Историографический обзор

Введение.

Социальное развитие в странах Европейского Севера шло медленнее по сравнению со странами континента и отличалось важными особенностями. Оно сопровождалось большим количеством созданных текстов. Среди этих памятников не могут не обратить внимания на себя нарративные тексты – саги, прозаические повествования на древнеисланском языке. Саги были записаны в период XIII-XIV вв. на древнеисландском языке, они повествуют о жизни скандинавских народов, об их походах и сражениях, о распрях, о миграции в Исландию, охватывая период X-XI вв. Сагописание характерно только для скандинавов. Сама сага открывает перед историками путь проникновения в структуру сознания простых людей, к ознакомлению с их системой ценностей и формами их социального поведения.[1]

Существует несколько групп саг: «саги о древних временах», «саги об исландцах», «саги о королях», «саги о епископах» и «саги о недавних событиях». Нас интересуют «саги об исландцах», известные также под названием «родовых» или «семейных» саг, они образуют обширный корпус повествовательных текстов, охватывающих в той или иной мере все без исключения стороны жизни простых людей. Родовые саги посвящены истории исландцев в первые столетия их обустройства на острове, в период т.н. народовластия, точнее его первого века, охватывающий, по одной классификации, 930-1030 гг., по другой 900-1500 гг. Этот период получил также название «эпоха саг», поскольку именно в это время саги слагались наиболее активно.[2]

Сюжет саг об исландцах всегда построен по одной схеме, иначе говоря, начало сюжету всегда дает нарушение мира, распря. Подобное случается в каждой родовой саге, хотя бы по этому критерию можно выявить общую черту. Саги, которые мы будем рассматривать в этой работе, «Сага о Греттире» и «Сага о Курином Торире», обе принадлежат именно к этой группе саг, и обе можно назвать типичными, поскольку в основе обеих лежат распря и разрешение конфликта, как и в любой другой родовой саге. И здесь нельзя не сказать, что саги повествуют в большей степени о событиях, и переживания героев могут быть лишь побочным продуктом изображения чего-то иного.[3] Действительность интересовала людей того времени в одном определенном контексте: интересовали события. Однако эти две саги выделяются на фоне многих благодаря своим протагонистам – Греттиру и Куриному Ториру, которые не является «типичными» главными героями саги.

Итак, целью моей работы будет выявление и рассмотрение причин, по которым авторы саг могли счесть или сочли нужным использовать в качестве главных героев именно Греттира и Куриного Торира. Также я попытаюсь проанализировать, насколько нетипичными можно назвать этих героев.

Историографический обзор.

Теме культуры Исландии посвящено множество трудов, как отечественных авторов, так и зарубежных авторов. Поскольку саги относятся к разделу культурного наследия средневековой Исландии, мое внимание в первую очередь привлекли работы Михаила Ивановича Стеблин-Каменского, известного советского филолога, специалиста по скандинавским языкам и литературе. Его обширные труды по скандинавским сагам изложены в многочисленных монографиях. Мною были использованы несколько его трудов, но, в первую очередь, это «Мир саги». «Мир саги» представляет собой подробный экскурс в “духовный мир «саг об исландцах»” о чем в предисловии пишет сам автор, он описывает этические представления исландцев, выводит теорию о «синкретической» правде, размышляет о лоли судьбы в жизни героев саг. Второй труд М.И. Стеблин-Каменского, который я использовала при написании работы, это «Становление литературы».

Третий труд все того же автора - это «Культура Исландии». В этой книге Михаил Иванович рассматривает духовный мир самих исландцев, рассматривает факторы, которые влияли на его формирование. Он также подробно описывает раннесредневековую поэзию, которая представлена скальдическими стихами, функцию поэзии как литературного жанра. С таким же подробным рассмотрением он походит и к сагам, к прозе как к жанру, он исследует группы саг, останавливаясь на родовых сагах с филологической точки зрения.

Другой автор, к работам которого я обращалась – А.Я. Гуревич. Первый его труд, привлекший мое внимание – это статья «Человеческое достоинство и социальная культура», в ней автор рассматривает этические ценности раннесредневековых исландцев и социальную структуру. В монография «Индивид и социум на средневековом западе» А.Я. Гуревич изучает человеческую личность в средневековой Европе, а касательно Исландии он рассматривает личность в саге, духовную составляющую саг и верования исландцев.

Следующая статья, которой я пользовалась, это статья А.Б. Еременко «Этические представления в исландских сагах. Обзор исследований», в ней подробно рассмотрены этические взгляды исландцев, то, как со временем менялись взгляды исследователей на эту проблему, и какое влияние имела на взгляды исландцев религия.

Обзор источника.

В данной работе в качестве источников были использованы две исландские саги – «Сага о Курином Торире» и «Сага о Греттире».

Поскольку хронологически в «Саге о Курином Торире» действия происходят раньше, начнем с обзора этой саги. Как и в случаях с большинством исландских саг, автор данной саги нам неизвестен. Однако можно датировать события, которые в ней описываются, это 962-965 гг. В самой саге нет дат, но все-таки установить их можно. Датировать сагу нам позволяют анналы, где числится 962 г. Однако другую дату называет «Книга об Исландцах» первого исландского историка Ари Мудрого, который выстраивает хронологию и отмечает 963-м годом год принятие законов Торда Ревуна, само это событие в саге не описывается, но доподлинно известно, что оно случилось именно в связи с описываемыми событиями, то есть, в результаты тяжбы Куриного Торира. Согласно М.И. Стеблин-Каменскому, события разворачиваются на западном побережье Исландии.[4]

В центре сюжета – сожжение Кетиля Сони и начавшаяся в связи с этим тяжба его сына с поджигателем, Куриным Ториром, и его сторонниками. Полный текст саги известен лишь по бумажным спискам XVI-XVIIIвв.: расхождения между ними сравнительно невелики и носят частный характер. Лучшими являются списки, сделанные рукой Аусгейра Йоунссона, лучшего писца Ауртни Магнуссона, потомка знаменитого Снорри Стурлусона.

Практически несомненно, что, по крайней мере, в период с 1250 по 1270 гг. «Сага о Курином Торире» уже существовала в письменной форме. Этот вывод в настоящее время никем не оспаривается.[5] Гораздо сложнее решить вопрос об истоках саги и о преемственности традиции. Дело в том, что сага содержит массу неточностей и неправдоподобных деталей. Например, расходятся с сагой данные Ари Мудрого, который в своей Книге об Исландцах указывает, что сожжен был не сам Кетиль Соня, а его сын – Торкель.[6] Циммерлинг А.В. в комментариях к саге объясняет это тем, что автор саги, скорее всего, плохо знал генеалогию и спутал двух тезок.

Также вызывает вопрос происхождения саги. Высказывается мнение о книжном происхождении памятника, сторонники этой точки зрения произвольность интерпретаций рассказчика предлагают объяснять тем, что он не мог или не хотел обуздать полет своей фантазии. Автором саги вполне мог быть и местный житель. Небрежности и ошибки в этом случае объясняются увлеченностью рассказом, а не незнанием местных условий, хотя малонаселенные районы кое-где описаны неверно. Но представление о ее тексте как продукте художественного вымысла ученого исландца не выдерживает критики, поскольку язык данной саги лишен примет книжного стиля и имеет специфически разговорную интонацию.[7]

Перейдем к обхору «Саги о Греттире». Поскольку в «Саге о Греттире» упоминаются события, которые можно точно датировать, или указываются точные сроки, то хронология саги поддастся установлению. Так, установлено, что Энунд Деревянная Нога жил ок. 860 — ок. 930 г., поселился в Исландии ок. 900 г., Греттир родился в 996 г., был в изгнании в Норвегии с 1011 по 1014 г., в 1015–1016 гг. снова был в Норвегии, в 1016 г. снова был объявлен вне закона, с 1016 по 1028 г. скитался по Исландии, в 1028 г. обосновался со своим братом Иллуги на Скале Острове и осенью 1031 г. был там убит.[8] В центре сюжета, как и в «Саге о Курином Торире», находятся распри. Греттир дважды объявляется вне закона, и во второй раз – пожизненно, и сага повествует о его путешествиях, сражениях, жизни в изгнании, о его прославлении на всю Исландию и смерти от колдовства. «Сага о Греттире» сохранилась в четырех пергаментах XV в. и многих более поздних бумажных рукописях. Обычно считается, что она принадлежит к наиболее поздним «сагам об исландцах». Предполагают, что она была написана в начале XIV в. Кто написал ее, также неизвестно.[9]

Основная часть.

Прежде, чем перейти к самому исследованию, следует разобраться, с какими сагами мы имеет дело. Как источник мы используем две саги – Сага о Греттире и Сага о Курином Торире. Обе эти саги относятся к жанру родовых саг, или «саг об исландцах». Помимо этого жанра существует, как уже было сказано выше, еще несколько разновидностей, например, «саги о древних временах», «саги о королях», «саги о епископах» и «саги о недавних событиях», однако ни одна из этих разновидностей саг не осознавалась исландцами того времени как особый литературный жанр, и все эти названия возникли уже в новое время.[10] Все древнеисландские саги объединены тем, что повествуют о прошлом, и эти повествования считались правдой или выдавались за нее. Различия между сагами состояли только в том, насколько события, описываемые в них, были далеко во времени от составления саги, и где они происходили. Саги отличаются тем, что в них рассказывают о событиях в разные временные периоды, а также тем, в Исландии ли происходят события или нет, зачастую саги отличаются еще и разной трактовкой одних и тех же событий.

«Саги об исландцах» характеризуются большим количеством вымысла, чем, например, «саги о недавних событиях». Дело в том, что «саги об исландцах» повествуют о периоде X-XI вв., а время записи саг XIII в., в то время как большая часть «саг о недавних событиях» собрана в компиляции конца XIII в. под названием «Саги о Стурлунгах», и включённые в её состав тексты являются описание событий в период, непосредственно предшествовавший времени составления. Это дает основание считать Сагу о Стурлунгах фактографично более наполненной, чем саги об исландцах, и обычно считается, что Сага о Стурлунгах – это «историческая литература», а саги об исландцах – «художественное произведение».[11] Однако, по мнению Стеблина-Каменского, и те, и другие саги – синкретическая правда о прошлом, то есть то, что осознавалось как правда, нечто данное, а не созданное, слияние в сагах правды исторической и художественной вследствие особого психологического свойства скандинавов – и авторов, и слушателей саг, - которые стремились к точному описанию действительности. Для этого есть основания: ведь для исландца нет большего греха, чем умышленное искажение правды.[12]

Стоит отметить, что, когда в сагах об исландцах действия происходят в эпоху до заселения Исландии, то сага об исландцах как бы превращается в «сагу о древних временах», которой присущ вымысел, сказочный мотив, и масштабы делаются фантастическими. Сказочная фантастика становится обязательными элементом, связанным с рассказами, которые произошли «очень давно».[13] Однако если в «сагах о древних временах» вымысел был заметен, то в «сагах об исландцах» он был скрытый.

Содержание «саг об исландцах» всегда практически одинаковое, центральный сюжет в них – это распря, конфликт между семьями или отдельными лицами и разрешение этого конфликта. Остальные события, которые окружают эту распрю, упоминаются только в том случае, если они имеют какое-либо отношение к этой вражде. Независимо от того, в какой мере сага сохраняет сведения о подлинных фактах жизни исландцев X-XI веков, такой источник, как саги, предоставляет непростой, но потенциально весьма информативный материал, по сути, уникальный для Средневековья. Сага представляет собой ценнейший источник для понимания мировоззрения и системы ценностей исландцев времени записи саг, однако цельной картины этических представлений, отраженных в сагах, не существует. Этика не была ведущей темой исследования саговедов. Идеи не представлены в сагах как абстракции, но скорее проявляются как могущественные силы, влияющие на жизнь и поведение индивидуумов, и это касается моральных принципов, которые часто «не проговариваются, или описываются только частично». [14] Поскольку нас интересует непосредственно сам образ главного героя исландских саг, мы вынуждены обращаться напрямик к моральным и этическим нормам древних исландцев, дабы понять, какой моральный облик человека считался приемлемым, и отсюда мы могли бы сделать вывод, вписывались ли в эти рамки наши герои – Греттир Силач и Куриный Торир. Нужно отметить, что сагам свойственно наличие характеристики персонажей, которая вытекает из описания их биографии и поступков, уделяется много внимания описанию внешнего портрета героя, и этому придается большое значение. Вообще, для исландцев того времени очевидно большую роль играла внешность. Обычно она соответствовала характеру и привычкам человека и описывала его внутреннюю сущность. К примеру, главный герой одноименной саги Греттир описывается как «пригожий собою, лицо у него было широкое и все в веснушках, а волосы рыжие», в то время как характер представляется перед нами следующим: «он был очень строптивый (…), неразговорчивый и непокладистый. Всем прекословил и делал все наперекор». Греттир постоянно был недоволен порученной ему отцом работой, считая ее «недостойной». [15] Помимо открытого непокорства родителям, Греттир был ленивым и нерадивым работником. В Саге описывается случай, как он, будучи еще ребенком, поранил кобылу своего отца, Асмунда, чтобы уклониться от обязанности водить ее с пастбища в стойло с наступлением холодов, или ранее он поцарапал спину отца граблями, будучи обиженным его словами о своей негодности. Далее следует, что «много таких выходок учинял Греттир в детстве, о которых не рассказывается в саге». Во взрослом возрасте Греттир так же не проявлял особой любви к труду, как видно из главы XVII, когда корабельщикам нужна была помощь, а он не желал им помогать и осыпал их насмешливыми стихами. Чуть позже мы можем видеть, что Греттир ко всему прочему не отличался выдержкой и не терпел насмехательств в свою сторону, и свою честь он защищает битвой с обидчиком. Именно в этом эпизоде раскрывается сила Греттира, который оказывается не слабее своего обидчика, Аудуна, который слыл большим силачом.[16] Однако одновременно с этим происходит выявление и другой стороны характера Греттира, когда их разнимают – он проявляет мудрость, сказав в последствие ставшую пословицей фразу: «Только раб мстит сразу, а трус – никогда», что означает следующее: «только тот, у кого нет чувства долга, мстит в состоянии аффекта. Напротив, чем больше человек выжидает удобного случая, чтобы отомстить, и тем самым, чем меньше он находится в состоянии аффекта, тем большую выдержку он проявил и тем лучше исполнил долг мести».[17]

Может показаться, что выбор Греттира как главного героя не является типичным, во всяком случае, со стороны взгляда современного читателя. Греттир был два раза объявлен вне закона, он не обладал многими героическими качествами, он был нелюбим многими и постоянно имел проблемы с законом. Подвиги Греттира были гуманными и граничили с героическими, например, его многочисленные сражения с нечистью, однако многие его поступки играли против него. Греттиру не хватало нравственности при выборе, как поступить, на протяжении почти всей саги, и многие его действия не были осознаны им как «плохие или хорошие», часто мотивацией служило желание испытать свои силы, как, например, показано в эпизоде с убийством медведя. После неудачной коллективной попытки одолеть медведя и злой шутки, которую сыграл с Греттиром один из героев саги, бросив в берлогу медведя его плащ, Греттир в одиночестве идет на зверя. Однако цель Греттира прописывается предельно ясно: «Теперь уж ему ни с кем не надо было делить славу».[18]

Обратимся к главному герою Саги о Курином Торире. Торира представляют нам с первой главы и сразу же нам говорят об отношении к нему окружающих: «его не любили», «трудно было найти более непривлекательного человека, чем Куриный Торир». Куриным Торир зовется по причине того, что он, будучи бедным, продавал в одном месте то, что покупал в другом, иначе говоря, спекулировал, и это прозвище ему обусловила подобная купля-продажа кур, на чем он быстро разбогател, но любви все равно не сыскал. Причины нелюбви народа к Ториру были вполне объяснимы, походу повествования нам раскрывается, что Торир жаден и безразличен к бедам окружающих, что видно из его нежелания продать сено тем, кому оно нужнее, несмотря на то, что сам он недостатка не испытывает.[19] А после того, как это сено у него забирает Кетиль Соня, богатей и любимый многими человек, он не приминает при любом случае пожаловаться на это в надежде сыскать поддержку, при этом не гнушаясь оговорить Кетиля Соню. Очевидно, подобное поведение Торира обусловлено поиском того, кто защитит его и поддержит его в тяжбе, поскольку из отсутствия описания его родословной следует, что близких родичей, кроме бродяги Видфари, у него не было, и родом он был не знатен, поэтому взять на себя тяжбу тоже некому. Поддержка в тяжбе во многом также зависела от социального статуса тяжущихся, поэтому Торир искал себе в сторонники знатного человека. Вообще, в глазах средневековых скандинавов общественный вес человека в немалой степени определяется наличием у него многочисленной родни.[20]Ториру удается найти того, кто взял на себя его тяжбу, этим человеком стал Торвальд, которому Торир дал «половину своего добра». Торвальд пытается сойтись с Кетилем Соней на откупе от изгнания, чтобы завершить тяжбу, однако тот отказывается, и Торвальд вызывает его за грабеж. В ходе стычки погибает воспитанник Торира, и тот не приминает использовать смерть мальчика в своих целях – он подстрекает отца мальчика на поджог дома Кетиля Сони. Ночью того же дня Торир исполняет задуманное и сжигает Кетиля Соню. Примечательно здесь следующее: Торир не выпустил из горящего дома женщин и детей, как это было принято, что говорит о его необусловленной жестокости. Тяжбу за смерть Кетиля Сони взял на себя его сын Херстейн, который далее по повествованию собирает тех, кто его поддержит и разделит с ним тяжбу, однако виновниками поджога он и его сторонники считают Торвальда и отца погибшего мальчика, Арнгрима, и дают обет изгнать их из страны. Возможно, этот эпизод связан с тем, что общественный статус немало влиял на осуществление кровной мести. Не стоило преследовать человека с низким социальным положением, незнатного и бедного, такого как Торир, даже если он был непосредственным виновником. Мщение незнатному и низкому человеку не могло считаться достойным. Обычно мститель стремился нанести ответный удар не своему непосредственному обидчику, а искал жертву среди его родичей, обращая внимание на статус человека и уважение, которым пользовался тот, кого он хотел убить.[21]

Херстейн вызывает Арнгрима с Ториром на тинг. И тут проявляется очередная черта характера Торира – он исчезает из округи, проявляя трусость. Херстейн заболел и передал тяжбу воспитателю своей жены, Торду Ревуну, и пока тот был на тинге, Торир обманом выманил Херстейна, но его обман не удался, и Херстейн убивает его. Этот подвиг прославил Херстейна, и все тяжбы были улажены - Арнгрима пожизненно изгнали из страны, а Торвальда изгнали на три года.

Итак, следует подвести итог, каким пред нами предстал Торир как главный герой саги. Он не пользовался любовью, он был лжив и жаден, прибегал к подлым поступкам и показывал трусость. Очевидно, это нетипичный портрет главного героя саги, поскольку он не обладал ни одной положительной чертой характера, и составитель саги очевидно питал к этому человеку глубокую неприязнь, ставя ему в явное противопоставление Кетиля Соню. Можно понять, что между знатностью человека и его морально-этическими качествами существовала глубокая связь. Знатный человек обязан был быть мужественным, честным, щедрым, в отличие от незнатного. Кетиль Соня был знатен, справедлив и щедр, Торир же был безродным и не отягощал себя наличием ни одного из этих качеств. В то же время, Греттир, имея ряд отрицательных качеств, все-таки был одним из самых любимых героев исландского народа.

Несмотря на неоднозначную характеристику главных героев, нельзя утверждать, что выбор Греттира и Торира как главных героев не имел под собой никаких логичных обоснований. Прежде всего, следует обратиться к морально-этическим нормам средневековой Исландии.