Эпизод 24

Взрыв застал Горемыку дома – он недавно проснулся и пил кофе на кухне, сидя в одних трусах на табурете и меланхолично переключая каналы.

Бахнуло хоть и не особенно громко, но стёкла в окне звякнули. Такое иногда случается, когда реактивный самолёт преодолевает звуковой барьер, но Петрович оставил кофе недопитым и пошёл одеваться – мало ли что случилось.

– Ты куда? – спросила спросонья жена.

– Выйду, прошвырнусь по участку.

– Выходной же, – проворчала она.

– Есть такая профессия – родину защищать, – заметил вполголоса Горемыка, натягивая носки.

Но жена спала, и пафос не нашёл отклика в её сердце.

Быстро собравшись, участковый вышел на улицу. Вокруг уже начиналось нездоровое оживление.

– Что случилось? – спросил он у компании подростков.

– Да мы сами ничего толком не знаем, Семён Петрович.

– А откуда шум был?

– Вроде, от института.

Предчувствуя недоброе, Петрович двинул в сторону института генетики. Только бы не Юся, только бы не…

Рванула остановка. Та самая, где Юсю из мусорки доставали. Несколько раненых, один погибший, свидетели утверждают – сварщик из ЖЭУ. Когда Горемыка подошёл, здесь уже стояли патрульная машина, «буханка» опергруппы и «скорая», где‑то неподалёку ревела пожарная, хотя она здесь, скорей всего, понадобится много позже – смывать кровь с асфальта.

Сзади к участковому кто‑то подошёл.

– Доигрались?

Петрович оглянулся. За спиной стоял капитан Воронин.

– Кто доигрался, я? – уточнил участковый.

– Если я всё точно помню, этот Кефир находится под вашей протекцией.

– А при чём здесь Кефир?

– А при том, что у нас на него ничего нет. Человек‑фантом, человек‑загадка. Это же вы ему паспорт фальшивый состряпали?

– Я не понял: вы что, на него всё повесить хотите?

– Он самый очевидный подозреваемый, вы не находите? Ни документов, ни фотографий, странные навыки в электронике.

– Но это же бред сивой кобылы! Неужели террорист не мог себе документы сделать?

– Откуда мы знаем, что у него нет документов? И, между прочим, вы заметили, что он бороду носит? Где вы видели у нас молодых людей с бородами? А ваххабиты носят бороду во время газавата, и не бреют, пока не погибнут все неверные.

– Сдаётся мне, вы просто крайнего нашли. Я же всё ваше начальство на уши подниму, я до самого верха поднимусь!

– Это ваше право. Вы же на пенсии – можете заниматься, чем хотите.

Ага, угрожает – значит, боится.

– Ну, пока я ещё при исполнении. Так что пшёл отсюда, падаль, не видишь – опергруппа работает.

Воронин слабо улыбнулся и ушёл.

А Горемыка вытащил мобильный и позвонил в бойлерную. Трубку долго никто не брал, и Семён Петрович совсем уже хотел обрадоваться, что Юся внял доводам разума и уехал ещё вчера, как послышался голос дворника:

– Бойлерная…

Что за агрегат он собирал, Юся и сам не понимал. Искал на свалках и утаскивал к себе в конуру всякие проводочки, схемы и прочую требуху электрическую, и монтировал ночами в бойлерной. Похоже, этим он в своей прошлой жизни, которую не помнил ни фига, и занимался – собиранием непонятной ерунды в виде горизонтально установленного тороида. Может, он из‑за него память и потерял в каком‑нибудь секретном «почтовом ящике»?

Главное – внешний контур на корпус замкнуть. Отчего‑то это казалось самым важным.

Как пролетела ночь, Юся даже не заметил – лампы дневного света, освещавшие установку, не давали понять, какое время суток на улице. Но это было неважно – всё было готово.

Несмотря на то, что собран агрегат был из всякого барахла, выглядел он футуристическим. И требовал, чтобы его немедленно опробовали.

Внезапно в бойлерной зазвонил телефон. Юся долго не решался, что ему сделать сначала: включить прибор или на звонок ответить, но решил оставить вкусное на потом.

– Бойлерная.

– Юся! Мать твою, что ты там делаешь? – после секундной паузы заорал Горемыка.

– А что?

– Бомба рванула на твоей остановке, вот что! Есть жертвы, а ты – главный подозреваемый!

– Да я всю ночь…

– Да кто тебя слушать будет, ё‑моё! Быстро сматывайся оттуда, будто тебе задницу скипидаром намазали.

Юся заметался. Он посмотрел на будильник. Утро. Блин, и прибор так и не опробовал.

В это время кто‑то попытался открыть дверь.

– Кто там?

– Кефир? Открывайте, федеральная служба безопасности! Вы подозреваетесь…

Всё, приехали. Неужели вот так, легко и просто, его упекут за преступление, которого он не совершал?

Юся сжал кулаки. Ладно, арестовывайте. Но прибор он всё же включит.

Он подошёл к рубильнику и замкнул контакт.

На мгновение ему показалось, что вспыхнуло солнце. Громко хлопнуло, запахло озоном, и зазвенело в ушах. А там, где раньше была установка, теперь мерцала, будто остывая, какая‑то непонятная энергетическая аномалия, более всего похожая на старое зеркало с тусклой, ничего не отражающей амальгамой. Края «зеркала», слегка выпуклого, постепенно стягивались к центру.

На улице слышались чьи‑то панические выкрики.

– Эй, что там?..

– Бомба, что ли?..

– Спецназ, спецназ вызывайте! И сапёров!

– Может, бойлер лопнул?..

Юся осторожно подошёл к «зеркалу», которое походило уже на большое мутное увеличительное стекло. Откуда‑то возникло слово – «линза». Да, линза, лучше не скажешь.

Юся протянул к линзе руку, и абсолютно ничего не почувствовал. Засунул руку в линзу по локоть. Ощущение едва заметного сквозняка там, внутри мерцания. Что это? Что у него получилось?

Он пошарил рукой у стены и наткнулся на швабру. Отлично.

Взяв швабру за самый кончик, и не обращая уже на шум с улицы никакого внимания, Юся засунул черенок целиком в линзу. Вытащил обратно. Ничего не изменилось. Может, надо вытащить с другой стороны? Он вновь засунул швабру в линзу и отпустил.

Черенок выскользнул из рук, но в результате этого манёвра ничего не случилось. В смысле – не последовало никакого звука падения.

Юся несколько раз обошёл вокруг линзы. Швабры нигде не было.

Он попытался наощупь отыскать её в линзе, и тоже не преуспел.

Края линзы продолжали сжиматься, чем ближе к центру, тем быстрее. Если сначала диаметр этой аномалии был около двух метров, то сейчас линза сжалась до полутора.

Невероятная хрень получилась, обидно, что теперь вряд ли кому придёт в голову повторить Юсин опыт. Народоволец Кибальчич, ожидая смертной казни в камере, придумывал космический корабль, но никто его прожекты всерьёз не воспринял. А Юся даже сам не понял, что у него вышло, и теперь загремит в тюрьму, и вряд ли кто его будет слушать, как и Кибальчича.

А может, плюнуть на всё, и самому попробовать влезть внутрь? Хуже ведь, чем есть, точно не будет.

Дверь в бойлерную завизжала – видимо, снаружи решили разрезать щеколду болгаркой.

Линза была уже чуть меньше метра диаметром. Юся сглотнул, зажмурился – и щучкой нырнул в линзу.

Горемыка пришёл позже всех. Двор был битком набит народом. Рядом с бойлерной командовал Воронин в бронежилете, но слышно его не было: дверь пилили болгаркой. Вдоль стены выстроились готовые к штурму спецназовцы. В толпе за ограждением стояла Модестовна. Начальница ЖЭУ напоминала один из конденсаторов в Юсином агрегате: дотронешься – и ударит током.

– Уже орудуют? – спросил Горемыка.

– А будто сам не видишь, – огрызнулась Модестовна.

– Говори толком, не жеманничай.

– Да, блин, связался с тобой парень – и увяз. Говорила же, предупреждала же парня – не лезь, не суйся!

– Он что – там?!

– А что, не видишь – изнутри закрыто? А кто его теперь вытаскивать будет? Генерал Лизюков?

– Ах, ты… – чертыхнулся Петрович. Не успел парень свалить. Что же теперь будет?!

– Гестапа приехала, обыск делать хотела. Уж не знаю, чего они там найти хотела – сам видел, какая у парня там хрень была собрана.

Хрень у Юси и впрямь была знатная: всюду огоньки, стенды с непонятными электроприборами, даже компьютер дворник из подручных средств смастерил.

– А потом что‑то рвануло, все заорали про бомбу, а эти идиоты и рады стараться.

– А что рвануло?

– Да откуда ж я знаю? Мог и емкостной лопнуть, он же старый уже, в этом году менять хотели…

В это время щеколду разрезали, дверь открылась, и в помещение влетело несколько газовых гранат. Раздалось пять хлопков, бойлерную заволокло дымом. Через несколько минут, едва видимость можно было считать удовлетворительной, бойцы спецназа с глухими из‑за противогазов криками «лицом на пол, руки за голову, не двигаться», обильно приправленными ругательствами, ворвались в логово террориста.

Через минуту один из них вышел и что‑то негромко сказал Воронину. Тот надел респиратор и сам зашёл внутрь, чтобы выйти через пять минут.

– Что здесь происходит? – участковый буром прошёл через толпу, миновал оцепление и приблизился к фээсбешнику. – У вас ордер имеется?

– Во‑первых, бойлерная не является частным владением, – холодно ответил фээсбэшник. – Во‑вторых, ваш Кефир, или как там его, очень походит по ориентировке на одного чеченского боевика. В‑третьих, чтобы вы не испытывали иллюзий – мы обнаружили среди всей этой рухляди пистолет, несколько взрывателей и уйму металлической мелочи, которую террористы используют в качестве поражающего элемента.

– Вы это подбросили, – вполголоса сказал Петрович, глядя Воронину в глаза.

– Это ещё доказать надо, – так же тихо ответил капитан. – Советую – убедите своего любимчика сдаться. Мы не будем церемониться при задержании.

– Так что, его там не было? – обалдел Семён Петрович, и победно взглянул на Модестовну.

– Кажется, вы этому рады? – Воронин поиграл желваками.

– Не поверишь, – улыбнулся Горемыка. – Я просто счастлив!