Этические представления и представления об убийстве

Обратимся к этическим представлением средневековых исландцах, с точки зрения которых описываются события саг. Они существенно отличаются от представлений современного человека, и их сущность проявляется, прежде всего, в представлениях об убийстве.[22]

Стоит сказать, что в сагах всегда описывалось нарушение мира, а мирная жизнь не осознавалась как тема для повествования.[23] Поэтому у современного читателя может сложиться впечатление, что во время описываемых событий убийства происходили постоянно. Однако убийство традиционно считалось одним из самых тяжелых преступлений. В диссонанс с сознанием современного человека приходит природа убийства вне сражений, которое может показаться в сагах чем-то естественным и законным. Также в «сагах об исландцах» нередки случаи жестокости и убийства руками детей. Убийства вне боя и не в состоянии аффекта одобряют или совершают даже миролюбивые персонажи. Тем не менее, стоит различать виды убийств. Следует указать, что те убийства, которые не осуждаются в сагах, пусть и произошедшие вне боя, были зачастую выполнением морального долга, которым была обычно месть – за себя, за смерть родича. Тот факт, что убийства совершались вне состояния аффекта, свидетельствует не о жестокости, а о силе, с которой долг мести навязывал себя человеку.[24] Примечательно и то, что в «сагах об исландцах» не встречается пыток или надругательства над трупом. Само убийство было аналогично бою – удар наносился открыто, не со спины или из засады, и само убийство обычно происходило днем. Отметим, что убийца обычно не скрывался, а наоборот - публично объявлял о своем деянии, указывая имя убитого. Подобное мы видим в главе XLIII по окончании сражения Атли, брата Греттира, и его людей с братьями Гуннаром и Торгейром, после победы Атли и его люди «перевязали раны, взвалили вьюки на лошадей, поехали домой и объявили об этих убийствах». Подобное мы видим еще в одном случае, рассказанном в Саге о Греттире, в главе XLV, где в этот раз был убит Атли, и его убийца так же объявил об этом. Убивший должен был объявить об убийстве в тот же день на ближайшем хуторе. Иначе убийство считалось позорным, и убийца не имел права откупиться вирой.[25] Если убийца скрывался с места происшествия, не открывая своего имени, то это считалось особо тяжким уголовным преступлением. Все преступное, что совершалось в тайне, считалось постыдным, отягчающим обстоятельством.

Исландские родовые саги следует рассматривать как своеобразную постклассическую форму героического эпоса. Излюбленные темы саг — родовые распри, сопровождаемые, с одной стороны, традиционной кровной местью, с другой — тяжбами на тинге, а также успешные походы викингов. Со своеобразным эпическим объективизмом описывает сага происходящее, главным образом поступки, а не чувства людей, не давая при этом дополнительных оценок.[26] Сюжет кровной мести, вражды, лежит в основе большинства скандинавских саг. Героем саг является индивид, выполняющий обычай мести, либо наоборот - скрывающийся от мстителей, в нашем случае, это Греттир. Долг кровной мести издревле считался священным. Под этим следует понимать обычай, сложившийся при родовом строе как средство защиты жизни, чести, достоинства и имущества рода, который состоит в обязанности родичей убитого или оскорбленного отомстить виновнику, либо его родственникам. Вообще родовая честь поддерживалась и мужчинами, и женщинами, ибо пятно на ней, появившееся по вине любого члена рода, роняло весь род, так же как подвиги одного представителя семьи поднимал общий престиж рода.[27]

Вершить кровную месть – первоочередная обязанность мужчины. На примере наших источников несложно увидеть важность исполнения этого долга. К примеру, брат Греттира, Торстейн Дормунд, последовал за убийцей своего брата в другую страну, чтобы отомстить.[28] Для регуляции конфликтов между враждующими родовыми коллективами существовал тинг – народное собрание лично независимых мужчин, которые обладали полными правами на тинге, если владели земельным участком. Тинг являлся выражением общественного мнения, ограничивавшего произвол и гарантировавшее равенство перед законом любого свободного человека. Оно же ограничивало возможности применения оружия для решения тяжбы. Разрешались конфликты на тинге следующим образом: чаще всего присуждалась вира, которую должны были выплатить убийца и его родня. Если примирения враждующих коллективов родичей на таких условиях достичь не удавалось, убийца мог быть объявлен вне закона. Иллюстрацией этого может служить глава XXVII Саги о Греттире, где отец Греттира, Асмунд, вел тяжбу об убийстве своего родича Торгильса. Асмунд и его родич Торстейн добивались объявления вне закона убийцы Торгильса, Торгейра. «Торстейн был очень настойчив и говорил, что о вире тут не может быть и речи. Он сказал, что у них пока хватает родичей, чтобы кончить дело либо объявлением вне закона, либо кровной местью». В конечном итоге, Асмунд и Торгильс добились объявления Торгейра вне закона.[29] Вообще, материал Саги о Греттире подчеркивает превосходство кровной мести над выплатой виры, к примеру, когда Греттир убил Бьерна, того, кто однажды навредил ему, бросив в берлогу медведя его плащ, брат Бьерна, Хьярранди, сказал, что не собирается торговать своим братом, т.е. не примет виры. После того, как Греттил убил и его, третий брат, Гуннар, так же не взял виры и тоже погиб, пытаясь отомстить за братьев. Ярл же, у которого братья находились на службе, сказал «Они были такие молодцы, что не пожелали продавать один другого».[30]

Иными словами, кровная месть, подразумевающая под собой убийство, не была в сознании исландцев того времени чем-то, что можно было пристыдить.

Однако то убийство, которое было совершено подло, без такой причины, как кровная месть, если при этом убийца первым начал бой, посягая на чужую жизнь, за это следовало суровое наказание – объявление все закона. Полное объявление вне закона означало изгнание навсегда. Однако здесь идет противоречие с тем, что мы видим в Саге о Греттире. После второго объявления вне закона, которое в этот раз было пожизненным, Греттир 19 лет прожил, скитаясь по Исландии, совершая подвиги и верша разбой. И в главе LXXVII мы видим следующее: «Законоговоритель сказал, что никого нельзя осуждать больше, чем на двадцать зим, даже если за это время и были совершены новые преступления». Нигде в древнеисландских законах не говорится, что изгнание действовало только 20 лет. Поэтому то, что здесь говорится о Греттире, либо вымысел, либо какое-то исключение из закона.[31]

Изгнание не гарантировало преступнику какую-либо безопасность. Самим изгнанием он не мог обезопасить себя от той же кровной мести, несмотря на то, что это одно из самых тяжелых наказаний. Подобное мы видим в ранее описанном эпизоде мести брата Греттира. Обидчик, объявленный вне закона, мог быть безнаказанно убит, более того, убийство изгнанного человека даже поощрялось, ведь считалось, что тот, кто убил объявленного вне закона, совершил тем самым акт защиты общества, избавив социум от наличия опасного преступника. Изгнаннику нельзя было оказывать помощь, а если ему удалось скрыться за границей, то он не мог вернуться, и соотечественники могли убить его безо всяких санкций. Об этом можно судить из главы LXXXIV Саги о Греттире. На альтинге убийца Греттира, Торбьерн, заявлял свои права на деньги за голову Греттира, однако родичи Греттира требовали его изгнания (и даже смерти), предъявив ему следующие обвинения: «во-первых, в заклинаниях и колдовстве, которые привели Греттира к смерти, и, во-вторых, в том, что они напали на него полумертвого.» Тяжбу рассудили в пользу родичей Греттира. То есть, мы можем видеть, что родичи Греттира вели тяжбу не о смерти Греттира, а о колдовстве, приведшем к его смерти, и подлом нападении на человека при смерти. Однако не следует забывать, что вместе с Греттиром погиб его младший брат Иллуги, который не был вне закона, и его убийство было преступлением. Убийство Иллуги приравняли к смерти людей Торбьерна, которых убили братья во время схватки, и родичи Греттира и Иллуги не платили виры за их убийство.[32] Как уже было сказано, объявление Торбьерна вне закона не остановило брата Греттира от мести. Почему же, несмотря на осуждение противника на тинге, уплату им денежной виры и изгнание, древний скандинав считал необходимым продолжать преследовать противника или его род? Конечно, большую роль здесь играли именно родовые отношения. Очевидно, что, чем ближе родство, тем безусловнее право мести, а также право получения выкупа.[33]

Месть в раннесредневековой Исландии являлась обязанностью ближайших родственников и наследников убитого. Тем не менее, эта обязанность была скорее моральной и не несла на себе принудительный правовой характер. Сородичи могли отказать индивиду, который вступил с кем-то в конфликт.[34]Это иллюстрирует, например, ярое нежелание Торда Ревуна участвовать в тяжбе новоиспеченного мужа своей воспитанницы, Херстейна. Торд был «вне себя от ярости: ему кажется, что его нагло втравили в эту тяжбу», однако отказать он не смог, потому что отец его воспитанницы сказал следующее: «ты теперь обязан помогать своему зятю, ведь все слышали, как ты обручал девушку, и все это было сделано с твоего ведома».[35] Мне не видится тут правовая подоплека насильного обязательства нести тяжбу нового родича, иначе бы не были сказаны слова о его согласии на брак, которые подразумевают одобрение им Херстейна. К тому же, в пользу этого свидетельствует, что человек, тянувший с местью, получал напоминание и осуждение от окружающих. Об этом мы можем судить из главы XXVIII Саги о Греттире, в которой Греттир явился к Аудуну, чтобы отомстить за обиду, нанесенную ему еще в детстве. Драку останавливает человек по имени Барди, и Греттир ставит ему в укор: «Много есть охотников совать нос в чужие дела. Ты бы лучше думал о том, как отомстить за своего брата Халля…», на что тот отвечает, что часто слышит об этом.

Исходя из этого, можно сделать вывод о чрезвычайной важности кровной мести в менталитете древнего исландца. Учитывая, что выкуп и за смерть убитого принимали родичи, которые были потенциальными мстителями, логично предположить, что существовал порядок в принятии долга/права мести.[36] К примеру, за смерть Атли тяжбу должен был нести именно Греттир как его брат. Об этом прямо говорится в Саге «За убийство Атли не заплатили никакой виры и не взыскали никакого выкупа, потому что вести тяжбу надлежало Греттиру, если он вернется».[37] Здесь можно говорит о порядке «наследования» права мести потому, что Атли имел, помимо Греттира, еще двух братьев, Иллуги и Торстейна, и сестер, однако тяжбу нес именно Греттир. Впрочем, сестры как женщины не рассматривались как потенциальные мстители.[38] Греттир не мог нести тяжбу, поскольку к тому времени он уже был объявлен вне закона, и тогда законоговоритель говорит следующее «Пусть ее примет следующий, кому полагается по закону».

Категории мышления исландца чужды и во многом непонятны современному человеку. Отчасти это зависит от языческой религии, диктовавшей древнему скандинаву его обычаи и формировавшей его мировоззрение. Однако в них присутствует четкая логика и закономерность. Исходя из того, что несущие тяжбу часто настаивают на изгнании, предпочитая кровную месть, нежели откуп от убийства, разрешение тяжбы приносит как материальное удовлетворение (в случае с получением откупа), так и моральное (в случае изгнания, когда изгнанный больше не защищался законом и победившая сторона могла совершить акт кровной мести безнаказанно).

Подводя итог к вышесказанному, следует сказать, что через представления об убийстве раннесредневековых исландцев можно понять их обще-этические представления. Подлость, трусость, нечестный бой порицались обществом, в то время как честь, достоинство, щедрость, степенное решение проблемы в обществе приветствовались. Отрицательный персонаж характеризуется как «самодур, человек, склонный к насилию», а к числу достоинств положительного персонажа относились дипломатичность и сдержанность – это был человек, «стоящий выше мелких ссор по поводу личной чести».[39] Исходя из этого, нельзя сказать, что составители саг опирались на моральный облик Куриного Торира и Греттира, выбирая их главными героями саг. Ведь если сага несет на себе роль дидактическую, предоставляя аудитории образы героев как образцы поведения, то выбор, по крайней мере, Торира может показаться нелогичным. Однако, так может показаться только на первый взгляд. Далее, нам следует обратиться к условиям, которые могли повлиять на составление и написание саги.