Социальная ситуация в жизни подростка

Социальная ситуация как условие развития и бытия в отрочестве является условием развития социально-адаптированной или социопатической личности – здесь становятся значимыми как внешние обстоятельства, так и внутренняя позиция самого подростка. Подросток продолжает жить в семье (или в учреждении интернатного типа), учиться в школе (или в училище). Однако сама социальная ситуация трансформируется в его сознании в совершенно новые ценностные ориентации – подросток начинает тонко рефлексировать на себя, на других, на общество. Теперь уже иначе расставляются акценты: семья, школа, сверстники обретают новые значения и смыслы. В шкале ценностей подростка происходят сдвиги. Все освещается проекцией рефлексии, прежде всего самые близкие: дом, семья.

В условиях семьи. Подросток, как правило, живет вместе со своей семьей. Он вошел в семью через свое рождение, привык к близким так, как привыкают к ним в детстве. Теперь наступает пора оценок близких.

В детстве ребенок был погружен в поле семейной идентификации. Семейное “Мы” – первая группа, которая принимается в детстве априори, как данность. Сами родители, родственники, принадлежащий им мир вещей, семейные традиции, стиль взаимоотношений в детстве воспринимаются как неизменная сущность бытия. Однако, приобретая жизненный опыт, подросток открывает для себя многообразные семейные отношения, которые отличаются от родительской семьи. В то же время он начинает испытывать потребность расстаться с фамильной идентификацией, растворяющей его в лоне семьи. Он испытывает потребность в более универсальной, более широкой идентичности и одновременно в укреплении своего собственного чувства личности, в обособлении своего “Я” от семейного “Мы”. Поэтому подросток обращает свой критичный взор к семейным традициям, ценностям и фетишам.

Сама семья занимает прежние позиции по отношению к подростку.

Обычно семья относится к подростку в соответствии со сложившимися семейными (и родовыми) традициями. Здесь мы найдем продолжение тех же стилей воспитания, которые были направлены на ребенка еще в детстве.

Семья с высокой рефлексией и ответственностью понимает, что ребенок взрослеет и что с этим надо считаться, изменяя стиль взаимоотношений. К подростку начинают относиться с учетом появившегося у него чувства взрослости. Не навязывая своего внимания, родители выражают готовность обсудить его проблемы. “Как дела у тебя, Петр?”, “Я готов выслушать тебя, Петр”, “Я могу тебе помочь в этом, Петр”. В таком ключе взрослые из хорошо рефлексирующих семей выражают готовность к сотрудничеству с подростком. Главное в такой семье – сохранение столь желанного для отрочества чувства самоуважения.

Характер подростка из семьи с высокой рефлексивностью и ответственностью развивается вполне благополучно (если, конечно, здесь нет угнетающих это развитие предпосылок). Он строит свои отношения с окружающими (взрослыми и сверстниками) преимущественно по адекватно лояльному типу. Ценностные ориентации подростка в такой семье направлены на проникновение в ценности всего многообразия реальной действительности: предметного мира, образно-знаковых систем, природы, самого социального пространства непосредственных отношений людей. Высокая рефлексия окружения создает благоприятные условия для духовного развития подростка.

Семья отчужденная. В этой семье к подростку относятся так же, как и в детстве, – им мало интересуются, избегают общения с ним и держатся от него на расстоянии. Отчужденные родители уже сделали свой вклад в развитие характера своего ребенка: он или тоже стал носителем отчужденных форм поведения и обладателем отчужденной души, или приобрел горький комплекс собственной неполноценности. Тенденции развития его характера как способа взаимодействия с другими людьми уже отчетливо проявляют себя: превалируют нигилистические реакции, ажиотированная агрессия или неадекватная лояльность, пассивный стиль поведения.

Подросток в такой семье чувствует себя лишним. По большей части он устремляется на улицу к своим сверстникам, где ищет удовлетворения в общении. Стиль общения со сверстниками дублирует, как правило, способы его взаимодействия в семье. Отчужденная семья может ограничить возможности ребенка в развитии.

Семья авторитарная по сложившимся стереотипам продолжает предъявлять подростку те же жесткие требования, что и в детстве. Обычно, если это было принято ранее, здесь продолжают применять и физические наказания (в детстве – шлепали, теперь могут “врезать”). В авторитарной семье подросток так же одинок, несчастен и неуверен в себе, как и в детстве. Однако тенденции развития его характера уже отчетливо вырисовываются: он становится носителем авторитарного способа взаимодействия с людьми или, напротив, демонстрирует униженную неадекватную лояльность, пассивность, за которой стоит высокая невротизация неуверенного в себе подростка. Авторитарная семья также может ограничить возможности подростка в развитии.

Семья с попустительским отношением. В такой семье продолжает господствовать принцип вседозволенности: подросток уже давно “сел на голову” родителям и хорошо освоил способы манипулирования ими. Эгоизм и сопутствующая ему конфликтность – основные характеристики характера подростков из таких семей. Здесь подросток несчастлив вдвойне: сам по себе возраст – уже кризис личностного развития плюс еще недостатки, сформированные в его личностной позиции отношениями вседозволенности, чего ему никогда не предложит действительная жизнь.

Подросток из семьи с попустительским стилем отношения к нему обычно не усваивает позитивных форм общения: адекватная лояльность ему неизвестна. Он опирается на те способы воздействия на других, которые успешно питали его эгоизм все годы жизни в семье, – агрессию (которая выражается в необоснованной нетерпимой требовательности – “Я так хочу!”, “Я сказал!”) и нигилизм. Попустительская семья лишает подростка возможности осознать закономерности общественных отношений и делает его несостоятельным в реальных взаимоотношениях с другими.

Семья гиперопекающая. Подросток в такой семье вырос под пристальным вниманием и заботой родителей, у которых масса своих внутренних проблем, возникающих по большей части на основе личных трагедий и комплексов. С подростком родители по-прежнему не расстаются, опекают его не только извне, но и стремятся завладеть и его душевными переживаниями. Здесь подросток, как и в детстве, неуверен в себе. В случае необходимости он не может дать отпор, но и не способен сам построить позитивные отношения. Он пассивен, принужденно лоялен. Он инфантилен по своим социальным реакциям, и на эту его особенность уже реагируют сверстники, дающие ему детские прозвища типа “малыш”, “маменькин сынок”, “детский сад” и др.

Описанные стили отношений к подростку демонстрируют лишь тенденции условий развития личности в отрочестве. Реальная жизнь может оказаться мягче, благополучнее или жестче, ужаснее, непостижимее. В семье может быть одновременно множество разнообразных стилей общения, обусловленных неоднородностью культурных уровней ее членов (дедушек, бабушек, родителей, других родственников). Подросток может стремиться к идентификации со своими родителями, но может занимать и отчужденную позицию.

Вероятность жить в идеальных условиях семьи для подростка весьма мала еще и потому, что он теперь сам начинает продуцировать свои способы общения, усвоенные в семье, что нередко настораживает и изумляет родителей: “Как ты смеешь со мной так разговаривать!”, “Молоко на губах не обсохло, а он туда же!” и т.д. Привыкнув к полной зависимости своего ребенка в детстве, родители нередко не желают отпустить своего подростка с отведенного для него места. Однако нормальные, здоровые психически, любящие родители все-таки стремятся решать возникающие проблемы со своими подросшими детьми. Они всеми силами стараются обеспечить подростку чувство защищенности, создать условия для нормального существования и развития.

В то же время подросток, в поисках своего “Я” отчуждаясь от родителей и одновременно любя их по-прежнему, учится учитывать очень разные планы человеческих чувств и поступков. Он учится заново – теперь уже на уровне возрастной отчужденности – строить новые отношения со своей семьей – с теми, кто растил и заботился о нем, – по своему разумению. Через жизненные коллизии в семье подросток открывает, что мир не делится на “белое” и “черное”, что нельзя просчитать отношения чисто арифметически. Конечно же, к этим простым открытиям подросток подходит не вдруг. Но он начинает накапливать опыт и учится пониманию и компромиссам.

Деградирующие семьи, где родители дерутся, принимают алкоголь, наркотики, распутничают. Обычно подростки заражаются этими недугами еще в детстве. Подросток может быть причислен к алкоголизирующейся или наркотизирующейся группе, если подобные действия повторяются достаточно часто (1-2 раза в месяц). Но даже если подросток только попробовал из рук потерявших контроль родителей запретного зелья, он тем самым преступил нормативные общественные запреты. Для подростка, еще не вкусившего запретного зелья, мотивационная готовность к употреблению алкоголя или наркотиков также чрезвычайно велика. В отдельных, счастливых, случаях подросток из алкоголизирующей, наркотизирующей или распутной семьи начинает столь активно противостоять деградации, что ему хватает душевных и духовных сил вырваться из предложенных жизнью условий существования и идти своим путем.

Неполная семья (здесь чаще нет отца). Подросток может чувствовать себя особенно некомфортно. Ведь именно в этот период возникает острое чувство потребности в отце, ибо половая идентификация у подростков осуществляется в соотнесении себя с родителями обоего пола. Кроме того, для подростка очень значима его общая социальная ситуация, которая формируется, помимо прочего, и составом семьи. Наличие обоих родителей положительно представляет подростка в среде ровесников. Отсутствие отца ослабляет его социальную позицию.

Приемные семьи – сложная проблема в отрочестве, особенно если подросток знает, что его отец и мать не являются биологическими родителями. Если же ему повезло и он обрел хорошую семью, он все-таки постоянно испытывает внутреннее напряжение и неуверенность в том, как к нему относятся его приемные родители. В то же время его волнует и то, как оценивают лично его сверстники в связи с тем, что он не имеет кровной семьи.

Особая проблема в современной российской семье – взаимоотношения по поводу вещной и финансовой зависимости подростка. До недавнего времени (до 1991 г.) подростки в подавляющем числе случаев полностью зависели от финансового положения семьи и от педагогических взглядов родителей относительно карманных денег подрастающего чада. Взрослые нередко пользовались этим “рычагом”, стремясь привести своего ребенка к повиновению. Подросток зачастую попадал в тупиковое положение: он жаждал свободы и не мог избавиться от столь обидной финансовой зависимости. Последствия такой ситуации оказывались печальными: они приводили к побегам из дома, к воровству, к групповому ограблению, случалось – и к попыткам самоубийства. Конечно, не только финансовые проблемы были и остаются источником конфронтации в семье – взрослых и подростка.

Сегодня экономическая ситуация иная: подростки могут сами честно подработать, продавая газеты, моя машины, работая курьерами и т.д. Однако возможность подработать самостоятельно может внести в семейные отношения и определенную напряженность. Родители, подогревающие мысль о том, что “мы тебя кормим и поим, одеваем и обуваем”, рискуют тем, что однажды, почувствовав себя “экономически самостоятельным”, подросток громогласно, с циничной ухмылкой предложит возместить расходы или отделиться и питаться и одевать себя отдельно. Кроме этого, напряженность в семье могут вызвать и внешние социальные проблемы.

Обретение финансовой самостоятельности в наше время весьма опасно для подростков с социальной и психологической точек зрения. В России для них нет пока традиционных способов зарабатывания денег. Подросток может легко оказаться втянутым в теневые финансовые отношения взрослых. Поэтому проблема “Дети и деньги” весьма актуальна для каждой семьи, в которой подрастают дети.

Деньги, являясь знаком благосостояния, в то же время выступают как эквивалент вещи. Подросток оценивает вещи, принадлежащие семье, как престижные или как не имеющие ценности. Современный подросток может, исходя из критериев стоимости вещей, начать оценивать свою семью как “богатую” или как “бедную”. Оценка материальных предметов, принадлежащих семье или отсутствующих в семье, может стать критерием достоинств родителей.

Особенно остро такие тенденции проявляются в исторические моменты, производящие перелом, переворот, разлом, преобразование и другие радикальные перестройки. Так, сегодня в России сложившиеся прежде в культуре оценки обретают иные значения: перестраивается отношение к предметному миру, к межличностным отношениям. Место отдельного человека или семьи среди других людей определяется теперь в большей мере, чем прежде, не только личными качествами, но и обслуживающими вещами, которые репрезентируют их в социальных отношениях (дом, квартира, произведения искусства, денежные знаки, земля и другие престижные в конкретный момент развития общества вещи). Сегодня общество находится в состоянии маргинальное™, что сказывается непосредственно на сензитивных к социальным явлениям подростках, на их обещании по поводу предметов.

Во все времена в моменты социальной нестабильности общества, в периоды международных и межэтнических напряжений возникают условия для усиления развития у подростков агрессии.

Реально большинство людей – подростков, юношей и взрослых не обладают устойчивыми формами поведения. Внутренние психические структуры человека в основе своей весьма подвижны. В условиях социальной нестабильности у людей повышается напряженность и агрессивность. Подростки как социально сензитивная возрастная группа чутко реагируют на нестабильность и общественную напряженность. Условия провоцируют усилие и увеличение у них агрессивных проявлений.

З. Фрейд настаивал на “людской наклонности к агрессии” (Фрейд З. Неудовлетворенность культурой: аналитическое повествование. – М., 1990. – С. 52.), на первичном позыве агрессии, на “конституциональной склонности человека к агрессии” (Там же. – С. 76.). При этом З. Фрейд распознал, что недостаточность социальных условий благоприятствует повышению агрессии. Он писал: “В отдельном индивиде, находящемся в массе, под ее влиянием часто происходят глубокие изменения его душевной деятельности. Его эффективность чрезвычайно повышается” (Фрейд З. Массовая психология и анализ человеческого “Я”//Фрейд З. “Я” и “Оно”: труды разных лет: в 2 кн. – Кн 1. – Тбилиси, 1991. – С. 88.).

Агрессия, как и всякий феномен психики, амбивалентна. Агрессия в любом виде, помимо ее возможного конструктивного значения, несет в себе деструктивные тенденции: она разрушительна как для жертвы агрессии, так и для самого агрессора. Агрессия, направленная вовне, реально отчуждает личность от самое себя.

Агрессия может проявляться в состояниях необузданного гнева и помраченного сознания в асоциальном поведении, доходящем до преступлений. Склонность к необузданному гневу может формировать психопатический тип личности. Это аморальные, безнравственные по своему складу, гневливые, яростные, необузданные люди. Их причисляют к социопатам, к тем, кто исповедует вседозволенность и свободу насилия над другим человеком. В неблагоприятных социальных условиях уже в подростковом возрасте может быть сформирован агрессивный, социопатический тип личности. В дальнейшем социопатический тип личности лишь укрепляет свои асоциальные позиции.

Следует обратить внимание на то, что социопаты, проявляя себя аффективно, могут при этом существовать, принципиально грубо не нарушая общественных норм поведения. Однако нередко они вступают в конфликты с социальными ожиданиями и законом, они недостаточно или плохо социально адаптированы.

Социопаты отличаются нарушениями социального характера. В то же время у социопатов явно проявляются нарушения самосознания личности. Социопаты легковозбудимы, что нередко может привести к патологическому аффекту, к необузданному гневу. Эти реакции трудно предусмотреть – они могут наступить по любому поводу.

Реакция необузданного гнева может возникнуть на любое препятствие: замечание, выражение неудовольствия, отказ в явно недопустимых претензиях и др. В этот момент социопат может превратиться в чудовище, в “дикого зверя”. Он испускает крики и ругательства, бешеным оком смотрит на “обидчика”, страстно жестикулирует. Он может напасть на другого человека. Он бьет предметы, попавшиеся под руку, крушит и ломает мебель.

Когда социопат не получает тут же поддержки своим притязаниям, гнев его ужасен, эмоции выходят из берегов.

Для социопатов срыв в сторону возбуждения более типичен, чем в сторону торможения. Агрессивность и аморальность суть основные свойства социопатов. Именно эти качества делают социопата криминальным или близким к криминальности. Социопат готов перешагнуть грань, отделяющую социально-нормативные ожидания от асоциальной позиции, готов перешагнуть через нравственные нормы ради своей неудержимо влекущей цели (Мухина B.C. Отчужденные: Абсолют отчуждения. – М., 2009. – С. 83-90, 93, 264, 385, 386, 434, 528, 542.).

Патологические влечения нередко соединяются с асоциальным поведением. Некоторые из этих влечений причисляются к мономании. Сюда относят, например, влечение к воровству, к бродяжничеству, к садизму и др.

Общество должно учитывать сензитивность подростков и молодежи к социальным явлениям – не только к высотам культурных достижений, но и к обвалам стабильных периодов общественного развития. Взрослые должны предупреждать детей, подростков и молодежь об опасности допущения до себя возможности стать социопатом. Предупреждение, предостережение – сигнал о возможной катастрофе развивающейся личности, значимое выражение внимания и любви к входящему в жизнь подростку.

В школе и в училище. В отрочестве, как и в детстве, подросток продолжает посещать школу или переходит в училище. Однако в отрочестве меняется внутренняя позиция по отношению к школе и учению. Так, если в младших классах ребенок был психологически поглощен самой учебной деятельностью, то теперь подростка в большой мере занимают собственно взаимоотношения со сверстниками. Именно взаимоотношения становятся основой развития внутренней позиции в отрочестве.

Подросток, не игнорируя учение, придает особое значение общению. В общении со сверстниками он расширяет границы своих знаний, развивается в умственном отношении, делясь своими знаниями и демонстрируя освоенные способы умственной деятельности. Общаясь со сверстниками, подросток постигает разные формы взаимодействий человека с человеком, учится рефлексии на возможные результаты своего и чужого поступка, высказывания, эмоционального проявления.

Если в детстве особая школа социальных отношений игра, то в отрочестве этой школой становится общение. Именно в этот период подросток учится осмысливать свои конформные и негативные реакции на предлагаемые ситуации, отстаивать право на самостоятельный выбор возможного поведения, учится подавлять импульсивные действия (какими бы они ни были: стереотипными, сложившимися в семье или идущими от непосредственной эмоциональной реакции на неожиданно новую для него ситуацию).

Так как большую часть времени подросток проводит в школе, то правильно считать, что в стенах школы создаются условия для развития его личности. Эти условия могут формировать взрослые. Взрослый друг, взрослый кумир – довольно редкое явление в индивидуальной жизни подростка. В этом возрасте уважаемый взрослый чаще всего достояние подростковой группы, если это учитель, руководитель спортивной секции, научного объединения и др. Другое дело – массовый кумир (например, певец). Он является предметом обожания многих, объединяя их одной общей эмоцией, что чрезвычайно ценно для подростков. И в том и в другом случае взрослые выступают для подростков в качестве некоего значимого человека, который становится предметом группового обожания и подражания. Очень важно поэтому, кто из взрослых занял этот пьедестал.

И все-таки для подростка наиболее значим другой подросток. “Я” подростка жаждет соединиться с “Я” другого подростка. И самые сладкие часы их жизни, когда наконец-то они могут вновь встретиться. Это обычно происходит после школы. Вторая часть дня может проходить для подростка в более разнообразных условиях: дома, в спортивных клубах, в творческих художественных объединениях, а также в местах, которые могут быть скрыты от контролирующего ока общественного мнения, – будь то двор, лестничная площадка дома или поляна в лесу. Главное – сумерки и наступающая ночь не только рождают эмоциональные чувства, но и подтверждают взрослость подростка, который оторвался от детства и теперь уже может себе позволить не идти спать, а быть с приятелями.

Конечно же, каждое историческое время дарует нам подростков, которые размышляют о смысле жизни, о духовном в человеке, о своем предназначении в жизни, как и обо всем другом, ценимом человечеством во все времена. Ведь подростков окружают живопись, музыка, книги и прекрасные люди, готовые раскрыть перед ними духовное богатство человечества. Едва притронувшись к возвышенному, подросток тут же стремится поделиться своими чувствами и мыслями со сверстником. Он не может не делиться, делиться – это его сущностная особенность.

В то же время каждое историческое время формирует и других подростков, тяжелых для себя и окружающих. Эти подростки кучкуются возле злачных мест, присваивая агрессивные формы воздействия на окружающих. И здесь они делятся друг с другом своим опытом.

Для некоторых подростков именно в этом возрасте судьба как бы уже предопределена: разнополюсные ориентации в отрочестве уже определили жизненный путь, внутреннее отношение к себе и другим. Но жизнь в действительности куда сложнее: неожиданные катаклизмы в один момент могут сломать подростка или долго не давать ему прийти в себя; в то же самое время в его жизни может произойти такое событие, в результате которого он как бы заново увидит мир, в его сознании произойдет переворот, и он станет “другим человеком”.

Безусловно, социальная ситуация жизни подростка во многом определяет его развитие как личности. Но в ней самой нет тех определенных условий, конкретных людей и обстоятельств, которые всякий раз со всей определенностью оказывали бы на подростка только благотворное или только негативное влияние. Да и сами подростки крайне редко бывают однозначно чистыми и духовными или “грязными” и “низменными”: сколь разнообразны условия жизни, столь многогранны и подростки.

Конкретное время, безусловно, определяет во многом ориентации сензитивного к нему отрочества: “каковы веки, таковы и человеки”. Однако время “сегодня” в действительности несет в себе пласты культуры предшествующих поколений, вбирая при этом утопии и антиутопии, создаваемые человечеством, обращенным в будущее. Все это формирует общий фон социальной ситуации, влияющей на развитие личности подростка.

Социальная ситуация обладает таким разнообразием условий и всевозможных провокаций для испытания подростком самого себя, что взрослый в силу уже сложившихся ценностей подчас не может даже их себе представить. Подросток может стремиться к самому прекрасному достоянию человеческого духа. Для этого он идет в консерваторию, в картинную галерею, в разнообразные музеи, едет в экспедиции в поисках памятников архитектуры, путешествует и т.д. Он же может обследовать катакомбы, искать контакты с бездомными в предвкушении неизведанного, изучая меру человеческого падения. Можно сказать, что в отрочестве происходит чрезвычайное расширение социальных условий бытия подростка: и в пространственном отношении, и в плане увеличения диапазона духовных проб. В отрочестве человек стремится пройти через все, чтобы затем обрести себя. Конечно, это опасное стремление для несформировавшейся личности. Без поддержки взрослого друга подросток может остаться в асоциальном пространстве, так и не поднявшись на высоты духовной жизни.