Социальные отношения

Начальную форму организации человеческого общества называют «праобщиной». Праобщины представляли собой структуры с определенными принципами взаимоотношений между индивидуумами в пределах сообщества: отношения воспроизводства, отношения, направленные на поддержание целостности группы, отношения иерархического порядка, направленные на упорядочение связей между особями. Конкретные же формы этих отношений реконструировать очень сложно. Сегодня существует масса гипотез по этому поводу, но наиболее вероятными являются две из них. Первая, выраженная Ю. М. Плюсниным, М. Л. Бутовской, А. А. Файнбергом предлагает считать структуру праобщины мультисамцовой, т.е. предполагающей наличие нескольких мужских особей в группе. Организация, по мнению исследователей, представляла благоприятную базу для развития скоординированной охоты, возникновения, сохранения и передачи полезных навыков, позволяла максимально повысить вероятность выживания детенышей, о которых заботились не только матери, но и близкие родственники, и друзья ее, самцы из ее группы. В такой организации постоянно находились особи противоположного пола, т.е. потенциальные партнеры, и, наконец, существовала возможность поддержки устойчивых социальных связей на основе факторов родства, дружелюбных привязанностей и системы распределения социальных ролей в группе. Формой взаимоотношения между полами в таких группах является промискуитет, т.е. нерегламентированные, неупорядоченные половые отношения. При этом могли образовываться сексуальные пары, существующие определенный промежуток времени. Промискуитет мог обеспечить благоприятные условия для выживания детенышей: самцы были терпимы к ним, участвовали в процессе их воспитания, и, кроме того, в таких группах могли существовать детские группировки, в которых дети проходили социализацию. Для мультисамцовых групп характерны матрилинейные связи.

Согласно другой концепции, поддерживаемой В. П. Алексеевым, праобщина унаследовала от предшествующих ей животных объединений гаремную семью, состоящую из десятка-другого особей во главе с крупным сильным самцом. Кроме вожака в гаремную семью входили молодые самцы, но они не участвовали в размножении из-за невозможности выдержать соперничество с вожаком. Праобщина состояла из нескольких гаремных семей, время от времени перегруппировавшихся из-за смерти их вожаков, драк из-за женщин и т.п.

В обеих предполагаемых формах организации праобщины постоянно должны были возникать конфликты, осложнявшие производственную жизнь и консолидацию формировавшегося общества. В условиях естественного отбора выживали те коллективы, в которых сильнее были выражены социальная связь и взаимопомощь. Особенно сильно процессы консолидации выразились в эпоху мустье. Неандертальские погребения свидетельствуют о проявлении заботы о членах коллектива. Сооружение сложных конструкций в так называемых «медвежьих пещерах» (о них – ниже), строительство домов из костей мамонтов, требующее больших трудовых затрат, говорят о существовании в мустье социальной структуры, способной регламентировать трудовые процессы и взаимоотношения между особями. К эпохе верхнего палеолита эта структура приобрела форму родовой организации. Для нее характерно было осознание общности интересов в форме родства, а поскольку наиболее стабильной частью коллективов были женщины, то при неопределенности отцовства отношения родства должны были осознаваться как родство между потомками одной матери, т.е. по материнской, женской линии. Существование рода в переходную к верхнему палеолиту эпоху подтверждается археологическими данными. На некоторых стоянках (Костенки I, Костенки IV, Пушкари и др.) исследованы огромные жилища длиной до 30 м, с несколькими очагами, напоминающие длинные дома ирокезов. Находки в Европе, Костенко-Боршевском районе России, в Сибири женских статуэток говорят об особом месте женщины в жизни и мировоззрении общества и, возможно, о зарождении материнско-родового культа.

Вторым важным признаком рода был обычай экзогамии, т.е. запрещение брачного общения внутри группы и предписание этого общения за ее пределами. По вопросу о происхождении экзогамии и механизме превращения праобщины в родовую общину существует множество теорий. К истокам экзогамии относят и обычай убивать бесполезных на войне девочек и вследствие этого поиск жен на стороне (Мак-Леннан), и взаимное отвращение к половому общению у близких родственников, (Ч. Дарвин), и встречи наиболее подвижных и активных мужчин-охотников, отрывающихся от своих женщин, с женщинами чужих праобщин (Б. Ф. Поршнев), и стремление избежать биологически вредных последствий кровосмешения (Л. Г. Морган), и стремление преодолеть замкнутость и расширить хозяйственные связи с соседними праобщинами (А. М. Золотарев, С. А. Токарев), и необходимость упорядочить хозяйственную жизнь внутри коллективов введением половых табу (Ю. И. Семенов). В любом случае установление экзогамии было длительным процессом, в ходе которого пришедшие к экзогамии группы оказывались более жизнеспособными.

Запрет половых отношений внутри группы укреплял ее, но мог вызвать конфликты с другими коллективами. Эти конфликты постоянно устранялись путем введения брачевания между двумя постоянными экзогамными группами, т.е. дуальной организации.

Родовую общину характеризует половозрастная организация. Выделялись группы детей, взрослых мужчин и взрослых женщин, различавшиеся предписанными им обязанностями и правами, общественным положением и т.д. Чаще всего эти группы были формализованы, и переход из одной возрастной группы в другую сопровождался испытаниями и торжественными тайными обрядами – инициациями. Суть инициаций состояла в приобщении подростков к хозяйственной, общественной, идеологической, брачной жизни полноправных членов общины. Мальчиков испытывали голодом, нанесением ран, прижиганием огнем и т.д., учили владеть оружием, воспитывали храбрость, выносливость, дисциплину, посвящали его в тайные обычаи, обряды и верования племени. Женские инициации были проще и заключались в обучении песням и мифам, рассказах о брачной жизни. По завершении инициации устраивалось празднество с различными церемониями, песнями, плясками. Инициации делили общество на категории людей посвященных и непосвященных, а также его духовную жизнь, весь багаж знаний, верований, фольклорных сюжетов на экзотерические (общедоступные) и эзотерические (тайные, скрытые от непосвященных) комплексы. Каждый из эзотерических комплексов был доступен только какому-то ограниченному кругу лиц: один – только инициированным мужчинам, другой – только старшим, полностью посвященным в тайны тотемических культов и т.п. Следы инициаций зафиксированы в археологических памятниках верхнего палеолита – в пещерных комплексах с живописными изображениями, исследованными во Франко-Кантабрийской области, Африке, Монголии, Башкирии.

Разделение на группы взрослых мужчин и женщин приводило подчас к их своеобразному обособлению. Они могли располагаться порознь, готовить разную пищу, иметь свои тайные праздники, обряды и верования, иногда даже свои тайные «языки». Уже на стадии ранней родовой общины у некоторых народов (у алакалуфов) появились мужские дома, где проходили собрания, проводились различные обряды. Именно такой дом исследован М. М. Герасимовым на стоянке Мальта в Восточной Сибири. Интересно, что уже в верхнем палеолите, как показали материалы, возможны были различия в социальных статусах мужчин и женщин при их экономическом равенстве. Мужчинам принадлежала доминирующая роль во всех сферах традиционной деятельности, в семейной и общественной жизни, и особенно в сфере религиозной деятельности, где многие тайны и обряды не были доступны для женщин и проводились на особых священных площадках вдали от лагеря.

Институализация возрастных и половых групп с их бытовой обособленностью, своими правами и обязанностями, тайными обрядами происходила на стадии позднепервобытной общины. В мужских домах велись многие работы, проходила обрядовая жизнь, хранились предметы культа, спали холостяки, а иногда и все мужчины. Женщины, неинициированные подростки сюда не допускались. В многородовых общинах каждый род мог иметь свой мужской дом, свой тайный культ. Женские дома встречались реже, там же, где их вовсе не было, мужские строились в центре селения, а женщины с детьми селились на периферии.

Часто мужчины и женщины принимали пищу врозь, личная собственность была мужской и женской.

Положение половозрастных групп в позднепервобытной общине продолжало определяться их ролями в разделении труда и отношением к родовой собственности. Нормой оставалось равное участие и мужчин, и женщин в жизнеобеспечивающей экономике. Но развитие престижной экономики, монополизированной мужчинами, создавало им особый престиж, и в общественной жизни доминировали мужчины.

Кроме того, интенсификация общественной активности, в частности, коллективной культовой практики, осуществлялась главным образом мужчинами, а неизбежное разделение функций, появление в этой сфере специализации способствовали постепенному вытеснению женщин из сфер ритуала и искусства. Этому же содействовали монополизация отдельных видов информации и деятельности, превращение их в строго секретные, а также санкционированная дезинформация.

Отношения между полами в родовой организации регулировались браком. Одновременно с браком возник институт семьи, регулирующий как отношения между супругами, так и между родителями и детьми. Вопрос о начальной форме брака до сих пор дискуссионен. Л. Г. Морган реконструировал его как групповой. И сейчас есть сторонники этой концепции. Они опираются на групповое родство в древних обществах, наличие брачных классов у австралийцев, обычай пирауру, по которому мужчины и женщины имеют право на дополнительных жен или мужей.

Другая часть ученых считает первичными парный брак и семью, и в доказательство приводит археологические данные: небольшие одноочажные жилища верхнего палеолита. Групповой брак можно понимать не как многоженство или многомужество в двух взаимобрачных группах, а как право – обязанность этих групп поставлять друг другу фактических супругов. Брак, таким образом, регулировал отношения между взаимобрачными группами и между фактическими супругами, поэтому его можно назвать парно-групповым.

Сторонники концепции первичности группового брака считают, что он был дислокальным, т.е. супруги оставались жить в своих группах, эпизодически где-нибудь встречаясь. В доказательство приводятся этнографические наблюдения народов, находящихся на стадии позднеродовой общины и обычаи обособления мужчин и женщин. Приверженцы идеи первичности парного брака рассматривают его как унилокальный, предполагающий совместное поселение супругов и образование семьи, а обособление полов связывают с межполовым разделением труда. Исходным при этом, как доказал Ю. И. Семенов, являлся матрилокальный, или уксорилокальный брак, когда супруги поселяются в группе жены. У бродячих охотников и рыболовов рано произошел переход к патрилокальности, или вирилокальности. Часто обе формы переплетались, приводя к амбилокальности, или дуалокальности. Заключение брака регулировала дуально-родовая, а затем дуально-фратриальная экзогамия в форме так называемого обязательного двустороннего перекрестно-двоюродного, или кросскузенного, брака. Мужчины женились на дочерях братьев своих матерей или дочерях сестер своих отцов, т.е. на своих двоюродных сестрах, фактически же троюродных и четвероюродных. Родство было групповым, поэтому мужчины и женщины этих двух взаимобрачных групп не считались сородичами. Для предотвращения половых и брачных связей между людьми, не принадлежащими к кругу потенциальных мужей и жен, существовали обычаи, подобные избеганию.

Парная семья на стадии раннепервобытной общины была недолговечной и относительной. Парность совмещалась с дополнительными браками типа пирауру, практиковалась полигиния (многоженство) в форме сорората – брака с несколькими сестрами, и левирата – сожительства с женой старшего или младшего брата, а позже с его вдовой. Бытовала и полиандрия (многомужество). Допускались и иногда поощрялись добрачные и внебрачные половые связи, например, гетеризм, когда девушка перед вступлением в брак должна была поочередно отдаваться многим мужчинам.

Общность интересов семьи заключалась в социализации детей. Правда, они, как только подрастали, воспитывались не только родителями, но всей близкой родней. Сами супруги и дети все же оставались членами родовой группы.

Семья на этой стадии была дисэкономичной. В период позднеродовой общины парный брак господствовал, но сопровождался чертами групповых отношений. У народов с ранним производящим хозяйством практиковалась полигиния, часто сороратная, у племен с присваивающим хозяйством распространена была полиандрия в форме левирата.

Кросскузенность на этой стадии постепенно исчезает. Браки утрачивают обменный характер и требуют возмещения за рабочую силу женщин в форме отработок, а позже – брачного выкупа. Практикуется сговор о браке между несовершеннолетними. Развивается свадебная обрядность. В брачных церемониях центральное место занимал дарообмен. Практиковалось и обрядовое похищение невесты.

Развитие трудового распределения, при котором отец мог материально заботиться о своих детях, укрепляло парную семью. В ней появляется общее имущество. Отцы стараются передать свое имущество своим детям. Но на наследство мужчин претендовали не только их дети, но и их сородичи. И муж, и жена по-прежнему не порывали хозяйственных связей с родней.

Наряду с парными существовали большие материнские семьи, или домохозяйства. Костяк их составляли женщины с их детьми, но крепки были и связи с братьями и дядьями по матери. Все плоды своих трудов муж отдавал не жене, а замужней сестре. О детях заботился в основном дядя по матери, который передавал им свое имущество. Эта система называется авункулат. Как и парные семьи, большие материнские семьи обосабливаются экономически, но очень медленно.

При относительной дисэкономичности и дислокальности брака важнейшими социально-экономическими ячейками были община и род, которые на ранних этапах родового строя, по всей видимости, совпадали. Община состояла из группы или групп родственных семей. Общину, состоящую из одной группы, называют однородовой или компактно-родовой, а состоящую из нескольких групп – многородовой. Родство осознавалось в форме связи с общеродовым покровителем – тотемом. Родство было явлением более социальным, чем биологическим, но позже связь с коллективом стала сознаваться через одного из родителей. На стадии позднеродовой общины характер родства превращается в предковое, прослеживается связь с отдаленным предком рода, ее линия и степень. Родство могло быть унилинейным – матрилинейным или патрилинейным и билинейным, когда связь с родоначальником прослеживалась и по материнской, и по отцовской линиям. Таким образом, родство осознается как кровная связь, но оно не утратило своего социального аспекта, что выразилось в тенденции считать сородичами всех, кто жил рядом, помогал трудом, делился пищей. Таких людей или даже группы интегрировали в свой род путем адопции.

Разрастающиеся роды делились на внутриродовые группы, те в свою очередь – на еще меньшие группы сородичей и т.д. Такие группы называют линиджами. Род обеспечивал важнейшие экономические, социальные, идеологические функции (распределение земли, трудовая и материальная помощь, наследование имущества одного из родовых имен, взаимозащита, экзогамия, культовая жизнь). Линидж был ядром домохозяйства. Роды группировались во фратрии, которые могли быть и исходными, первоначальными родами, а могли возникать в результате искусственного объединения нескольких родов. Фратрии объединялись в племена. Исследования Л. Г. Морганом одной из групп индейцев выявили стройную структуру общества. Линиджисоставляли 8 родов, т.е. – 2 фратрии, все вместе – племя сенека. Линиджи были материнскими семьями, образовывавшими домохозяйства –«овачиры». Роды являлись экзогамными коллективами матрилинейных родственников, объединенных отношениями общей собственности, взаимного наследования, взаимопомощи и взаимозащиты. Они имели свои тотемные имена. Род имел право адопции, свое отдельное от других родов кладбище. Фратрия была объединением «братских» родов, для которых роды другой фратрии были двоюродными. Роды одной фратрии выступали солидарно, поддерживая друг друга, особенно в экстремальных ситуациях – в случаях убийства в племени, выборах предводителя и т.п. Фратрии имели свои религиозные братства, особые обряды посвящения, церемонии. Племя было эндогамным, являлось верховным собственником территории, носителем определенной культуры – бытовой общности, обладало этнокультурными особенностями и социально-потестарными функциями.

Духовная культура

Гигантские достижения в области экономики, техники, развитие социальных отношений за 2,5 млн лет первобытности основывались на трансляции опыта от поколения к поколению, от индивидуума к индивидууму. Передача знаний и традиций осуществлялась вербально. По всей видимости, возникновение мышления и речи произошло одновременно, хотя есть концепции, выражающие первичность мышления. Речь возникает как ответ на необходимость передачи информации от одного члена коллектива к другому: при обучении в овладении новыми техническими навыками, взаимодействии на охоте и при длительных передвижениях, при выборе маршрутов и мест охоты, совместной обороне. Как она возникла и какой была первоначально – на этот вопрос пока нет однообразного ответа. По предположению Н.Я. Марра и его сторонников, звуковому языку предшествовала кинетическая речь – язык жестов. Жест прикреплялся к определенному сообщению, жест и сообщение канонизировались, возникла совокупность жестов с привязанными к ним смыслами. Но речь жестов не дистанционна и непригодна в темноте, это снижает ее функциональные возможности. Этнографические данные свидетельствуют о том, что в тех обществах, где кинетическая речь распространена, она играет подчиненную роль. Звуковая коммуникация обладает гораздо большими возможностями. Она используется обезьянами, и, вероятно, изначально была присуща древнейшим гоминидам при сопровождении жестовой речи. Звуковые сигналы приматов делятся на 2 группы – аффектированные, выражающие ярость, страх, голод, и жизненные шумы, издаваемые в спокойном состоянии. По мнению В. В. Бунака, речь возникла на базе жизненных шумов, но большинство лингвистов и антропологов придерживаются гипотезы происхождения речи на основе аффектированных звуков (В. П. Алексеев).

Звуковые сигналы становятся речью, когда увеличивается объем передаваемой информации, появляется представление о прошлом. Изучение эндокранов синантропа выявило наличие разрастания участка между теменной, височной и затылочной долями, что позволило Я. Я. Рогинскому сделать вывод о возросшей роли слухового анализатора. Это можно считать доказательством обладания синантропом звуковой речью.

Увеличение объема информации требовало выработки наиболее экономных приемов ее кодирования в процессе передачи. Сначала это привело к изобретению фонем – наиболее элементарных структурных единиц звуковой речи – способов их соединения в более сложные звуковые сигналы – слова, а затем к установлению наиболее целесообразных приемов группировки слов, появлению грамматических категорий. Окончательно речь, видимо, оформилась с появлением homo sapiens.

Развитие языка шло параллельно увеличению объема информации и способствовало ее аккумуляции и передаче. Накапливался опыт, сопоставлялись причины и следствия явлений, обобщались и систематизировались наблюдения. В первую очередь это были знания об окружающей природе. Эмпирически накапливались зачатки физических знаний. Сам процесс изготовления каменных орудий демонстрирует способность определять точки нанесения удара, получать разные виды заготовок в зависимости от способов раскалывания. В палеолите человек изобретает рычаг, копьеметалку, в мезолите – лук, в неолите – приспособления для передвижения огромных блоков камня, сооружает каналы, исчисляет способы строительства двухэтажных построек.

С палеолита осваивается и минералогия. Уже неандерталец знал множество пород камня, а к энеолиту человек овладел способами обработки почти всех известных сегодня минералов, в том числе и медных руд, и метеоритного железа. С мустьерской эпохи осваиваются краски – охра, двуокись марганца, вводятся способы их разведения и нанесения на различные материалы: стены пещер и скульптуру в палеолите, скалы в мезолите, неолите и энеолите, глину и стены глинобитных домов, ткани в неолите и энеолите. Химические знания проявлялись и в навыках использования свойств глины, и в косметологии.

Развитие получили такие отрасли знания, как медицина, фармакология, токсикология. Судя по неандертальским захоронениям, уже в мустьерское время были освоены простейшие приемы излечивания переломов, ран, как это прослеживается по останкам охотников из пещеры Шанидар (I, III, IV, V), Шале, Брокен-Хилла, женщины из Ля Ферраси. Уже практиковалось врачевание травами, которыми лечили покойного из Шанидар IV. Мезолитические медики производили трепанацию черепа и ампутацию конечностей, в неолите использовали и психотерапию, и фитотерапию.

Биологические знания проявились на самых ранних этапах истории человечества. Палеолитический охотник прекрасно знал повадки зверей и птиц, миграционные пути стадных животных, их анатомию и физиологию, о чем ярко свидетельствуют выполненные натуралистично наскальные росписи Европы, Африки, Центральной Азии, Урала. С мезолита эти знания привели к доместикации животных, селекции искусственного отбора наиболее полезных пород домашних животных. В европейском неолите уже практиковалось холощение самцов домашних животных. Знание свойств разных растений – съедобных, несъедобных, способных к культивации и не способных – приводит мезо-неолитическое население к земледельческой культуре. В неолите – энеолите окультурены были разные сорта пшеницы, ячменя, проса, бобовых, маиса, батата, фруктовых деревьев, технических культур.

Математика начинается также в палеолите, причем археологически фиксируется стадия развития счета, по Б. А. Фролову, когда количество считаемых предметов отделено от них и вынесено на нейтральные материалы – бирки, на которых делаются насечки, нарезки, наносятся точки, крестики и другие знаки. Свидетельствами счетных операций в палеолите стали находки мелкой пластики и украшений со знаками и росписи в пещерах: шило из рога северного оленя с 15 и 20 насечками, копье с 20 насечками, сгруппированными по 5 из Дольни Вестоницы, флейта из полой кости птицы с 10 нарезками (3+7), Виллендорфская Венера с 7 концентрическими кольцами, которыми смоделирована прическа; скульптура женщины из Брассампуи с насечками на головке – 5 и 7 горизонтальных, 10 и 14 вертикальных, бляхи из Мальты, орнаментированные «птички» из Мезина, мезинские браслеты и многие, многие другие изделия. Наиболее частые группировки орнаментальных элементов приходятся на сочетания по 5, 7, 10, 14, а также 2 и 3. Счет был тесно связан с жизненными потребностями, его начала восходят к делению (дележ добычи), а сложение и вычитание появляются позднее. Знаком был палеолитический человек и с геометрией: строил прямоугольные, круглые дома, рисовал на стенах пещер и статуэтках круги, овалы, квадраты, меандры. Этими знаниями еще глубже владели люди в неолите и энеолите и использовали их при планировке поселков (Эйнан, Хирокития, трипольские поселки с домами, расположенными по концентрическим кругам), кромлехов, хенджей, рондел, домов со сложной планировкой (Мерсин), святилищ.

В эпоху палеолита уходят и истоки астрономических знаний. Исследования мелкой пластики, орнамента, живописных изображений в пещерах продемонстрировали знакомство палеолитических людей со звездным небом, с закономерностями движения Луны, Солнца, Юпитера (Б. А. Фролов, В. Е. Ларичев). На основе этих знаний создавались календари. Наиболее известны и ярко выражены календарные системы на пряжке из Мальты, браслеты из Мезина, бивень-дубина из Авдеево, «Венера» и «амулет» из Пшедмости, мальтинские Венеры и пр. Так, на пряжке из Мальты (Сибирь) нанесены 244 ямки в центре, на большой спирали, и по 122 ямки слева и справа от нее, так что прибавив к центральной спирали левую или правую совокупность, получали 366 точек. На шумящем браслете из Мезина нанесены нарезки, которые группируются по 14. Такие календари возникли вследствие наблюдений палеолитических людей за Луной и Солнцем: годичный период Солнца проявляется в сезонных изменениях, а период лунных фаз (7 и 14 дней), более заметен и из-за краткости (всего 28 дней) более практичен. Одна из «Венер» из Мальты, по мнению В. Е. Ларичева, представляет собой календарь по Юпитеру. Календари уже в палеолитическую эпоху регулировали жизнь рода – определяли дату проведения ритуалов, связанных и с хозяйством, и с ритмами общественной жизни.

Развитие астрономических знаний в последующие эпохи привело к появлению более сложных календарей, отмечающих фазы обращения светил Луны и Солнца. Таким календарем служили скалы с петроглифами на Онежском озере в районе Бесова Носа и о. Бесиха. Фигуры петроглифов ориентированы в соответствии с упорядоченным набором восходов Луны в периоды восходов Солнца в дни солнцестояний и равноденствий. Здесь велся счет лет и полугодий, четверти года и четверти месяца (В. И. Равдоникас; Р. В. Равдоникас). «Обсерваториями» являются хенджи Британии и ронделы Центральной Европы. Наиболее известными хенджами считаются Стоунхендж (Вуд Дж, Хокинс Дж, Уайт Дж). Стоунхендж состоит из 3-х построек разного времени. Древнейшее сооружение имело округлую форму и диаметр около 115 м, состояло из рва и внутреннего вала, нарушенного проходом. С внутренней стороны вала находилось кольцо из 56 ям (ямы Обри). Второе сооружение состоит из двух концентрических кругов камней (38 пар), вертикально поставленных внутри древнего вала. К нему ведет земляная дорога длиной около 400 м. Третье сооружение относится к бронзовому веку (1500 – 1400 вв. до н.э.) и состоит из врытых вертикально в землю тесаных камней высотой до 8,5 м и весом до 26 тонн и лежащих на них каменных плит, образующих замкнутый круг диаметром 3 м; внутри этого круга находятся 5 трилитов, окружающих так называемый алтарный камень. Меты – камни и ямы хенджа – служили для определения лунных и солнечных восходов, для измерения сезонов, полугодий, года, для вычисления солнечных затмений. Аналогичны были Вудхендж, Эвбюри, лунные «обсерватории» Дорсетский куркус, Темпл-Вуд, Нью-Грейдж в Ирландии, Каллениш в Шотландии, где зафиксированы 10 направлений, связанных с крайними положениями Луны и Солнца при заходе и восходе. Для наблюдений за движением Солнца и Луны построены были и округлые святилища в Западной Сибири, в Притоболье, Велижаны II (под Тюменью) и Савин I (в Курганской области). Сибирские святилища-обсерватории представляли собой вал и рвы с поставленными в них столбами – идолами-метами. Меты выставлялись на Савине из трех центров, на Велижанах – из одного. На обоих святилищах производились наблюдения восходов и заходов Луны и Солнца. Исчисление времени с палеолита свидетельствует о развитом представлении о времени. Деление времени на годы, сезоны, месяцы, сутки развивалось как замена «естественной ритмичности сезонов, дней» ритмичностью «планомерно обусловленной» – календарной символикой, расписаниями и т.д. (А. Леруа-Гуран). Время было цикличным – повторялись, возвращались не только природные явления, но и общественные, особенно это относится к наиболее важным ритуалам – инициациям, магическим обрядам. Представление о будущем смыкалось с взглядом в прошлое, повторяющееся бесконечно, до мифического времени, где уже нет определенной последовательности событий. В мифическое время жили и странствовали фантастические существа, тотемические предки, позже – культурные герои. Вместе с тем, несмотря на то, что мифическое время лежит в отдаленном прошлом, оно не отделено от настоящего какой-то преградой. Оно воспроизводится в различных ритуалах, мистериях.

В эпоху раннепервобытной общины появились зачатки «дописьменности» – пиктография, или рисуночное письмо: использование специально сделанных изображений для запоминания или передачи мысли, например, у австралийцев. Возможно, что некоторые знаки палеолитических пещерных росписей и на скульптуре близки таким записям. Позже пиктографическое письмо отмечено у племен Северной Сибири, американских индейцев, во многих обществах Меланезии и Тропической Африки. Записывались предложения дарообмена, установления мирных отношений, любовные послания, фиксировались важные предания и памятные хроники. Археологические свидетельства подобного рода не сохранились, но вполне вероятно, что символы на глиняной посуде, каменных изделиях, на скалах являлись элементами записи мифов.

Духовное развитие первобытных людей ярче всего выражено в искусстве. Проблемы происхождения, начальных форм, сущности первобытного искусства дискутируются со времени открытия первых памятников – гравюры на кости с изображением ланей в пещере Шаффов 1833 г. (Анри Бруйе) и великолепных росписей в Альтамире в 1879 г. (Дон Марселино С. де Саутуола) – и до сих пор обсуждаются гипотезы магического происхождения искусства, трудовой теории, эстетических потребностей и пр. Точками отправления считают и пятна охры в Ля Ферраси (у нас – А. П. Окладников), и негативы рук и «макароны» (А. Брейль), и «натуральный макет» (А. Д. Столяр).

Проблема происхождения искусства как одной из сторон сознания находится в неразрывной связи с общим процессом становления и развития познания. И сущность возникновения искусства составляло становление образно-абстрактного мышления. Познание же было в своих истоках нерасчлененным, недифференцированным: зачатки понятийного познания переплетались с художественно-образным отражением действительности.

Палеолитическое искусство состоит из двух основных групп произведений. Первая группа – произведения искусства малых форм, так называемое мобильное искусство, включающее мелкую скульптуру, графику, резьбу, редко роспись на предметах хозяйственного назначения и на обломках кости, рога, каменных плитах и обломках известняка, песчаника или шифера. Вторая группа – монументальное искусство: наскальное, чаще всего пещерное, включающее росписи, графику, барельеф. Произведения искусства малых форм встречаются по всей приледниковой зоне Евразии, а наскальное искусство сосредоточено в основном на юго-западе Европы, и лишь отдельные памятники известны на других территориях: в Центральной Азии, Южной Америке, Передней Азии, на Урале.

Произведения искусства малых форм исполнялись с применением резца, скребка. Гравюра и барельеф на стенах пещер производились грубыми резцами. Для нанесения росписи на стены пещер применялись краски естественного происхождения. Чаще всего использовалась железистая охра, которую прокаливали на огне, затем растирали. Черная краска добывалась из двуокиси магнезии. Связующим материалом, скорее всего, был жир животных. Краска наносилась пальцем или палочкой, возможно, кистью, которой мог служить пучок шерсти, скрепленный в основании. Использовались иногда естественные рельефы в пещерах, когда выступы и впадины на стенах пещер путем небольшой подправки превращались в фигуры животных или людей.

Основную массу сюжетов составляют изображения животных, главным образом крупных травоядных: лошади, бизоны, мамонты, козлы, благородные олени, лани, реже хищники – лев, медведь, волк, рысь. Среди антропоморфных изображений преобладают женские, причем большей частью в мобильном искусстве. Одним из важнейших сюжетов наскального искусства являются различные знаки (тектиформы, клавиформы и пр.), которые А. Леруа-Гуран поделил на мужские и женские, выявив в их сочетаемости композиции мифологических сюжетов. В искусстве малых форм им соответствует совершенный геометрический орнамент, который в ряде случаев может быть осмыслен как изображение змей, текущей воды и т.п.

Истоки палеолитического прошлого уходят, по мнению А. Д. Столяра, в ашельскую эпоху, к так называемому «натуральному творчеству» в позднем ашеле, когда тема определенного зверя фиксировалась путем экспонирования и накопления в особых комплексах наиболее очевидных частей добытой туши, чаще всего головы и конечностей (стоянки Торральба и Амброна в Испании, Лазаре во Франции, Азых и Кударо на Кавказе). Расцвет этого этапа приходится на эпоху мустье, когда творчество палеоантропов выражено в так называемых «медвежьих пещерах», где в особых конструкциях, каменных ящиках, укладывались черепа и конечности медведей. Особенно грандиозны такие сооружения в пещерах Драхенлох (Швейцария), Петерсхеле (Германия), Регурду (Франция). Следующей ступенью был этап натурального макета в эпоху мустье, когда голову зверя с куском шкуры накладывали на глиняный или каменный постамент, как это зафиксировано в пещерах Базуа, Монтеспан, Пеш-Мерль. Этой же эпохой датируется находка лопатки мамонта с гравировкой оленя со стоянки Молодово I, пятна краски из Ля Ферраси и Ле Мустье, окрашенные гальки из Тата. С позднего палеолита эволюция искусства идет по линии увеличения натурализма в изображении к периоду мадлен (15 – 10 тыс. лет назад), с конца мадлена наблюдается тенденция к схематизации.

Ярчайшими образцами живописи палеолита являются росписи в пещерах Пер-нон-Пер, Ляско, Пеш-Мерль, Альтамира, Фон-де-Гом, Труа Фрер, Ля Мадлен, Комбарель, Каповой, Игнатьевской пещерах и многих других. На стенах пещер разворачиваются композиции, для которых свойственен уже динамизм, полихромность в изображении животных. Женские скульптурные изображения выполнены в двух разных манерах. Одна, дающая образ женщин с пышными формами, подчеркнутыми бедрами и грудью, без лица, иногда с моделированной прической, сведенными на конус тонкими ногами, характерна была для Западной и Центральной Европы, Русской Равнины. В другой манере выполнены Сибирские Мадонны – со стоянок Мальта и Буреть – в виде стерженьков, астеничного типа, орнаментированные.

В мезолите усиливается тенденция к схематизму, меняются сюжеты. В центре композиций – человек, все внимание поглощено действием, движением. В росписях Восточной Испании (Гранада, Сьерра-Морена), Франции (Мас д’Азиль) кроме динамичных сцен «охоты» встречаются изображения геометрических знаков. Яркие композиции, включающие людей и бегущих животных, запечатлены на скалах Кобыстана (Азербайджан), Зараут-Сай, Шахты (Средняя Азия).

В неолите усложняется тематика изображений и развивается тенденция к условности. В Норвегии, Швеции, Карелии, Сибири, на Дальнем Востоке, в Крыму характерна техника пикетажа – выбивание изображений в камне, формирующее петроглифы. Скандинавские петроглифы изображают лосей, оленей, медведей, китов, тюленей; на берегах Онежского озера и Белого моря на гранитных плитах высечены вереницы лосей, силуэты рыб и лебедей, человеческие фигуры. В Сибири, на Дальнем Востоке петроглифы, на Урале – рисунки, выполненные охрой, изображают лосей, козлов, птиц, особенно водоплавающих, людей. Изумительные африканские росписи на раннем этапе (VIII тыс. до н.э.) дают образы крупных диких животных – слона, буйвола, носорога, круглоголовых людей, на позднем, скотоводческом, – сложнейшие композиции, включающие быков, мужчин, женщин.

Земледельческое население оставило богатейшую каменную и глиняную скульптуру и росписи стен домов и святилищ. Многочисленны женские статуэтки, изображающие женщин с подчеркнутыми бедрами и грудью, часто орнаментированные резным узором или росписью. Знамениты скульптурки женщин из Хаджилара с ребенком, с кошкой, фигурки соединенных мужчин и женщин. Особенно интересна статуэтка женщины из Чатал-Гуюка, сидящей на троне, рожающей, опирающейся ногами на череп, по бокам которой стоят два леопарда. Часто встречаются скульптурные изображения быков, особенно их головы, козлов, леопардов. Все чаще, особенно в энеолите, изображаются мужчины (джейтунская культура, Караново, Гумельница).

Оформление интерьера святилища земледельцев разнообразно: росписи, рельефы, объемные фигуры животных, головы и рога быков. Росписи Чатал-Гуюка изображают охотничьи сцены с многочисленными человеческими фигурками и благородным оленем и быком; грифов, клюющих безголовые человеческие тела, быков. Рельефы изображают быков, леопардов, женскую грудь, оленя.

Изобразительное творчество развивалось в соответствии с танцем (мадленские рисунки, колдун из Труа Фрер), музыкой. Многочисленные флейты – костяные трубки с отверстиями – обнаружены на палеолитических стоянках Мезин, Авдеево, Пекарна и других. По-видимому, были всевозможные дудки, гуделки, свистки, трубы, щипковые инструменты, прототипом которых была, вероятно, тетива лука. Музыка, танец, изобразительное творчество служили основой для театрализованных представлений, постановки мифа.

В палеолите уже зарождается мифологическая картина мира – целостное видение мира, оформленное в предпочтениях, культах, ритуалах, верованиях и знаниях. Возникают истоки наиболее общих астральных мифов, включая лунарную мифологию, образы связанных с Луной матерей-прародительниц, образы «лунного быка» и «солнечной лошади». В палеолите складывалась универсальная для позднейших мифологических систем архаическая космология с тремя мирами по вертикали и четырьмя точками горизонта. Три мира по вертикали маркируются образами птиц (верхний мир), змей (нижний мир) в культуре стоянок Мальта, Буреть, Мезин и других. Горизонтальная ось космоса с ее четырьмя сторонами света, получившая символическое выражение в фигуре четырехконечного креста и изображении копытных животных, характерна для Костенковско-Авдеевских и Виллендорфских стоянок.

В неолите структура мира проявляется в образе мирового дерева. Это и действительно изображение дерева или столба, и условная вертикальная композиция, разделенная на 3 части: верх населяют волшебные птицы, светила и другие небожители, низ принадлежит обитателям вод, земель, душам умерших и т.д.; в серединном пространстве живет человек. Появляются мифы, объясняющие смену дня и ночи (лошадь и бык), жизнь и смерть (созданы сложные погребальные ритуалы: сочетание жизни – женщины с быком, лаской – у земледельцев). Особенно ярко вопросы жизни и смерти, их вечной связи (нет жизни без смерти) запечатлены на стенах святилищ Чатал-Гуюка. Грифы над безголовыми телами людей, сочетание женского образа (жизнь) с быком, хищником, описанная выше женская статуэтка –свидетельства постоянного обращения к этой теме. Развиваются мифы о сотворении мира: из яйца (Финляндия, Скандинавия, Карелия), из земли, добытой уткой (Урал, Сибирь). Утверждается категория души и ее существования в другом мире. Душа часто ассоциируется с птицей (фигурки птиц в погребениях). Для жизни в другом мире сооружаются огромные мегалитические гробницы по всей Европе. Появляются культовые мифы, объясняющие происхождение культов и обрядов. Мифология вплетена в мировоззрение людей, бывшее религиозным.

Религиозные представления появляются, по археологическим данным, по крайней мере в мустьерскую эпоху. Об этом говорят неандертальские погребения и так называемые «медвежьи пещеры». Погребения в Шанидаре I, IV, VI, VII, VIII в Ираке, Спи I и II в Бельгии, Ле Мустье, Ла Шапель, Ля Ферраси во Франции, в Киик-Коба, Староселье в Крыму, в Тешик-Таш – в Узбекистане, Табун I, Схул, Кафзехе – в Палестине представляют собой захоронения в ямах с сопровождающим инвентарем. Так, в Схул V была положена голова кабана, в Буффиа – нога бизона, охра и орудия, в Ля Шаппель – бычья нога, в Ле Мустье и Ля Ферраси – орудия; в гроте Гуаттари череп мужчины был окружен камнями, в гроте Тешик-Таш тело мальчика окружено шестью парами рогов козлов. В этих памятниках мы видим элементы утвердившейся обрядности, свидетельствующие и о том, что проявляется осознание единства коллектива, и о том, что в зачаточном виде зародились представления о другом мире, быть может, если не о душе, так о жизненной силе. Общность же членов коллектива была осознана в форме тотемизма – веры в глубокое тождество всех членов того или иного первобытного коллектива (чаще всего рода) с особями одного определенного вида животных, позже растений. Возможность появления тотемов подтверждается находками в пещерах Евразии особых скоплений определенных костей животных. В пещере Драхенлох (Швейцария) в двух камерах на некотором расстоянии от стен были воздвигнуты стенки из плиток известняка высотой до 80 см. В образовавшихся промежутках были сложены черепа и длинные кости конечностей. Перед входом в третью камеру находились 6 ящиков, покрытые сверху плитой, заполненные черепами и костями лап медведей. И, наконец, в одном месте пещеры был найден целый череп медведя, окруженный небольшими камнями. Сходная картина обнаружена в целом ряде мустьерских стоянок: в пещере Петерсхеле (Германия), Зальцхофен (Австралия), Регурду (Франция), Цуцхватинской (Кавказ) и Ильинской пещерах, на Ильской стоянке (черепа зубров) и т.п. В развитом виде тотемизм проявляется в верхнем палеолите и неолите (неолитическое святилище Сахтыш, захоронения собак и быков).

В палеолите появляется и магия – вера в способность человека особым образом воздействовать на других людей, животных, растения, явления природы, а также и сами эти действия. Плитки, гальки с насечками, орнаментом охрой подтверждают, что магия была древнейшей формой религии. Примером промысловой магии может быть «пляска кенгуру» у аборигенов Австралии, во время которой одни изображали этих животных, а другие поражали их копьями. У них же зафиксирована и лечебная, и вредоносная магия. И магия, и тотемизм переплетались с фетишизмом и анимистическими верованиями. В неолите – энеолите содержание тотемизма меняется. Тотемические «родственники» и «предки» стали объектами религиозного поклонения. В дальнейшем зооморфные предки вытеснились антропоморфными.

Начал складываться культ природы, олицетворяющийся в образах духов животного и родственного мира, земных и небесных сил. На почве возрастных инициаций складываются раннеплеменные культы с главным объектом этого культа – образом духа – покровителя инициаций, в дальнейшем – племенного бога. С развитием земледелия усложняется промысловый культ, появляются особые Бог неба и божества стихий, формируется культ умирающего и воскресшего бога плодородия. Прежняя мать-прародительница становится Великой Богиней. Характерной чертой различных воззрений раннеземледельческой эпохи был антропоморфный облик духов и божеств. В уже упомянутых святилищах Чатал-Гуюка большинство рельефов изображают женское божество с поднятыми вверх руками, хаджиларские статуэтки, джейтунские, болгарские, энеолитические анауские и трипольские материалы подтверждают этот тезис. Это божество связано с подземным миром, и с жизнью, и со смертью. На раннеземледельческих памятниках представлен и образ хозяйки животных, покровительницы охоты, дальней предтечи Артемиды и Кибелы: упомянутые уже чатал-гуюкская женщина с леопардами, барельефные изображения женщины и леопардов, хаджиларская женщина с кошкой или другим хищником из семейства кошачьих. Другим отчетливо ведущим символом является голова быка, иногда с рогами реального животного. По-видимому, эта тотемизированная символика здесь уже связана с мужским персонажем и является исходной для развития образа Зевса-быка. Появились предпосылки культа лидеров. Они создавались верой в наличие у людей некой сверхъестественной силы, ограниченной у рядовых сородичей, но более действенной у колдунов, вождей, старейшин. Появилась практика съедать сердце или печень убитого врага и эндоканнибализм по отношению к сородичам, особенно выдающимся, охота за черепами и т.п.

Усложняется культовая практика. У развитых охотников и рыболовов возникают огромные святилища у наскальных изображений Беломорья, Онежского озера, Скандинавии, Урала, Сибири, Дальнего Востока. На равнинах сооружаются святилища, подобные британским хенджам, аллеям менгиров, круговым святилищам Велижаны II и Савин, Остров на Тоболе, ронделам в Центральной Европе. У земледельцев из рядовых домов выделяются храмы типа Чатал-Гуюка, Песседжик-Депе, святилище с бычьими рогами в Тель-Асваде, храмы Эриду и Тепе-Гавра убейдского периода. В них совершались обряды, хоронились священные изображения, маски, иногда в них хоронили людей с высоким статусом. Появление таких святилищ является свидетельством зарождения касты жрецов.

Технологическое, социально-экономическое развитие за 2,5 млн лет подготовило базу для новых открытий. Творческое мышление первобытного человека создало глубокую и обширную пространственную картину мира, где нашли место и природные духи, и зооморфные, и антропоморфные божества.

Архитектура, живопись, скульптура, аккумулируя достижения прошедших времен и обеспечивая новые потребности общества, создали условия для будущего расцвета искусства. Человечество подошло к цивилизации.