Виссарион Белинский «Несколько слов о поэме Гоголя: Похождения Чичикова, или мертвые души»

Белинский явно не согласен с позицией Аксакова, говоря о сравнении «Мертвых душ» с «Иллиадой» Белинский пишет: «но Гоголь спас древний эпос - и мир имеет теперь новую "Илиаду", то есть "Мертвые души" и нового Гомера, то есть Гоголя!.. Бедный Гоголь!».

Белинский категорически не согласен с позицией Аксакова: «Мертвые души" не одно и то же с "Илиадою", ибо-де "само содержание кладет здесь разницу». В смысле поэмы "Мертвые души" диаметрально противоположны "Илиаде". В "Илиаде" жизнь возведена на апофеозу; в "Мертвых душах" она разлагается и отрицается; пафос "Илиады" есть блаженное упоение, проистекающее от созерцания дивно божественного

зрелища; пафос "Мертвых душ" есть юмор, созерцающий жизнь сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы.

Белинский уверен, что «Мертвые души» и Гоголь имеют огромное значение для России и русского общества «чем выше достоинство Гоголя как поэта, тем важнее его значение для русского общества, и тем менее может он иметь какое-либо значение вне России. Но это-то самое и составляет его важность, его глубокое значение и его - скажем смело-колоссальное величие для нас, русских.

Не соглашается критик и с идеей, что Гомера, Шекспира и Гоголя можно поставить рядом. Белинский заключает: «Мертвые души» стоят "Илиады", но только для России: для всех же других стран их значение мертво и непонятно».

В выводе к статье Белинский явно обращается к Аксакову: «Юность не хочет и знать этого. Чуть взбредет ей в голову какая-нибудь недоконченная мечта - тотчас ее на бумагу с тем наивным убеждением, что эта мечта - аксиома, что миру открыта великая истина, которой не хотят признать только невежды и завистники».