Сатирическая журналистика 1769 - 1774 гг

Общая характеристика.

В канун и во время Пугачевского восстания возникли пр-я литературного и публицистического хар-ра, вышедшие из народной среды. «Плач холопов»(1767-1769) - плач кр-н о том, какие плохие помещики. «Плач» раскрывает перед читателем ужасающую картину произвола господ и бесправного положения народа в самодержавно-крепостническом гос-ве.

Ж-л Екатерины «В.В.».Черпала мат. Из зап. Журналов. Е. поощряла изд. Др. Журналов, причем издатель мог не открывать своего имени. Принципы «В.В»:1)Никогда не называть слабости пороком»,2)Хранить во всех случаях человеколюбие,3)Не думать, что есть идеальные люди и просить бога о кротости и снисхождении. «Адская почта» Эммина. Э. сравнивал политику Е. с заигрыванием легкомысленной девицы, которая «всем понравиться хочет». «А.п.» - ежемесячник. Ж-л построен в форме переписки 2-х бесов – Кривого и Хромоногого. В переписке бесов современники улавливали намеки на конкретные события и конкретных лиц русской жизни. Занимательность. 1769г.«Трутень». Полемика с «В.В.» возникали и др.журналы. наиболее острые: «Т.», «Адская почта», «Смесь». Использовав опыт Сумарокова Новиков и Эмин («А.п».) создали новый тип сатир. Жанра, в кот. на смену юмору пришла острая сатира. Журнал «Трудолюбивая пчела» (1759) - первый частный журнал в России. В ж-ле Сумарокова, кроме него, принимали участие А. Аблесимов, И. Дмитревский, братья Нарышкины, А. Нартов и др. Очерки, эпиграммы, притчи. Частные журналы обычно носили хар-р, оппозиционный правительству. Ж-л существовал всего 1 год. «Т.п.» открылась посвящением Екатерине Алексеевне, будущей императрице. С. Называл ее «Минервой» и просил покровительства. Оппозиционность правительству Елизаветы и поддержка находящейся в опале Екатерины. Основным было обличение казнокрадства, насилия, злоупотреблений. В журнале сотрудн. Тредиаковский. Если в первые полгода издания в журнале встречаются статьи по философии, филологии, истории, то в дальнейшем - усиливаются обличительные тенденции. В своих литературно-критических статьях С. Полемизировал с Тредиаковским, Ломоносовым и др. Он отстаивает ясность мысли и простоту чувств. Антикрепостнические тенденции («О домостроительстве»). В очерке «Сон. Счастливое общество» Сумароков в форме сна рисует утопическую страну, в кот. законодательство основано на естественном праве, все основано на разуме, монарх заботится прежде всего о пользе подданных. Автор говорит, что он был в «мечтательной стране», которой правит «великий государь», являющийся в то же время «великим человеком». Свои милости он дарует только достойным людям и сурово преследует нарушителей закона. Далее С. Рисует положение духовного и военного сословия, подробно описывает судебный и чиновничий аппарат, лишенный всех обычных для него в России недостатков. Свой очерк С. Заканчивает пожеланием того, чтобы сны такие снились почаще многим, а особенно «наперсникам фортуны».

Журналы Николая Новикова: идейная позиция, тематика, многообразие сатирических жанров и форм, проблема авторства. Полемика между «Трутнем» и «Всякой всячиной» о характерах и задачах сатиры.

В мае 1769 г. начинает выходить журнал "Трутень", который не только не поддержал курс, предложенный "Всякой всячиной", но вступил с ней в прямую полемику. Издателем "Трутня" был Николай Иванович Новиков (1744 - 1818) - яркий публицист и просветитель XVIII в. Эпиграфом к своему журналу "Трутень" Новиков взял стих из притчи Сумарокова "Жуки и Пчелы": "Они работают, а вы их труд ядите".

В названии журнала было заключено два значения. Первое, рассчитанное на цензуру, служило своего рода прикрытием для второго. В предисловии, помещенном на первом листе журнала, издатель признавался в своей неизлечимой лености, которая якобы и была причиной "сему изданию". Поэтому-то, признавался журналист, "я и вознамерился издавать в сем году еженедельное сочинение под заглавием "Трутня", что согласно с моим пороком и намерением, ибо сам я, кроме сего предисловия, писать буду очень мало, а буду издавать все присылаемые ко мне письма, сочинения и переводы... ". Второй и главный смысл названия журнала был связан с основным объектом сатиры Новикова - с дворянами-крепостниками, социальными трутнями, живущими за счет крепостных крестьян. Социальная позиция "Трутня" раздражала издателей "Всякой всячины" и вызвала на страницах журнала острые споры. Полемика между "Всякой всячиной" и "Трутнем" велась по двум тесно связанным между собой вопросам. В первом из них речь шла о предмете сатиры. Журнал Новикова утверждал, что сатира должна метить непосредственно в носителей зла. "Всякая всячина", напротив, взяла за правило осуждать только пороки, а не их конкретных представителей. Второй вопрос касался характера сатиры, т.е. той позиции, которую займет сатирик по отношению к носителям зла. Особую остроту придавало этому спору то обстоятельство, что объектом сатиры фактически были дворяне и весь бюрократический аппарат. Что касается крестьян, то они по своему зависимому и бесправному положению могли быть лишь объектом сочувствия и сострадания. Поэтому вопрос о характере сатиры подразумевал степень критического отношения к дворянству и бюрократии. Екатерина II не собиралась подвергать помещиков и чиновников суровому осуждению. Резкие выпады "Трутня" против них явно пришлись ей не по вкусу, и она решила преподать ему соответствующий урок. В журнале "Всякая всячина" было помещено письмо некоего Афиногена Перочинова. Аттестуя себя как доброго и снисходительного человека, этот вымышленный корреспондент заканчивал письмо перечнем основных правил, которыми должен руководствоваться писатель-сатирик: "1) Никогда не называть слабости пороком.2) Хранить во всех случаях человеколюбие.3) Не думать, чтоб людей совершенных найти можно было, и для того 4) Просить бога, чтоб нам дал дух кротости и снисхождения". Легко заметить, что в письме Афиногена Перочинова содержалось иное, чем в "Трутне", понимание сатиры и ее задач. Слово "порок" заменялось снисходительным словом "слабость". Вместо четко очерченных персонажей новиковской сатиры - дворяне, "подьячие" - в письме Афиногена Перочинова фигурирует расплывчатое понятие "люди". Сатира из области социальной переводилась в план общечеловеческого морализирования. Екатерина II не смогла скрыть своего раздражения независимой позицией "Трутня". В конце письма сделана приписка, в которой слышится властный окрик не терпящей возражений разгневанной императрицы: "Я хочу... предложить пятое правило, а именно, чтобы впредь о том никому не рассуждать, чего кто не смыслит" Угроза Екатерины не испугала Новикова. Он смело принимает вызов и отвечает Афиногену Перочинову письмом Правдолюба (псевдоним самого Новикова). Правдолюб подвергает тщательному разбору доводы своего противника и убедительно раскрывает его уклончивую, беспринципную позицию. "Господин "Трутень! ", - пишет он. - Второй ваш листок написан не по правилам вашей прабабки... Я сам того мнения, что слабости человеческие сожаления достойны, однако ж не похвал, и никогда того не подумаю, чтоб на сей раз не покривила своею мыслию и душою госпожа ваша прабабка, дав знать... что похвальнее снисходить порокам, нежели исправлять оные. Многие слабой совести люди никогда не упоминают имя порока, не прибавив к оному человеколюбия... Следовательно, они порокам сшили из человеколюбия кафтан, но таких людей человеколюбие приличнее назвать пороколюбием. По моему мнению, больше человеколюбив тот, кто исправляет пороки, нежели тот, который оным снисходит или (сказать по-русски) потакает".

Правдолюбов раскрывает в своем ответе двойственную, лицемерную политику Екатерины II, которая, выступив с сатирическим журналом, не справилась с поставленной перед собой задачей и фактически отказалась от борьбы с общественным злом.

Смелое поведение Новикова окончательно вывело Екатерину из себя. На статью Правдолюбова она ответила короткой репликой, которая начиналась словами: "На ругательства, напечатанные в "Трутне", мы ответствовать не хотим, уничтожая оные... " Слово "уничтожая" Екатерина употребила в смысле "пренебрегая", "презирая". Она явно хотела закончить невыгодный для нее диспут. Но в ответ на ее выпад последовало еще более резкое и пространное письмо Правдолюбова. Полемика разгоралась, и потушить ее Екатерине не удалось. В своем ответном письме Правдолюбов не только парирует доводы Екатерины, но наносит ей лично болезненные для самолюбия удары. Обыгрывается немецкое происхождение Екатерины и плохое знание русского языка. Императрица не всегда была в ладах с русской грамматикой, и ее сочинения исправляли секретари. Конечно, Новиков делает вид, что он полемизирует с журналом, с равным себе собратом, но удары его направлены против тайного вдохновителя "Всякой всячины", против императрицы. Непоследовательность тактики Екатерины II проявилась не только в том, что, взяв на себя руководство сатирическим журналом, она фактически отказалась от сатиры, но и в том, что, старательно скрывая свое руководство журналом, она неоднократно прибегала к угрозам, приличествующим только высшей власти. Новиков не оставляет без внимания и еще одно неудачное выражение Екатерины II, допущенное во второй ее полемической статье: "Госпожа "Всякая всячина" написала, что пятый лист "Трутня" уничтожает. И это как-то сказано не по-русски; уничтожить, то есть в ничто превратить, есть слово, самовластию свойственное; а таким безделицам, как ее листки, никакая власть не прилична; уничтожает верхняя власть какое-нибудь право другим. Но с госпожи "Всякой всячины" довольно было бы написать, что презирает, а не уничтожает мою критику. Сих же листков множество носится по рукам; итак, их всех ей уничтожить не можно" В высшей степени показательно, что оба журнала по поводу возникшего между ними спора обращаются к "публике". Выразителями общественного мнения стали другие сатирические журналы - "Адская почта" и "Смесь", которые встали на сторону "Трутня". Вдохновленный поддержкой, Новиков продолжает свои критические выступления. Он высмеивает увлечение русских помещиков иностранными модами, их непомерное чванство и высокомерие, раскрывает взяточничество и произвол "подьячих". Наибольшей остротой и смелостью отличались статьи, адресованные дворянам-крепостникам - Змеяну, Безрассуду и т.п. Но вершиной обличительной литературы в "Трутне" стали "копии с отписок", т.е. копии с переписки между барином и крестьянами.

Потерпев поражение в полемике с "Трутнем", Екатерина решила воспользоваться правом сильного. В следующем 1770 г. большая часть сатирических журналов была закрыта. Остались лишь "Всякая всячина" под новым названием "Барышок всякой всячины" и "Трутень". Но существование "Трутня" было оплачено Новиковым дорогой ценой. Пришлось отказаться от обличения помещиков-крепостников и недобросовестных судей. Вместо них сатирическому осмеянию подвергаются кокетки, щеголихи, бездарные писатели. Но и в таком виде "Трутень" просуществовал лишь до конца апреля 1770 г. Новиков намекал на насильственное закрытие своего журнала: "Против желания моего, читатели, я с вами разлучаюсь". Однако Новиков не намеревался складывать оружие и ждал благоприятного случая для выпуска нового журнала. Через два года такой случай представился. В 1772 г. Екатерина II написала комедию "О время! ", в которой осмеивала реакционеров, якобы недовольных политикой правительства. Новиков решил использовать сам факт появления этой пьесы как разрешение сатирических изданий и даже сделал попытку заручиться покровительством высших властей. Новый журнал Новикова назывался "Живописец". В первом же номере издатель помещает обращение к "неизвестному" сочинителю комедии "О время! " и приглашает его сотрудничать в своем журнале. Было сделано предложение прислать в "Живописец" что-либо из его сочинений. Расчет Новикова увенчался полным успехом. Екатерина ответила издателю "Живописца" благосклонным письмом, которое было тут же опубликовано на страницах журнала. Заручившись сильным, хотя и мало надежным покровительством, Новиков решил вернуться к крестьянской теме, столь удачно представленной в "Трутне" копиями "с отписок". В пятом листе "Живописца" он публикует знаменитый "Отрывок путешествия в *** И *** Т ***" - главу из дорожных записок неизвестного автора. Начинается "Отрывок" горестным признанием бедственного положения крестьян во всех деревнях, через которые пришлось проезжать путешественнику. Кучер привел к коляске нескольких крестьянских детей. "Они все были босиком, с раскрытыми грудями и в одних рубашках и столь были дики и застращены именем барина, что боялись подойти... " "Вот, - добавляет путешественник, - плоды жестокости и страха, о вы, худые и жестокосердые господа! вы дожили до того несчастия, что подобные вам человеки боятся вас, как диких зверей". "Извозчику" удалось с большим трудом подвести одного из детей к коляске путешественника, который дал трясущемуся от страха ребенку несколько монет. "Мальчик оставил страх... поклонился в ноги, и, оборотясь, кричал другим: ступайте сюда, робята, это не наш барин, этот барин добрый, он дает деньги и не дерется! Робятишки тотчас все ко мне прибежали, - продолжает путешественник, - я дал каждому по нескольку денег и по пирожку, которые со мною были. Они все кричали: у меня деньги! у меня пирог! " Новиков, порицая жестоких и алчных крепостников, противопоставлял им добрых, гуманных дворян, у которых крестьяне "наслаждаются вожделенным спокойствием". Автор "Отрывка" занимает другую позицию. Новиков понимал, что публикация "Отрывка" ставит под угрозу существование его журнала, и поэтому поспешил еще раз заручиться поддержкой высшей власти. Появление на страницах "Живописца" "Отрывка путешествия в*** И*** Т***" вызвало среди крепостников волну возмущения. Окончание "Отрывка путешествия..." было помещено в 14-м листе первой части "Живописца". Журнал "Живописец" просуществовал еще меньше, чем "Трутень". В конце 1772 г. он был закрыт. Спустя 20 лет,1 августа 1792 г. императрица подписала указ о заключении Новикова в Шлиссельбургскую крепость на 15 лет. В указе говорилось, что и это решение было смягчением "нещадной" казни (т.е. смертной), которой он подлежал бы по силе законов за свои "преступления". Четыре с половиной года провел Новиков в крепости, терпя крайнюю нужду в самом необходимом, даже в лекарствах. Император Павел I в первый же день своего царствования освободил Новикова. Николай Иванович был взят в крепость еще в полном развитии его сил и энергии, а вышел оттуда "дряхл, стар, согбен". Он вынужден был отказаться от всякой общественной деятельности и до самой своей смерти (31 июля 1818 г) прожил почти безвыездно в Авдотьине, заботясь о нуждах своих крестьян и об их просвещении.