Из телеграммы героических защитников Ленинграда краснофлотцам, красноармейцам, командирам

Дорогие друзья и братья! Герой Севастопольской обороны!..

…Вооруженные силы Ленинградского фронта, при неослабевающей поддержке жителей Ленинграда, отстаивают город Ленина с такой же самоотверженностью и с упорством, с которыми защищаете и вы, севастопольцы, черноморскую твердыню…

Пусть множатся революционные традиции наших славных городов — Севастополя на Черном море, Ленинграда на Балтике.

Героический Севастополь — город боевых традиции нашего народа и русского флота. Вы своей героической борьбой с фашистскими захватчиками приумно жаете эти славные традиции.

Пусть еще теснее свяжут нас узы дружбы — залог победы над врагом…

7 мая 1942 года Маяк коммуны» [169]

П. А. Лунев, начальник службы связи штаба МПВО Севастополя в 1941–1942 годах

Связь действует

На рассвете 22 июня одновременно с залпами зенитных батарей, открывших огонь по фашистским стервятникам, во многих севастопольских квартирах раздались телефонные звонки, а городской радиоузел передал сигнал боевой тревоги — большого сбора.

Самолеты врага сбросили электромагнитные мины. Одна из них взорвалась на Подгорной улице, были повреждены подземные кабели телефонной связи, порваны провода. Спустя минут двадцать на Подгорную прибыли монтеры АТС из аварийно-восстановительной бригады кабельного мастера А. И. Буйлова и линейного техника А. П. Лысенко. По-деловому собранные, связисты действовали, оперативно, четко, умело. В кратчайшее время все повреждения на линии были устранены. Так началась война для севастопольских связистов, так встали они на боевую вахту, чтобы нести ее до последних Дней, до последних часов обороны.

В предвоенные годы связисты упорно тренировались, участвовали в маневрах Черноморского флота, которые проходили в обстановке, приближенной к боевой, и эта подготовка помогла с первых дней войны действовать четко и слаженно.

Итак, война… Весь персонал АТС переведен на казарменное положение. Под шквальными артобстрелами, во время ожесточенных бомбежек, в огне пожаров связисты мужественно несли свою службу.

Тесная боевая дружба установилась у них со связистами Черноморского флота и Приморской армии, совместно обеспечивали они надежную связь фронта и города, показывая образцы находчивости, мужества, высокого профессионального мастерства.

Помнятся такие эпизоды. В декабре 1941 года был выведен из строя подводный телефонный кабель, соединяющий Седерную сторону с центром города, с командованием оборонительного района. К месту аварии на буксире и барже вышли флотские связисты и кабельные спайщики АТС комсомольцы Алексей Буй-лов и Яков Робенко. [170]

Повреждение — на дне Северной бухты. На берегу, совсем рядом, рвутся бомбы. Два снаряда ударили в борт баржи, есть убитые, раненые. Связисты ни на минуту не прерывают работу. Кабель поднят со дна бухты на борт баржи. Повреждение серьезное. Сутки исправляли его связисты, находясь рядом со смертью. На баржу то и дело пикировали «мессеры», рядом с палубой рвались артиллерийские снаряды… И вот кабель опускают в воду — связь снова действует.

В те же декабрьские очень трудные для Севастополя дни монтер Павел Арсентьевич Буцкий восстанавливал телефонную связь в направлении Мекензиевых гор. Только поднялся на опору, начался артиллерийский обстрел, бомбежка.

Гремели вокруг взрывы, казалось, сейчас воздушная волна свалит вместе с опорой, придавит, расплющит… Стиснув зубы, Павел продолжал работать. Быстро исправив повреждение, спустился и тут же упал, вжался в землю — совсем рядом разорвался снаряд. Еще, еще взрывы… Теперь вроде потише… Встал, посмотрел вверх. Провод порван еще в двух местах. И снова поднялся связист на опору. Соединил провода, и, еще не срастив их, включился в сеть, чтобы проверить слышимость. Понял сразу: разговор чрезвычайно важный. Бомбежка не стихает, значит, опять возможны разрывы проводов. И, поплотней укрепившись на опоре, Павел руками, телом защищал соединенные провода, пока не окончился разговор, а потом завершил ремонт.

О героическом поступке монтера рассказала городская газета «Маяк коммуны», одним из первых среди севастопольцев П. А. Буцкий был награжден медалью «За боевые заслуги».

Когда бомбежкой был выведен из строя трехсотпар-ный кабель, связывающий центр города с Корабельной стороной, Инкерманом и Мекензиевыми горами, в район Южной бухты тотчас же прибыли кабельщики во главе с В. А. Шпортюком и А. И. Буйловым, а также группа моряков из подразделений службы связи и наблюдения Черноморского флота.

Оперативная обстановка требовала немедленного восстановления связи, значит, надо было приступать к ремонту, не ожидая хоть какого-то затишья в бомбежке и ожесточенном артиллерийском обстреле. [171] Осмотрели место разрыва кабеля. Работа предстояла длительная. Убиты два матроса, помогавшие связистам, свистят осколки бомб, вздымаются, опадают и вновь поднимаются фонтаны каменистой земли. Казалось, просто выжить на этой земле невозможно, но А. И. Буйлов, А. П. Лысенко, В. А. Шпортюк, П. Р. Павленко продолжают работать в бомбовой воронке, на дне которой лежит поврежденный кабель. Оглушительный взрыв совсем рядом, рушится здание. Минутная заминка, и вот уже связисты продолжают расчищать трассу кабеля. В кратчайшее время восстановили они эту важнейшую линию связи.

Незаурядное мужество проявляли и почтовые работники. Многочисленная корреспонденция, поступавшая в осажденный город, оперативно вручалась адресатам, а сделать это было нелегко: ведь севастопольцы в то время жили не в своих квартирах, а в штольнях, подвалах и других убежищах.

Пожалуй, весь Севастополь знал в те дни худенькую, чрезвычайно подвижную женщину в выгоревшем берете, с почтовой сумкой через плечо — Капитолину Ивановну Заруцкую, «нашу Капу», как называли ее севастопольцы. Ловко пробираясь среди развалин, под бомбежкой и артобстрелом, Капитолина Ивановна разыскивала тех, кому были адресованы письма и теле граммы; она хорошо знала жителей штолен и убежищ, в каждом находились у нее добровольные помощники.

Когда фашистские стервятники разбомбили возле севастопольского причала теплоход «Грузия» и с потопленного судна поднимали грузы, К. И. Заруцкая упросила достать и почту, просушила письма и разнесла все до единого, даже те, на конвертах которых сохранилась лишь фамилия адресата или часть адреса.

В один из весенних дней 1942 года Капитолина Ивановна несла корреспонденцию в войсковую часть под Балаклавой. Была ранена, но радиограммы, письма и газеты доставила по назначению. Почти насильно забрали отважную женщину в госпиталь.

Настоящие герои работали в первом городском отделении связи на Корабельной стороне, которое помимо севастопольцев обслуживало защитников легендарного Малахова кургана. [172]

Начальник отделения Иван Ильич Борисов был тяжело ранен, с трудом передвигался с помощью костылей, однако продолжал обрабатывать и сортировать письма. Верным помощником И. И. Борисова, человеком, не менее героическим и стойким, была почтовый оператор Ксения Кондратьевна Вараксина. Когда домик, в котором размещалась почта, разрушился во время одной из особо ожесточенных бомбежек, связисты перешли в помещение центральной почты, но по-прежнему каждый свой рабочий день они проводили на Корабельной стороне, среди ее развалин, в ее убежищах, рядом с защитниками Малахова кургана.

В первые дни войны многие работники Севастопольской конторы связи ушли в военно-почтовые станции, среди них был приемщик почтовой корреспонденции Петр Георгиевич Обижаев. Человек редкого трудолюбия и высокоразвитого чувства долга, Обижаев работал, не щадя себя, в любых обстоятельствах.

Улица Ленина, на которой находилась военно-морская почта, насквозь простреливалась артиллерией противника. Во время одного из обстрелов здание загорелось, а Петра Георгиевича выбросило взрывной волной на улицу. Едва оправившись, он побежал в здание, уже наполовину охваченное огнем.

— Куда ты, погибнешь! — крикнул шофер почтовой машины Абдулов.

— У меня же там письма, — ответил Обижаев. Задыхаясь от дыма и гари, он собирал письма в стопки и перевязывал их шпагатом. Огонь подбирался все ближе и ближе. Петр Георгиевич сбивал пламя шинелью, плащ-палаткой, но потушить пожар, конечно, был не в силах.

В уже горевший оконный проем позвал Абдулова:

— Давай на помощь. Там в сарае пила. Подпиливай стойку терассы, она упадет, может, огонь собьет!

Пилили вдвоем, отворачиваясь от палящих языков огня. Терраса обрушилась, пожар действительно стал глохнуть. Бомбежка продолжалась, Обижаева тяжело ранило. Наспех перевязавшись, преодолевая боль и слабость, он продолжал выносить солдатские письма из огня. Вынес последнюю пачку и упал, только и успев сказать:

— Несколько писем все же подгорело. — И совсем затухающим голосом. — Но прочитать можно… [173]

Петра Георгиевича Обижаева посмертно наградили орденом Отечественной войны второй степени.

15 июня 1942 года, городской комитет обороны собрал руководителей севастопольских предприятий, это был последний наш большой сбор. Совещание продолжалось почти всю ночь. На повестке дня один вопрос: укрепление обороноспособности города. Первый секретарь горкома партии Б. А. Борисов подчеркнул особую роль связи в создавшейся обстановке.

17 июня на городской АТС проходило собрание с той же повесткой дня. Хорошо помню, как после моего доклада о положении на подступах к Севастополю и о текущих задачах коротко, по-деловому выступали монтеры, техники, телефонистки. Единодушно было принято обращение ко всем севастопольцам, в котором связисты призывали развернуть борьбу за строжайшую, экономию материалов и электроэнергии, а также каждому в совершенстве овладеть винтовкой и гранатой.

Горком партии одобрил инициативу связистов.

Теперь все монтеры, работающие на телефонных сетях, вечерами поочередно выезжали на стареньком «пикапе» в Карантин, где тренировались в метании гранат и стрельбе из личного оружия. Совершенствование военных навыков очень пригодилось связистам в последних боях за Севастополь, когда они наряду с другими защитниками города яростно дрались на последних рубежах обороны.

Особенно трудно пришлось севастопольцам в мае — июне 1942 года. Город горит. Все улицы и дороги простреливаются. Вражеские истребители охотятся буквально за каждым человеком, атакуют пожарных, электриков, монтеров. Телефонные кабели повреждаются все чаще и чаще. Предельное мужество и стойкость проявляют связисты из группы А. И. Буйлова. Через развалины, мимо горящих домов пробирались кабельщики к месту аварий и работали в сверхаварийной обстановке, помня, что связь между фронтом и командованием должна действовать постоянно.

В один из июньских дней на Батумской улице прямым попаданием бомбы перебило, кабельную телефонную канализацию. Бомба ушла под землю не разорвавшись. И бригада Алексея Буйлова действовала в [174] этих казалось бы невероятных условиях, когда каждую минуту прямо под их ногами мог грянуть взрыв.

В те же дни была полностью выведена из строя телефонная связь с командным пунктом МПВО города. Не успела рассеяться поднятая взрывами дымная пелена, как монтеры АТС уже прибыли к месту аварии. И только расчистили завал, как совсем рядом упала бомба, взрывной волной связистов отбросило на противоположную сторону улицы… Пришлось всю работу начинать сначала.

Под непрерывным обстрелом линейный техник Апанас Петрович Лысенко, монтеры Павел Родионович Павленко и Григорий Григорьевич Таранюк восстановили связь. Исключительная отвага отличала А. П. Лысенко. Он погиб во время ремонта линии связи в районе Карантина…

Отважно вела себя в сложнейшей обстановке Маша Михайлюк, телефонистка коммутатора на Северной стороне.

К телефонной станции прорвалось до шестидесяти вражеских автоматчиков, а вскоре были подтянуты две пушки. Двенадцать краснофлотцев, находившихся на станции, приняли неравный бой. Маша сообщила на командный пункт Октябрьского: «К нам пробрались немцы, мы вступили в бой, уже шестерых уложили, вот они лежат недалеко от меня».

Под грохот рвущихся гранат и снарядов, под свист пуль телефонистка держала беспрерывную связь с командованием, сквозь рев и вой в центр обороны пробивались сообщения о несгибаемой стойкости горстки защитников одного из рубежей Северной стороны. Десять часов вели бой краснофлотцы и девушка-телефонистка, истребив более половины вражеских автоматчиков. Около полуночи командование прислало катер и храбрецы, взорвав станцию, ушли.

Осажденный Севастополь не имел телефонной и телеграфной связи с другими городами страны, но телеграммы шли регулярно — их принимали и отправляли работники с радиостанции Наркомата связи. Связь с Большой землей поддерживали коммунисты начальник радиостанции Кутына, радисты-операторы Марков и специалист высшего класса, участник экспедиции по спасению челюскинцев Андреев.

Радиостанция находилась в незащищенных [175] помещениях. Начиналась бомбежка — радисты укрывались, в щели, заканчивалась — снова принимались за работу. Нередко во время бомбежки падали радиомачты, обрывались антенны, но проходил час — полтора, и радисты восстанавливали связь.

Хорошо помню вечер 30 июня 1942 года, когда мне на командный пункт адмирала Ф. С. Октябрьского позвонил Б. А. Борисов и сказал, что АТС и другие средства связи выполнили свою задачу в обороне города и что их, если у командования флота нет возражений, можно уничтожить. Начальник штаба Севастопольского оборонительного района дал такое же распоряжение.

Звонки на АТС, на радиостанцию…

Начальник радиостанции Кутына ответил:

— Подожду еще немного. У меня есть передачи на Краснодар. А главное, сколько возможно, буду следить за врагом.

Последнюю радиограмму из Севастополя принял радист Сталинградской радиостанции Михаил Феофанов: «Это последнее наше сообщение. Фашисты подходят к нашему зданию. Приступаем уничтожению аппаратуры. Отомстите за разбитый Севастополь. Еще раз прощайте!

Дальнейшая судьба отважных радистов Кутыны и Маркова не выяснена. Андреев ушел к партизанам и погиб смертью храбрых в одном из боев с фашистскими карателями.

Трудовые и воинские подвиги севастопольских связистов получили высокую оценку командования.

О мужестве и отваге севастопольских радистов напоминает мемориальная доска, установленная на стене одного из домов, расположенного на стыке улиц имени Матюшенко и Харьковской. Текст гласит: «На этом месте в 1941–42 гг. работала радиостанция Министерства связи, которая обеспечивала радиосвязь защитников Севастополя с Краснодаром, Сталинградом и Москвой». [176]

В. Е. Лаврентьева, заслуженный врач УССР, во время обороны — начальник медико-санитарной службы города