Глава 9 Стихотворения

Поэты – жрецы непостижимого вдохновения.

Перси Биш Шелли

Проводник: Здравствуйте, это Джон Смит. Есть минутка?

Медиум: Да, конечно. Джон Смит… Итак, каким было ваше последнее воплощение?

Проводник: Я был священником в Вулвергемптоне и писал стихи об ангелах.

Медиум: Прекрасно. Какой реальности вы удостоились за это?

Проводник: Третьего уровня.

Медиум: Ну, что ж, неплохо. Поздравляю!

Проводник: Нормально, могло быть и лучше.

Медиум: Полагаю, у вас есть для меня стихотворение.

Проводник: Да, верно. Я написал его, когда отдыхал на четвертом уровне.

Медиум: Неужели на четвертом уровне? Это должно быть великолепно. Надеюсь, отлично провели время.

Проводник: Точно. Я оставил более трех тысяч небесных миль на моей карма‑карте АБНШ (Акционерный Банк Небес и Шангри Ла), поэтому планировал побыть здесь бесплатно – но, как видите, здесь такой прекрасный народ, что никто не спрашивает вас о деньгах, – ни за что не нужно платить! Это великолепно! Итак, у вас есть ручка? Потому что я готов прочесть стихотворение.

Медиум: Да, я тоже готов принять его. Думаю, оно отличное.

Процесс получения сообщения от проводника СОВЕРШЕННО не похож на описанное выше.

Все не так просто.

* * *

До недавнего времени только некоторые – самые близкие – люди знали о моих способностях медиума. Я никогда не скрывал их, но и не стремился сделать этот факт предметом всеобщего достояния.

Одним из немногих, с кем я мог обсуждать эту тему, был, конечно, мой учитель – доктор Кинг. Мне невероятно повезло получить поддержку такого блестящего медиума. Он был ассом, я – таковым не являюсь. Он мог получать послания от космических мастеров. Я этого не могу. Его талант получать информацию от существ с высших уровней реальности, полагаю, является непревзойденным в истории человечества. Мои незначительные способности выглядят по сравнению с его просто‑напросто жалкими. К тому же информация, которую он получал, имела международное значение, в то время как полученные мною относительно небольшие сообщения имеют несоизмеримо меньший масштаб. Это факт, с которым охотно бы согласились даже мои проводники.

Некоторые ошибки, которые я совершал поначалу, произвели на меня глубокое впечатление: не в малой степени благодаря им я понял, как легко медиуму попасть впросак. Некоторые ньюэйджеры думают, что если налаженный контакт не является идеальным, то это результат вмешательства темных сил. На самом деле, часто случается, что медиум получает верную информацию, но не может оградить от влияния своего собственного эго и воображения, что часто выливается в занятную смесь мудрости и абсурда. Вот когда медиуму необходимо прислушиваться к более опытным контактерам и следовать их руководству. Если он этого не делает, ситуация может ухудшиться.

Даже сейчас я крайне осторожен в отношении любых своих заявлений и критически оцениваю всю информацию, которую получаю. Для меня это особенно важно, когда нужно узнавать имя. Я привел этот небольшой забавный разговор в начале главы, чтобы попытаться показать читателям, не являющимся медиумами, что контакт с проводниками – это не случай из разряда «легко, если знаешь, как сделать».

Я пришел к выводу, что чем более необычен и незнаком для медиума принимаемый материал, тем труднее получить его, а тем более – правильно понять. Точные имена, числа и иностранные слова часто неизвестны медиуму и по этой причине очень сложны для восприятия. Представьте, что вы слушаете радио. Быть медиумом – все равно что слушать трещащее, работающее с сильными помехами радио на очень маленькой громкости. Если бы вы слушали радиопередачу в таких условиях, вы, вероятно, смогли бы понять лишь общий смысл программы и даже ясно услышать отдельные предложения, но представьте, что речь идет об истории Монголии – с огромным количеством дат и необычных иностранных имен. Вам пришлось бы гораздо сильнее концентрироваться, чтобы понять хотя бы общий смысл, но очень маловероятно, что вам удалось бы расслышать все имена и даты – и быть уверенным, что вы восприняли их правильно.

Тем не менее, услышать все это возможно, если вы готовы приложить необходимые усилия, – и при условии, что ваш собеседник хочет, чтобы вы узнали его имя, а это не является правилом. Я общался с некоторыми проводниками, которые не пожелали, чтобы их имена были приведены в этой книге, например, Лама, о котором я писал в главе 7. Может быть, они беспокоились, что известие о нашем общении с ними может каким‑то образом помешать их работе. Или, возможно, они волновались, что, раскрыв их имена, я могу дать повод для недовольства людям, принадлежащим к правящим кругам. Если бы кто‑то получил сообщение, например, от Папы Иоанна Павла II (чего со мной не происходило), он сам или другие силы на высших уровнях реальности могли бы считать, что обнародование этого факта смутит и поставит в тупик рядовых католиков. Или же их может беспокоить, что медиум станет в первую очередь известен как «канал для общения с Папой Иоанном Павлом II», что может отвлечь внимание от того, чего он действительно пытался добиться.

Я, разумеется, не хотел бы стать «каналом для общения с тем‑то и тем‑то», даже если бы реальность была такова. Одной из причин этого, говоря откровенно, является то, что, когда медиумы делают подобные заявления, это выглядит очень пошло. Я сам скептически отнесся бы к утверждению, что человек действительно общался с умершей знаменитостью. Все наверняка подумали бы, что такой медиум всего лишь пользуется удобным случаем, а если человек умер недавно, то СМИ обвинили бы – и во многих случаях совершенно справедливо – медиума в равнодушии к чувствам родных и близких звезды.

Цель этой книги – помочь людям понять, что на самом деле представляют собой Боги, проводники и ангелы‑хранители, она вовсе не задумывалась как сборник цитат умерших знаменитостей.

По этим причинам я не называю имен тех, с кем контактировал. Возможно, придет время, и я произнесу некоторые из них. Близкие люди неоднократно говорили мне, что иногда я бываю чрезмерно скрытным, и не сомневаюсь, что некоторые проводники, о которых пойдет речь, хотели бы опубликовать свои имена. Но именно я нахожусь в физической реальности, а не они, и решение остается за мной.

Причина, по которой я общался с некоторыми хорошо известными всем людьми, – наш друг мистер Бредлоу и его замечательная Сеть. Являясь горячим сторонником того вида деятельности, которым я занимаюсь, он всегда желал и желает помочь любым доступным ему способом – и, кроме того, добиться поддержки других нужных людей. Один из избранных им способов – это работа над проектом, который, по его убеждению, среди прочих, поможет продвижению идеи контактерства: распространить правду о жизни после смерти – вдохновляющее известие о том, что люди способны развиваться в духовном смысле – и часто делают это – и после смерти.

Я не знаю, был ли «Поэтический проект», как я его назвал, собственной идеей Бредлоу или нет. В нем участвуют состоявшиеся, довольно развитые проводники, которые передают мне различные подборки стихотворений, им и посвящена данная глава.

Думаю, одна из причин избрания именно поэтической формы – это то, что я сам не очень хороший поэт. Мои слова могут показаться странными для читателей, не являющихся медиумами, но использование поэзии как жанра – для меня является доказательством того, что происходит контакт. И снова мы возвращаемся к разговору, приведенному в начале этой главы. Он не похож на то, что происходит в действительности. Я не просто слышу и осознаю происходящее – немедленно и точно, хотя и ощущаю колебания общающегося со мной. Пока осуществляется контакт, я не позволяю себе сомневаться. Иначе я потерял бы концентрацию. Но впоследствии наступает этап сомнений. С другой же стороны: сомнение – основа уверенности.

Этот этап озадачит людей, все еще думающих, что медиум знает «или все, или ничего», и также, возможно, покажется неожиданным для медиумов, которые не желают подвергать себя допросу. Хотя это выглядит парадоксальным, но теперь я думаю, что тогда не был настолько уверен в своих способностях. Двадцать лет назад я бы тоже не пожелал сомневаться в себе, по крайней мере, не в той степени, в какой сейчас. Но есть то, в чем я абсолютно уверен: я не смог бы самостоятельно написать следующее стихотворение за те несколько секунд, за которые оно возникло у меня в голове.

Бесконечное путешествие

Извиваясь по дну долины,

Приток ведет к берегу.

И так же с человеческой мыслью,

Которая ведет ко всему, но приходит из ничего.

Смертный луч света Божьего,

Сначала тусклый, а в конце – яркий,

Эмблема будущего дня,

Жизни, что исходит из смертной плоти.

И так он освещает ослепительным сиянием

Многочисленные ненужные мечты

Беззаботных людей и безнадежных глупцов,

Скитальцев, которые вырезают свои инструменты.

От земных образов, таких унылых,

Что даже болтливые плуты будут молчать

О том, чего они хотят в темную‑темную ночь, –

Печальное отражение их болезни.

Но не мешкай с низкими мыслями,

Ведь даже оттуда может прийти свет!

Когда правда обрушится на свою жертву,

Твоя жизнь обратится от ночи ко дню!

Никчемные бездельники становятся свободными,

Приток ведет к морю,

Волны океана поглощают суету –

Алхимию человеческой потери.

Пока он не встречает бесконечность,

Кусочек вечности,

Величественный, прекрасный вид,

Когда мысль поглощается чистейшим светом.

Это бесконечное путешествие

В обществе Вечного Друга Бога:

Беззвучный звук – негласный голос –

Мысль, от которой радуются все люди.

Дух говорит – миры бесшумны –

Ведь это то, что называется Божьей Волей.

И ведь все началось с мысли,

Украшенной Божьей магией.

Я почувствовал, что это стихотворение было написано двумя людьми, которые жили в XVI или XVII веке. Они вполне могли жить и позднее, конечно, но именно в тот период их творчества было написано это стихотворение. Не всегда бывает так, что поэты, жившие и творившие в XVI или XVII веке, передают свои стихотворения, написанные именно в то время, и это очень важно уяснить.

Они до сих пор живы в других реальностях сейчас и до определенной степени знают, что происходит здесь, в нашей реальности. Без сомнения, их язык отличается от нашего. Полученное мною стихотворение написано ямбом, в виде рифмованных четверостиший, – как мне сказали позже, это были распространенные техники в XVII веке. Точно так же в то время были популярны такие слова, как «скитальцы», «никчемные» и «плуты».

Однажды утром после пробуждения у меня в голове возникло имя одного из поэтов. Я не знаю, откуда оно пришло: возможно, он или другой проводник сообщил мне его ночью. Или это могла быть моя интуиция, которая после некоторого раздумья выдернула это имя откуда‑то из потустороннего мира.

Давен… Давен… что‑то, что начинается с «Давен»…

Давенпорт.

Желая проверить себя, я посмотрел фамилию «Давенпорт» в моей энциклопедии, но не нашел ничего похожего. Однако после небольшого расследования я обнаружил, что в XVII веке жил поэт Уильям Давен ант (также известный как д’Авенант). Я понял, что именно его и искал.

Давенант жил в беспокойные времена и вел жизнь, полную опасностей. Он родился в Оксфорде в 1606 году и, по существу, был крестником Шекспира, а возможно, даже его незаконнорожденным сыном. По своему характеру он был безрассуден и воинствен. Эти качества, помимо его литературных достижений, способствовали тому, что его заметила Генриетта Мария – жена короля Карла I. В 1638 году он стал придворным поэтом.

В 1642 году началась гражданская война, нарушив его планы постройки театра. Король возвел Давенанта, являвшегося его преданным сторонником, в рыцари в 1643 году за доставку боеприпасов в район Ла‑Манша. После того как Карл I был казнен, Генриетта Мария отправила поэта в Америку. Однако он был арестован и находился в заключении в лондонском Тауэре до 1654 года.

Спустя два года после освобождения он предпринял попытку воскресить английский театр, но она была подавлена Оливером Кромвелем, строгим пуританином, который ввел большое количество различных запретов, вплоть до запрета торговать сладкими пирожками. Давенант написал работу, публикация которой стала возможной благодаря «серьезному» названию – «Декламация и музыка», он также является автором и постановщиком первой английской публичной оперы – «Осада Родоса», в которой на сцене впервые появились рисованные декорации и исполнительница женского пола. Давенант основал театр герцога Йоркского в Линкольн Инн‑Филдз, для которого не только писал пьесы, но и являлся режиссером и руководителем постановок. Он умер в Лондоне в апреле 1668 года.

Получив подтверждение «с той стороны», я окончательно убедился в том, что он – один из авторов «Бесконечного путешествия». Другой, как мне казалось, жил немного раньше него. Я думаю, это был Фулке Гревил Брук (1554–1628), поэт и государственный деятель, один из друзей сэра Фрэнсиса Бэкона.

Давенанта при жизни не особенно ценили как поэта, и, конечно, он мало известен сегодня. Его совершенно это не беспокоит: по моему впечатлению, он безразличен к литературной критике и счастлив заниматься тем, чем занимается, несмотря на мнение других людей.

Я получил его послание, находясь в офисе. Это может показаться странным, но меня почему‑то никогда не прерывают, когда я получаю послания. Телефон не звонит, и никто не заходит. Но это стихотворение было исключением.

Кто‑то быстро вошел в мой кабинет, а затем вышел. Я как раз написал «Это бесконечное путешествие» в предпоследней строфе. Мне ничего не оставалось, как предположить, что этот перерыв имел какое‑то особое значение. Тот факт, что, написав «бесконечное», я отвлекся и мне пришлось после короткой паузы начать снова, иллюстрирует идею, что здесь ничему нет конца, поражает меня как возможный пример совпадения, – вероятно, показывая, что это самая важная строка стихотворения, что и было одной из причин того, что я дал ему название «Бесконечное путешествие». Кстати, знаки препинания мне пришлось расставить позже – их я обычно не получаю.

Стихотворение начинается со спокойных и приятных слов, но затем становится безрадостным, описывая худших представителей человечества («беззаботных людей», «безнадежных глупцов» и «скитальцев»), чьи планы и желания так ужасны, что даже люди, любящие посплетничать («болтливые плуты»), не хотят говорить о них.

Записав послание, я почувствовал присутствие второго поэта. Выглядело это так, будто они не просто читали стихотворение, а скорее сочиняли его – прямо при мне. Второй поэт отказывается от уныния.

Но не мешкай с низкими мыслями,

Ведь даже оттуда может прийти свет!

Стихотворение продолжается очень живо, но затем темп замедляется, и оно становится более серьезным, заканчиваясь вновь в энергичной властной манере, фокусируя наше внимание на Божественном.

Это глубоко личное стихотворение, в котором можно почувствовать, что поэты обращаются именно к вам, а не просто говорят при вас. Это становится очевидным благодаря тому, что его форма подчинена содержанию: когда вы слышите его в первый раз, оно звучит очень весело и шутливо, но если начать концентрироваться на том, о чем в нем говорится на самом деле, то сразу видно, что оно гораздо глубже. По сути, это послание надежды: сообщение, что никто не безнадежен. Даже худшие из нас могут подняться из глубин безнравственности к Божественному свету.

Как и во всех текстах, опубликованных в этой книге, философия этого стихотворения скорее духовного плана, нежели религиозного. Здесь есть упоминание «Бога» и «света» – понятий, вполне совместимых с традиционным христианством, – но здесь также присутствует налет мистицизма, ассоциирующегося с восточной философией. Возможно, самый очевидный пример этого – следующие четыре строки.

Пока он не встречает бесконечность,

Кусочек вечности,

Величественный, прекрасный вид,

Когда мысль поглощается чистейшим светом.

К тому же сама идея «бесконечного путешествия» связана с реинкарнацией – путешествием длиною в жизнь, которое продолжается и после смерти.

Хотя это стихотворение впечатлило многих моих знакомых, поэзия XVI–XVII веков не всем нравится. Следующее стихотворение совершенно иное.

Мой гуру

Высоко на холме

Сидел гуру всех языков,

Мудрец для всех людей,

Всех стран и без оных.

Он нанес мне удар,

Он поймал меня с поличным,

Он рассказал мне о моих ошибках,

Он устроил драку,

Он не слушал моих оправданий,

Он поднял меня на смех,

Он задушил мой гнев;

Я рыдал в душе.

Но потом он сделал что‑то,

Я никогда не забуду:

Он так нежно прикоснулся ко мне,

Я готов был заплакать!

Но даже то чувство

Ушло с его прикосновением,

Моя душа теперь была спокойна –

Он так любил меня.

Его рука на моем лбу,

Его нежные глаза сияли,

Теперь он смотрел мне в душу:

Я чувствовал, она освободилась.

Я уехал прочь

От этого святого на холме,

Но он отправился со мной

Такой безмолвный, такой спокойный.

И все становилось понятным,

Когда мы пролетали по воздуху,

В эти места и другие места.

Но все они здесь,

И все они сейчас,

И все они – я,

И все они – он,

И все они – вы,

И все они – мы,

Все в мире – вечно,

Пока Он не прикоснулся

Ко мне снова,

Этот святой с холма.

И так мы вернулись

К месту, где впервые встретились, –

На вершину горы

Где он жил столетие.

О, как я люблю тебя,

Мой гуру – мой мудрец!

«Мой гуру» более привлекательное стихотворение, чем «Бесконечное путешествие»: даже недостаток утонченности, по моему мнению, более чем компенсируется убедительным изображением эмоций и духовных переживаний.

Я получил его рано утром, находясь на отдыхе в Италии в сентябре 2005 года. Для меня отдых – отличное время для получения посланий, потому что в это время я чувствую себя особенно расслабленным.

Наблюдая восход солнца, я сидел возле бассейна. Рядом не было ни души.

Во время контакта я «слышал» голос поэта, говорившего с акцентом, что и дало мне ключ к пониманию того, кто это был – хорошо известный автор песен, живший в XX веке. Стиль и настроение были мне хорошо знакомы, ведь я и прежде получал от него послания. Послание я получил очень быстро, но даже если бы не были использованы ритм и рифма, я и в этом случае не подумал бы, что кто‑то может с ходу написать такое стихотворение.

Гуру – это Лама, о котором я писал в главе 7. Мне пришлось изменить последнюю строку стихотворения, иначе пришлось бы открыть его имя. И хотя я уверен, что есть какая‑то связь с сетью Чарльза Бредлоу, думаю, что этого поэта направил ко мне скорее Лама, чем Чарльз Бредлоу.

Полагаю, история, рассказанная в стихотворении, – описание первой встречи поэта с Ламой, которая произошла после смерти поэта. В стихотворении говорится, с восхитительной гармоничностью, о двух методах обучения, которые используются любым настоящим гуру: жесткий и мягкий, – первый необходим для того, чтобы сделать возможным применение второго. Сначала он «поймал [его] с поличным», но затем «так нежно прикоснулся [к нему], что [он] готов был заплакать!» Это напоминает описание шактипат – явление, когда гуру передает своему ученику энергию, часто через прикосновение, чтобы погрузить его в особое, таинственное состояние. Один из самых известных примеров шактипат блестяще описан Парамахансой Йоганандой в его великолепной книге «Автобиография йога».

Ученик переживает состояние единства, которое наш поэт выражает в следующих восьми простых строках.

И все они здесь,

И все они сейчас,

И все они – я,

И все они – он,

И все они – вы,

И все они – мы,

Все – в мире,

Вечно – пока.

Первые шесть строчек практически не содержат слов длиннее одного слога. Описание простое до минималистичности, но в то же время ничего из того, что поэт пытается сказать, не потеряно в результате такой словесной экономии. Наоборот, бесхитростность языка служит отражением легкости того состояния, которое само по себе является сутью простоты.

Оба следующих стихотворения посвящены той же теме, что и «Мой гуру»: переживанию в других измерениях гораздо более высокого уровня осознания смысла жизни, чем это возможно в нашей реальности. Я услышал их однажды, в ноябре 2005 года, находясь дома в своей гостиной. Они пришли не одновременно: первое – утром, а второе – днем. По стилю стихи различаются так, как вообще могут различаться два стихотворения разных поэтов, что, прежде всего, говорит о личностных отличиях их авторов.

Иногда я могу получить послание, подготавливая себя психологически и настраиваясь. Мысленно я отправляю сообщение: «Я готов, если у вас есть время». Я делаю это, когда возникают определенные проблемы, по которым мне нужен совет, а иногда просто открываюсь для всего того, что они могут захотеть передать через меня.

В других случаях проводники сами сообщают, что у них есть информация для меня. Я ничего особенного не слышу, это не похоже на: «Эй, ты, там, внизу, послушай». Вместо этого я ощущаю легкое, но существенное физическое давление, например, на руку, плечо или лоб. Явление прекращается в тот момент, когда я осознаю, что почувствовал и понял значение этого послания. Дальнейшее зависит уже от меня: приму ли я сообщение, и если приму, то когда. Например, я могу быть занят, хотя, уверен, они бы никогда не выбрали время для контакта со мной, когда я делаю что‑то важное, требующее максимальной концентрации. Тем не менее, чем бы я ни был занят, иногда мне не очень удобно отвлечься и принять послание немедленно, поэтому я жду подходящего спокойного момента, чтобы настроиться и услышать сообщение.

В этом случае мне было удобно принять послание именно здесь и именно в этот момент. Я начал концентрироваться и почувствовал вибрации контактирующего. Удивительно, но мне они совсем не понравились. Они не были ужасными, какие испытываешь во время экзорцизма. Просто они были непривычными для меня – немного мрачными и простоватыми, в противоположность позитивным и вдохновляющим вибрациям моих проводников. Я решил не принимать послание.

В этот момент на контакт вышел другой проводник, – не могу точно сказать, кто, – но с его вибрациями я был хорошо знаком. Он велел мне принять сообщение, объяснив, что оно не несет зла, несмотря на мои неприятные ощущения.

Однако, хотя я и согласился с ним, неизвестность оказалась серьезной помехой для контакта. Чтобы принять послание, мне потребовалось много времени – около часа. Проблема была в том, что я никак не мог понять структуру сообщения, – я не знал, где заканчивается одна строка и начинается следующая. На самом деле, изначально я стал записывать слова в строки, идущие друг под другом, – в виде списка.

Свобода на пляже

Галька, край воды, пена на берегу и свобода,

Свежий бриз, идеальная тишина, бесконечное небо, и я

Спустился, солнце в лицо, посмотрел на море,

Появилось прекрасное чувство, глубоко внутри, голос сказал мне:

«Будь спокоен, не сражайся, любовь – это все, она свободна.

Удели Богу священное время – все, что тебе нужно, – это быть

Собой – по правде – это все». Мы

Соединимся – как один – все вместе. Он

Сказал мне, в тот самый момент, все здесь, чтобы видеть;

Я знаю, как мне нужно быть;

Я поделюсь этим с любым, кто бы ни пришел ко мне.

Вот и все – все здесь – ничего более – только я

И мой внутренний голос – он освободил меня.

Я уже закончил запись, когда понял, что это рэп. И только позже в тот день я узнал, кем был его автор, – это был недавно погибший американский хип‑хоп ди‑джей. Возможно, проводник выбрал его за умение работать со словом и из‑за его духовных взглядов, иллюстрирующих старинную поговорку о том, что правда, как и золото, – там, где ты не ищешь ее.

Сразу после того, как я установил личность своего собеседника, зазвонил телефон. Это был мой хороший друг – известный радиоведущий Майк Аллен, с которым в восьмидесятых годах я вел передачу на LBC (лондонская радиостанция) «Феноменальные материалы». Марк Аллен – человек, который стоял у истоков хип‑хоп движения в Великобритании, и канал BBC описал его как легенду этого музыкального направления. Обычно Майк не звонит мне каждый день, и даже каждую неделю или каждый месяц, поэтому его звонок показался мне необычным. Я рассказал ему о случившемся и спросил о том рэпере, который, как я подозревал, был автором стихотворения. Оказалось, Майк действительно знал этого человека. Мой друг сказал, что он был хорошим парнем, но вряд ли мог быть человеком, от которого я получил это сообщение. Возможно, при жизни он действительно не стал бы писать о духовности, но, как показывает стихотворение, этот рэпер сильно изменился с тех пор. Это также может объяснить, почему мне сначала не понравились вибрации его присутствия.

Рэпер описывает, как он слышит внутренний голос, гуляя по пляжу в другой реальности. Голос говорит ему обратиться к духовной жизни, рэпер соглашается и обещает рассказать об открывшейся ему истине всем, кто бы ни пришел к нему. Интересная особенность этого стихотворения – то ощущение покоя, которое каким‑то образом ему удается очень ярко передать. Мой любимый отрывок – это три строки, в которых его внутренний голос говорит:

Будь спокоен, не сражайся, любовь – это все, она свободна.

Удели Богу священное время – все, что тебе нужно – это быть

Собой – по правде – это все.

«Удели Богу священное время» – это фраза, которая никогда бы не пришла мне в голову, но которую теперь я очень люблю. Мы все должны уделять время Богу. Кстати, пожалуйста, пусть вас не смущает слово «Бог». На самом деле очень печально, что из‑за злоупотребления властью традиционными религиозными учреждениями так много людей отвернулось от самой идеи Бога, не говоря уже о религии. На высших уровнях реальности существует иное понимание истинной роли религии, которое дает людям возможность наслаждаться плодами духовности и не быть задушенными ограничениями, накладываемыми догмами.

Выделять время для общения с Богом можно по‑разному. Важна концентрация на Божественном начале, являющемся сутью всех вещей. Неважно, к какой религии вы принадлежите и принадлежите ли вообще: каждый может найти способ отвлечься от своей обыденной жизни и обратить взор внутрь себя. Даже если это будет занимать всего несколько минут в день, плоды этого времени могут поддерживать вас на протяжении всей жизни.

Рэпер мог измениться духовно, но он остался все тем же человеком. Вы можете увести ди‑джея из клуба, но не сможете заставить его забыть о музыке. Стиль полученного мною «стихотворения» очень похож на рэп. Его признаками являются отрывистый ритм и фразы вроде «вот и все» и «это все». Конечно, в данном контексте эти выражения не являются словами‑паразитами.

Посмотрите, например, на следующие три строки:

Быть собой по правде – это все.

Мы соединимся, как один, все вместе.

Он сказал мне, в тот самый момент: «Все здесь чтобы узнать истину».

Майк объяснил мне, что таким образом песню иногда адаптируют под исполнение двумя рэперами: первый поет строку, в конце которой второй рэпер добавляет первое слово своего предложения, следующего за предыдущим, и таким образом все строки связываются вместе. Интересен и тот факт, что этот ди‑джей обычно работал с двумя рэперами, поэтому, несомненно, это был хорошо знакомый ему стиль.

Следующее стихотворение написал тот, кто, скорее всего не был знаком с этим стилем. На самом деле, когда женщина – автор нижеследующего стихотворения – была жива, рэп еще не был придуман, – но даже если бы и был, не могу всерьез представить ее в этом движении. Ее больше интересовали садоводство и чаепития, чем тусовки и брейк‑данс.

Сад бесконечности

Когда я оглядываюсь на свою жизнь,

На время, когда я плакала, – время борьбы,

Когда я размышляю над тем, что все проходит,

Как быстро выцветающая изношенная одежда,

Кроме одной вещи – одного драгоценного факта,

Очень особенного артефакта –

Времени, которое я провела в любви и мире,

Что принесло чувство истинного освобождения

От глупых мыслей и старых избитых игр,

От ритуалов с земными именами.

Ведь то реально и то истинно,

Что будет продолжаться и затем возродит

Само себя снова и снова;

Оно растет, как цветы под дождем,

Которые расцветут в свое время,

На высоте зенита летнего солнца,

Любовь, что растет в земле, такая крепкая,

Покой, который расстилается, такой свободный от заразы.

И вот история рассказана.

Сияющая красота, которой мы любуемся,

Та, что сохраняется, та, что продолжается,

Превыше смерти и далекого прошлого.

Вперед в светлое будущее,

Где все просто, истинно и понятно!

Мы знаем только, почему мы пришли,

Мы знаем, что путешествию суждено случиться,

И все ответы, щедро полученные в пути,

Помогут понять тех, кто задает вопросы.

Ведь в этом цветущем рае

Древние дают разумные советы:

Развивай свою душу, не только голову,

Ведь так ты будешь питать эту клумбу,

Этот сад бесконечности,

Где все – чистота, и все – свобода!

Здесь свет освещает нас

Сверху, с Небес, таких далеких и таких близких,

Мы преклоняем колени, чтобы прополоть землю,

И в процессе находим священное сокровище,

Такое как истина и отвага,

И – главное – любовь и покой.

Женщина – автор этого стихотворения – смотрит на свою жизнь с новой точки зрения, ведь это легче сделать, находясь в другой реальности. Это все равно что отступить назад и посмотреть на картину чьей‑то жизни в целом, более отвлеченно и философски, чем это возможно при жизни. Ее воспоминания очень самокритичны, но не особенно эмоциональны. Можно даже почувствовать, как она задает себе вопрос о своей жизни: «Чем же, по моему мнению, я занималась?! Что за пустая трата времени!» Женщина также говорит о том, что все еще остается для нее важным, то, чем в настоящий момент времени она без сомнения дорожит больше, чем дорожила в нашей реальности. Она описывает это как «время, которое я провела в любви и мире».

Еще две фразы особенно поражают меня своей лаконичностью: «старые избитые игры» и «ритуалы с земными именами». Они ярко выражают то, что больше не имеет для нее значения. Женщина описывает бесцельные, не имеющие смысла условности ее времени и общества, созданные ради удовольствия. Такую критику можно равным образом распространить и на сегодняшнюю жизнь большинства людей, независимо от их социального статуса. Несмотря на то, что настоящее общество намного менее формально, чем оно когда‑то было, подумайте обо всех скучных «ритуалах» и «старых избитых играх», к которым мы все еще обращаемся. Безусловно, автор этих строк не говорит, что условности – зло, она лишь имеет в виду, что все это не значит так много, как мы привыкли думать.

Очень приятно видеть, что женщина обрела счастье там, где теперь живет, в реальности, свободной от подобных ограничений. Стихотворение крайне оптимистично и несет надежду всем нам: ведь, хотя эта женщина и была духовно развитым человеком, она тоже совершала ошибки, как и все мы. Однако ее обретенное счастье – не бесплатный подарок, который раздают всем, как пластиковые пакеты в магазине. Этой женщине пришлось провести тщательный самоанализ, который она метафорически описывает как «прополку»:

Мы преклоняем колени, чтобы прополоть землю,

И в процессе находим священное сокровище,

Такое как истина и отвага,

И – главное – любовь и покой.

В этом четверостишии можно увидеть многое. Склоненные колени напоминают нам о религиозном богослужении, ведь множество людей с ортодоксальными взглядами встают на колени во время молитвы, и это является символом повиновения. Прополка – это грязная работа, подразумевающая, что для того, чтобы найти сокровище, придется испачкать руки, – его не принесут на серебряном блюде. Вырванные сорняки – это плохие привычки и неправильный образ мыслей, известные в философии йоги как негативные самскары. Это интересная аналогия: поскольку плохие привычки растут, как сорняки, то если их не остановить, они могут вырасти до такой степени, что убьют «цветы прекрасной жизни», которые вы на самом деле пытаетесь вырастить.

Интересно отметить, что автор не была полностью довольна конечным результатом, по ее или моей вине – я не знаю. Но, тем не менее, я считаю, это стихотворение все равно стоит опубликовать.

* * *

В последнем стихотворении, которое я представлю в книге, не используется рифма или ритмическая структура, как в других, – возможно, потому, что английский не был родным языком этого поэта. И все же я считаю его лучшим стихотворением, которое я когда‑либо получал.

Выбор

Свет распространяется из высочайших миров,

Где находятся старейшие боги и их помощники.

А в низших глубинах, на самом дне,

Чернейшая чернота испускается ядовитыми устами

Падших ангелов.

Но посреди тьмы и света,

Где мы все придерживаемся своих убеждений,

Где буйволы бродят, где купцы торгуют,

И мало что совершенно,

Там миры, о которых я говорю сегодня.

Ведь человек должен умереть и в своей смерти пройти путешествие;

Его страдания далеки от конца – они только начались

Здесь, посередине.

Они не светлы и не темны, но они легких оттенков серого и коричневого;

Здесь все продолжается дольше, чем когда‑либо,

Здесь произносят ничего не значащие слова в искаженном виде,

Здесь у всех скромные мечты с эгоистичными

предпосылками,

Здесь отдыхают и играют в нелогичные игры почти без цели,

Но это никого не беспокоит.

Единственные их заботы – это то, что они не могут получить,

Их единственные чувства – те, что управляются несдержанными эмоциями,

Не плохие, не хорошие, но очень‑очень банальные.

О, если бы Бог мог добраться до этого места!

Но его слишком хорошо защищает броня низших стремлений,

Крошечных событий, бессмысленных амбиций –

Это ежедневная пища на срединном уровне.

Но, послушай, изменения придут к ним, как и ко всем нам,

Коса начнет собирать урожай, меч падет!

И в эти унылые бессмысленные места

Придет несомненная уверенность и цель

Для тебя, для меня, для всех жителей этого места,

Ведь Бог не может позволить продолжаться бесконечному падению в бездну.

Так возрадуйся и знай,

Что пустое легкомыслие не относится к Божественной работе;

Если это будет комедия, то пусть у нее будет справедливый конец.

А что касается меня, я ликую, хотя нахожусь на более высоком уровне,

Чем те, кто погрязли в срединных мирах.

И все же я часто присоединяюсь к ним.

Как и ваши, мои глаза были открыты на все,

Не только на крайности:

На светлое и темное, и серое между ними –

И теперь я знаю, что из этого истинно и что будет

продолжаться.

Избавься от черноты, извергающей проклятия

В жестоком безумии,

Возроди обычный земной мир серого и коричневого,

Что слоняется бесцельно

По заводям и ручейкам мыслей, ведущих в никуда,

И доверься Свету,

Который возносит и поднимает тебя к величайшим высотам.

Это план Бога для нас всех,

Когда бы мы его ни узнали!

Вдохновенная искренность этого замечательного человека глубока и убедительна. Слова стихотворения словно струятся по листу. Здесь не нужны традиционные поэтические средства, сами фразы ярко выражают благородную страсть поэта и проникают в сердца читателей.

Я получил это сообщение на отдыхе в Италии, в сентябре 2006 года. Было раннее утро, и мы с женой только что проснулись. Когда я почувствовал чье‑то метафизическое присутствие, я спросил супругу, не против ли она покинуть комнату на несколько минут, пока я получу сообщение. Но мой гость оказался воспитанным джентльменом и экстрасенсорно передал мне, что все в порядке, и моя жена может остаться. Я передал ей это, но из уважения к моему собеседнику она все равно решила удалиться.

Изысканный джентльмен стал призывать кого‑то, кого он называл братом, чтобы помочь ему передать мне стихотворение. Оказалось, что брат уже был здесь и пришел, чтобы перевести стихотворение на мой родной английский, чтобы сделать его более легким и доступным для восприятия читателем. Из‑за слова «брат» я сначала решил, что это монах, но когда передача сообщения была закончена, я получил ясное изображение этого брата и понял, что он был никто иной, как автор «Моего гуру».

Имя поэта пришло ко мне очень быстро, и я прогнал эту мысль, подумав, что принимаю желаемое за действительное. Затем я получил другое имя, которое никогда раньше не слышал. Оно звучало как итальянское, поэтому я спросил жену, которая знает об итальянской культуре гораздо больше меня, говорит ли ей о чем‑то это имя. Оказалось, это то же самое имя, что я изначально отверг. Это не выглядело совпадением, но я все еще не был полностью уверен. За обедом выяснилось, что один из наших друзей, с которыми мы были на отдыхе, купил портрет этого самого итальянского поэта день назад. Он показал его нам тотчас же. Оказалось, мы остановились недалеко от родного города этого поэта. Но еще более странно, что та часть города, в которой он жил, носила то же название, что и вилла, где мы находились.

Эти события доказывали правдивость моего предположения, но меня это все равно не убеждало. Прошло некоторое время, прежде чем я начал чувствовать, что имя поэта, пришедшее мне в первый раз, было верным. И уверенность в этом появилась скорее благодаря моей интуиции, чем совпадениям, с которыми я столкнулся.

Поэт в своих строках обвиняет «срединные уровни» в заурядности. В стихотворении не говорится, о каких именно уровнях реальности идет речь, но, думаю, этот уровень включает в себя второй и частично третий, не считая первый уровень (самый низкий астральный уровень реальности), и, конечно, нашу реальность.

Поэт начинает стихотворение с короткого описания «высочайших миров» и «низших глубин», прежде чем перейти к главной теме – «мирам», которые находятся «посреди тьмы и света».

Любопытно видеть здесь фразу: «Его (то есть того, кто живет в этих мирах) страдания далеки от конца». Люди часто ошибочно считают смерть прекрасным долгим отдыхом со сладкими грезами или идеальной средой навсегда и на веки веков. По словам автора, очевидно, что это не так. Смерть – это всего лишь мост, который мы пересекаем в великом путешествии жизни. И для обычного человека существует огромное количество страданий, перед тем как покой может быть обретен.

Поэт не разгневан и не зол ни в коем случае, в стихотворении нет ни следа негативных эмоций, но он очень искренен в своей критике происходящего на Земле. Взгляните на следующие строки:

Здесь произносят ничего не значащие слова в искаженном виде,

Здесь у всех скромные мечты с эгоистичными

предпосылками,

Здесь отдыхают и играют в нелогичные игры почти без цели.

Каждая строка начинается очень мягко: «ничего не значащие слова», «скромные мечты» и «отдыхают» – здесь не о чем беспокоиться, но все они имеют неожиданное колющее заключение: «в искаженном виде», «с эгоистичными предпосылками» и «нелогичные игры», – слова очень неодобрительные по своему тону. Думаю, целью поэта было проиллюстрировать, что заурядность выглядит сначала хорошей, но на деле не так безобидна. Ведь она удерживает людей от того, чтобы испытывать радости духовной жизни и свободы. Поэт продолжает в том же духе:

Но это никого не беспокоит.

Единственные их заботы – это то, что они не могут получить,

Их единственные чувства – те, что управляются

несдержанными эмоциями,

Не плохие, не хорошие, но очень‑очень банальные.

Очевидно, что автор этих строк не противоречит себе, он ясно понимает, чем занимаются люди на срединных уровнях, но все же старается быть сдержанным. Поэт, словно школьный учитель, который видит, как дети дурачатся вместо того, чтобы делать домашнее задание, пытается быть осторожным и не вступать в излишнюю полемику. Точно так же, обратите внимание, что он говорит – «легкие оттенки серого и коричневого», вместо того чтобы просто назвать цвет «серым». Таким образом, он дает понять, что здесь есть элемент разнообразия и расцветки, хотя и не очень яркой.

С тем, что «очень‑очень банально» и что «нельзя получить», согласилось бы большинство людей. Однако чувства, управляемые «несдержанными эмоциями», они посчитали бы «хорошими». Здесь поэт напоминает нам, что человеческие чувства не ограничиваются простой сентиментальностью, которой мы все любим время от времени предаваться.

Мне очень нравятся следующие две строки:

О, если бы Бог мог добраться до этого места!

Но его слишком хорошо защищает броня низших стремлений.

Первая строка – это то, о чем бы я никогда не решился сказать, но вполне могу понять, что она значит. Причина того, что я не сказал бы об этом, – это то, что Бог везде, все время, Бог – сущность всего, поэтому абсурдно намекать, что Бог не может достичь какого‑то определенного места. Тем не менее, это не то, что поэт хочет выразить. Он имеет в виду, что было бы прекрасно, «если бы люди позволили Божественному проявить себя в своем истинном величии в их жизнях», или, возможно, даже «если бы Бог вдруг взял и превратил все эти заурядные места во что‑то более великое». Но это не может произойти, пока «броня низших стремлений», то есть образ мыслей заурядных людей, препятствует этому.

Тем не менее, придет время, когда все будет по‑другому, говорит поэт:

Ведь Бог не может позволить продолжаться бесконечному падению в бездну.

Так возрадуйся и знай,

Что пустое легкомыслие не относится к Божественной работе;

Если это будет комедия, то пусть у нее будет справедливый конец.

Придет время, когда «дети» в этих мирах остановят свои глупые игры и вернутся к «урокам». Поначалу некоторым людям это может показаться угнетающим, но нам говорят: «возрадуйся». Точно так же «комедия» здесь не значит «комедия» в том смысле, в котором это слово используется в наши дни. Оно означает очень позитивную, поддерживающую в духовном плане мысль, которая приведет к «справедливому концу».

* * *

Людей, которые думают, что они отправятся на Небеса, гораздо больше, чем тех, кто полагает, что попадет в ад. Но те, кто верят, что будут жить в раю, могут удивиться, узнав, что на самом деле представляет собой жизнь после смерти. Согласно этому поэту, она была бы совершенно привычной для многих людей. Что действительно нужно, чтобы попасть на высшие уровни реальности? Что означает «быть хорошим» для того, кто находится, например, на пятом уровне? Могу сказать точно – это гораздо больше, чем просто вести обычную жизнь.

На то, чтобы назвать это стихотворение «Выбор», меня вдохновили последние строки, в которых объясняется, что мы все должны делать наш собственный выбор, когда обратиться к духовной жизни. Призыв поэта – «доверься Свету» – это искренняя просьба, не о том, что мы должны подчиниться какой‑то искусственной системе нравственности, а о том, что нам следует подняться к «величайшим высотам». Эти строки делают стихотворение не просто обвинением в заурядности, они превращают его в светлое послание духовной надежды.