат, цель движения, завершение процесса.
Каждое бытие, по Аристот елю, содержит в себе внутренние
цели. Благодаря цели, заключенной в предмете, результат
находится в бытии до его осуществления, когда процесс за-
кончился и движение достигло своего завершения, цели
развития. Таким образом, понятие энтелехии вносит в дви-

жение телеологический характер. Телеологизм Аристоте-
ля находит свое высшее развитие в его учении о перводви-
гателе, вечном двигателе. Указав, что движение вечно, Ари-
стотель предполагал, что должно существовать нечто, что
приводит все тела в движение. Это и есть первый двигатель.
Сам он не может находиться в движении, ибо тогда следова-
ло бы предположить наличие еще одного двигателя. «Пер-
вый двигатель» для своей деятельности не нуждается в су-
ществовании других тел, он сам есть энергия, чистая дея-
тельность. Будучи энергией, первый двигатель не обладает
материей, в нем нет косного, он есть чистая форма — цель.

Учение о душе. Душа является формой по отноше-
нию к материи, однако, по Аристотелю, присуща лишь жи-
вому существу. Душа — это проявление активности живи-
тельной силы. Ею обладают только растения, животное и
человек. Но в каждом проявлении душа носит своеобраз-
ный характер. «Растительная душа» ведает функциями
питания, роста и размножения, общими для живых су-
ществ. У животных к функциям души прибавляется спо-
собность желания, то есть стремление к приятному и избе-
ганию неприятного.

Разумной же душой обладает только человек. Арис-
тотель определяет разумную душу как такую часть души,
которая познает и думает. Разум составляет основное на-
чало этой души. Он не зависит от тела. Он бессмертен и на-
ходится в тесной связи с вселенским разумом. Будучи веч-
ным и неизменным, он один способен к постижению вечно-
го бытия и состав ляет сущность первого двигателя, который
есть чистое мышление и которым живет все в мире.

Учение о человеке. Главное отличие человека от жи-
вотного, по Аристотелю, основывается на способности че-
ловека к интеллектуальной жизни. Интеллектуальная лее
жизнь предполагает нравственную позицию, следование
определенным нравственным правилам и нормам. Только
человек способен к восприятию таких понятий как добро и
зло, справедливость и несправедливость, писал Аристо-
тель в своей работе «Политика». Центральное понятие ари-
стотелевской этики — добродетель. Аристотель разделял
добродетель на два главных вида: дианоэтические (интел-
лектуальные) и этические (волевые). Дианоэтические воз-
никают преимущественно путем обучения, этические

Античная философия 61

складываются благодаря привычки. Решающее значение
для Аристотеля имеют дианоэтические добродетели: муд-
рость, разумная деятельность, благоразумие.

Добродетелью обладает не каждый человек, а лишь тот,
кто сумел ее активно обнаружить, тот, кто действует. Выс-
шей формой деятельности является познавательная, теоре-
тическая. Человек получает высшее наслаждение не в по-
треблении материальных благ, не в почестях, не в деятельно-
сти, направленной на достижение каких-то целей, пользы, а
в самом процессе теоретической деятельности, в созерцании.
Общим мотивом, звучащим в этических предписаниях Ари-
стотеля, является стремление найти среднюю линию пове-
дения. «Середина — принадлежность добродетели».

Так же как и у Платона аристотелевское учение о че-
ловеке направлено на то, чтобы поставить на службу госу-
дарству личность. Согласно Аристотелю, человек есть по-
литическое животное. Человек родился политическим су-
ществом и носит в себе инстинктивное стремление к
«совместному сожительству». Поскольку Аристотеля за-
нимали, прежде всего, добродетели, применяемые и осу-
ществляемые в общественной жизни, постольку централь-
ное место он отводил понятию справедливости. Справед-
ливым можно быть лишь по отношению к другому
человеку. Забота о другом, в свою очередь, есть проявле-
ние заботы об обществе. В справедливости человек обна-
руживает себя, прежде всего, политическим обществен-
ным существом. Справедливость рассматривается Арис-
тотелем в связи с понятием «равенство». Он строго
различал проявление справедливости среди равных и сре-
ди неравных. Справедливость, по его мнению, состоит в ра-
венстве, но не для всех, а для равных, а неравенство также
представляется ему справедливостью, но опять-таки не
для всех, а лишь для неравных. Неравенство — это нор-
мальное состояние людей.

Позднеантичный идеал мудреца: эпикуреизм и стоицизм
Аристотель завершает классический период в развитии гре-
ческой философии. В период эллинизма (IV в. до н. э.—V в. н. э.)
меняется мировоззренческая ориентация философии, ее

интерес все более сосредоточивается на жизни отдельного
человека. Социальная этика Платона и Аристотеля уступа-
ет место индивидуальной этике эпикурейцев и стоиков. Ес-
ли Платон и Аристотель главное средство нравственного со-
вершенствования индивида видели в его включенности в об-
щественное целое, то теперь, напротив, философы считают
условием добродетельной и счастливой жизни освобожде-
ние человека от власти внешнего мира, и, прежде всего, от
политической сферы. Такова, в частности, установка Эпи-
кура (341—270 гг. до н. э.) и его последователей — эпикурей-
цев и стоиков: Сенеки (ок. 5 г. до н. э. — 65 г. н. э.), Эпиктета
(ок. 50—140 гг.), Марка Аврелия (121—180 гг.).

Эпикурейцы и стоики возрождают субъективист-
ско-антропологическую традицию, берущую свое начало
в философии софистов и Сократа. Для них философия —
это учение о мудрости. Мудрость же, для представителей
этих школ, не столько идеал знания, сколько нравствен-
ный образ жизни. Философия, как учение о мудром усвое-
нии жизни, истолковывается ими не просто как интеллек-
туальная теория «Пусты слова того философа, которые не
врачуют никакого страдания человека, как от медицины
нет никакой пользы, если она не изгоняет болезней из те-
ла, так от философии, если она не изгоняет болезни души»,
— пишет Эпикур в «Письмах к Менокею».

Однако одинаковый подход в понимании предназ-
начения философии в эпикурействе и стоицизме не озна-
чает отсутствие различий в решении конкретных проблем.
Философско-этическая система Эпикура направлена на
обоснование идеи о возможности и необходимости дости-
жения индивидом счастливой жизни. Для того чтобы стать
счастливым, человек должен побороть страх перед бога-
ми, страх перед смертью, быть уверенным в возможности
поступать в соответствии со своими желаниями. Иначе го-
воря, философия должна убедить, что не существует в ми-
ре такой силы, которая могла бы помешать мудрому жить
в соответствии со своими идеалами. Методологической
предпосылкой этики в эпикурействе служит учение о при-
роде — натурфилософия.

Эпикур признает вечность и неизбежность бытия.
Вселенная всегда будет таковой, какова она есть, посколь-
ку нет ничего, что могло вторгнуться в нее и произвести из-

Античная философия 63

менения. Конкретное же учение об устройстве бытия Эпи-
кур развивает на основе демокритовского атомизма. Ос-
новными слагаемыми бытия у Эпикура, также как и у Де-
мокрита, являются атомы и пустота. Однако Эпикур вно-
сит в атомистику одно существенное новшество — идею о
том, что при образовании вещей атомы движутся не по за-
данной траектории, а как бы случайно, в сторону от пря-
мой линии.

Признание случайности в учении Эпикура направ-
лено против идеи господства в человеческой судьбе Рока,
идеи предопределения всего устройства жизни Вселен-
ной. Оно имело цель освободить людей от чувства обре-
ченности и привести к одному из важнейших понятий его
этики — понятию свободы. На достижение этих же целей
ориентирована и его трактовка религии. Признавая суще-
ствование богов, Эпикур отрицал их влияние на жизнь лю-
дей. Боги, по учению Эпикура, живут в межмировых про-
странствах (интермундиях) и совершенно не интересуют-
ся жизнью природы и делами людей. «Пребывая в
блаженном покое они не слышат ни какой мольбы ни о нас,

ни о мире».

Человек, с точки зрения Эпикура, это, прежде всего,
телесное чувственное существо. И всякое благо, и зло в
жизни человека проистекает от его способности управлять
своими ощущениями. Высшим благом для человека Эпи-
кур считал достижение им блаженства, наслаждения. До-
бродетель нужна не сама по себе, а только потому, что она
способствует достижению блаженства. Однако не следует
упрощенно представлять эпикурейство как учение, благо-
словляющее удовлетворение низменных инстинктов че-
ловека. «Когда мы говорим, что наслаждение — цель, мы
говорим не о наслаждении распутников и вкусовых удо-
вольствиях, как полагают некоторые несведущие, инако-
мыслящие или дурно к нам расположенные... Наша цель —
не страдать телом и не смущаться душой. И не беспрерыв-
но пиршествовать и плясать, не наслаждаться юношами
или женщинами или же рыбой и всем, что дает роскошный
стол... не они рождают сладостную жизнь, но рассудок», —
разъясняет свою позицию Эпикур в «Письмах Менокею».
В связи с этим, Эпикур разделяет желания человека на ес-
тественные и необходимые. Желание пищи естественно и

необходимо. Естественные и необходимые желания нужно
удовлетворять, от суетных желаний надо избавляться, ибо
они могут вызвать смятение и беспокойство. Естественные
и необходимые желания надо удовлетворять умеренно,
ибо удовольствие имеет свой предел.

Действительно длительными и прочными, с точки
зрения Эпикура, могут быть только духовные наслажде-
ния и блага: дружба, знания. «Мудрец, питаясь хлебом и
водою, состязается в блаженстве с Зевсом». «Блажен тот,
кто удаляется от мира без ненависти, прижимает к груди
друга и наслаждается с ним». Высшая форма блаженст-
ва, по Эпикуру, — это состояние полного душевного по-
коя, невозмутимости, отрешенности от всех проблем это-
го мира — атараксия. Таким образом, идеал мудреца в
эпикурействе родствен буддийскому идеалу. Эпикурей-
ская атараксия в какой-то мере родственна буддийской
нирване.

Несколько иное решение «мудрой жизни» предлага-
ет стоицизм. Он также подчеркивает практическую нрав-
ственную направленность философии, призванную, по их
мнению, научить человека жить «сообразно природе». Од-
нако натурфилософия стоицизма коренным образом отли-
чается от эпикурейской. Стоицизм исходит из представле-
ния о предопределенности всего существующего. Все со-
бытия, происходящие в природе и обществе, подчинены
строжайшей закономерности, которая выступает как не-
отвратимая необходимость. Все в мире жестко детермини-
ровано. Бог также подчинен необходимости, точнее, он есть
сама необходимость. Таким образом, мировоззрению сто-
иков присущ глубокий фатализм: Человек ничего не мо-
жет изменить в порядке вещей. Этот фатализм приводит
их к пассивности, к отказу от борьбы за свое счастье. «Мы
не можем изменить строя вещей. Пусть человек считает,
что все случившееся так и должно было случиться, муже-
ственно перенося удары судьбы», — пишет один из вид-
ных теоретиков позднего стоицизма Сенека. Итак, жить
сообразно с природой, а поскольку природа, по мнению сто-
иков, тождественна с разумом, поступать разумно — та-
ков главный принцип этики стоицизма. Философ или муд-
рец и есть человек, постигший неизбежное, сознательно
подчинившийся ему, отказавшийся от чувственных на-

' '^'о""'»¹'¹ Античная философия 65

слаждений ради того, чтобы наслаждаться добродетелью,
к которой он приобщается через познание сущности ве-
щей и благодаря победе разума над страстями.

Хотя человек и не в состоянии воспрепятствовать хо-
ду вещей и событий, он может выработать к ним надлежа-
щее отношение. Оценка вещей и событий, справедливо счи-
тают стоики, всегда остается в нашей власти, а это самое
главное. Не вещи смущают людей, но их мнения о вещах. В
смерти, например, нет ничего страшного — страшно мне-
ние, потому, что оно представляет смерть страшною.

Стоики призывают людей не верить сказкам о загроб-
ной, потусторонней жизни, в которой человека якобы ждут
прекращение страдания и приобретение счастья. По их
представлениям, хотя душа — «долговечная пневма» — мо-
жет существовать и после своего отрешения от тела, она
все-таки не бессмертна. По прошествии долгого времени ду-
ша развеивается по миру. Самое главное, чтобы человек вы-
работал свое отношение к смерти как к чему-то неизбежно-
му и безропотно ждал смерти как простого разложения тех
элементов, из которых он состоит. Ведь последнее согласно
с природой, а то, что согласно с природой, не может быть
дурным. Счастье человека находится внутри него и не зави-
сит от внешнего хода событий. Человек должен правильно
сориентировать себя, закалить свою волю так, чтобы напря-
жение души противопоставить потоку событий.

Однако человек находится в зависимости не только
от внешних вещей и явлений, на него оказывают свое нега-
тивное воздействие и психологические переживания —
страсти: страх, печаль, вожделения, удовольствия. Ради
полной свободы человек, по учению стоиков, должен иско-
ренить в себе страсти. Сенека в своем первом философ-
ском сочинении «О гневе» учит необходимости подавления
гнева и проповедует любовь к ближнему и всепрощение.
«Не лучше ли, — пишет он, — забывать обиды, чем мстить
за них, не лучше ли прощать обиды, чем усугублять одно
зло другим? Сколько мог бы принести добра своим близ-
ким и родным, если бы занялся ими, вместо того, чтобы
изыскивать средства, как бы причинить зло твоим врагам».
Осковная цель жизни мудреца выработать абсолютную
невозмутимость духа. «Мы, — писал Сенека, — не можем
изменить мировых отношений. Мы можем лишь одно: об-

рести высокое мужество, достойное добродетельного че-
ловека, и с его помощью стойко переносить все, что нам
судьба приносит, и отдаться воле законов природы».

Человек, по мнению стоиков, постоянно стремится
стать свободным. Но от него зависит только духовная свобо-
да. Остальное не в его власти и не в его силах. Угнетенный
раб, если он стойко, мужественно переносит невзгоды, отно-
сится к ним безразлично и равнодушно, может стать духов-
но свободнее своего господина, являющегося рабом собст-
венности и своих собственных страстей. Истинная свобода
заключается лишь во внутренней, духовной независимости
человека и, чтобы обрести такую свободу, человек не дол-
жен желать того, что не находится в его власти, в том числе
и не должен требовать изменения сложившегося порядка
вещей. «В нашей власти наши мнения, наша воля, наше вле-
чение, наше уклонение — словом все наши действия. Не в
нашей власти — наше тело, наше имущество, почет, чины
— словом все, что не наши дейстия. Все, что в нашей власти,
от природы свободно, не знает препятствий и стеснений, то,
что не в нашей власти, является слабым, подчиненным, под-
твержденным препятствием и чуждым воздействиям. Те-
перь, подумай, о следующем: если то, что от природы явля-
ется подчиненным и подверженным чуждым воздействиям,
ты будешь считать своей собственностью, то ты столкнешь-
ся с препятствиями, впадешь в заботы и беспокойство и бу-
дешь недоволен богами и людьми. Если же, напротив, ты бу-
дешь лишь считать своей собственностью, что действитель-
но принадлежит тебе, а то, что подвержено чуждым
воздействиям, будешь считать чуждым себе, то никто ни-
когда тебя ни к чему не принудит, никто ни в чем не сможет
тебе воспрепятствовать, ты всеми будешь доволен — ибо
вообще никто не может принести тебе вреда», — рассужда-
ет бывший раб, вольноотпущенник Эпиктет.

Если нас постигнет несчастье, бедность, мы должны
употребить усилия, чтобы освободиться от них. Но если мы
не можем достичь этого, то должны безропотно подчинить-
ся и рассматривать несчастье как благо. Если я смотрю на
себя как на предмет отдельный и независимый от прочих
предметов, то следует вывод, чтобы я жил долго, был богат,
счастлив, здоров, но если я посмотрю на себя как на челове-
ка, как на часть целого, то может иногда случиться, что по