СИСТЕМЫ» И «ТИПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ 2 page

мер, что можно «представить себе и такую возможность, когда атрибуты какого-то

предполагаемого свойства в результате экспериментального исследования будут ото-

браны у него и переданы другим параметрам нервной деятельности, и это предпола-

гаемое свойство, в конца концов, окажется вычеркнутым из списка основных свойств

нервной системы» (с. 16).

Таким образом, пока мы не ушли далеко от той классификации свойств нервной

системы, которая была предложена И. П. Павловым.

4.4. ПАРЦИАЛЬНЫЕ И ОБЩИЕ

СВОЙСТВА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Говоря о свойствах нервной системы (или точнее — о свойствах

нервных центров), нельзя понимать дело так, что какое-то изучаемое свойство отно-

сится ко всей нервной системе как к аморфному образованию. Есть основания пола-

гать, что хотя любой функциональной системе мозга (возбудительной ли, тормозной)

присущи все свойства, однако степень их выраженности в разных системах, и в раз-

ных мозговых структурах разная (в связи с чем и возник вопрос об общих и парци-

альных свойствах нервной системы). Но если типологические особенности отража-

ют определенные функциональные системы мозга, то возникает вопрос — к какой

именно функциональной мозговой системе (или «функциональному органу»,-как

говорил А. А. Ухтомский) относится данная методика, с помощью которой изучают-

ся типологические особенности. Не может ли быть так, что разные методики, предъяв-

ляя обследуемым разные смысловые задачи, адресуются к разным функциональным

отделам мозга? Отсюда возникает важная для практики задача — установить: одина-

кова ли валидность разных методик, изучающих, например, свойство силы нервной

системы?

Отсюда же возникает и теоретический вопрос: являются ли изучаемые свойства

парциальными (т. е. отражающими только одну функциональную систему) или об-

щими (т. е. относятся ко всему мозгу в целом)?

Представление о парциальных свойствах нервной системы выдвинул Б. М. Теп-

лов. Он писал, что у человека менее всего можно ожидать полного совпадения типо-

логических параметров в разных анализаторах, а также в первой и второй сигналь-

ной системах. Действительно, сопоставление типологических различий по свойству

силы в различных анализаторах (зрительном и слуховом) не показало совпадения

диагнозов. Тем самым был нанесен существенный удар по господствовавшим в то

время представлениям, что свойства нервной системы характеризуют всю нервную

систему в целом. Теперь уже наличие общемозговых свойств вызывало сомнение. По

этому поводу В. Д. Небылицын писал: «Должны ли мы теперь рассматривать СНС

как параметры лишь узкого представительства, способные характеризовать только

те мозговые структуры, к которым адресуются применяемые стимулы, или все-таки

существуют такие, хотя бы относительно общие «сверханализаторные» характери-

стики мозга, которые moi^t служить основой для нейрофизиологической интерпре-

тации целостных особенностей индивидуального поведения?» (1976, с. 209).

В. Д. Небылицын считал, что парциальность может быть обусловлена тремя мо-

ментами: 1) из-за регистрации разных эффекторных выражений рефлекторной дея-

тельности (эффекторный аспект); 2) из-за применения раздражителей различной

модальности (анализаторный аспект) и 3) из-за использования различных подкреп-

ляющих воздействий (в случае изучения типологических особенностей с помощью

вырабатываемых условных рефлексов). Таким образом, парцнальность свойств нерв-

ной системы (а точнее — типологических особенностей их проявления) может быть

обусловлена тем, что в применяемых для их диагностики реакциях участвуют раз-

личные нервные структуры.

Роль различий в подкреплении для проявления парциалыюсти типологических осо-

бенностей была выявлена еще А. Г. Ивановым-Смоленским (1971). Применяя три под-

крепления — ориентировочное, пищевое и оборонительное — его сотрудники нашли, что

полное совпадение результатов по быстроте образования положительных и тормозных ус-

ловных рефлексов было только в 22% случаев, а при двух подкреплениях совпадения были

только в 50 % случаев. Поэтому уже А. Г. Иванов-Смоленский говорил о парциальных

типах нервной системы. Аналогичные результаты получил польский психолог Я. Стреляу

(1982): только у 2 из 36 испытуемых диагноз типологических особенностей совпал при

применении трех видов подкреплений: электрокожного, температурного и мышечного усилия.

В. Д. Небылициным с сотрудниками показана роль модальности сигнала для рас-

хождения в результатах диагностики. Причем главную «вину» за проявление парци-

альное™ типологических особенностей он возложил на межанализаторные различия.

Я. Стреляу обращает внимание на то, что расхождения в результатах диагностики

могут быть связаны не с модальностью раздражителя, а с его силой. Действительно,

фактор силы (интенсивности) раздражителя может создать проблему парциально-

сти искусственно, что отмечал и В. С. Мерлин: ведь физическая сила зрительного и

слухового раздражителя в лаборатории Теплова—Небылицына не выравнивалась.

Правда, частично это возражение снимается тем, что, как отмечал В. Д. Небылицын,

расхождения в диагнозах силы нервной системы при использовании зрительного и

звукового раздражителей было то в пользу одного, то в пользу другого анализатора

(при одинаковой для всех испытуемых интенсивности того и другого раздражителя).

Однако значение интенсивности раздражителей различной модальности полностью

В. Д. Небылицыным не отвергалось. Он писал в связи с этим: «Другое дело — изуче-

ние таких свойств нервной системы, как подвижность или динамичность. Здесь дей-

ствительно, для того чтобы исключить влияние параметра чувствительности — силы,

следует уравнивать раздражители по их физиологической интенсивности» (1966,

с. 340).

Теоретически парциальность может проявиться не от межанализаторных разли-

чий, а от того, что к одному анализатору адресуется одна задача, а к другому — другая

(что зависит от методических приемов диагностики типологических особенностей).

Роль этого обстоятельства отмечена В. И. Рождественской с соавторами (1969). Про

такие случаи можно сказать, что отсутствовала чистота эксперимента и сравнение

проведено некорректно. При однотипности же заданий (как это имело место в рабо-

тах В. Д. Небылицына по определению силы нервной системы или в исследовании

М. И. Семенова и А. X. Мамажанова, 1972, сопоставлявших подвижность и баланс

нервных процессов при двигательных и зрительных заданиях, идентичных по смыс-

лу и процедуре выполнения) парциальность проявлялась довольно отчетливо.

Так, в последней из указанных работ совпадение диагнозов типологических особенно-

стей в двух выборках (73 студента и 50 школьников) было только в 42-56 % случаев. Ана-

логичные данные иа значительно большем материале с использованием тех же методиче-

ских приемов были получены А. Г. Пинчуковым (1974).

Межанализаторная парциальность — это парциальность по горизонтали. Есть ос-

нование говорить и о парциальности типологических особенностей по вертикали.

Так, Н. И. Красногорский строил классификацию типов высшей нервной деятель-

ности из учета соотношений между корой и подкоркой. Он считал, что холерический

тип — это подкорковый тип, а флегматический тип — корковый тип высшей нервной

деятельности. Выделялись им и центральные типы, отражающие равновесие между

корой и подкоркой: сильный (сангвинический) и слабый (меланхолический).

Идею о парциальности по вертикали типологических особенностей проявления

свойств нервной системы разделял и В. С. Мерлин, тоже ссылаясь на соотношения

коры и подкорки.

Можно полагать, что вертикальная парциальность проявляется и в двух видах

баланса: «внешнего» и «внутреннего» (Е. П. Ильин, 1972в). Об этом свидетельствуют

антагонистические взаимоотношения между ними, возникающие при ряде состояний

(монотонии, психическом пресыщении): сдвиг одного баланса в сторону возбужде-

ния сопровождается сдвигом другого баланса в сторону торможения. Это можно рас-

сматривать как перераспределение активности (энергии) с одного уровня регуляции

на другой.

Таким образом, вопрос о парциальности свойств нервной системы продолжает

оставаться актуальным и требует дальнейшего изучения.

Однако, как отмечал В. Д. Небылицын, «особенности организации мозговой ре-

цептивной системы принципиально, по самой ее функции, таковы, что ее функцио-

нальные параметры — частные свойства — едва ли могут служить нейрофизиологи-

ческими «измерениями» личности как целого, со всеми общими аспектами ее органи-

зации и поведения» (1976, с. 21). В связи с этим он выдвинул гипотезу о существовании

и общих свойств нервной системы, которые связаны с выделенной им регулирующей

системой мозга.

К этой системе В. Д. Небылицын отнес передние отделы неокортекса и взаимо-

действующие с ними образования старой и древней коры головного мозга, а также

его стволовой части. Структуры, составляющие этот комплекс, он рассматривал в

известном приближении как единую мозговую систему, выполняющую функции ре-

гуляции и управления всеми процессами, протекающими в организме: от низших био-

логических до самых высших психических, таких как потребности и мотивация, эмо-

ции и темперамент, программирование движений и действий, интеллектуальное пла-

нирование и оценка результатов и т. д. В отличие от анализаторной системы,

регулирующая система не связана прямо с переработкой сенсорных раздражителей.

Важными являются связи свойств этой системы со многими общеличностными

характеристиками — моторной активностью, интеллектуальной активностью и с осо-

бенностями установки личности, в то время как анализаторные (парциальные) свой-

ства часто таких связей не обнаруживают.

Следует подчеркнуть, что В. Д. Небылицын, выдвигая понятие об общих свойствах

нервной системы, рассматривал их не как чисто корковые, а как комплексные, отра-

жающие функциональную систему, включающие в себя различные уровни централь-

ной нервной системы: лобную кору, лимбический мозг, ретикулярную формацию.

Следовательно, можно считать, что под общими свойствами В. Д. Небылицын пони-

мал, скорее всего, свойства интегративных систем мозга, осуществляющих произволь-

ные акты человека. При этом он отмечал, что те свойства, которые он обозначает как

общие, строго говоря, тоже являются частными, поскольку они представляют собой

параметры пусть весьма обширного, но все же ограниченного анатомически и функ-

ционально комплекса структур головного мозга. Интерпретация этих свойств как

общих оправдана только тем значением, которое имеют образования регуляторной

системы для психической жизни и поведения всего организма. Во всяком случае они,

по мнению В. Д. Небылицына, дают лучшее приближение к функции «нервной сис-

темы в целом», чем парциальные свойства. Он полагал, что использование представ-

ления об этих общих свойствах поможет, в конце концов, понять, что представляют

собою свойства нервной системы в целом — категории, как он писал, остающейся на

современном уровне наших психофизиологических знаний чисто гипотетическими

конструкциями.

Об этом высказывании В. Д. Небылицына (об относительности «общих» свойств)

необходимо помнить, так как в более поздних работах других авторов имеются вы-

сказывания, противоречащие его положениям.

Например, отличную от позиции В. Д. Небылицына точку зрения высказывает

В. М. Русалов (1979). Он считает, что общие свойства — это индивидуально-устой-

чивые особенности целостной общемозговой интеграции нервных процессов, вовле-

ченных в целостную произвольную психическую деятельность, в то время как част-

ные свойства — это особенности локальной интеграции. В. М. Русалов считает более

правильным не увязывать строго общие свойства с деятельностью лобного отдела, а

рассматривать их как особенности регуляции всего мозга. Свойства переднего мозга

могут быть лишь аналогичными, но не идентичными свойствам всей нервной сис-

темы.

Во второй половине XX века идея общемозговых свойств все больше замыкается

на активации целого мозга и связанной с ней чувствительностью. Предполагается

(В. С. Мерлин, 1973; И. М. Палей, 1966), что чувствительность прямо отражает «пер-

вичное» общее свойство. Согласно другой точке зрения, «первичным» и в значитель-

ной степени интегральным свойством является активированность покоя, а чувстви-

тельность является вторичной характеристикой, зависящей от уровня активации в

покое нервной системы (Е. П. Ильин, 1979).

Свойства, выявляемые с помощью методик, в которых используются произволь-

ные двигательные реакции человека, дают постоянные связи с деятельностными и

поведенческими характеристиками человека, а свойства, выявляемые в зрительном и

слуховом анализаторах, таких связей часто не обнаруживают или же дают связи, про-

тиворечащие здравому смыслу. Следовательно, для практических целей прогнозиро-

вания склонностей, способностей, устойчивости к неблагоприятным состояниям и т. д.

парциальные (анализаторные) свойства мало пригодны.

Глава 5

ХАРАКТЕРИСТИКА

ОТДЕЛЬНЫХ СВОЙСТВ

НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

в этой главе раскрываются физиологические механизмы проявле-

ния некоторых свойств нервной системы (силы, подвижности, лабильности, баланса

нервных процессов), показывается, как типологические особенности свойств нервной

системы изменяются с возрастом, какие имеются половые особенности в проявлении

свойств нервной системы.

5.1. СИЛА НЕРВНОЙ СИСТЕМЫ

Понятие о силе нервной системы выдвинуто И. П. Павловым в

1922 году. При изучении условнорефлекторной деятельности животных было выяв-

лено, что чем больше интенсивность раздражителя или чем чаще он применяется,

тем больше ответная условнорефлекторная реакция. Однако при достижении опре-

деленной интенсивности или частоты раздражения условнорефлекторный ответ на-

чинает снижаться. В целом эта зависимость была сформулирована как «закон силы»

.

Было замечено, что у животных проявляется этот закон не одинаково: у одних

запредельное торможение, при котором начинается снижение условно-рефлектор-

ного ответа, наступает при меньшей интенсивности или частоте раздражения, чем у

других. Первые были отнесены к «слабому типу» нервной системы, вторые к «силь-

ному типу». Возникли и два способа диагностики силы нервной системы: по макси-

мальной интенсивности однократного раздражения, еще не приводящего к сниже-

нию условнорефлекторной реакции (измерение силы через «верхний порог»), и по

наибольшему числу раздражений, тоже еще не приводящему к снижению рефлек-

торного ответа (измерение силы через ее «выносливость»).

В лаборатории Б. М. Теплова была выявлена большая чувствительность лиц со

слабой нервной системой по сравнению с лицами, имеющими сильную нервную сис-

тему. Отсюда возник еще один способ измерения силы нервной системы — через бы-

строту реагирования человека на сигналы разной интенсивности: субъекты со слабой

нервной системой из-за своей более высокой чувствительности реагируют на слабые

и средние по силе сигналы быстрее, чем субъекты с сильной нервной системой. По

сути, в этом случае сила нервной системы определяется через «нижний порог».

В том же исследовательском коллективе сила нервной системы стала определять-

ся и по уровню активации ЭЭГ. Однако этот метод технически сложен для массовых

обследований.

До недавнего времени все эти способы измерения силы нервной системы не имели

единого теоретического обоснования и поэтому рассматривались как независимые

друг от друга, как выявляющие различные проявления силы нервной системы, как

базирующиеся на разных физиологических механизмах. Отсюда и требование изу-

чать типологические проявления свойств сразу несколькими методиками, о чем гово-

рилось в главе 4. Тем не менее возможно единое объяснение различных проявлений

силы нервной системы (Е. П. Ильин, 1979), которое делает равноправными различ-

ные методики, с помощью которых изучается сила нервных процессов. Объединяю-

щим эти методики фактором оказапся уровень активации в покое (суждение о кото-

ром выносилось на основании уровня энерготрат в покое — рис. 5.2): у одних людей

он выше, а у других — ниже. Отсюда и различия в проявлении «закона силы».

Сила нервной системы как реактивность. Для того чтобы возникла види.мая от-

ветная реакция (ощущение раздражителя или движение рукой), нужно, чтобы раз-

дражитель превысил или по крайней мере достиг определенной (пороговой) величи-

ны. Это значит, что данный раздражитель вызывает такие физиологические и физи-

ко-химические изменения раздражаемого субстрата, которые достаточны для

появления ощущения или ответной двигательной реакции. Следовательно, чтобы

получить ответную реакцию, нужно достичь порогового уровня активации нервной

системы. Но в состоянии физиологического покоя нервная система уже находится на

определенном уровне активированности, правда, ниже порогового. У субъектов со

слабой нервной системой уровень активации в покое выше (что следует из того, что в

покое у них выше потребление кислорода и э1герготраты на килограм веса тела), сле-

довательно, они ближе к пороговому уровню активации, с которого начинается реа-

гирование (рис. 5.3), чем лица с сильной нервной систе.мой. Для того чтобы довести

этот уровень до порогового, им, как следует из схемы, нужен меньший по интенсив-

ности раздражитель. Субъектам же с сильной нервной системой, у которых уровень

активации покоя ниже, требуется большая величина раздражителя, чтобы довести

уровень активации до порогового. Отсюда и различия между «слабыми» и «сильны-

ми» по нижнему порогу раздражения (г^< г^).

При нарастании интенсивности одиночных раздражителей уровень активации

(возбуждения) и величина (или быстрота, как при измерении времени реакции) реа-

гирования повышаются. Однако субъекты со слабой нервной системой, начав реаги-

ровать раньше, чем лица с сильной нервной системой, достигают и предельного уров-

ня активации, при котором наблюдаются наибольшие и самые быстрые ответные ре-

акции. После этого у них начинается снижение эффекта реагирования, в то время как

у субъектов с сильной нервной системой наблюдается еще рост эффекта реагирова-

ния. Они достигают предела активации позже, при большей силе одиночного раздра-

жителя (R^ < R^). Следовательно, и «верхний» порог {R) у «слабых» ниже, чем у «силь-

ных», т. е. запредельное торможение у первых наступает раньше, чем у вторых, при

меньших интенсивностях достаточно сильного раздражителя.

На выявление этих различий в реагировании людей на стимулы разной интенсив-

ности направлена методика, разработанная В. Д. Небылицыным и получившая крат-

кое название «наклон кривой» (рис. 5.4, описание методики см. в Приложении).

В. Д. Небылицын выдвинул гипотезу, что диапазон между нижним (г) и верхним

(R) порогами должен сохраняться от индивида к индивиду неизменным:

Он исходил из того факта, что оба эти порога у лиц с сильной нервной системой

выше, чем у лиц со слабой нервной системой.

Из приведенной формулы должно следовать, что и сильная, и слабая нервные си-

стемы должны выдерживать одну и ту же величину фадиента (прироста) сверхпоро-

гового раздражителя. Если принять абсолютный порог за нулевую точку отсчета ве-

личины физиологической силы раздражителя, то, при увеличении его силы, и сильная

и слабая нервные системы будут реагировать одинаково: увеличится в два раза сила

раздражителя, увеличится во столько же раз и величина ответной реакции со стороны как сильной, так и слабой нервной системы. Из этих представлений должен сле-

довать вывод, что различий между сильной и слабой нервными системами при вы-

равнивании физиологической силы раздражителя не будет; в обеих нервных систе-

мах запредельное торможение разовьется при одной и той же физиологической силе

раздражителя. Это означает и то, что ход кривой реагирования на стимулы разной

физиологической силы сильной и слабой нервной системы совпадет. Таким образом,

с позиций этой гипотезы В. Д. Небылицына, различия в силе нервной системы обна-

руживаются потому, что используется физическая шкала интенсивности раздражи-

теля, в которой одинаковая физическая величина раздражителя является разной

физиологической силой для сильной и слабой нервных систем. Причиной этого, как

теперь стало ясно, является их разная фоновая активированность: чем она выше, тем

большим по физиологической силе становится физический раздражитель.

Тем не менее практически эта правдоподобная гипотеза В. Д. Небылицына остается

недоказанной. Больше того, П. О. Макаров (1956) использовал разницу между верх-

ним и нижним порогами в качестве показателя силы нервной системы: чем больше

диапазон между порогами (который автором принят за энергетичский потенциал),

тем больше сила нервной системы. Но и эта гипотеза осталась не проверенной в экспе-

рименте.

Сила нервной системы как выносливость. Многократное повторное предъявле-

ние одинакового по силе раздражителя через короткие интервалы времени вызывает

явление суммации, т. е. усиление рефлекторных реакций за счет роста фоновой акти-

вации, так как каждое предыдущее возбуждение оставляет после себя след и поэтому

каждая последующая реакция испытуемого начинается на более высоком функцио-

нальном уровне, чем предыдущая (заштрихованная область на рис. 5.5).

Поскольку исходный уровень активации у субъектов со слабой нервной системо!!

выше, чем у субъектов с сильной нервной системой, явление суммации возбуждения

и связанное с ним увеличение реагирования (несмотря на постоянную по физиче-

ским параметрам силу раздражителя) у них быстрее достигнет предела реагирования

и быстрее наступит «тормозный» эффект, т. е. снижение эффективности реагирова-

ния. У лиц с сильной нервной системой из-за более низкой активации покоя имеется

больший «запас прочности», и поэтому суммация у них может продолжаться большее

время без достижения предела реагирования. Кроме того, возможно, что и предел

реагирования у «сильных» находится на более высоком уровне, чем у «слабых» (это

не нашло отражения на схеме, где гипотетически пределы реагирования для «силь-

ных» и «слабых» обозначены одинаковыми; единственно, что не укладывается в эту

схему — это случай, когда у «слабых» предел реагирования будет большим, чем у

«сильных»). Поскольку величина суммации возбужде]П1я определяется длительно-

стью действия раздражителя (временем t или количеством повторений раздражения

п), сильная нервная система оказывается более выносливой. Это значит, что при мно-

гократных предъявлениях сигналов (внешних или внутренних — самоприказов) сни-

жение эффекта реагирования на эти сигналы (величины или быстроты реакций) у

«слабых» произойдет быстрее, чем у «сильных». На этом и основаны различные ме-

тодики определения силы нервной системы через ее выносливость.

Следует обратить внимание на два существенных момента. Во-первых, при диагно-

стике силы нервной системы нельзя использовать слабые раздражители, так как oini

снижают, а не повышают активацию нервной системы, и в результате более выносли-

выми к монотонному раздражителю оказываются лица со слабой нервной системо!!.

Кстати, по этому поводу еще в лаборатории И. И. Павлова возник спор: И. П. Павлов

считал, что те собаки, которые быстро засыпали в «бап1не молчания», при выработке

у них условных рефлексов, имеют слабую нервную систему. Однако его ученица

К. П. Петрова (1934) доказала, что это как раз собаки с сильной нервной системо!!, не

выдерживающие монотонной обстановки (или как сейчас сказали бы — сенсорной деп-

ривации). В конце концов И. П. Павлов признал правоту ученицы.

Во-вторых, не каждый показатель выносливости может служить критерием силы

нервной системы. Выносливость к физической или умственно11 работе не является

прямым индикатором силы нервной системы, хотя и связана с ней. Речь должна идтп

о выносливости именно нервных клеток, а не человека. Поэтому методики долж}1ы

показывать быстроту развития запредельного торможения, с одной стороны, п выра-

женность эффекта суммации — с другой.

5.2. ПОДВИЖНОСТЬ—ИНЕРТНОСТЬ

И ЛАБИЛЬНОСТЬ НЕРВНЫХ ПРОЦЕССОВ

Выделенное И. П. Павловым в 1932 году свойство подвижности

нервных процессов в дальнейшем, как отмечал Б. М. Теплов (1963а), приобрело боль-

шую многозначность. Поэтому он выделил следующие особенности нервно!! деятель-

ности, характеризующие быстроту функционирования нервной системы:

1) быстроту возникновения нервного процесса;

2) быстроту движения нервного процесса (иррадиация и концентрация);

3) быстроту исчезновения нервного процесса;

4) быстроту смены одного нервного процесса другим;

5) быстроту образования условного рефлекса;

6) легкость переделки сигнального значения условных раздражителей и стереотипов.

Изучение взаимосвязи между этими проявлениями быстроты функционирования

нервной системы, проведенное в лаборатории Б. М. Теплова, позволило выделить два

главных фактора: легкость переделки значения условных раздражителей (положи-

тельного — на отрицательный и наоборот) и быстроту возникновения и исчезнове-

ния нервных процессов. За первым фактором Б. М. Теплов оставил название подвиж-

ность, а второй фактор обозначил как лабильность. Другие показатели быстроты

функционирования нервной системы не относятся в настоящее время к названным

двум свойствам. Попытка М. Н. Борисовой выделить быстроту иррадиации и кон-

центрации нервных процессов в самостоятельное свойство не получила достаточно

веских аргументов. Также неудачной, как уже говорилось, оказалась попытка В. Д. Не-

былицына выделить быстроту образования условных рефлексов в самостоятельное

свойство динамичности.

Хотя переделка условных рефлексов до сих пор используется в ряде физиологи-

ческих работ как показатель подвижности нервной системы, однако полученные в

последние десятилетия данные поставили под сомнение ее как референтный показа-

тель свойства подвижности. Оказалось, что переделка условных рефлексов — доволь-

но сложный феномен высшей нервной деятельности, который определяется не толь-

ко легкостью перехода возбуждения в торможение и обратно, но и прочностью обра-

зованных условных связей (т. е. быстротой затухания следов), интенсивностью

раздражителя, влиянием второй сигнальной системы и т. д. (В. А. Трошихин и др.,

1978). Да и сам И. П. Павлов расценивал переделку условных раздражителей как весь-

ма сложное комплексное испытание, довольно трудно поддающееся расшифровке.

Переделка не связана с другими индикаторами подвижности, в частности, с показа-

телями, входящими в группу лабильности. Зато она обнаруживает зависимость от

силы нервной системы. В связи с этим физиологическое толкование «переделки» как

свойства нервной системы весьма затруднительно. По крайней мере, очевидно, что

она не является простым аналогом быстроты течения нервных процессов. Поэтому

не случайно в последние два десятилетия больше изучаются показатели группы ла-

бильности, т. е. быстроту развития и исчезновения нервных процессов. Этому спо-

собствует и то обстоятельство, что «переделка» связана с большими затратами вре-

мени, поэтому ее невозможно применять при массовых обследованиях.

Исходя из того, что лабильность включает в себя быстроту развития нервного про-

цесса и быстроту его исчезновения, наметились три методических подхода изучения

функциональной подвижности (лабильности): а) выявление быстроты возникнове-

ния возбуждения и торможения, б) выявление быстроты исчезновения возбуждения

и торможения, в) выявление максимальной частоты генерации нервных импульсов,