Глава 34. Ведьма и инквизиторы

Предупреждение: насилие.

Каникулы закончились. Окно в классе было чуть приоткрыто, слабый ветерок разбавлял душную атмосферу аудитории запахом сырой земли и весеннего леса. На календаре был апрель, а небо по-прежнему висело на Хогвартсом сплошной серой свинцовой пеленой. Была то причуда природы или неизбежное вмешательство дементоров, весна выдалась затяжная, хмурая, неторопливая.
Гермиона с тоской посмотрела на учительский стол. Почему сейчас не урок ЗОТИ, и почему его ведет не Снейп?.. Увы, было сдвоенное маггловедение со слизеринцами. Скучное чтение переполненного маразмом учебника и выслушивание речей учителя о том, какие магглы мерзкие. Это уже само по себе было испытанием для всех. Но хуже всего было то, что теперь Кэрроу были всегда вдвоем. Амникус нашел благовидный предлог, чтобы присутствовать на занятии вместе с Алекто. Маггловедение поставили вне плана после обеда, чем вызвали волну возмущения, и он решил подстраховать сестру, ссылаясь на то, что на нее уже были покушения, подорвавшие её хрупкое здоровье.

Пожиратели не упускали случая, чтобы поглумиться над учениками, достаточно было малейшего повода для тычков или издевательств, а то и физической расправы. Сегодня утром Снейпа вызвали в министерство, и они спешили вовсю воспользоваться его отсутствием. Даже учеников обдуманно рассадили таким образом, чтобы это максимально нервировало и раздражало. За каждой партой сидело теперь по одному слизеринцу и одному гриффиндорцу. Причем, если кто-то друг друга терпеть не мог, то можно было и не сомневаться, что они оказались усаженными в паре. Невилла посадили с Драко. Оба старательно скрывали усмешки, на них хитрость Кэрроу, в виде исключения, не удалась. Остальным повезло меньше. Гермионе досталась Паркинсон, всячески демонстрировавшая свое презрение грязнокровке-подстилке.

Гермиона вздохнула, стараясь не вслушиваться в едкие фразы, небрежно бросаемые шепотом соседкой. Как жаль, что Северус не взял ее с собой – после нападения эльфов он запретил ей выходить из замка. Раньше она могла хотя бы развеяться, разыскивая интересные ингредиенты для экспериментов в аптеках или просто находя лишний повод для прогулки в Хогсмит. А теперь он даже вместе с собой ее не брал! Это было так обидно. Ну что с ней может случиться? Когда он рядом. И вообще. Казалось, если бы не искреннее желание Гермионы посещать занятия, он ее и в теплицы не пустил бы. Запер под замок в кабинете директора под неусыпным присмотром портретов. В лабораторию и обратно – только с ним. После комендантского часа из комнаты ни ногой. Одной по коридорам не ходить, даже днем. Это уже паранойя! А из-за семинара по астрономии они даже поссорились сегодня. Снейп запретил его посещать. Она столько готовилась, у нее доклад... Но, по его мнению, ночью на открытой башне ей находиться нельзя. И это на территории Хогвартса! В присутствии учителя и группы не вызывающих подозрений старшеклассников, в основном рейвенкловцев.
Мысли опять вернулись к недавней ссоре. В носу защипало. Как все-таки обидно! Она все понимает. И всегда на его стороне. Но сегодня он так ее отчитал. Ужас слизеринских подземелий. Она и забыла, что он может быть таким. Злобный монстр в неизменной развевающейся мантии. Это не справедливо! К тому же он нарычал на нее. И ушел, оставив её взвинченной и расстроенной.
Тут внимание Гермионы привлек стук в окно и восхищенные вскрики одноклассников, она повернула голову. За стеклом на подоконнике была крупная темная сова с огромным букетом черных роз.
– А ну быстро сели все на свои места! – рявкнул Кэрроу.
– Тут сова, сэр.
– Сам вижу, что не крокодил, у меня прекрасное зрение, Винсент, – он переглянулся с сестрой. Гермиона не поняла выражения их лиц. Потом Амникус все же изволил подняться и приоткрыть окно шире.
Сова подлетела к Гермионе и зависла перед ней, требуя принять цветы. Среди нежных бархатистых бутонов белела небольшая плоская коробка с красиво выведенным вензелем в виде двух готовых к броску змей. SS. Девушка замерла, растерявшись и заметно смутившись. Цветы. На урок. Это так не вовремя…
– Что мне тут век стоять?! – напомнил о себе Амникус. – Бери свой веник, и пусть сова уматывает! Загадит сейчас все!..
Гермиона взяла цветы, не зная, что с ними делать. И все же не смогла сдержать восхищенного вздоха, от обиды не осталось и следа. Букет был просто…шикарным. Роскошным! И в него еще какой-то презент изящно вложен…
Событие вызвало фурор, многие не утерпели прокомментировать его.
– Ничего себе!..
– Какие красивые…Прямо на урок…
– Конечно, ей же теперь все можно…
– …спит с бывшим деканом…
Гермиона покраснела, не зная, куда деть глаза. Такой эпатажный подарок. Выдержан как раз в типичном слизеринском стиле. Но зачем… Ей было так неловко и непривычно, что Северус афиширует свои чувства и их отношения. Приятно. И очень радостно. Но все же смущало. При всех, это так неудобно и не к месту.
– Не удивительно, что нет дисциплины при таком директоре, – процедила сквозь зубы Алекто. После памятной беседы в учительской она избегала открыто задевать гриффиндорку.
– Да уж, – фыркнул Амникус, захлопывая окно за улетевшей совой и, сопя, направляясь к Гермионе.

Лаванда и Парвати, сидящие на соседнем ряду, не скрывали зависти.
– Везет же, и подарки, и шикарные украшения слизеринские понавешивал, один медальон чего стоит…Такие защитные чары! И законы для нее теперь больше не писаны…
– Только за это ей платить приходится. Представь, делать это со Снейпом, феее, я бы не смогла!.. – Патил изобразила омерзение, и они с Лавандой захихикали. Вместе с ними засмеялись и некоторые слизеринцы.
– А тебе и не предлагают, – неожиданно для себя огрызнулась Гермиона, пытаясь пристроить букет на парте. Он занял почти всю ее часть стола. Пенси брезгливо отодвинулась.
– Да, у тебя на это эксклюзив, – ухмыльнулся Кэрроу, подойдя к парте. – Директор предпочитает тискать грязнокровок. Что тут у тебя? Дай сюда! – он вырвал из ее рук коробку и пошел к учительскому столу. Почти все ученики провожали его взглядами.
– Вы не имеете права! Это мое!
– Раз это прислали на урок, пусть все увидят! – растянула губы в противной улыбке Алекто.
Амникус расхохотался, открывая коробку.
– О-о-о!.. – он кончиком волшебной палочки вытащил из кремовой коробочки тонкую полоску серебристо-зеленого кружева – трусики, а затем подцепил за бретельку нечто такое же полупрозрачное, пеньюар или сорочку.
Многие засмеялись. Некоторые девочки смутились. А мальчишки не упустили случая для более откровенных замечаний полушепотом.
Гермиона густо покраснела, схватила букет, свои вещи, подбежала к Амникусу, выхватила коробку из его рук и кинулась вон из класса. Несколько цветков и какие-то пергаменты из ее сумки упали на пол, но она не обратила на это внимания. Ее душили слезы от смеси унижения, стыда и злости.
Вбежав в свою комнату, Гермиона захлопнула дверь и привалилась к ней спиной, пытаясь отдышаться и успокоиться. Ужасно получилось.
Кэрроу…как всегда!.. Она выпустила из рук сумку и перевела взгляд на розы. Черные, надо же. Таких Северус ей еще не дарил. Она вдохнула тонкий обжигающе сладкий аромат, сердце затопили тепло и нежность к Снейпу. Что не говори, а он умеет красиво ухаживать. И если бы эти дурацкие Кэрроу не влезли со своими уроками вне расписания, она получила бы подарок наедине, а не при всех.
Ну надо же, какой он все-таки!.. Милый. И романтичный. Он может быть разным. Наверно, решил извиниться за резкие слова, сказанные перед отъездом.

Гермиона прошла в комнату, положила цветы на кровать и открыла коробку. Интимный подарок не обескуражил ее, скорее напугал. Когда-то Снейп уже приносил ей подобный наряд, только тот был черным, а этот в цветах Слизерина. Значит, опять к Лорду?.. Но тогда бы Северус позвал ее через браслет или заехал сам. Хотя у него могло и не быть времени и выбора…
Хотя…может быть…этот подарок имеет другое значение… Щеки заалели. Гермиона с трудом сдержала смущенную улыбку. Нет, все-таки, если бы ее вызывали к Лорду, Снейп бы заех ал сам. Значит…
Это так не скромно, но… Комплект был просто восхитительно красивым! Гермиона дрожащими от нетерпения руками вытащила из упаковки белье. Текучий атлас и мягкие кружева. Зеленое с серебром. Такой откровенный наряд. И подчеркнуто сексуальный. Она приложила к себе сорочку, бросив взгляд в зеркало. Потом быстро переоделась. И, рассматривая свое отражение, зарделась от смущения и восторга. Завязанное на бант неглиже плотно облегало и подчеркивало грудь, а ниже завлекательно распахивалось, демонстрируя вполне привлекательное худощавое тело и почти несуществующие трусики.

Под столь мало прикрывающим нарядом не было возможности скрыть её волшебную палочку. Что ж, если это едва осязаемое чудо предназначено именно для ношения в их спальне… Гермиона сглотнула. В ИХ спальне. Совсем недавно подобный порядок слов её бы шокировал, но не теперь. Теперь все для неё стало выглядеть иначе.
Чтобы отвлечь себя от предательски опутывающей тело дрожи, девушка решила все же поэкспериментировать с возможностью скрыть свое волшебное оружие, если по каким-то особым причинам наряд предназначен не только для темных и бездонных глаз ее любимого человека, но также будет вынужденно демонстрироваться в резиденции Лорда.
Юной мастерице трансфигурации удалось без проблем наколдовать себе подвязку для отсутствующих чулок и закрепить волшебную палочку вдоль бедра. Нет! Так не пойдет, и распахивающаяся при малейшем движении сорочка готова была предательски обнажить неожиданный для эротического комплекта аксессуар, и появился существенный риск неосторожным движением сломать её верную помощницу в магическом мире. Как же быть? Вопросительный взгляд молодой ведьмы снова упал на зеркало. О! Как долго девушке уже не приходилось видеть свое отражение таким… таким красивым.

Гермиона распустила волосы и, хихикнув, эротично выгнулась, убедившись, что она выглядит... соблазнительно… Ему понравится. Девушка прижала руки к пылающим щекам, представив, для чего он прислал ей такой подарок. Полумрак спальни…они наедине… Потом взяла с кровати цветы. Все вместе вышло сногсшибательно.
Она покрасовалась перед зеркалом, думая о Снейпе. Подобная откровенность обычно не свойственна ему, но какой же он...
Гермиона редко нравилась себе, но сейчас улыбалась, замирая от счастья. Она красивая. И он сделал это для нее. И для себя, что необычайно вдохновляло. Что-то глубоко внутри хрупкой девушки трепетало от предвкушения, опасения жарко смешанного с нетерпением. Когда он придет, когда только он вернется…. Она будет ждать его…
Только сейчас, бросив взгляд в опустошенную коробку, она заметила что на дне, под упаковочной ароматизированной бумагой из которой Амникус так оскорбительно вытащил в классе при всех ЕЕ белье находилось еще нечто. С безграничным удивлением Гермиона крутила в руках сверкающие серебряные наручники. Изящная игрушка была скорее традиционным украшением рабыни, чем инструментом насилия. Но улыбка сошла с лица гриффиндорки. Значит все же…все же вся эта красота для визита в поместье. Хотя… Нет. Не мог же Северус пожелать… В смысле, если бы у него было такое желание она ведь заметила бы раньше? Или нет? Девушка еще так мало знала о сексуальных пристрастиях и вкусах своего единственного и неповторимого сальноволосого зельевара.
Он бывает так нежен и нетороплив, а потом вдруг начинает обжигать её жадными и требовательными поцелуями, прижимая её к себе до боли. Нет. Почти до боли. Вернее доставляя ей наслаждение, лишающее ее рассудка и способности различать что-либо.

Неожиданно механизм, запирающий серебряные оковы, сработал и защелкнулся.
Гермиона тут же почувствовала, что ее куда-то переносит. Портал. Значит, сюрпризы продолжаются. Она счастливо засмеялась. Ну, Северус!.. Каким он все-таки может быть…удивительным! Нет. Какой он всегда, удивительный, её любимый.

Чуть не упав при приземлении, Гермиона вскинула руки, чтобы удержать равновесие. Букет упал на пол, рассыпаясь. Нежные лепестки растеклись по камням у ног девушки, оставляя покрытые острыми шипами розги. Кто-то небрежно смахнул их чарами к стене. И тут же чьи-то грубые руки схватили ее сзади. Несколько тяжелых тычков в спину, и ее поставили на колени, жестко стиснув запястья.
Послышался уже до боли знакомый смех.
– А вот и наша маленькая рабыня-грязнокровка!

Гермиона быстро огляделась. Она в какой-то комнате, похоже, что это дом в Лютном переулке, где держали связанного Хвоста. На маленьком окне ставни, дверь загораживает Яксли. Тут же Эйвери, Макнейр, коренастый плотный Пожиратель, кажется Джагсон, Гермиона видела его у Лорда и в министерстве, когда была там с Гарри, и, конечно же, звезда этой тусовки пожирателей – Беллатрикс. Эйвери и плотный Пожиратель были откровенно пьяны.
– Вот и все, – счастливо рассмеялась Белла.
Гермиона всхлипнула, со страхом озираясь. Изнутри комната оказалась гораздо больше, чем виделась ей сквозь щель в ставнях. У стен появились пыточные приспособления и инструменты.
– Что вам надо? Зачем я здесь?.. – задыхаясь, воскликнула она, пытаясь вырваться. Мужчины загоготали.
– Смотри, Джаг, с размерчиком-то угадали, – ухмыльнулся Эйвери, поддев бутылкой, зажатой в руке, кружевной бант на груди Гермионы. Она дернулась, пытаясь отстраниться, это снова вызвало смех.
– Ууу, какая недотрога!
– Молодцы Кэрроу, верно сыграли свою роль. Купилась. Поверила, – усмехнулся Яксли.
– Что вам надо?!!!
– А ты не догадываешься? – Беллатрикс приблизилась, с издевательской усмешкой рассматривая ее. – Бедная глупенькая девочка.
Гермиона старательно пыталась заплакать. Они хотят видеть сломленную, дрожащую жертву, насладиться ее страхом – она доставит им такое удовольствие. Может быть, удастся усыпить их бдительность, а там... Хотя вырваться шансов практически нет, но все же… Если удастся как-то дотянуться до палочки…
Браслет! Но волшебство почему-то не сработало. Значит, надо выбираться самой…

Пожирательница, с пренебрежением глядя ей в глаза, приблизилась. Провела тыльной стороной пальца по щеке девушки. Ее дыханье касалось лица Гермионы, Белла пахла совершенно неожиданно. Так пахнет варенье. Малиновое… или из роз… гриффиндорка не могла уловить.
«О, Мерлин Великий, если я выживу, больше ни одного тоста с малиновым джемом. И больше никаких приторных черных роз, никогда….»

Руки Беллы жестко скользнули по телу девушки поверх атласа, выцарапывая на нем дорожки. Затем прошлись по обнаженной коже – твердые и холодные, как прикосновения металла. Секунда, и у женщины снова вырвался почти рыдающий смешок – она нащупала волшебную палочку Гермионы и, усмехнувшись, бросила ее на стол.
– Это тебе уже не понадобиться. Трупам палочки не нужны. Знаешь, что мы с тобой сделаем? Мальчикам понравится.
Гермиона, всхлипывая, переводила взгляд с явно развлекающейся мучительницы на хохочущих Пожирателей. По ее щекам потекли слезы.
– Не надо… Отпустите меня… пожалуйста!.. – ее слова были встречены новой волной смеха. Эйвери и Джагсон чокнулись бутылками и выпили, провозглашая ночь веселья. Униженность жертвы доставляла им удовольствие.
«Наслаждайтесь, не жалко. Ну, давай же, перемести немного руки, чтобы я смогла дотронуться до тебя!..» – думала она, мысленно обращаясь к держащему ее Макнейру, и намериваясь подобраться к нему медтехниками.
Плана не было, но если удастся вывести из строя хотя бы одного, возможно, она сумеет выиграть несколько минут. Если получится присоединиться к его нервным окончаниям, можно будет вызвать сильную боль, а если повезет, то остановить сердце. Только на это нужно больше времени…
Гермиона чуть не взвыла от разочарования – палач мастерски держал ее, сжимая стальными пальцами запястья, но не сближая руки. Коснуться его пока не представлялось возможным.
«Что же мне делать? Что делать?..» – думала Гермиона, сквозь слезы смотря на скупые лучи, проникающие через щели в ставнях. Кричать бесполезно – в Лютном переулке этим никого не удивишь, к тому же они наверняка подстраховались и наложили за дом заглушающие чары.
Стоять на коленях было жестко и неудобно, мелкие соринки и щепки беспощадно в пивались в нежную кожу. Она немного сместилась. Лучше не стало, тем более замшелые, заплесневелые камни пола были холодными и скользкими как лед.
Пожиратель больно дернул ей руки вверх, заставив закричать на этот раз по-настоящему, когда опасно хрустнули её тонкие запястья. Все засмеялись.
– Осознала, что не вырваться? Теперь я объясню, зачем ты здесь. Тебе будет интересно послушать,– на бледных губах Беллы скользила странная мечтательная улыбка. – А я рада наконец-то поделиться с тобой своими планами. О! Я так долго все обдумывала в этот раз. Теперь осечки быть не должно. После того, как все мы хорошо развлечемся, тебя ждет смерть. Об этом, я думаю, ты уже догадалась. Но вот дальше…самое интересное начнется только после твоей смерти, и ты об этом не узнаешь, если я не расскажу тебе сейчас… – казалось, в тоне Беллы даже сквозило некоторое разочарование, будто её подруга не сможет поучаствовать в стоящей вечеринке. Беллатрикс прошлась по комнате, смакуя предстоящую расправу. – Мы используем твое тело как приманку. И даже больше. Как убийцу Северуса. Знаешь, есть такое чудное волшебство, заставляющее тело быть послушным исполнителем. Я даже не трону твое лицо, чтобы он думал, что ты живая… Бедная маленькая испуганная девочка, попавшая в лапы плохих дяденек... Конечно, наш сальноволосый рыцарь примчится спасать свою грязнокровку. Я ведь всегда говорила моему Лорду, что у Снейпа слабость к магловским сучкам. И он будет готов на все, он выполнит все наши условия…
– К-какие условия? Что вы хотите?!
– Мы хотим уничтожить его, и тебя заодно. Он тоже был ТАМ и должен умереть.
– Там? Где там?
– Там… Я слышала его голос. Он был где-то рядом. Все, кто причастны, должны умереть! Все до одного! Потому что я так хочу! Я! И мой Лорд! – глаза Беллатрикс вспыхнули маниакальным огнем. Она прошлась по комнате, что-то быстро бормоча. По недоуменным лицам Пожирателей было видно, что они не знают, о чем она говорит. Яксли слегка пожал плечами, отвечая на вопросительный взгляд Эйвери. Гермионе стало не по себе, похоже, Белла все-таки окончательно тронулась. – Он придет…придет за своей игрушкой… И его будет ждать смерть. Как и тебя, ты не сможешь больше быть с моим Лордом. Ты не отнимешь Его у меня!.. А Снейп…знаешь, какой сюрприз мы приготовили для него? Его маленькая шлюшка накинется на него с отравленным кинжалом. Смотри, какой милый ножичек, – Беллатрикс продемонстрировала небольшой серебристый дирк. – Как ты думаешь, сколько у него будет шансов выстоять без палочки против инфернала? Да, и еще. И лезвие, и твои ногти, и зубы будут вымазаны ядом. Малейшая царапина, и все, – она ласково обводила вытянутым пальцем горлышко одной из склянок на столе и смеялась.
Гермиона с ненавистью смотрела на Пожирательницу и содрогалась, представляя, что ждет Северуса. Да, они могли бы наложить на нее Империус и заставить убить любимого, но тогда у него была бы возможность выжить, или ценой ее жизни, или если бы ей удалось скинуть заклятие, а так…так не останется ни единого шанса. Да тут ни нож, ни яд не нужен, инфернал просто разорвет человека на куски. Перед глазами встало кошмарное видение, как она сидит на полу в каком-нибудь подземелье, изодранная одежда, синяки на теле, волосы закрывают лицо… Такой образ неизменно вызовет жалость, желание защитить, помочь. Возможно, вечная осторожность изменит ему, и Северус кинется к ней…и это будет конец…Страшный сон обернется явью.. Даже если они просто окажутся в одной комнате, ему уже не выбраться.
Немой ужас бессилия сжал тисками грудь Гермионы. Нет! Дыши, дыши. Вдох-выдох. Думай. Ты должна хоть что-то сделать, хотя бы не дать им создать из своего тела инфернала. Гораздо лучше умереть самой, чем дать им в руки послушное орудия для убийства её… её Северуса.

– Только не думай, что ты умрешь быстро, – продолжала издеваться Беллатрикс. – У нас впереди есть время, растянем агонию до конца суток, отпущенных тебе в разлуке с хозяином. Думаю, этого времени хватит, чтобы Северус начал сходить с ума от неизвестности. А потом, когда мы сообщим ему, где ты, конечно, от твоего имени. Ты сама напишешь записку, – она рассмеялась. – Он примчится, потеряв голову.
«Нет! Нет, у вас ничего не выйдет!» – думала девушка, с отчаяньем понимая, что это вполне вероятный сценарий. Да, Снейп будет за нее переживать. Да, он перевернет все вокруг, пытаясь найти ее. И как бы она не уговаривала себя, что он не потеряет контроль, хладнокровие, бдительность, это возможно. Увы, возможно. Он живой человек. И он любит ее. Неужели именно это обстоятельство, самое лучшее, что случилось в жизни Гермионы, все-таки послужит причиной его смерти? Боль отчаяния взрывалась в сердце девушки при одной такой мысли.

– Смотри, какие у нас тут милые игрушки.
Ее подтащили к Беллатрикс. Та взяла жуткого вида щипцы с большими крючьями на концах.
– Это «отрыватель груди», – с фальшиво-сладкой иезуитской улыбкой пояснила Белла, – достался Яксли в наследство от прабабки. Наши предки знали толк в пытках. Его раскаляют, прижимают к жертве, а затем резко дергают. Ты сможешь оценить его достоинство, поведаешь нам потом о своих ощущениях… Мак, надо лучше чистить инструмент, – добавила она, обращаясь к Макнейру и отдирая от одного крюка лоскут присохшей кожи. Гермионе стало дурно, у нее закружилась голова, и затошнило. Джагсон дал ей пощечину, приводя в чувство. Пожиратели грубо заржали.
– А вот «ведьмино кресло», – Лестрейндж подошла к конструкции, представляющей собой кресло. Сидение, спинка, подлокотники и часть, прилегающая к ногам, которого были утыканы небольшими, но острыми шипами. На нем так же предусматривались фиксаторы для жертвы. Достаточные, чтобы не дать ей убежать, но довольно свободные, чтобы жертва могла привставать, стараясь избежать шипов. Гермиона понимала, что такая пытка может длиться часами.

Чем больше говорила Белла, тем страшней становилось Гермионе. Предметы, собранные здесь, напоминали экспонаты музея инквизиции, только это были действующие модели. Она старалась не смотреть на потеки на кольях или бурые пятна на досках. Ее мутило. Да, человеческой жестокости нет предела, а Пожиратели откровенно наслаждались всем этим. Ее охватила безысходность. Смерть тоже может быть разной, но такая просто ужасна! Они замучают ее до смерти!

– А это наш ящик со змеями. Они не все смертельно ядовиты, но и самые смелые сходят с ума, проведя тут ночь, – Яксли откинул крышку. На ней изнутри виднелись царапины. Макнейр подтолкнул Гермиону к ящику, в котором извивались змеи. Дна было не видно. Девушка, вскрикнув, отпрянула. Решимость бороться таяла с каждой минутой. Да и что она могла сделать?..
– Не надо... – она закрыла глаза, чувствуя, что ее начинает трясти.
– Даже самые безобидные тараканы, сотнями ползающие по телу, могут быть орудием истязаний… А как тебе понравятся тысяченожки или пауки?.. Они еще и кусаются…
Гермиона судорожно втянула в себя воздух, представив их на своем теле.

– Но сначала, мы тебя просто трахнем, – пьяно ухмыльнулся ей в лицо Эйвери, обдав запахом огневиски. Макнейр и Джагсон поддержали его выкриками. Белла рассмеялась.
– Да, я обещала мальчикам развлечение. Она ваша! Для начала.

Гермиону потащили в угол комнаты. Она плакала, умоляя отпустить ее. Конечно, это вызывало только смех и грубые шутки.
– А знаешь, – усмехнулась Беллатрикс, похоже, её настроение и планы менялись как погода в апреле. – Я еще подумаю, может не убивать тебя? Может, после того, как мои ребята позабавятся с тобой, вернуть тебя Снейпу? Как ты думаешь, примет ли он тебя назад? Такую? А? Нужна ты ему будешь после этого?!
– Не надо, не надо, пожалуйста! Не делайте этого! – Гермиона кусала губы, лихорадочно пытаясь придумать выход. Они с Северусом связанны магически, скорей всего он уже почувствовал, что с ней что-то не так. Но вот сможет ли он найти ее? И здесь пятеро Пожирателей. Он, конечно, сильный маг, но все же… А если ее убьют, он почувствует? Поймет, что не надо приходить? Хорошо бы… Но изнасилование!.. Все эти ухмыляющиеся скоты? Она сама не захочет жить после этого! А если она вдруг выживет, и Северус отвернется от нее… Нет, стоп!
Гермиона вдруг поняла, что Беллатрикс говорит все это для нее, специально, чтобы сломить, запугать, лишить воли к сопротивлению! Просто насладиться дополнительной разновидностью её мучений. И ей это почти удалось. Нет, нет, нельзя поддаваться. Это тоже пытка, только моральная. Но только что она может сделать против четырех мужчин?!.. И ЧТО они могут сделать с ней!..
Ее притащили к кровати. Подонки стали возбужденно спорить об очередности.
– Эй, ну-ка давай сначала так! – Эйвери ударил Гермиону. Она упала на пол, но он, схватив за волосы, заставил ее встать на колени и начал задирать свою мантию. Она отпрянула, врезавшись в другого Пожирателя.
– Она хочет ко мне! – хохотнул Джагсон, отпив из бутылки и передавая ее Макнейру. – Ну поработай здесь языком, крошка!

Он закинул подол мантии на руку и спустил штаны. Эйвери и Макнейр, стоящие за спиной Гермионы, отшатнулись от смрада.
– Фу, Джаг, ты бы хоть иногда мылся!
– А вот сейчас она и умоет и оближет!
Они развязно засмеялись. Гермиону подтолкнули в спину, пеньюар распахнулся, обнажая тело.
Живот и бедра Пожирателя были покрыты мозаичными рубцами, в толще кожи виднелись полукруглые бугорки размером с вишневую косточку. Некоторые из них выпирали, становясь синюшно-красными, другие изъязвлялись. Вид был на редкость противный. Ее передернуло от отвращения, но первый испуг проходил. Ее не держали. И было время подумать. Гермиона, с трудом сдерживая тошноту, несмело взяла вялый сморщенный член и начала неумело водить по нему рукой. Чтобы не смотреть на уродливые язвы, она опустила глаза. На голени среди волос выступали такие же синюшно-красные шишки, только побольше, размером с грецкий орех. О, нет! Гермиона окинула взглядом открытые участки тела Пожирателя. На руке красовался звездчатый рубец. Неужели гуммы?! Она читала о таком, но думала, что сейчас уже не осталось настолько запущенного банального маггловского сифилиса.

«Если выживу, неделю из дезраствора не вылезу!»

От ее движений член постепенно напрягся. Пожиратели забавлялись, стоя полукругом. Она старательно всхлипывала, пытаясь отрешиться от вони и вспомнить картинки из учебника по анатомии, как здесь устроено кровоснабжение. Кажется тыльная и глубокая артерии и они ветвятся, питая пещеристые и губчатые тела… Пусть видят жертву, они должны видеть жертву, должны думать, что ей некуда деться. А ей нужно немного времени. Они расслабились, это хорошо…
Она прикрыла глаза. Для медтехник палочка не нужна, нужно соприкосновение ладоней и пальцев с кожей.
«Спокойно, надо сосредоточиться. Максимально расширить артерии полового члена. Вот так. Вены блокировать не буду, когда я закончу, это уже не будет иметь значения… А теперь медленно, не повреждая кожу, расплавить ткани, чтобы получились лампасные разрезы на белковой оболочке и пещеристых телах…»

– Давай бери его в рот, хватит тискать! – Джагсон ткнул ее лицом себе в пах. Гермиона успела повернуть голову. Сизый член с болячками задел щеку. Ее чуть не вывернуло от омерзения.
– Да-да, я сейчас...возьму… Только не бейте!.. – судорожно всхлипнула она, стараясь не отвлекаться. Пусть видят, что она смирилась. Еще немножко, вот так…

Белковая оболочка и расположенные под ней пещеристые тела с треском лопнули. Пожиратель заорал, зажав руками пах. Поврежденный орган начал раздуваться на глазах, наливаясь кровью.
– Она укусила его! Укусила! Дрянь! – заорал Эйвери, неправильно истолковав ситуацию. Он оттолкнул Гермиону. Член почернел. Скапливающаяся кровь начала проникать в мошонку, под кожу лобка и внутренней поверхности бедер. Пожиратель катался по полу и орал не переставая. Гермиона немного растерялась, она не ожидала, что повреждения будут настолько сильными. Но ведь если оказать ему помощь, он выживет?..
Яксли ногой перевернул Джагсона на спину и окинул взглядом травму.
– Да нет…не укусила… Похоже Браун все же успел её кое-чему научить…
– Заткните его или добейте! – раздраженно бросила Белла. – И просто привяжите ей руки к спинке кровати!..
Произошла короткая заминка, никто больше не торопился быть первым и принуждать к чему-то пленницу. Дикие крики Джагсона добавляли замешательства. Гермиона скинула оцепенение и, вскочив на ноги, кинулась бежать. Если добраться до двери, там, возможно, удастся воспользоваться браслетом.

Дорогу ей преградила Белла.
Молодую ведьму затопило бешенство, она, не контролируя себя, вцепилась своей мучительнице в лицо, сдирая кожу. Пожирательница не осталась в долгу. Несколько минут женщины дрались с яростью диких кошек. Они врезались в стол, склянки, стоящие на нем, попадали, некоторые докатились до края и разбились, свалившись на пол.
Гермиона, прижатая Беллой к столу, шарила по нему рукой, оглядываясь через плечо и стараясь дотянуться до свой волшебной палочки, не задев при этом разлитые зелья. Увидев ее маневры, Пожирательница метнулась через стол, стараясь добраться до палочки первой и отпихнуть ее. Они отталкивали руки друг друга, но женщина была выше и сильнее и, когда пальцы Гермионы уже коснулись оружия, палочка от толчка Беллы откатилась дальше. Гриффиндорка зарычала от бессилия и ярости, попутно краем глаза увидев зеленую вспышку. Вопли Джагсона смолкли. Она содрогнулась, но исполнилась решимости бороться за свою жизнь, даже если для этого придется убивать. И, извернувшись, выскользнула из-под Беллатрикс, навалилась сверху, остервенело пытаясь макнуть противницу в растекшиеся зелья.
«Что-то из этого яд. Что ж, может мне повезет угадать!»
Белла отбивалась, пытаясь выпрямиться и по возможности макнуть в зелья противницу. Она уперлась в столешницу рукой, отстраняясь от ядовитых луж. Расклад по силе был явно не в пользу Гермионы, но она не желала сдаваться. Они переместились чуть в сторону. Рука проехалась по столу, вляпавшись в смесь зелий.
Пальцы натолкнулись на кинжал. Гермиона схватила его, крепко сжимая витую рукоять. Достаточно одной царапины? Прекрасно! Даже если что-то из задетого было ядом! Она заберет ее с собой! Пожирательница не желала давать ей себя задеть смертоносным клинком. Она вцепилась в руку пленницы, выворачивая нож так, чтобы лезвие поранило Гермиону. Они боролись, пытаясь выхватить друг у друга кинжал. В какой-то момент Гермионе показалось, что острие сейчас заденет шею Белатрикс, но в последний момент противница с неожиданной силой вывернула кисть гриффиндорке, выбив оружие из руки девушки. Клинок покатился по полу.
Гермиона заметила подходивших к ним мужчин и кинулась на Пожирательницу, сомкнув пальцы на ее горле и пытаясь задушить.
– Сдохни! Сдохни!.. – она начала проникать невидимыми нитями к сонным артериям, чтобы разорвать их. И тут же почувствовала, как крепкие руки рванули ее сзади за талию.
Макнейр и Яксли растащили их.
– Мерзкая тварь! – крепкая оплеуха опрокинула Гермиону на пол. Она с ненавистью посмотрела на Лестрейндж, вытирая с лица кровь. Ничего жуткого с ней в данный момент не происходило, значит, задетые зелья были не ядом. … Или все еще впереди.
– А ты не безнадежна, – тяжело дыша и тоже стирая кровь, бросила Беллатрикс. У нее на щеке красовались глубокие царапины. Она потерла горло и прокашлялась. На бледной коже отчетливо проступали красные полосы. Легкий кивок головы и Гермионе снова скрутили руки за спиной. Беллатрикс несколько раз с наслаждением ударила ее по лицу.
– Слово не держишь. А как же «не трону лица»? – приходилось сглатывать кровь, чтобы она не потекла из разбитого рта.
– Я тебя уничтожу.
– Посмотрим, – процедила гриффиндорка, с вызовом посмотрев на мучительницу. Та рассмеялась.
– О, у нас есть зубки! А я-то удивлялась, чего это Лорд тебя выбрал!.. Вы действительно похожи с Северусом… Тихони. На первый взгляд. Но больше ты не отнимешь у меня моего Лорда!
Белла схватила раскачивающейся медальон, висевший на груди девушки, желая сорвать его.
– Не смей! – закричала Гермиона. – Не смей трогать его! Это знак Лорда!
– Он тебе больше не понадобится! – рявкнула соперница, но срывать подарок Волдеморта не спешила.
– Если ты его снимешь, Он узнает.
Пожирательница убрала руку, прищурившись.
– Значит, мы похороним тебя вместе с ним.
– А вот и нет. Он слышит весь наш разговор. Все это ловушка. Для вас. Лорд знал, что ты так поступишь, просто хотел понаблюдать. Узнать, кто тебе помогает. Мой Лорд, тут еще Эйвери, Яксли и Макнейр… – Гермиона со злорадством увидела, как побледнели заговорщики. Руки палача дрогнули, хотя он и не отпустил ее.
– Это ложь! Ты, маленькая дрянь, смеешь прикрываться именем Лорда! – Лестрейндж отвесила ей еще одну звонкую пощечину. – В «давильню» ее!
– Но как же… – неуверенно замялся Эйвери, покосившись на медальон. От упоминания Темного Лорда у него, казалось, даже хмель выветрился.
– Она врет! Недоумки! Он ничего не услышит, если медальон не активизировать!
– Вовсе нет, – как можно спокойнее сказала Гермиона. У нее появился призрак надежды. Да, это был обман, но вдруг... – Мой Лорд! – позвала она, прекрасно понимая, что так не получится, Он не услышит ее. (А если бы и услышал, какое Ему дело до нее…) Вот только Пожиратели об этом не знали, а значит, надо испытать этот шанс.
– Заткнись! – Белла опять ударила ее. – Она блефует! Здесь блокировала подобная магия! На стены комнаты установлены заграждающие чары. Она ничего не сможет Ему передать. И ее местонахождение не определится. Она не сможет никого вызвать. Никак. Сейчас это просто украшение! – она решилась и все же сорвала медальон, бросила его на пол.
– Ты пожалеешь, – прошипела Гермиона. Она ощутила панику, Пожиратели двинулись на нее. Конечно, они не поверили обману. Выхода нет. Белла зло рассмеялась, заметив ее смятение.
Пожиратели поволокли Гермиону к одному из приспособлений, стоящих у стены.
– А что, круцио больше не модно? Или разучилась? – прошипела она.
– Лорд как всегда прав, это слишком просто, – с холодной усмешкой, сказала Беллатрикс, идя рядом. Ярость прошла, резко сменившись ледяной надменностью. – И много чести, на тебя магию тратить. Зачем? У нас есть более интересные развлечения… – она погладила деревянную конструкцию, к которой подвели Гермиону. Больше всего это напоминало гроб, поставленный стоймя и закрывающий все тело до шеи, только голова оставалась свободной. Сбоку был пристроен закрытый ящик, в котором что-то попискивало.

– Лорд придет за мной, и тогда вы все пожалеете! – выкрикнула Гермиона, с ужасом наблюдая, как Яксли открывает крышку с винтами. Она была не сплошной по толщине и состояла из толстых деревянных пластин, из которых по всей поверхности торчали металлические шипы. Не настолько большие, чтобы повредить жизненно важные органы, но достаточные, чтобы причинить жертве мучения. На задней поверхности футляра виднелись такие же. Ей стало страшно. Гермиона начала отбиваться, но силы были явно не равны. Вскоре она уже находилась внутри. Руки ей закрепили ремнями. Крышку приладили обратно.
Белла усмехнулась.
– Удобно? А теперь приступим… И заметь, следов нашей магии на тебе не будет. Приблизившись к тебе, даже наш чрезмерно осторожный Северус ничего подозрительного не почувствует…
Макнейр начал медленно поворачивать большой винт. Пластины пришли в движение. Гермиона оказалась зажатой между ними. Шипы вошли в тело, раздирая дорогое кружево и атлас. Боль была очень сильной. По коже потекла кровь. Девушка глотала один стон за другим из последних сил. Неужели это никогда не кончится. Пусть кончится хоть как-нибудь, все равно как!
– А как же вы будете делать инфернала?! – в отчаянье закричала Гермиона. – Это тоже магия, и он узнает!
Пожиратели рассмеялись.
– Сразу видно, что ты пока не сталкивалась с некромантией, – ухмыльнулся Яксли. – Тут действует совсем другой принцип.
Несколько оборотов, и она почувствовала, что ей нечем дышать, ощутив приступ клаустрофобии. Ребра затрещали. Она пыталась сдерживать крики, не хотела доставлять им радость, но вскоре боль стала нестерпимой. Гермиона попыталась блокировать ее медтехниками, но паника мешала сосредоточиться. Боль затопила сознание.
– А-а-а-а! Лорд придет за мной! Придет!
– Да неужели!.. – холодно отозвалась Белла.
Еще четверть оборота. И изо рта Гермионы потекла кровь. Она попыталась прокашляться, задыхаясь и захлебываясь. В глазах запрыгали черные точки, надвинулась темнота. Голова безвольно свесилась.
– …приведите ее в чувство…
Девушку облили водой. Сознание вернулось.
– Ослабьте, – пластины немного раздвинулись, дав возможность дышать. Гермиона с жадностью хватала ртом воздух, периодически заходясь в кашле. – Думаешь, это все? – Белла рассмеялась. – Это была только подготовка, мы же не хотим лишить себя удовольствия. Выпускайте крыс! Голодные крысы прекрасный инструмент для пыток, – пояснила она, пока Эйвери возился с пластиной, отделяющей ящик от «гроба». Едва он поднял ее, Гермиона почувствовала, как ног коснулось что-то мягкое, потом цепкие лапки с маленькими коготками начали трогать кожу, мокрые носики тыкались в ноги, мелкие язычки слизывали кровь, но уже через несколько секунд острые зубы впились в плоть. Крыс было много, они начали карабкаться вверх по тонкому атласу, по дороге продолжая вгрызаться в нее. Помимо того, что это было больно, это было еще и противно. Гермиона закричала, пытаясь насколько это возможно в таком малом объеме, стряхнуть их.
– Они могут сожрать тебя заживо, приятная перспектива? И времени нужно совсем не много, а у нас оно есть. Правда, мальчики?
Мужчины послушно засмеялись. Эйвери и Яксли мучения Гермионы не доставляли такого удовольствия, как Белле и Макнейру, возможно, они считали, что предводительница только зря портит хороший товар (хорошенькую игрушку), но перечить не смели.
– Что вы ее слушаете?! – закричала Гермиона, обращаясь к ним. – Она помешанная, разве вы не видите?! Зачем вам умирать вместе с ней?! Лорд придет за мной! Он уже близко!
Они презрительно усмехались, глядя на ее попытки освободиться.
Гермиона закрыла глаза, стараясь восстановить дыхание и убрать медицинскими техниками боль, а еще лучше чувствительность тела в целом. Пока есть возможность, надо сохранять разум. Она будет бороться, пока в сознании.
Крысы добрались до груди. Некоторые кусали тело на разных уровнях. Боль от множественных укусов становилась все сильней, блокировать ее уже не получалось.
Белла, забавляясь, погладила ее по щеке, потом, запустив пальцы в волосы, впилась поцелуем в губы.
– Мммм, – простонала она, отрываясь и прикрывая глаза, – может, я и зря отказала себе в удовольствии… Но я знаю другую пытку, более изощренную… «Бдение у колыбели». Что ты скажешь, когда тот кол войдет в тебя?
Гермиона проследила за рукой Беллатрикс. Еще одна жуткая конструкция: деревянный кол на треноге и цепи с браслетами, растянутые над ним. Нет, Гермиона совершенно не хотела висеть на растяжках над этим ужасом. Она представила, что будет, когда Пожиратели начнут медленно опускать ее. Нет. Нет, только не это…

Крыс волшебством начали загонять обратно в ящик. Макнаейр пошел готовить цепи. Гермионе стало нехорошо, она содрогалась, представляя, что ее ждет.

– Маленькая девочка в пышном платье! – стараясь, чтобы голос не дрожал от страха, начала говорить она. Пользоваться этими знаниями было подло, но у нее не оставалось выхода. Беллатрикс вздрогнула, медленно повернувшись к ней. Ее лицо побледнело. –Кукла и венок… Над ним порхали заколдованные бабочки…Он тебе очень шел…Папина дочка. Думала, что это ты его любимая девочка…
– Заткнись! – прошептала Беллатрикс. – Нет! Нет! Этого никто не знает! Этого не было!
Пожиратели, замерев, прислушались к разговору.
– Красивая женщина в его спальне…
– Нет!
– Ты убила их обоих!.. А ведь он любил тебя. Не мог не любить. Твой…
– НЕЕЕТ!!!! Довольно этого бреда! – завизжала Белатрикс. Она затопала ногами, зажимая уши.
– Лорд выбрал меня! Слышишь, меня! Потому что ты совсем съехала! Ты больна, и твое место в Мунго под присмотром санитаров!
– Гильотина! На гильотину ее! На гильотину!
Белла выхватила палочку. Глаза ее стали совершенно безумными.
Ее подручные замешкались, видимо не совсем понимая противоречивые приказы. Она подгоняла их заклятиями. Эйвери посмел заикнуться по поводу головы Гермионы, если ее отрубят, то как же они сделают инфернала, чтобы Снейп поверил, будто девчонка живая. Через мгновение он уже извивался на полу, поверженный Круциатусом.

Гермиону вытащили из «давильни». Она повисла на руках Яксли, не в силах стоять на искалеченных крысами ногах, и пыталась достучаться до его разума.
– Она сумасшедшая, – шептала девушка, пока Пожиратель тащил ее к гильотине, а Макнейр открывал колодки. Изодранный, пропитанный кровью пеньюар, некогда такой роскошный и эротичный, облепил тело, путаясь в ногах. – Лорд придет за мной. Обязательно придет. И даже если вы убьете меня, Снейп потом отомстит. Он не оставит этого так. Я его игрушка, рабыня, но он не потерпит посягательств на его собственность. Он верен Господину, и Лорд будет на его стороне, Он все слышал, Белла врет, Лорд и сейчас слышит…
– Заткнись! – Пожирательница ударила ее заклятием. Яксли едва успел отпустить Гермиону, чтобы не попасть под магию Беллатрикс. – Круцио! Круцио!!!
Сквозь мутную пелену боли Гермиона едва почувствовала, как ее подняли и бросили на жесткие доски, голову и руки положили полукружья колодок. Их захлопнули, лязгнул замок.
– Нет! Нет! – Гермиона попыталась вырваться. Макнейр, стоя сбоку, начал разматывать веревку, удерживающую лезвие. Белла счастливо смеялась. Гермиона еще раз попыталась воспользоваться браслетом.
«Домой! Домой! Домой!!!» – мысленно кричала она, но ничего не происходило.
Перед глазами виднелись части конструкции и доски пола. Она услышала глухой свист рассекающего воздух лезвия.

Оно так и не опустилось.
В комнате повисла оглушающая тишина.
– М-мой Лорд?.. – услышала голос Беллы Гермиона. Попыталась приподнять голову.
В дверях стоял Волдеморт.

Он холодно обозрел заговорщиков, проходя в комнату.
– Я недоволен вами, – прошелестел Его голос.
– Повелитель…мы… – попытался оправдаться Эйвери, сжимаясь в поклоне. Остальные тоже склонились, избегая поднимать взгляд на Него.

Лорд бесстрастно изучал представшие его взору детали. Задержался на трупе Джагсона, на открытой «давильне», потом на разтерзанной пленнице.
– Я вижу, – он шагнул к гильотине, ничего не выражающим взглядом рассматривая Гермиону. Затем приподнял ее голову за подбородок, проникая в разум. Неожиданно нежно переместил руку, дав ей возможность покоиться щекой на его ладони. Ее трясло, из глаз бежали слезы. Да, надо отстраниться, попытаться закрыть разум, ведь «Плесень» больше не действует, и Лорд может увидеть все, что связывает их с Северусом. Только сил бороться больше не осталось.
– Помогите… помогите, – шептала Гермиона. Запекшиеся разбитые губы не слушались. У нее не было даже сил держать голову, она доверилась рукам Темного Лорда.

Волдеморт листал ее воспомин ания, просматривая все связанное с похищением. Тонкие губы плотно сжались, красные глаза стали жестокими. Пожиратели не смели пошевелиться.
Наконец, с просмотром было закончено. Лорд выпрямился. Его слуги замерли, перестав даже дышать.
– Убирайтесь отсюда, – зловещим шепотом приказал Он. – Я потом решу, что делать с вами. С каждым из вас.
– Мой Лорд, моя преданность Вам!.. Эта девчонка не заслуживает!.. – вышла из оцепенения Лестрейндж.
– Я сам решу, Белла. Уходи. Я очень недоволен тобой. Не жди снисхождения.

Беллатрикс направилась к выходу, уже в дверях обернувшись и бросив в спину Волдеморта жадный, горящий взгляд. Глядя ей в лицо, поверженная гриффиндорка отстраненно подумала, что безумная женщина отчаянно любит Темного Лорда, именно бесконечно любит и это… убивает её? Темная, разрушительная, всепоглощающая любовь. Огонь, пожирающий изнутри и не оставляющий надежды…
Белла какой-то миг колебалась, но все же ослушаться и задержаться не решилась.
Через несколько секунд Пожирателей в комнате уже не было. Гермиона замерла от страха, ожидая своей участи.
Лорд отстегнул замок и откинул верхнюю часть кандалов.
– Вставай, – он обежал ее глазами. Взгляд стал суровым. Потом оглядел комнату. Приманил медальон и ее волшебную палочку. Гермиона, шатаясь, пыталась встать, не зная, что будет дальше. Радоваться ей или бояться. Она чуть повернула голову, взглянув на гильотину. Лезвие просто бесследно исчезло, только веревка одиноко болталась вдоль вертикальных балок.
Лорд отвел в сторону волосы, закрывающие ее лицо, погладил пальцами щеку, коснувшись лица ладонью и поворачивая его к себе. Она несмело взглянула на него, чувствуя, как предательски дрожат искусанные крысами ноги. Змееподобное лицо осталось бесстрастным, только глаза немного смягчились.
Он наклонился, коснувшись поцелуем ее губ. Девушку обдало ледяной волной страха.
– Н-нет, – бессильно прошептала она.
– Нет? Ты говоришь «нет» своему хозяину? – уголки его губ слегка приподнялись.
На дне красных глаз неожиданно полыхнуло такое знакомое черное пламя.

Гермиона задохнулась от изумления. Глаза вновь стали багряными.
– Идем. Здесь блокировано перемещение.
– Се…, – он приложил ей палец к губам, не дав договорить.
– Все вопросы потом, – он поддержал ее, помогая двигаться. Ощущать себя в руках «Волдеморта» было так странно, тем более эти прикосновения были такими бережными. Гермиона содрогнулась, все же не до конца веря, что все позади и изменение цвета глаз ей не померещилось. Выйдя из комнаты, он накрыл ладонью ее браслет.
– Домой, – едва слышно приказал он.

Они переместились в Тупик Прядильщиков. Снейп прижал ее к себе, возвращая свой настоящий облик, бледное лицо, свисающие черные пряди волос, в темных глазах горящая бездна. Его руки и мантия были вымазаны в её крови.
– Северус, я…
– Я все знаю, – хрипло сказал он, не скрывая больше эмоций и позволяя увидеть их.
Из глаз девушки брызнули слезы, навалилась слабость и вернулась боль, которая от страха перед неминуемой смертью на время притупилась. Снейп подхватил её на руки и отнес в комнату, теперь уже принадлежащую ей, уложил на кровать. Так уже было когда-то. Только в этот раз пытки были настоящими, травмы подлинными. Зато чувства больше не надо было скрывать и сдерживать. Он мог ей дать то утешение, в котором она так отчаянно сейчас нуждалась. А самое главное – он опять пришел за ней…

Глава 35. В омут

– Как ты меня нашел?... Вы нашли… – Гермиону смутила невольно вырвавшаяся фамильярность. Снейп едва заметно улыбнулся, продолжая оказывать ей помощь. Казалось, его руки колдовали над её лечением сами. Он уже столько раз был вынужден возиться с пострадавшими, что порядок действий закрепился до автоматизма.
– Я не смог найти тебя по браслету. Удалось только примерно отследить район…
– …они сказали, что там блокирована любая подобная магия.
– Верно… Пришлось потрясти кое-кого. Твоего старого знакомого. Правда, он не слишком упирался. Был рад сделать Белле гадость, сразу выложил их возможное местонахождение…
Обезболивающие и успокаивающие зелья делали свое дело. Сознание девушки постепенно обволакивал теплый уютный туман. Сейчас Снейп залечивал укусы крыс на ногах, но Гермиона не чувствовала ни боли, ни, собственно, его прикосновений.
Что Пожиратели могли с ней сделать, не заставь она Беллу переменить решения? А задержись Северус на минуту... Даже если ей суждено прожить еще хоть 200 лет, она не сможет стереть из памяти свистящий вздох лезвия гильотины.
– Мне было так страшно! Кэрроу!.. Белла!.. Это ведь я сама должна была бы убить тебя. Точнее уже не я, моя оболочка.
– Все хорошо…Все уже позади. Я больше никогда. Никогда не позволю им приблизиться к тебе, – он неожиданно резким жестом швырнул в угол комнаты окровавленные лоскуты изумрудного атласа. Миг – и с кончика его палочки ударила маленькая рыжая молния. Лохмотья вспыхнули и исчезли. А ведь Северус может так же… так же поступить и с воспоминаниями. Кошмарными воспоминаниями. Может попросить его об этом прямо сейчас?
И вызвать у него презрение проявлением слабости. Нет. Исключено.
– Джагсон был болен, а мне пришлось… – вскинулась, вспомнив, Гермиона. Она покраснела, поняв, что, просматривая её воспоминания, «Лорд» увидел и это.
– Я знаю. Я сделаю все, что нужно. Не бойся, для всех он просто исчезнет, – негромко шепнул Снейп и осторожно, чтобы не причинить ей боль, уложил обратно на подушки. В его голосе проскользнули нотки нескрываемой ненависти к похитителям. Темные глаза сверкнули. Она понимала, что её «хозяин» не оставит этого так. Пожирателей ждет смерть. Но он не должен рисковать! Даже ради неё. Нет, тем более из-за неё.
– Не надо, – испуганно прошептала Гермиона. – Если Лорд узнает...
– Глупышка, каким образом? Беллу он больше не призывает – потому она и съехала окончательно. Остальные не настолько безумны, чтобы лишний раз попадаться Ему на глаза.
– Но, Северус…– совсем уже сонно прошептала девушка.
– Спи, моя невыносимая гриффиндорка…. – она уснула, прижимаясь щекой к его руке.

Даже вернувшись в Хогвартс, Гермиона еще долго не могла прийти в себя после третьей атаки Беллатрикс. Случившееся с ней было жутким? Да. Ужасным. Ожившим кошмаром. Только были и моменты, которые ей было… почти приятно вспоминать. Страшно осознавать, но ей понравился адреналин борьбы и предвкушение убийства. Она могла это сделать. Например, с Беллой. И не жалела бы, если бы так случилось. А Джагсон? Да, он заслуживал самого худшего, но та жестокость, на которую оказалась способна бывшая староста гриффиндора… Сначала это ее шокировало, но теперь…
Милая девочка, неотъемлемая часть Золотого Трио. Кладезь терпения и упорства. Нежная, тонкая натура, полная сочувствия к окружающим. Чистая, светлая. Ну да…Теперь даже смешно все это вспоминать. Во что она превращается?
От этих мыслей было тошно. Когда-то Северус говорил ей, что это война. Тут нет места соплям. Или ты, или тебя. Но как же это страшно!
Нет, не то, что, возможно, придется убивать, а то, что ей это начинает нравиться. Она становится такой же, как…Пожиратели.
Гермиона. Упивающаяся Смертью.

И Северус и Драко, каждый по-своему, пытались отвлечь ее от печальных мыслей.
Малфой старался занять чем-нибудь интересным, удивить. Слизеринский принц оказался замечательным товарищем. Для грязнокровки. Он заставлял девушку искренне улыбаться: то маленьким подаркам, вроде нежных весенних фиалок, то изумительным тренировкам боевой магии вместе с Невиллом, Дафной и Асторией. Гарпии у них теперь получались. Это была, пожалуй, единственная хорошая новость за последнее время.
Хотя Малфою-младшему и самому-то было не сладко. Вести про тетю настораживали. И положение его родителей при Волдеморте становилось все более шатким.
Люциус как-то приезжал к Снейпу. Они о чем-то беседовали на повышенных тонах, а когда, выходя, он столкнулся с Гермионой, то окатил ее ТАКИМ леденящим взором! Если бы одним взглядом можно было превращать в статую, все мучения для нее уже закончились бы.

Северус говорил, что изменения в характере, возможно, побочный эффект воздействия Лорда, той Темной магии, с которой она сталкивается и которая затрагивает непосредственно ее. Что ни говори, а Гермионе же приходится и изучать Темные искусства. Например, на уроках колдомедицины у доктора Брауна, чтобы научиться грамотно и эффективно снимать проклятия.
– А вам?.. Вам нравится убивать? Вы испытываете от этого удовольствие? – допытывалась она.
Снейп хмурился, отворачиваясь.
– Есть знания, которые лучше не получать, – негромко ответил он. – Они разрушают. И меняют. Навсегда. Гермиона, я далеко не идеал, каким ты теперь хочешь меня видеть. От того, что сейчас я веду борьбу на стороне так называемого «Добра и Света», я не становлюсь автоматически светлым сам. Я все тот же сальноволосый слизеринский ублюдок, злобная летучая мышь на поводке у Темного Лорда. Не стоит видеть во мне безупречного героя-одиночку. Я Пожиратель. Такой же, как они. Поэтому и не хотел, чтобы ты была рядом. Хотел уберечь тебя от всего этого, от всей этой грязи.
– Значит, это неизбежно? Я становлюсь Темной? Я думала, у вас это в прошлом, и… – она замолчала, не договорив. Она будет такой же как Белла?.. Как Лорд?.. Её Лорд… И Её Северус.
Снейп обдумывал ответ, понимая, насколько он для нее важен, и сказал, тщательно подбирая слова:
– Можно справляться с этими чувствами, контролировать их. Темные искусства меняют. Но насколько они разрушат личность, зависит только от самого человека. Их влиянию можно противостоять. Можно оставаться человеком. Просто значительно лучше и умнее, мудрее, держаться подальше от всего этого. Но если уж вляпался… Но предопределения нет, ты можешь бороться. И можешь победить. Более слабый человек на твоем месте уже давно бы сломался. И подчинился. Ты – сильная.
– Нет, я…
– Я знаю, что я говорю, Гермиона. Слишком хорошо знаю.

Гермиона обдумывала его слова. Но после очередной встречи с Драко к ней опять вернулись мысли о прошлом Беллы. И о причастности Сириуса к этой истории. Тяжело сознавать, что человек, которого ты знаешь, любишь и уважаешь, совершил что-то дурное. Но о преступных ошибках, совершенных в прошлом Северусом она, по крайней мере, знала всю горькую правду. И доподлинно знала всю глубину его боли и раскаяния, понимала цену, которую Снейп заплатил. А вот Сириус, которого она считала другом и павшим героем… Что же он натворил? Отсутствие точной информации порождало сомнения, мрачные домыслы были и того хуже.

Именно об этом она размышляла, когда в гостиную, в своей классической манере, вихрем ворвался Снейп и объявил ей, что сегодня все окончательно выяснится. Ночью Лорд собирает внутренний круг. Будет объявлено о кадровых перестановках, а значит, решится ее судьба и судьба Беллатрикс.
– Сегодня?... – Гермиона прижала руки к груди, следя за ним глазами.
Северус быстро ходил по комнатам, собираясь. Он остановился рядом с девушкой, положив руки ей на плечи.
– Вот и все, Гермиона. Если Он вызовет тебя, ты знаешь, как себя вести.
У нее начали подкашиваться ноги, сразу став ватными. Хоть она и ждала этого, но все равно стало как-то не по себе. Значит, сегодня или завтра Волдеморт вызовет ее. И все, дороги назад уже не будет.
– Он…поставит мне метку?
– Сразу – нет, потом. По крайней мере, не раньше, чем ты ее заслужишь…
– Это…больно? Когда Он выжигает метку?
– Ты выдержишь, – он криво усмехнулся, потом отошел к столу, собирая свой неизмен ный саквояж с зельями. – Какое бы задание Он тебе ни дал, не отказывайся.
– Я знаю, я помню, вы уже говорили, – во рту пересохло, Гермиону пробрала нервная дрожь. Неужели это все, и визит Снейпа к Лорду только формальность? Уже все заранее решено.
– Ничего, главное, ты останешься жить, а дальше, мы что-нибудь придумаем. Не бойся.

Гермиона попыталась улыбнуться, но даже натянутой имитации веселья не получилось.
– Все будет нормально. Лучше скажи, где ты последнее время пропадаешь? Нашла новую книгу? – спросил Снейп, явно отвлекая ее от мыслей о Лорде. Поколебавшись, Гермиона решила сказать правду.

– Мы с Драко пытались установить, что послужило причиной болезни его тети… Кое-что узнали, но в итоге только больше запутались.
– Ты действительно хочешь знать, о прошлом этой маньячки? После всего, что она с тобой сделала?
– Вы не понимаете! Оказалось…в этом как-то замешен…Сириус!
– Вот как, – негромко сказал он, становясь серьезным и сосредоточенным. Само упоминание о Мародере оставило на лице Снейпа мрачную тень.
– Северус, я поверить не могу, что Блэк мог что-то сделать с Беллой! Это немыслимо! Он ведь…он ведь… Я знала его, – девушка начала ходить по комнате, выплескивая свои чувства. – И он не казался мне…преступником!
– Он им и не был. Всего лишь идиотом, но это, к сожалению, не приравнивается к преступлению…
– Но Малфой прав, что-то там случилось. Сириус…он был крестным Гарри, он очень любил его, мы все к нему привязались…Да, может он был разгильдяем, может, был склонен к авантюрам, к риску, но он был хорошим, добрым! Вы с ним не ладили, да, но меня-то он опекал все время, что я проводила в его доме. Мне он никогда не сказал грубого слова. А оказывается!... Я поверить не могу. Как же так?! Эти бесконечные тайны. Никто ничего не говорит. Драко придумывает себе неизвестно что. И мне в голову лезут самые жуткие картины. И это…Я чувствую себя выбитой из колеи. Мало того, что моё будущее так неопределенно, я даже с прошлым разобраться не могу! Мне так плохо от этого, – она прижалась к своему обожаемому профессору, уткнувшись лбом в его мантию. Снейп обнял ее, уже привычным для них обоих жестом, погладил по волосам.
– Ты действительно хочешь знать, что там произошло?
– Да. А вы знаете, что там было? Блэк виновен?
– Я бы так не сказал, – помолчав, ответил Снейп. Он что-то напряженно обдумывал. – Эта трагедия скорее фатальное стечение обстоятельств. Много случайных участников и ни одного откровенно виноватого злодея… Так, подростковые коллизии, на стыке слизеринской хитрой подлости и гриффиндорской отчаянной глупости….
– Но так не бывает!
– Бывает. Пойдем, – сказал он, увлекая ее за собой сначала к двери, потом по коридорам к кабинету директора. – У меня уже нет времени, встреча, назначенная в министерстве, не из тех, на которые опаздывают, а мне надо еще кое с кем переговорить перед тем как я буду вынужден застрять в Малфой-меноре надолго… Заходи.

Он достал из шкафа каменную чашу, украшенную рунами. Гермиона догадалась, что это Омут памяти – Гарри его описывал именно так. Снейп взял волшебную палочку, и, коснувшись ею виска, вытянул несколько воспоминаний, каждый раз опуская серебристые нити в чашу. Потом ушел куда-то во внутренние помещения, смежные с кабинетом, вернувшись с пузырьками, наполненными такой же серебристо-белой субстанцией. Он добавил их содержимое в чашу и повернулся к Гермионе.
– Смотри. Можешь и Малфоя пригласить, пока он замок до основания не срыл в своих поисках. Чужие воспоминания я нашел в хранилище директора Хогвартса. Вероятно, их туда поместил Дамблдор. Как и зачем он их получил, мы можем только догадываться. Здесь все про тот случай, эту историю пытались расследовать, а потом старательно замяли еще задолго до вашего с Драко появления, – его голос звучал ровно, но в глазах стояла грусть. Еще одно напоминание о годах и событиях разделяющих его с юной растрепанной девочкой, такой молодой, слишком молодой…
Северус обвел взглядом галерею портретов и взмахнул палочкой в их сторону.
– Мне уже пора.
Он поцеловал ее в губы легким, едва ощутимым, прикосновением и вышел.

Девушка долго не решалась подойти к чаше. Находиться одной в кабинете директора было неуютно. Наверно, на самом деле лучше позвать Малфоя. Тайком наблюдающие за ней портреты на стенах, какие-то приборы, документы. Сколько раз она уже здесь была, и каждый раз у нее возникало чувство, что ее вызвали за какую-то провинность. Казалось, сейчас откроется дверь, войдет Дамблдор и начнет мягко журить их с Гарри и Роном за очередную проделку мальчишек. А после, неизменно, предложит пресловутые леденцы. Гермиона улыбнулась своим мыслям и посмотрела на портрет Альбуса. Он, как и многие другие прежние директора на остальных картинах, казалось, спал.
Было так тихо.
Неожиданно она услышала торопливые шаги на лестнице. Дверь распахнулась, на пороге появился Драко Малфой. Гермиона не могла сдержать улыбки при виде друга. Драко смотрел на неё вопросительно, видно, он немного запыхался от быстрой ходьбы. Или он бежал всю дорогу?..
– Ну как, Снейп тебе что-нибудь рассказал? Он приказал мне идти сюда…
Гермиона зашикала на него, боясь, что он разбудит портреты. Ей и так было неловко здесь, а если еще и они все проснутся…
– Нет. Но он сделал даже лучше – дал воспоминания, – шепотом сказала она, указывая на чашу.
– Прекрасно. Надеюсь, теперь мы узнаем все до конца.

Она какое-то время еще колебалась, ведь воспоминания это слишком личное, но слизеринский принц решительно увлек ее к столу. Он крепко взял за руку свою подругу и коснулся палочкой тумана чужой памяти в чаше. Видимо, для него, в отличие от девушки, это было не в новинку. Гермиона испытала довольно приятное ощущение полета, так падаешь во сне, когда знаешь, что спишь, и это не страшно, а скорее интересно.

Туман разошелся и они очутились в Большом зале, вероятно во время завтрака. За окном было еще темно, поэтому зал освещали свечи, свет которых отражался от золотой посуды, отчего все вокруг сияло. Казалось, сама атмосфера в Хогвартсе того времени была как-то теплей и уютней, чем позднее, когда в него поступила учиться девушка. Ученики переговаривались, смеялись, некоторые еще позевывали. Здесь было как-то…спокойно.
– Смотри, Снейп! – указав на слизеринский стол, сказал Малфой.
Гермиона повернула голову, увидев тощего нескладного паренька. Он склонился над учебником, одной рукой что-то быстро записывая на пергаменте, другой изредка поднося ко рту тост или чашку. Длинные, явно не слишком чистые черные волосы раскачивались, задевая столешницу. Верно, неопрятное чучело….
Гермиона подошла ближе, рассматривая Северуса. Может, его и нельзя было назвать красавцем, но она бы не променяла его ни на кого другого. Теперь. Когда узнала, сколько мужества и гениальности скрывается за такой невзрачной оболочкой.

Подросток так сосредоточенно выводил какой-то мудреный расчет ингредиентов, что даже не заметил, как в очередной раз, опуская полупустую чашку, промахнулся мимо стола и облил свою мантию. Светлые потеки ужасно смотрелись на и так изрядно заношенной мантии. Это был кофе с молоком? Какао? Интересно, что предпочитал её Снейп-подросток….Да, не удивительно, что этот чахлый ботаник, имеющий самое смутное представление об опрятности, был постоянной легкой мишенью для нападок «золотой молодежи» Хогвартса…. Гермиона вздохнула и заставила себя отвернуться от дорогого ей человека, было мучительно и печально видеть его таким и не иметь никакой возможности ему помочь.
Чтобы отвлечься, она обвела взглядом зал. Некоторые лица были ей знакомы, другие нет. МакГонагалл, Слизнорт, Дамблдор, выглядели гораздо моложе. И она никогда не видела на лице декана гриффиндора такой легкомысленной улыбки. Минерва тихонько хихикала, вероятно, над тем, что ей рассказывал неизвестный Гермионе преподаватель. Вот что еще бросалось в глаза… За преподавательским столом, пожалуй, было больше мужчин, а в настоящем-то… Мадам Помфри была совсем юной девушкой, наверное, только что после медколледжа. Она старалась держаться подчеркнуто строго, но каждый раз краснела, когда на нее обращали внимание. Хагрид, казалось, совсем не изменился, разве только в настоящем времени оброс сильнее.
– Папа и мама… – Драко подошел к светловолосому юноше, потом к сидящей неподалеку девчушке, с легкой улыбкой рассматривая их. Нарцисса была еще совсем ребенком, хрупкой и холодной, ледяной принцессой. Её нежное личико уже хранило печать высокомерия. Казалось, они с Люциусом игнорировали друг друга.
– Они такие красивые... Как вы похожи с отцом. Только у него волосы здесь еще длиннее, чем в настоящем…
– Отец постоянно критикует мою стрижку. Говорит: маггловская мода…Так странно видеть их в ученических мантиях, правда? Смотри-смотри, а вон дядя Рудольфус! Какой серьезный!
– А это... родители Невилла? – В памяти всплыло фото молодых авроров. И визит в больницу Святого Мунго, который она хотела бы, но не смогла бы забыть. Френк Лонгботтом и его будущая жена Алиса заговорщически шептались за гриффиндорским
столом. Алиса, розовощекая куколка с легкомысленными золотистыми хвостиками, была веселой и беззаботной, смех у нее был такой яркий, заразительный… На глаза Гермионы
навернулись слезы, когда она поняла, что её сын никогда, никогда, никогда не слышал такого смеха своей матери. Френк же выглядел таким серьезным и авторитетным. Да, вот
на кого был теперь похож тот взрослый и собранный юноша, что стал лидером Армии Дамблдора... Умный и внимательный взгляд, живые глаза, немного сдержанная, но мягкая и добрая улыбка, широкие, уверенно расправленные плечи, крепкая фигура, как же это отличалось от того, каким она увидела его в Мунго! У этих двоих из воспоминания были свои планы, мечты… оба здоровые, сильные, полные жизни… и все разбилось, обернувшись крахом. В памяти всплыли пустые бессмысленные глаза, ниточка слюны, стекающая из уголка рта, иссохшие тела, тусклые волосы… И переполненный болью взгляд Невилла, каждый раз, когда разговор касался их…
– А вон Нотт и Мальсибер…

Послышались приветствия, веселые голоса. В зал вошли Мародеры.
Джейм