Кодекс природы Морелли

С новой, однако позднее часто повторяющейся концепцией утопиче­ского романа выступил в 1771 г. Луи Себастьян Мерсье. Его произведе­ние— это мечта о 2440 г., к которому он обращается в прекрасном посвящении книги, одухотворенной верой в лучшее будущее человечест­ва и горькой критикой его современности. В отличие от своих предшест­венников он не находит никакого дневника мореплавателя, не повест­вует ни о какой катастрофе у неизвестного острова, ни о стране, где люди способны летать или обладают какими-то анатомическими осо­бенностями. Он остается в Париже своего времени и в первой главе устами мнимого чужестранца — англичанина — подвергает Париж и его жизнь уничтожающей критике. Здесь, собственно, впервые звучит критика крупных городов вообще. Англичанин обращает внимание на чрезмерную концентрацию жителей во французской столице и говорит: «Все королевство в Париже. Королевство, похожее на рахитичного ре­бенка. Все его соки ударяют в его голову, которая надувается» ^п. Он перечисляет недостатки города в отношении гигиены, чистоты атмосфе­ры, транспорта и культуры и свои рассуждения заканчивает словами: «Париж мне противен так же, как Лондон. Все большие города похожи один на другой, как об этом правильно сказал Руссо», и поэтому он жа­леет «печальных жителей этих чопорных тюрем, называемых горо­дами» ¹⁸.

Во второй главе автор описывает Францию 2440 г. Король живет скромно, не считает себя самым мудрым, поддерживает науки и часто появляется среди людей. Что касается будущего Парижа, то здесь мы впервые встречаемся с подробным описанием идеала современного го­рода: «Все изменилось. Все эти кварталы, которые я так хорошо знал, теперь совершенно иные и значительно красивее. Я на больших, краси­вых и регулярно построенных улицах. Я хожу по просторным перекрест­кам, на которых господствует такой порядок, что не возникает никакой сумятицы или толкотни. Я не слышу никакого противного крика, кото­рый когда-то терзал мои уши. Я не встречаю повозок, которые хотели бы меня сбить, и каждый, кто хочет, может удобно прохаживаться. Го­род живой, но без заторов и переполоха» ¹⁹. В книге есть прозорливое описание разрушения Бастилии, передачи Лувра художникам, а Тюиль-ри общественности, описание зелени на набережных Сены, регулировки движения транспорта и его разделения по направлениям на образцово освещенных улицах.

Вместо высоких крыш с трубами, у домов плоские кровли, на кото­рых разбиты цветники. Старые дома и помпезные памятники разобра­ны, в городе построены гигиенические больницы, а военные здания устранены.

Следовательно, у Мерсье мы встречаемся не только с новой трактов­кой утопического романа и предчувствием французской революции, но и с новым пониманием красоты и целесообразности города. Идеи Мер­сье опережают не только все градостроительные концепции того време­ни, но и звучат как призыв к нам.

Дальнейший шаг в развитии утопических градостроительных кон­цепций делают французские теоретики уравнительного утопического коммунизма в XVIII в. Если Жан Мелье и Габриэль Боно Мабли по разным соображениям не занимались вопросами новых форм расселе­ния, то у Морелли * мы находим цельный взгляд на будущее развитие поселков и городов. В 1753 г. он написал поэму из четырнадцати пе­сен— Базилиаду, где в стиле известных утопических романов описыва­ется общество, основным элементом которого являются коллективные

* Морелли (даты жизни неизвестны) — один из наиболее последовательных и ак­тивных представителей французского утопического коммунизма. В основе учения Мо­релли лежит отмена частной собственности, право и обязанность всех граждан тру­диться. Он утверждал, что коммунизм — естественная необходимость жизни челове­ка и общества, отвечающая законам природы. (Прим. ред.).

19. Морелли. Город, ос­нованный на принципах «Кодекса природы»; 1755 г. В проекте очень четко отражено члене­ние отдельных функцио­нальных участков

1 — площадь общественных зданий: 2 — жилая зона: 3 — мастерские; 4 — сельско хозяйственные поселки ■5 — больница: 6 — дом для престарелых: 7 — тюрьма; ^ — кладбище

Утописты-классики (предшественники научного коммунизма)

производственные об­щины по 1000 человек каждая. Однако изве­стен Морелли главным образом своим произ­ведением «Кодекс при­роды»²⁰, которое вна­чале приписывалось другим авторам. Это первая попытка сфор­мулировать принципы организации будущего общества не в форме фантастического рома­на, а в виде органич­ного сборника корот­ких правил, данных в заключении философ­ского произведения.

Из законов Морел­ли мы можем узнать, что общество делится на одинаковые по числу членов семьи, трибы, города и провинции, раз­меры которых определяются числами, кратными 10. Люди живут при коммунистических принципах организации потребления и при обмене продуктами с другими странами. Они следят за тем, чтобы такая тор­говля не занесла в республику ни малейшей собственности. На селе, так же как у Т. Мора, живут молодые люди в возрасте от 20 до 25 лет, где они обязаны заниматься земледелием.

Законы Морелли делятся на основные и священные, экономические, земельные, законы городского благоустройства, законы об общих по­рядках, о роскоши, о форме правления, об управлении, брачные, о вос­питании, о научных занятиях, и, наконец, о наказаниях.

Если у Мерсье мы встретились с наметкой основных целей реконст­рукции большого города, то Морелли создал первое представление о новом коммунистическом поселении, которое в своей планировке несет черты идеального города эпохи Возрождения. Здесь мы впервые встре­чаемся с определением всех функциональных частей города — центра, жилой зоны, зоны обслуживания, зон производства и отдыха. Здесь также впервые функция окрестностей города состоит не только в том, чтобы быть сельскохозяйственным тылом, но и местом наиболее удоб­ного размещения некоторых составляющих городского обслуживания. Следовательно, в законах Моррелли можно усматривать завершение градостроительных представлений утопистов XVI—XVIII вв., которые во многих случаях были утопическими лишь потому, что их нельзя бы­ло реализовать в тех общественных условиях.

Начало XIX в. в истории утопических учений отмечено деятельно­стью трех классиков утопического социализма — Фурье, Оуэна и Сен-Симона. В настоящей работе нет возможности оценить все их обширное творчество (так же, как и творчество их предшественников), которое вместе с мировоззрением их учеников является предметом большого числа научных работ.

Мы вновь ограничимся рассмотрением лишь их градостроительных идей. Сен-Симон конкретно вопросами расселения не занимался и по его работам можно судить лишь о том, что он, очевидно, предполагал существование больших городов в будущем обществе, для которого считал неизбежным значительную степень централизации. Лишь весь­ма отдаленно с вопросами расселения связаны его проекты канала меж­ду Тихим и Атлантическим океаном в Мексике или же канала, который

Роберт Оуэн

мог бы соединить с морем Мадрид. Интересно, что в отличие от других утопистов он почти совсем не занимался проблемами жизненной среды человека и ее возможными преобразованиями в будущем. Его же уче­ники уделяют этим темам достаточное внимание.

Роберт Оуэн от абсолютного большинства утопистов отличается тем, что свой жизненный путь начинает в качестве преуспевающего промыш­ленника и директора фабрики в Нью-Ленарке, где впервые практиче­ски осуществляет сокращение рабочего дня, строительство яслей, дет­ских садов и школ на территории фабричного поселка. Вводит он и дру­гие элементы, которые позже теоретически развивает в своих сочинениях. Основой его представлений о расселении являются неболь­шие жилые коммуны с числом жителей от 300 до 2000 человек, в кото­рых объединено промышленное и сельскохозяйственное производство. Сам он говорит, что исходит из принципов Джона Беллерса 1696 г., с работами которого он не только познакомился, но даже способство­вал изданию важнейшей из них — «Colledge of Industry».

Свои взгляды на коммуны Оуэн впервые в обобщенном виде форму­лирует в 1817 г. в проекте ликвидации нужды пролетариата путем строительства «трудовых поселков», которые по существу были бы сельскохозяйственными кооперативами с элементами промышленного производства²¹. В этой работе впервые появляется мысль создать си­стему таких поселков прежде втего в редко населенных районах Евро­пы и Америки.

В своих последующих работах Оуэн начинает сравнивать свои «сельскохозяйственные и промышленные поселки для объединения и взаимного сотрудничества» с промышленными городами, занимается вопросами общественного обслуживания поселков и подчеркивает боль­шое значение среды, содействующей укреплению новых отношений между людьми. Он разрабатывает проект конституции общины Новая Гармония, в 1824 г. уезжает в США, где его практическая деятельность была неудачной. Уже в этот период его первое предложение нового типа поселка для бедных и безработных превращается в концепцию преобразования всего общества в республику федеральных трудовых коммун, объединенную общими интересами трудящихся. Он снова и снова возвращается к подробным описаниям поселков, в которых уже отчетливо преобладает промышленность, о наиболее рациональной орга­низации которой он тоже думает.

Наиболее систематичное и подробное описание коммуны, содержит­ся в одной из последних работ Оуэна (1841 г.), посвященной исключи­тельно этой проблеме²². Оно отличается от первого описания 1817 г. Каждый поселок должен быть рассчитан на 2000—2500 человек и дол­жен учитывать место для приезжих. Вся коммуна располагается на тер­расе шириной в 100 футов, а все здания размещены по краям квадра­та, так что внутренняя территория остается полностью свободной и может служить для отдыха. Здесь же устроена купальня и большая оранжерея. По углам и посреди сторон стоят высокие дома, а внутри квадрата зданий по всему периметру идет крытая колоннада. Из описа­ния становится ясно, что речь идет уже далеко не о колонии для безра­ботных, но о жизненной среде, о которой сам Оуэн в заключение вполне справедливо говорит, что «это, следовательно, общее описание того, что по праву может быть названо блестящим дворцом, который объединяет в себе преимущества метрополии, университета и деревенской усадь­бы, исключает все их недостатки и располагается посреди прекрасного парка площадью от 2000 до 3000 акров. Все устроено абсолютно научно и размещено удобно для жителей. Ежегодные расходы весьма умерен­ны, а общее решение находится на более высоком уровне, чем все то, что мы знаем о создании и разделении богатств, о формировании харак­тера и о правительстве, с бесчисленными преимуществами, которых до сих пор никогда не имел никакой, даже чрезвычайно осчастливленный

Ж—^ ^-Ж

20. Роберт Оуэн. Посе­ление на 2 — 2,5 тыс. жи­телей; 1841 г. Поселение находится посреди уча­стка площадью в 2 — 3 тыс. акров и вокруг него симметрично распо­ложены четыре сельско­хозяйственные фермы

1 — жпльк лома: 2 — колон­нада; 3— культурный центр;

-/ — M'lov:!,!: " — спортивные ^<1лы и -ло^алкн: 0 — сто-лоные: Г — бапшн: S—бани:.'• ■ - м> -w.kz -ы'ыП павильон;

Фаланстеры Фурье

судьбой отдельный представитель какого угодно времени или страны» ²³.

Оуэн абсолютно отрицает какие бы то ни было большие города и идеализирует небольшие поселки, располагающие, однако, системой обслуживания, совершенно непропорциональной такому количеству жи­телей. Составной частью комплекса каждого поселка было также про­мышленное производство, причем Оуэн, несмотря на свой обширный опыт работы в промышленности, совершенно выпускает из виду то об­стоятельство, что каждая относительно крупная фабрика уже в то вре­мя нуждалась в таком количестве работников, которое могли бы пре­доставить лишь несколько коммун. Однако, его представление о буду­щей системе расселения абсолютно однозначно и в ряде его сочинений не только описано, но и обосновано.

Современник Оуэна Шарль Фурье по своим взглядам на расселение обычно отождествляется с Оуэном. Он тоже критикует большие города

21. Шарль Фурье. Фа­ланстера; 1829 г. Сим­метричная дворцовая планировка дополнена комплексом зданий хо­зяйственного назначе­ния, расположенных пе­ред главным входом

/ — двор для празднеств:
-' — внутренний парадный
двор; 3 — дворы жилых
крыльев; 4 — храм или опе­
ра; 5 — дворцы с хозяй­
ственны.'.:!; строениями:
1— В — глазная дорога

и считает идеаль­ным разделение об­щества на фаланги. Подобно Сен-Симо­ну он предлагает грандиозные проек­ты, а именно проек­ты каналов, измене­ния климата и прев­ращения Сахары в плодородную землю. Более того, он заду­мывается о созда­нии пяти искусст­венных спутников земли. Подобно Оу­эну он рассчитывает на мецената — «кан­дидата», который бы построил первую фаланстеру. Он уверен в том, что в течение пяти лет, убежденные пер­вым примером, все люди переселятся в 600 тыс. фаланг.

Экспериментальные фаланги Фурье предполагал создавать для 80— 100 семей, но оптимальной считал фалангу на 1620 человек, что пред­ставляет собой простое удвоение подробно им классифицированных 810 различных человеческих характеров. Много внимания уделял Фурье выбору наиболее удобного участка для первой фаланстеры, ко­торую он представлял себе построенной на волнистом рельефе у реки, неподалеку от какого-нибудь большого города, чтобы фаланстера мог­ла служить примером для его жителей.

Описание фаланги встречается в ряде сочинений Фурье. Наиболее полно, вместе со схематическим чертежом, оно включено в его основную работу 1829 г. — Le Nouveau Monde industriel et societaire. Здесь мы находим не только критику больших городов и мысли об эстетическом преобразовании местности, но и критику оуэновских представлений об архитектуре коммун. Все описания фаланстер Фурье очень подробны, а поэтому лучше воспользоваться для их характеристики словами его наиболее выдающегося ученика Виктора Консидерана, взятыми из про­изведения, в котором он в 1841 г. обобщает взгляды Фурье п говорит, что «социальная коммуна будет образована одним хорошо решенным зданием, достаточно большим по объему и площади и достаточно удоб­ным внутри, так что в нем сможет жить 400—500 семей... которые имели бы в распоряжении все необходимые службы. Это здание называется фаланстерой... У него открытый двор и два крыла — влево и вправо... По центру фасада возвышается «Башня порядка», где находится теле­граф, обсерватория, часы и т. д. Внутри в середине находятся залы для общественных мероприятий. В крыльях и сзади размещены квартиры... Наиболее важная часть фаланстеры — крытая пешеходная галерея, которая занимает первый этаж всего здания и может отапливаться зи­мой и проветриваться летом. Через нее можно попасть во все части здания независимо от погоды» ²⁴.

Целые страницы своих работ посвящает Фурье описанию крытых галерей, мостов и подземных ходов. Всю фалангу он себе представляет з виде обширного симметричного дворца к приравнивает его к парижско­му Палэ Ройяль, причем не забывает подчеркнуть, что фаланга будет на­ходиться на еще более высоком эстетическом уровне и будет отличаться целесообразной организацией жизни. В представления о фалангах и фаланстерах он включает свои стремления к красоте и любви, мечту о хорошей одежде и пище, об интересной работе и культурной жизни коллектива и подчеркивает, что «какой-нибудь король после обозрения

4!

Город Фурье

22. Шарль Фурье. Го­род; 1820 г. Так же как у Морел.ш, в этой кон­цепции предвосхищены принципы ясной диффе­ренциации отдельных функций

1 —coooi ьсшю город

2 - - предмостья i фабрики,
оклады}; J — резервные пло-
шлдп; 4 — села п дороги

опытной фаланги будет смотреть на свои чертоги, свой двор, свой эти­кет лишь с глубоким презрением...»²⁵.

Фаланстеры Фурье обычно считаются его единственным выраже­нием взглядов на систему расселения. Действительно, таковым должно было быть его поселение в заключительной, восьмой фазе развития об­щества— в «гармонии». Фурье, однако, все более осознавал, что пере­ход к гармонии будет не простым и поэтому продумывал переходный период «гарантизма», в который были бы обеспечены хотя бы основные права человека и как первое среди них—-право на труд. В этот период еще должны были существовать города.

В работах о гарантизме Фурье говорит о «единой гармоничной ар­хитектуре», требует более равномерного расселения, критикует его чрезмерную плотность в городах и выдвигает требование точного руко­водства строительством, при котором бы уделялось внимание как экстерьеру, так и интерьеру и планировочным решениям здании. Он;фоявляет не только чрезвычайный интерес к проблемам архитектуры, но также и талант наблюдателя, зрелый вкус и эстетическое чувство. Город периода гарантизма в работе «Theorie de l'unite universele», относящейся к 20-м годам XIX в., он изображает в виде системы трех концентрических поясов: «Первый, охватывающий центр или же цент­ральный город; второй, охватывающий окраинные кварталы и большие фабрики; третий, охватывающий аллеи и предместья.

В каждом из этих трех поясов для строительства используются свои нормы, само строительство ведется с одобрения специальной строитель­ной комиссии, которая заботится о сохранении принципов гарантиз­ма» ²⁶.

Округа разделены зелеными зонами и для каждого из них определе­ны соотношение застроенных и свободных территорий, минимальные расстояния между домами и ширина улиц. Уличная сеть должна быть разнообразной и состоять из прямых и изогнутых улиц, обсаженных зеленью. В городе периода гарантизма также должны быть крытые ули­цы, а жители его должны постепенно переселяться в дома-коммуны. Фурье призывает построить этот город и так же, как в случае с фа­ланстерами, считает необходимым прежде всего создать «эксперимен­тальный город». Он спрашивает, почему архитектура не служит всему обществу так, как она умеет служить привилегированной семье. Он за­дает вопрос, почему «строительству дворца одной богатой семьи посвя­щается больше усилий, чем строительству горо­да, в котором живут ты­сячи людей?»²⁷.

К принципам устрой­ства городов периода га­рантизма он внов') воз­вращается в большой па-боте, изданной уже после его смерти в 1849 г. жур­налом «Фаланга*.

В этой работе Фурье интересно оценивает раз­витие городов п. полсбпо Гоголю, критикует моно­тонность улиц и прост­ранств, созданных в духе классицизма.

Отдельную главу Фу­рье посвящает эстетике нового города и приво­дит примеры удачных и

неудачных композиционных решений в городах разных стран. Интерес­ную мысль вносит он в вечную дискуссию о соотношении пользы и кра­соты: «Нужно заниматься целесообразностью, говорят наши архитек­торы. Но это ошибка. Их взгляд ограниченный и не творческий и одного стремления к целесообразности недостаточно. Когда стремятся к целе­сообразности, то не достигают ни целесообразности, ни красоты. Не­обходимо в соответствии с природой комбинировать целесообразность и красоту и достичь того и другого или ничего»²⁸.

Ученики Фурье, Оуэна и Сен-Симона объясняли, пропагандировали, но зачастую и деформировали идеи своих учителей. В работах многих из них можно найти различные взгляды па город, не принесшие, однако, ничего принципиально нового. Поэтому мы здесь назовем лишь уже приводившееся небольшое произведение В. Консидерана, который обосновывает большой интерес утопистов к городу и жизненной среде тем, что подчеркивает «необходимость новой архитектуры для нового общественного строя. Одним из основных элементов новой обществен­ной организации является архитектура. Архитектура данного народа точно отражает состояние общества» ²⁹.

Немецкие утописты

Наилучшее государство Бернарда Бользано.

Из немецких утопистов того времени вопросами расселения больше других занимался Франц Генрих Зигенхаген. Свои взгляды он изложил в философском произведении «Lehre vom richtigen Verholtniss», издан­ном в 1792 г. в Гамбурге³⁰. В этой работе он предлагает заменить сов­ременные города и села системой небольших поселений с правильными четырехугольными планами. Он допускает использование и существую­щих поселений, но с условием их коренной перестройки. Девять его «колоний» объединялись в кантон, в котором отдельные поселки распо­лагались в шахматном порядке, а в центральном из них сосредоточива­лась система общественного обслуживания всего кантона — Дом тор­говли, культурный центр, гостиница, больница для приезжих, а также фабрики и мануфактуры. Интересно, что для собственных жителей ко­лония не располагала ни больницей, ни тюрьмой, поскольку предпола­галось, что в будущем обществе не будет ни больных, ни преступников.

Представление Зигенхагена обо всей системе расселения довольно проницательно. Он видит ее не как отдельные изолированные поселки или кантоны, он говорит «о большом гармоничном городе и в то же время о непрерывном саде, созданном вместо отдельных, разбросанных и плотно застроенных городов, больших лугов и пустынь...»³¹ Свои ко­лонии он пытается строить проводя эксперименты сначала в Вальдерг-бахе. потом в Штейнтале в Вогезах.

Свое представление о городе в 20-е годы XIX в. выразил и И. В. Ге­те, который в заключении второй части «Фауста» приближается к пред­ставлениям утопистов своей поэтической картиной превращения пус­тынь в плодородные края.

Приблизительно к тому же времени относится довольно оригиналь­ное утопическое сочинение эпохи чешского Возрождения, написанное Бернардом Бользано. Это произведение — о наилучшем государстве, охватывающем все человечество. Автор считает, что среднее поселение могло бы состоять приблизительно из 100 семей. В работе высказыва­ются мысли, которые до сегодняшнего дня остаются основой создания сети обслуживания и кооперирования поселков вокруг более крупных центров обслуживания.

Бользано описывает также наиболее удобное устройство жилого дома и подчеркивает, что «исключено, чтобы дом был имуществом част­ным. Дом принадлежит поселению, а граждане, которые в нем живут, платят соответствующую плату»³².

Несмотря на значительное развитие утопических теории в различ­ных странах центром утопических учений XIX в. остается Франция.

23. Этьен. Кабе Икара — столица Икарии; 1840 г. Шахматный в плане го­род с центром ни ост­рове и с двумя рядами площадей, расположен­ных концентрическими кругами в точках пере­сечений бульваров. С гонки прения общестпеч-->ог<_1 обслуживания т-. '")с 1>п.!жен был де.штъ-. л. и 'у) районов

Характерные взгляды на расселение содержатся в книге француз­ского революционера Ф. Буонарроти о заговоре Бабефа, написанной в Италии и изданной в Брюсселе в 1828 г. Он задумывается о больших городах, отвергает их, но отмечает также, что «существование боль­ших городов (если не ошибаюсь) есть симптом общественного недуга и непреложный предвестник гражданских потрясений»³³. В будущем «не будет более столицы, не будет больших городов; страна постепенно по­кроется деревнями, выстроенными в наиболее полезных для здоровья и в наиболее удобных местностях, расположенными таким образом, чтобы легко сообщаться между собой при помощи дорог и многочис­ленных каналов, открытие которых во всех направлениях будет в об­щих интересах... Дворцы уступят место жилищам, расположенным в изящной симметрии, радующей глаз... Великолепие архитектуры и ис­кусств, придающих... еще больше блеска, будет сохранено для общест­венных складов, амфитеатров, цирков, водохранилищ, мостов, каналов, площадей...» ³⁴,

Икария Кабе

Коммуна Дезами

В конце первой половины XIX в. в Париже выходит одна из наибо­лее популярных утопических книг — «Путешествие в Икарию»³⁵ Этьена Кабе *. В этой большой работе объединены элементы традиционного приключенческого утопического романа с восторженным философским трактатом и обзором всех теорий, взглядов и исторических событий, ко­торые автор считал предзнаменованием социализма. Что касается рас селения, то здесь мы встречаемся с уже известными представлениями о сходстве всех провинций, поселков, городов, коммун и даже домов, Икария, которая должна была иметь столько жителей, сколько имели Франция и Англия того времени вместе, а именно 50 млн., делится на 100 почти одинаковых провинций, из которых каждая опять делится на 10 коммун. Вся организация ландшафта, прокладка шоссейных и же­лезных дорог и каналов, а также размещение городов и поселков ведет­ся по региональным планам, разработанным для всех провинций.

Кабе один из немногих утопистов XIX в., который в будущем обще­стве предполагает сохранение и больших городов. Реконструированная столица Икарии — это идеализированная комбинация Парижа с цент­ром на острове, с прямыми широкими улицами и аллеями, колоннада­ми и статуями, садами, парками и Лондона с его большим портом, промышленностью и оживленной торговлей. В кругообразной столице — шахматная уличная сеть, состоящая из 50 улиц, параллельных реке, и 50 улиц, ей перпендикулярных. Некоторые улицы отведены для гру­зового транспорта, движение которого ограничено определенным от­резком дня. Тротуары для пешеходов изолированы от движения транс­порта и, подобно остановкам городских средств транспорта, имеют кры­ши, защищающие от непогоды.

Архитектура города в представлении Кабе должна символизировать дружбу всех людей мира. Поэтому каждый из 60 полностью оборудо­ванных районов, на которые делится столица, своей архитектурой оли­цетворяет один из народов, а центр такого района напоминает Пекин, Иерусалим, Константинополь, Рим, Париж и другие столицы. Все зда­ния окружены зеленью, а внутри отдельных корпусов есть тоже сады, открытые для всего населения.

У Кабе можно найти и ряд других интересных замечаний, касаю­щихся, например, размещения вне города вредного в гигиеническом от­ношении производства, больниц и кладбищ, устройства целых систем общественного обслуживания и транспорта, чистки города и организа­ции самого жилища. Подобно остальным своим единомышленникам Кабе уделяет большое внимание описанию жизненной среды Икарии.

Современником Кабе был Теодор Дезами** — его секретарь и поз­же критик, который не без основания отвергал спорные политические взгляды Кабе, его оппортунизм и теоретический эклектизм. Будучи ак­тивным революционером, участником революционных событий 1848 г.. Дезами еще в 1843 г. издает свое главное произведение «Кодекс общ­ности», в котором излагает свои взгляды на расселение, в том числе критикует идею Кабе — сохранить большие города. Сам он стремится объединить преимущества города и села в системе коммун, на которых лежит отчетливая печать влияния теорий Фурье. Хотя он говорит: «Что касается характера и внешнего вида жилищ в коммуне, то я предостав­ляю архитекторам, врачам, всем компетентным в этом вопросе лицам позаботиться об окончательном плане. Я ограничусь лишь замечанием о необходимости такого расположения жилищ в коммуне, при которо.м

* Этьен Кабе (1788—1856 гг.)—французский утопический социалист, участии;; французской буржуазной революции 1830 г. Отстаивал идеи «примирения» классов уравнения потребностей, считал необходимым сохранить при коммунизме религию К. Маркс называл Кабе популярным, хотя и самым поверхностным представите; ■> коммунизма. (Прим. ред.)

** Теодор Дезами (1803—1850 гг.) —выдающийся французский представитель j. золюционного утопического коммунизма. К. Маркс высоко оценивал взгляды п:!.-;•.•;. Дезами, называя их «логической основой коммунизма». (Прим. ред.)

4.'

О 100 200 300 м

24. Теодор Дезами. Об­щественный дворец; 1843 г. Градостроитель­ная концепция представ­ляет собой комбинацию проектов Фурье и Оуэна

1 —внутреннее здание (сто­ловая, зал собраний, опе­ра), конторы, кафе, библио­теки);.'—соединительные га­лереи;;? — внешнее здание ^квартиры, магазины. ма­стерские, школы); ^--ма­стерские, пункты обслужи­вания, орзнжерс;;

по мере роста численности населения было бы легко их постоянно пе­ределывать, соблюдая при этом экономию»³⁶. Именно у него, как ни у кого из утопистов можно найти подробнейшее описание новых форм расселения вплоть до мельчайших деталей.

В работе есть описания каналов, оросительных систем, способов пре­образования климата, разбивки парков, строительства мастерских и жилых домов. Здесь мы впервые встречаемся с подробным описанием квартиры вместе со встроенной мебелью. Отдельная часть книги посвя­щена использованию принципов гигиены и в организации жизни. Де­зами описывает общественные столовые и клубы, больницы, отдельные корпуса родильных отделений, а также дома для престарелых, распо­ложенные в наиболее красивых местах коммуны. Он говорит о разви­тии промышленности и устранении тяжелого ручного труда при помо­щи машин, о жизненной среде, о постепенной перестройке городов в коммуны и о ландшафте. Своп рассуждения о расселении он заканчи­вает обращением к буржуазии: «Превратите в красивые и удобные по­селения эти грязные деревни, эти гнилые перенаселенные города, где разлагаются одновременно тело, ум и сердце! Если эта задача выше ваших сил, оставьте, оставьте коммунизму осуществить ее. Он сумеет полностью оправдать все надежды и даже превзойти их!»³⁷.