Двойственный аспект мудрости 5 page

Тем, кто желает обрести такие способности для собственной выгоды, нам сказать нечего – их ждет приговор такой же, как и всех, кто действует ради чисто эгоистических целей. Но есть и такие, кто ошибочно принимает следствие за причину, искренне полагая, будто сверхнормальные способности являются единственным способом духовного продвижения. Такие смотрят на наше Общество всего лишь как на доступное средство, способное дать им возможность получить знания в этом направлении, и рассматривая его как род оккультной академии, институт, образованный для обучения мечтающих стать чудотворцами. Несмотря на повторявшиеся протесты и предостережения, во многих умах это мнение, кажется, утвердилось неискоренимо, и люди громко выражают свое разочарование, обнаружив, что то, о чем их заранее предупреждали, является истинной правдой и что Общество создано совсем не для того, чтобы проповедовать новые легкие пути овладения "силами", а его единственная миссия – вновь зажечь факел истины, столь надолго погасший для всех, кроме очень немногих, и сохранять сию истину живою посредством создания братского союза человечества – единственной почвы, на которой может вырасти доброе семя. Теософское Общество действительно стремится ускорить духовный рост каждого человека, находящегося под его влиянием, но методы его такие же, как и у древних Риши, а принципы те же, что и у древнейшего эзотеризма; это не раздаточное устройство патентованных средств, составленных из сильнодействующих лекарств, которые ни один честный целитель не решится использовать.

В этой связи мы хотели бы предостеречь всех наших членов и других искателей духовного знания: остерегайтесь людей, предлагающих научить легким методам получения психических даров; таковые дары (laukika) действительно сравнительно легко получают искусственными способами, но они угасают, как только истощается их стимулятор. Истинная способность быть пророком и Адептом, сопровождающаяся подлинно психическим развитием (hkothra), будучи достигнутой однажды, не утрачивается никогда.

Похоже, что со времени основания Теософского Общества, пользуясь тем интересом, которое оно вызвало к вопросам психических исследований, возникло множество обществ, стремящихся привлечь в свои ряды через обещания легкого достижения психических сил. В Индии мы долго наблюдали за лжеаскетами разного толка и опасаемся, что в этом направлении содержится новая опасность как здесь, так и в Европе и Америке. Остается надеяться, что никто из наших членов не будет ослеплен блестящими обещаниями и не позволит заблуждающимся мечтателям, а может быть, и преднамеренным обманщикам обмануть себя.

Дабы продемонстрировать реальную необходимость наших протестов и предостережений, можем упомянуть виденные нами недавно копии объявления, данного так называемым "махатмой", вложенные в письмо из Бенареса. Он приглашает "восемь мужчин и женщин, знающих английский язык и какой-либо из индийских диалектов", а в заключение говорит, что "желающим узнать подробности занятий и сумму их оплаты" следует обратиться по его адресу, вложив в конверт почтовые марки!

Перед нами на столе лежит издание "Божественного Поймандра", вышедшее в свет в прошлом году в Англии и содержащее обращение к "теософам, которые, возможно, разочаровались в своих ожиданиях, что Высшая Мудрость свободно раздается индийскими Махатмами", с сердечным приглашением присылать свои имена издателю, который "после краткого испытания" будет рад видеть их принятыми в оккультное Братство, где "учат свободно и ничего не скрывая всему, что они сочтут достойным изучения". Достаточно странно, что в упомянутом томе мы находим слова Гермеса Трисмегиста:

§ 8. Ибо лишь это, о сын, является единственным путем к Истине, которым шли наши предшественники и на котором они в конце концов достигли блага. Это путь славный и прямой, но тяжелый и трудный для души, пребывающей в теле.

§ 88. Потому мы должны осторожно смотреть на людей, которые, пребывая в невежестве, могут быть менее дурны из страха перед тем, что сокрыто и тайно.

Совершенно верно, что некоторые теософы были весьма разочарованы (не по чьей-то вине, а по своей собственной), ибо мы не предложили им кратчайшего пути к йога-видье, а многие желают практической деятельности. И довольно знаменательно, что сделавшие для Общества меньше всех, громче всех указывают на его ошибки. Итак, почему же эти люди и все наши члены, способные к этому, не принимаются за серьезное изучение месмеризма? Месмеризм был назван ключом к оккультным наукам и обладает тем преимуществом, что предоставляет исключительные возможности, чтобы творить добро для человечества. Если бы мы были в состоянии организовать гомеопатическую аптеку с дополнением в виде месмерического лечения, как это уже было с огромным успехом сделано в Бомбее, мы могли бы внести вклад в становление медицинской науки в этой стране на более прочной основе и принесли бы неоценимую пользу широким слоям населения.

Помимо Бомбея есть и другие наши отделения, проделавшие большую работу в этом направлении, но предстоит неизмеримо больше, чем сделано. Это относится и к другим направлениям работы Общества. Было бы хорошо, если бы члены всех отделений смогли собраться и серьезно посоветоваться о том, какие реальные шаге можно сделать для осуществления целей, провозглашенных Обществом. Слишком часто члены Теософского Общества занимаются лишь поверхностным изучением книг, не делая никакого заметного вклада в его активную работу. Если Общество призвано стать силой, творящей добро и в этой, и в других странах, оно может достичь этого лишь активным сотрудничеством всех его членов, и мы убедительно призываем каждого тщательно продумать, какие направления работы ему по силам, а затем серьезно приступить к ее исполнению. Правильная мысль – это хорошо, но одна мысль немногого стоит, если не превращается в действие. В Обществе нет ни одного члена, который не мог бы сделать хоть что-то для дела истины и всеобщего братства; и только от его воли зависит сделать это что-то свершившимся фактом.

Прежде всего мы хотим повторить, что Общество – не ясли для начинающих Адептов; Учителя не могут обходить и инструктировать разные отделения по разнообразным вопросам, возникающим в ходе исследовательской работы Общества; отделения должны учиться сами; нужно иметь книги, а знания, заложенные в них, должны применяться на практике – так разовьется уверенность и способность мыслить. Мы настоятельно советуем это, ибо до нас дошли просьбы о том, чтобы каждый лектор, присылающийся в отделения, был практически осведомлен в экспериментальной психологии и ясновидении (то есть смотрении в магические зеркала и чтении будущего и т. д. и т. п.). Итак, мы считаем, что подобные эксперименты должны проводиться среди самих членов, чтобы представлять какую-то ценность для личного развития или способствовать успехам на их пути "в гору", и потому искренне советуем нашим членам пытаться самим.

САМОПОЗНАНИЕ

Первым требованием самопознания является ощущение собственного невежества; ощущение всеми фибрами своего сердца того бесконечного самообмана, в котором мы живем.

Второе требование заключается в глубокой убежденности в том, что знание самого себя – интуитивное, но вполне определенное – может быть достигнуто в результате целенаправленных усилий.

Третье и самое важное требование – неодолимое стремление обрести это знание.

Это самопознание не может быть достигнуто одним лишь так называемым "самоанализом". Для него недостаточно одних лишь логических рассуждений или какой-либо иной умственной деятельности, ибо оно сопряжено с пробуждением сознания Божественной природы человека.

Обретение этого знания гораздо важнее, нежели умение управлять стихиями или способность видеть будущее.

ПИСЬМО

Редакторам "Lucifer"

Я совсем недавно взялся за изучение предмета теософии, но у меня уже возникло несколько вопросов... Эта область знания мне пока что едва знакома, поэтому я заранее прошу прощения за неизбежную неуклюжесть собственных формулировок. Если я правильно понимаю: одним из первых результатов искреннего стремления жить внутренней, созерцательной жизнью, исполненной к тому же подлинного бескорыстия, должно стать растущее осознание сущностного единства человека с окружающим миром и проявление новых способностей (которые в противном случае так и остались бы нераскрытыми); такому человеку истина будет открываться изнутри, приобретая таким образом немедленное признание и самоочевидную несомненность; и, чем дольше будет человек с неослабным энтузиазмом следовать вышеназванным жизненным установкам, тем более высокое положение будет занимать в структуре его личности первоисходный дух, тем шире будет диапазон его познаний о мироустройстве и тем быстрее сможет он находить и воспринимать истину. А еще он подчинит своей физической власти неподконтрольные обычному человеку силы природы.

Однако я позволю себе утверждать, что многие люди, ведущие именно такой образ жизни, не достигают ни одного из вышеназванных результатов. Многим из нас знакомы христиане, по виду совершенно свободные от всяких своекорыстных мыслей, живущие в атмосфере непрестанного самопожертвования и посвящающие весь свой досуг эмоциональной молитве и размышлениям, целью которых является, конечно же, поиск истины. Но при этом они остаются такими же, как всегда: ограниченными и вполне довольными своей прежней, скромной сферой деятельности, и не собираются переходить от христианства к теософии.

1) На это можно сказать, что их прогресс протекает медленно. Согласен, в некоторых случаях данное объяснение вполне приемлемо. Но я уверен также и в том, что существуют люди – мужчины, и в особенности женщины (а для подтверждения моих слов достаточно было бы даже одного примера), которые ведут бескорыстную и наполненную возвышенными размышлениями жизнь, но в то же время не удостаиваются ни сколько-нибудь существенного приращения к своим знаниям о Вселенной, ни углубленного понимания теософских истин, ни дополнительной власти над силами природы.

2) В качестве примера мы можем вспомнить здесь Джона Стюарта Милля. Вряд ли кто-то станет сомневаться в том, что жизнь его была полна возвышенных раздумий и что он всегда был готов к бескорыстному самопожертвованию; однако на него так и не снизошел теософский свет, и никакой особой властью над материальными силами природы он также не обладал.

3) Могу ли я просить вас прояснить мои затруднения? Приношу свои извинения за причиненное беспокойство и за то, что не смог достаточно внятно изложить свои мысли.

Г. К.

Ответ редакторов

1) В теософских учениях нигде не говорится, что жизни, всецело посвященной исполнению только лишь собственных обязанностей, или "созерцательной жизни", уже достаточно для того, чтобы пробудить скрытые способности и привести человека к восприятию конечных истин, не говоря уже об овладении духовными силами. Но разумеется, подобная жизнь прекрасна и достохвальна, кто бы ее ни вел – мусульманин, иудей, буддист или брамин; и, согласно учениям восточной философии, она должна принести заслуженную награду – если не в нынешнем, то в будущем земном существовании, которое мы называем перерождением. Однако ожидать, что даже самая безукоризненная жизнь без помощи философии и эзотерической мудрости способна помочь человеку понять "душу вещей" и подчинить "своей физической власти... силы природы" (то есть приобрести аномальные силы, свойственные Адепту), было бы чересчур оптимистично. И менее всего можно ожидать, что сколько-нибудь значительных результатов на этом поприще сможет достичь человек, придерживающийся сектантских религиозных взглядов. Ибо сфера, которую охватывает его медитация, слишком мала, а пути следования его мысли слишком узки и слишком густо заросли сорняками догматических верований – плодами человеческой фантазии и заблуждений, чтобы их мог осветить какой-нибудь из лучей Универсальной истины. Его удел – слепая вера, но когда его глаза раскроются, ему придется отказаться от нее и перестать быть "христианином" (в теологическом смысле). Так что пример был приведен не самый удачный. Это все равно что указывать на человека, погруженного в купель со "святой" водой, и вопрошать, почему же он никак не научится плавать, находясь в столь прекрасном водоеме. И более того, "неослабный энтузиазм" и "эмоциональная молитва" – это не совсем те условия, которые необходимы для истинно теософского и духовного развития. Эти средства могут обеспечить в лучшем случае психическое развитие.

Если наш корреспондент пожелает узнать, в чем разница между духовной и психической мудростью, между Софией и Психе, пусть обратится к греческому тексту (английский перевод искажен) в "Послании Иакова", III, 15-I6, и он поймет, что одна из них – божественная, а другая – земная, "чувственная, дьявольская"[140].

2) То же самое можно сказать и о втором примере, а также считать это ответом на вопрос, содержащийся в пункте третьем.

3) И те, кто посвящает свою жизнь духовной медитации, и те, чья жизнь, как у Джона Стюарта Милля, "полна возвышенных раздумий", ищут истину не там, где следует, и потому терпят поражение. К тому же Джон Стюарт Милль создал для себя собственный, произвольный стандарт истины и возвел собственное физическое сознание в ранг конечной кассационной инстанции. Он достиг замечательных высот в развитии своего интеллекта и земной стороны психе, или души, но, как и все агностики, не признавал существования духа. А каким же еще образом можно постигать конечные истины, если не в духе, который является единственной и вечной реальностью как на Небе, так и на Земле?

ТЕОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ

Если первой провозглашенной целью Теософского Общества является утверждение принципа Вселенского Братства Человечества, то каким образом ее можно примирить с другой целью, которую оно также предписывает всякому человеку, а именно с обязанностью развивать свою Высшую Сущность, пожертвовав ради этого всеми эгоистичными желаниями и отказавшись от всякой материальной заинтересованности с целью обрести высшее духовное совершенство, которое только и способно превратить нашу веру в духовный мир в видение и знание этого мира и дать нам "жизнь вечную".

Как может человек практиковать альтруизм и филантропию, если ему предписано посвятить свою жизнь совершенствованию внутреннего духовного бытия и достижению абсолютного безразличия к физическому миру?

Возможен ли тут компромисс? Может ли человек раздвоиться, чтобы посвятить себя служению двум принципам сразу? И если взять за основу наших действий первый, альтруистический принцип, то как его правильно применять? Если человек, отринув личные интересы, станет трудиться ради блага других, стараясь сделать их земное существование более счастливым, не будет ли справедливым упрекнуть его за то, что работа, направленная исключительно на улучшение благосостояния человечества, слишком материалистична, ведь человек рождается на свет не только для беспечного времяпрепровождения?

Подобного упрека можно избежать только в том случае, если альтруист будет ставить во главу угла распространение морального закона... Но где тот критерий морали, который подошел бы для каждого конкретного случая?.. Кто может быть настолько уверенным в том, что обладает реальным знанием истины, чтобы требовать от других слепого повиновения? И какое право он имеет требовать, чтобы его суждение воспринималось как непререкаемый авторитет, если сам он не застрахован от ошибок? Если христианский принцип отречения от всего своего имущества в пользу бедных получит повсеместное распространение, то в мире просто не останется бедных, которых еще можно было бы облагодетельствовать, или, вернее, в мире не осталось бы никого, кто стремился бы к каким-то земным благам, но тогда не утратят ли блага цивилизации всю свою притягательную прелесть? Все это выглядит весьма иррационально. Стойкая убежденность в собственном духовном бессмертии и абсолютное безразличие ко всем материальным благам этого мира, конечно же, способствуют достижению определенного умственного спокойствия; но, если человек пришел к этому через моральные страдания, имеет ли он право навязывать те же страдания другим? Ведь если убеждать людей в том, что все радости их жизни преходящи и иллюзорны и что нам надлежит отказаться от всего, что мы любим, то не окрасит ли это жизнь большинства из нас в серый цвет и не отнимет ли у нас энергию и желание чего-то добиться в этой жизни? И для чего нам тогда развивать способности и таланты, необходимые для успешной работы на физическом уровне? Следует ли нам отвергнуть и задушить их, чтобы освободить свой дух и позволить ему всецело посвятить себя самосовершенствованию и обретению высшего духовного знания, дарующего бессмертие?

5/17 февраля 1889 г.
Петербург, Малая Морская,

Варвара Москвитинова

Проблема, изложенная в вышеприведенном письме, и вопросы, беспокоящие его автора, свидетельствуют прежде всего о недостаточном знакомстве последней с философскими учениями теософии, а еще – о мудрости тех, кто непрестанно призывает теософов не жалеть времени и сил для изучения хотя бы основных положений метафизической системы, определяющей характер нашей этики.

Согласно фундаментальному учению теософии, ощущаемая нами "отделенность" от других людей и от всего остального мира окружающих нас живых существ является иллюзорной. На самом же деле все люди едины, и это утверждение – не сентиментальный порыв и не истерический энтузиазм, но самая что ни на есть объективная реальность. Вся восточная философия учит, что во всей бескрайней Вселенной есть только Одна Сущность, а то, что мы, люди, называем "сущностью", есть только иллюзорное отражение Единой Сущности в неспокойных водах земли. Подлинный оккультизм есть разрушение ложных представлений о Сущности, и, следовательно, истинное духовное совершенство и знание представляют собой не что иное, как полное и абсолютное отождествление наших ограниченных "сущностей" с Великим Целым. А из этого следует, в свою очередь, что духовный прогресс возможен только для всей массы человечества в целом. Ибо индивидуальный человек может рассчитывать на вечное счастье только в том случае, если все люди будут счастливы, потому что индивид является неотъемлемой частью Целого.

Таким образом, между альтруистическими установками теософии и ее предписанием искоренять всякую привязанность к материальным вещам и стремиться к духовному совершенству нет никакого противоречия. Ибо духовное совершенство и духовное знание могут быть достигнуты только на духовном уровне, то есть только в том состоянии, где всякое ощущение разделенности, эгоизм и все личные стремления и интересы растворяются в более масштабном осознании единства человечества.

Из вышесказанного можно также заключить, что в теософии никто ни у кого не требует слепого подчинения, да это и не нужно. Каждый человек должен сам, через испытания и страдания, прийти к постижению того, что является благом для человечества; и, чем значительнее будут его успехи в развитии духовности (то есть в преодолении личного эгоизма), тем восприимчивее станет его разум к голосу скрытой в нем Божественной Монады, Высшей Сущности, для которой нет ни Прошлого, ни Будущего, но есть только вечное Настоящее.

Опять же, если на свете не будет "бедных", то "цивилизация" не только не утратит "свою притягательную прелесть", но, напротив, разовьется до такого высокого культурного уровня, который мы сейчас не в силах даже отдаленно себе представить. Из убежденности в преходящем характере материального счастья родится стремление к вечному блаженству, доступному для каждого человека. Но в каждой строчке из письма нашего уважаемого корреспондента угадывается невысказанная убежденность в том, что счастье в материальной, физической жизни имеет первостепенное значение, с чем мы никак не можем согласиться. Мы уверены в том, что счастье материальной жизни не только не имеет первостепенной важности, но и представляется настолько же малым и незначительным в сравнении с блаженством подлинно духовной жизни, насколько считанные годы одного человеческого цикла на земле ничтожны в сравнении с миллионами лет, которые человек проводит в субъективных сферах в период каждого великого цикла активного существования нашей планеты.

Что же касается способностей и талантов, то и с этим вопросом не возникнет осложнений. Их, конечно же, следует развивать, поскольку они нужны нам для работы на благо человечества, от которого каждый из нас неотделим и которому мы должны неутомимо и преданно служить.