Бросающаяся в глаза ненависть

В любом случае, уже по объему цитаты, в которой Василевский делает все, чтобы обгадить Мехлиса, видно, что маршал Василевский Мехлиса, мягко скажем, очень не любил. И именно поэтому Василевский так мало написал о крупнейшем после Московской битвы сражении 1941 года - о Тихвинских оборонительной и наступательной операциях. Ведь представителем Ставки в этом успешном для РККА сражении был Мехлис, и, что интересно, он организовал победу над немцами как раз в лесисто-болотистой местности. Но об этом позже.

Сведения о Льве Захаровиче Мехлисе мне, к сожалению, придется брать из книги Юрия Рубцова «Alter ego Сталина». К сожалению потому, что автор о себе радостно пишет: «Лет десять назад, в конце 80-х, оценки героя книги были бы, безусловно, не столь жесткими. Не потому, конечно, что автор отличается повышенным конформизмом. Просто все мы за эти минувшие годы необычайно выросли, раздвинули собственные горизонты. Невозможно не ощутить на себе благотворное влияние заметного роста политической культуры общества, приобщения к демократическим ценностям - свободе выражения мысли, отсутствию идеологического прессинга, разномыслию - в противовес бытовавшему у нас единогласию, единодушию и единомыслию».

Опыт мне подсказывает, что читать умствования лица, «приобщенного к демократическим ценностям», глупо, но «за эти минувшие годы» перед лицами, которые «необычайно выросли, раздвинули собственные горизонты», раскрылись двери архивов, и Ю. Рубцов цитирует очень много документов о Л. З. Мехлисе, в связи с чем эти документы стали доступны осмыслению и без его помощи.

Так вот, как явствует из различных фактов, собранных Рубцовым, Мехлиса явно ненавидели большинство из тех, кто входит в стандартный набор «прославленных полководцев» РККА. Точно так же, как и Василевский, Мехлиса не любил маршал Жуков (хотя я не встречал, подчеркну это, никаких упоминаний о том, что Мехлис имел хоть малейшие конфликты с ними обоими). В противном случае нельзя объяснить, почему Жуков в своих мемуарах включил Мехлиса в эпизод, в котором маршал доблестно врет читателям о причинах своего снятия с должности начальника Генштаба РККА.

Такое же, к примеру, отношение к Мехлису маршала Конева. Вот что, например, рассказал в 1965 году Маршал Советского Союза Конев писателю Константину Симонову. При назначении на Степной фронт Сталин вдруг заинтересовался, как Иван Степанович оценивает тогдашнего начальника штаба фронта генерала М.В. Захарова. Конев положительно отозвался о Захарове, его поддержал и присутствовавший при разговоре маршал Жуков.

«Тогда Сталин расхохотался, - продолжал рассказ И. С. Конев, - и говорит:

- Ну вот, видите, какие мнения - высоко оцениваете его, хороший начальник штаба, а Мехлис поставил вопрос о его снятии, о том, что он ему не доверяет.

Так... я узнал, - заметил маршал, - еще об одном очередном художестве Мехлиса».

В связи с этим интересно, знал ли Сталин о художестве самого Конева, ведь Конев вынужден был бить морду своему начальнику штаба, будущему маршалу М. В. Захарову. О нравах штаба Конева вспоминает генерал-полковник Г. Ф. Байдуков, командовавший авиадивизией в составе Калининского фронта: «...вызвали на Военный совет фронта. Прибыли. Из избы выходит Матвей Захаров, начальник штаба, будущий маршал Советского Союза, вытирает кровь из носа: «Ударил, сволочь!» Так что Мехлис, может быть, и не сильно ошибался, не веря в этого полководца с битой мордой, но в данном случае характерно не это, а, казалось бы, немотивированная неприязнь Конева к Мехлису.

А вот Рубцов приводит воспоминания главного снабженца советских солдат, начальника тыла Красной Армии, генерала А. В. Хрулева.

«Хрулев приводит пример, когда на одном из совещаний с участием командующих и членов ВС фронтов Сталин задал вопрос, есть ли у кого претензии к материальному обеспечению? Промолчали все. «Только Мехлис сказал, - вспоминает мемуарист, - что тыл очень плохо работает, не обеспечивает войска полностью продуктами...» Гневный Сталин тут же вызвал на совещание Хрулева, предложил объясниться. Начальник тыла осмелился поинтересоваться, кто жалуется и на что? «А как вы сами думаете?» - последовал встречный вопрос.

Хрулев пишет далее: «Отвечаю: «Скорее всего, это Мехлис». Как только я произнес эти слова, в кабинете раздался взрыв хохота». Он еще более усилился, когда по требованию Верховного Главнокомандующего Мехлис изложил суть претензий: «Вы все время нам не отпускаете лавровый лист, уксус, перец, горчицу». Тут и Сталину стала ясна вздорность претензий Льва Захаровича».

Что-то я в данном случае не верю в эту байку Хрулева ни на копейку. Даже при подготовке Берлинской операции Сталин не вызывал к себе Рокоссовского, Жукова и Конева одновременно и, тем более, с членами Военных советов - ведь это же означало бы, что Сталин обезглавил бы сразу три фронта. Так что это «одно из совещаний» - выдумка Хрулева.

Надо понять, что Мехлис очень портил жизнь Хрулеву такими телеграммами:

«...проверив положение в 4-й армии, Мехлис телеграфирует 4 января начальнику тыла Красной Армии генералу Хрулеву: «Положение с продфуражом нетерпимое. На 2-е января, по данным управления тыла, в частях и на складах армии мяса - 0, овощей - 0, консервов - 0, сухарей - 0... Кое-где хлеба выдают по 200 грамм... Что здесь - безрукость или сознательная вражеская работа?»

И уж лучше бы Хрулев в качестве примера привел именно это требование Мехлиса, поскольку примером с уксусом и перцем он выставил себя некомпетентным идиотом.

Дело в том, что основной пищей солдата являются мучные продукты, как наиболее калорийные, и мясо. Но это пресные продукты, и без кислоты и специй они очень быстро начинают плохо усваиваться организмом, они приедаются. В мирной жизни необходимое количество кислот мы получаем из овощей, особенно квашеных, Запад - с сухим вином. Но за войсками не потащишь бочки с квашеной капустой и солеными огурцами, во время войны такие деликатесы ели только наши прославленные полководцы.

А как быть с солдатской потребностью в пищевой кислоте, с тем, чтобы хлеб и каша ему не приедались?

Начиная с Петра I, очень долгое время царь обязан был поставлять солдатам только хлеб и крупу, грубо - около килограмма хлеба в пересчете на муку и 100 грамм крупы в сутки. На остальное давались деньги, и солдаты артелью закупали овощи, мясо и прочее. В мирное время они сами сажали огороды. Но уже с 1846 года к обязательной выдаче солдатам подлежали: 22 грамма соли, 1 грамм перца и 62 грамма уксуса в сутки. А во флоте, в плавании, уксуса давалось полбутылки в сутки на матроса.

В пятом издании «Справочной книжки для офицеров», отпечатанной в 1913 году, в разделе «Продовольствие в военное время» черным по белому вписано: «2) Сверх всего этого командирами корпусов и равными по власти может быть для сохранения здоровья людей отпущено (в расчете на сутки и в пересчете на граммы): уксуса - 62 грамма; лимонной кислоты - 1 грамм».

Вот и смотрите: политический комиссар Мехлис это знает, а тот полководец, кто за снабжение солдат Красной Армии едой получал деньги и ордена, - и после войны «не в курсе дела».

Интересно и другое. Мехлис до мая 1942 года был на фронтах представителем Ставки Верховного Главнокомандования, но ведь и полководцы Василевский с Жуковым тоже были в этих же должностях. Что же это они не испытывают по отношению к Мехлису хотя бы профессиональной солидарности?